Его испуг был вполне понятен: сосед по прибытии несколько минут озирался, а затем скинул одежду и с воплем: «Ты чего стоишь, давай!» — ринулся к нему. Пришлось срочно спасать человека. Оказавшись в одиночестве, мужик посетовал, что в первый раз видит, чтобы от ТАКОГО отказывались, потом заявил, что зато ему больше достанется, и далее развернулось действо, достойное лучших немецких порнофильмов, только что партнерша (а возможно, и несколько) была невидимой для всех, кроме арестованного.
К моменту прибытия спецбригады, как пояснили внимательно отслеживающие развитие сюжета полицейские, «клиент» успел отпустить предыдущую даму и теперь обихаживал новую. Закончив с ней, он подошел к абсолютно голой стене, несколько раз нажал на нее пальцем и повернулся к дальнему углу камеры. Потом велел кому-то невидимому покрутиться так и эдак, остался недоволен и попрощался с гостьей. Увидев около решетки камеры новые лица, мужик отвлекся, поздоровался и подошел пообщаться.
Как выяснилось в ходе беседы, он дня четыре как вынужденно завязал: кончились деньги и выгнала из дома жена.
— А я ей говорил — не буди во мне зверя! А она — сковородкой драться. А я что, урод какой, на женщину руку поднимать? У мужика на женщину подниматься может только одно! Ушел, в общем. В гараже жил, ночевал, оттуда ходил на работу. А сегодня такую женщину встретил, м-м-м! Только разделись, туда-сюда, глядь — уже вяжут. А я ей говорил, что кустики жидковаты, да и на улице не июнь месяц, а она — улыбается и раздевается. Вот вы бы утерпели?
— Да-а, — промолвил Денис Анатольевич. — Зверя жена в тебе явно разбудила. Кроликом кличут. А здесь-то ты с кем развлекаешься? Вон, соседа до нервной импотенции перепугал.
— Так ведь кто ему виноват? Смотрите, какое тут обслуживание, — с этими словами он подошел к стенке. — Вот кнопочки, нажимаешь — женщина приходит. Я, правда, пока не уловил, как вызвать какую-то конкретную, например, шатенку с таким (жест руками) задом или блондинку с такой (жест руками) грудью. Хотите — сейчас вам закажу!
— Хотите? — повернулся Денис Анатольевич к красным от хохота полицейским и санитарам с невозмутимыми физиономиями.
— Давайте, не стесняйтесь, мы сейчас такое замутим! — мечтательно закатил глаза мужик. — Ты только старлею скажи, пусть он за водочкой сгоняет, а то меня без этого дела (щелчок пальцем по горлу) на третий раз может и не хватить, а на четвертый — точно не хватит.
— Старлей, сгоняешь? — спросил Денис Анатольевич.
— Я на дежурстве, — отмазался старлей.
— Слушай, мужик, — вмешался один из санитаров. — На тебе пульт, пересади на него кнопки со стены, и поедем к нам, у нас и оттянешься.
С этими словами он извлек из халата пульт от телевизора и протянул через решетку. Мужик обрадованно ухватил его, минут пять колдовал около стены, потом оделся и подошел к двери камеры.
— Я готов! Только про водочку не забудьте.
— Не вопрос, только про настройки по дороге расскажи! — напутствовал Денис Анатольевич и, повернувшись к санитару, шепотом поинтересовался: — Ты где взял пульт?
— Забыл положить на место, когда на вызов поехали. «Дискавери» смотрел.
— Теперь будет козырный пульт в спецбригаде. Смотри не потеряй, будет чем себя развлекать во время долгих суточных дежурств!
Денис Анатольевич пришел на работу с перебинтованной рукой — госпитализировали больного, который бойко размахивал ножом. Если бы не новый необученный фельдшер — травмы бы не было. Кадры решают все.
Альпинист-матерщинник
Вот еще история вдогонку, чтобы уж два раза не вставать, что называется. Раз уж речь зашла о санитарской смекалке, то грех о таком не рассказать. Должен заметить, что народ в нашей спецбригаде подобрался по большей части душевный и незлобивый, а также в массе своей самодостаточный в той мере, чтобы не использовать свое служебное положение для самоутверждения и демонстрации брутальной маскулинности и обладания стальным тестикулярным набором. А еще — работа эта способствует развитию некоей созерцательности и тонкому чувству гармонии бытия, которую так не хочется лишний раз нарушать применением силы — пусть даже пациент упорно напрашивается на пободаться…
Дело было поздней осенью. Сергей (пусть его будут звать так) медленно, но верно дозревал до очередного обострения. Собственно, он даже прикладывал к тому некоторые усилия: ни разу после очередной выписки в поликлинику не заглянул, лекарства отринул, аки позорный инструмент карательной психиатрии, зато увлекся чифирением, благо учителя среди больных со стажем имелись. На бессонные ночи наслоились часы, проведенные перед телевизором, и в один прекрасный момент Сергей понял, что допрыгался.
Нет, осознание того, что это обострение, так и не пришло — с чего бы, Сергей себя больным вообще никогда не считал, а все госпитализации расценивал не иначе как происки родителей (надо еще доказать, настоящие они или подменыши!) и попытки психиатров-садистов заполучить в свои цепкие лапки очередную послушную марионетку: они такие, им только дай волю — весь мир будет сидеть на нейролептиках и на прогулки выходить только за хорошее поведение! Зато пришло четкое чувство, что где-то совсем рядом полярный пушистый подкрадун.
Вначале они просто следили. Следили, как он выходит за хлебом, чаем и «Примой» — на пенсию инвалида особо не разгуляешься. Следили, как он смотрит в окно (пришлось заклеить фольгой — чтобы уж наверняка). Потом протащили микрокамеры и стали подсматривать через вентиляцию в туалете и ванной. Когда заделал наглухо и их, переключились на телевизор. А вы думали, он у вас в квартире просто так стоит? Наивные! В него мастера-китайцы напихали столько опций, что мама не горюй! Вот смотрите вы передачу, а руководство канала смотрит на вас. Надоест ваша рожа — переключится на другого пользователя. Все под контролем.
Хуже стало, когда они начали через телевизор между собою его, Сергея, обсуждать. Думаете, говорили что-то лестное и конструктивное? Правильно, вряд ли. Обсуждали особенности диеты, количество выкуренных сигарет и крепость заваренного чифиря. Сильно критиковали. Пеняли, что не бережет он свой организм. На резонный вопрос — мол, а вам-то какое дело? — ответили: товар, Сережа, дешевеет. Тут одни большие пацаны другим тебя в карты проиграли. Не сразу, нет. По частям: печень, сердце, ручки-ножки. Почки, да. Ты же стоишь туеву хучу денег! Так вот, победитель требует выигрыш. Желательно целиком, но можно и частями, он временем располагает. Как проиграли? Тебе весь расклад показать, или на слово поверишь? Ну, не шла карта в бандитские руки, не шла. Так что Минздрав отправляется лесом, а вот мы тебя конкретно предупреждаем: береги себя. И давай уже, готовься, мы скоро зайдем. Чисто упаковать.
Сергей засобирался: дожидаться, пока в дверь позвонят, очень не хотелось. Где лучше всего скрыться? Правильно, среди толпы народа. Вот и подался он в крупный торговый центр. Возможности бандитов он недооценил: уже через полчаса на него пристально поглядывали со всех включенных мониторов, а еще через час ласково поинтересовались, долго ли он будет мотать уже не свои нервы и терзать не своим адреналином не свое сердце. Не лучше ли пойти домой и не искать приключений на не свою уже задницу? Потом среди толпы появились крепко сбитые люди, которые слишком упорно его не замечали. Сергей дрогнул и побежал…
Спецбригаду вызвали к торговому центру одновременно с МЧС и милицией. Очевидцы утверждают, что шустрый подъем Сергея на самую вершину огромного пирамидального тополя по накалу страстей и богатству лексики можно было сравнить только с экспресс-восхождением матерщинника-альпиниста на гигантский кактус. Теперь он угрюмо раскачивался на осеннем ветерке, периодически оглашая окрестности нелицеприятными тирадами в адрес бандитов и черных трансплантологов.
Дежурный наряда патрульно-постовой службы предложил постелить внизу что-нибудь мягкое, желательно надувное, и подождать, пока клиент созреет и упадет. Всем почему-то сразу пришли на ум куклы из секс-шопа, но уверенности в том, что продавцы проникнутся важностью момента, не было никакой. Тогда спросили ребят из МЧС — мол, где их хваленая длинная лестница? Те, не стесняясь в выражениях, обрисовали вероятную картину их (многократно имевшей отношения определенного рода) лестницы, которую можно (определение направления, из топографической анатомии) выдвинуть, но (древняя профессия) этот (далее обидно для нетрадиционно ориентированных) залез так высоко, что лестницей можно (кто-нибудь знает, кто такой Ебеня и где найти его мать?) уронить (другое определение направления, тоже из топографической анатомии) и (ставшее объектом сексуальных домогательств) дерево, и (не избежавшего той же участи) клиента.
Дежурный наряда патрульно-постовой службы предложил постелить внизу что-нибудь мягкое, желательно надувное, и подождать, пока клиент созреет и упадет. Всем почему-то сразу пришли на ум куклы из секс-шопа, но уверенности в том, что продавцы проникнутся важностью момента, не было никакой. Тогда спросили ребят из МЧС — мол, где их хваленая длинная лестница? Те, не стесняясь в выражениях, обрисовали вероятную картину их (многократно имевшей отношения определенного рода) лестницы, которую можно (определение направления, из топографической анатомии) выдвинуть, но (древняя профессия) этот (далее обидно для нетрадиционно ориентированных) залез так высоко, что лестницей можно (кто-нибудь знает, кто такой Ебеня и где найти его мать?) уронить (другое определение направления, тоже из топографической анатомии) и (ставшее объектом сексуальных домогательств) дерево, и (не избежавшего той же участи) клиента.
Санитар, с интересом следивший за дискуссией, вздохнул и пошел к барбухайке. Вернулся он, неся в руках двуручную пилу.
— В деревню хотел после дежурства передать, тестю, — пояснил он, подмигивая остальным. — Пуганем?
Вдвоем с парнем из МЧС они подошли к здоровенному стволу тополя и принялись изображать лесозаготовку.
— Эй, эй, вы чего? — раздалось сверху.
— Надоел ты нам. И дерево это здесь ландшафт портит. Спилим нафиг — двумя проблемами меньше.
— Нет-нет, я уже спускаюсь! — заволновался Сергей.
— Да сдался ты нам! Сиди уже. Ты же сейчас кочевряжиться начнешь: туда не поеду, да без моего согласия вы не имеете права…
— Что вы! Я согласен! Вы меня только от бандитов спрячьте и, что самое важное, если приедут черные трансплантологи — меня не выдавайте!
— Заметано, брат! Из дурдома выдачи нет, зуб даю! — успокоил санитар.
Спуск альпиниста-матерщинника с гигантского кактуса не заставил себя ждать.
— Только сразу в дурдом, без остановок и пересадок, — попросил Сергей.
— Не вопрос! Желание клиента — закон! — заверил санитар.
Был на приеме токсикоман. После него пришлось проветрить кабинет: такое впечатление, что бензин он не только пил и нюхал, но и в диспансер прибыл в цистерне бензовоза. Опасаюсь включать чайник — вдруг шальная искра?
Дежурный Господь Александр Ефимович
В последнее время психиатры часто сетуют — мол, измельчал бред, уж нет тех Наполеонов, Гитлеров… да что там, товарища Жукова днем с огнем не сыщешь. Так, мелочь, шушера — вроде внебрачного сына всея Газпрома или заместителя президента по связям с инопланетной общественностью. Что поделаешь — пооскудел вождь харизмою и свершениями, а в дальние исторические дебри не всякий бред достанет. Но все же бывают, бывают отдельные случаи, о которых потом помнят долго, хранят бережно и рассказывают с превеликим удовольствием. Золотой архив, так сказать.
Эту историю поведал мой друг и коллега Владислав Юрьевич. Он в свое время ушел работать психиатром на один очень крупный завод. Как-то раз (было это несколько лет назад) его вызвали в здравпункт прессового производства. У них там работал один слесарь, и у того периодически случались судорожные припадки — память о давней травме головы. Их приближение он чувствовал заранее и приходил к фельдшеру сделать инъекцию магнезии. Так вот, в этот раз, со слов фельдшера, ему не получшело, а постраннело. Как? Да очень просто: мужик сел, застыл в одной позе и уже четверть часа не двигается.
К моменту прибытия Владислава Юрьевича в здравпункт пациент так и сидел, уставившись в одну точку, и не горел желанием общаться. Доктор всеми способами пытался вывести его на разговор, только что с бубном шаманским вокруг не ходил — тщетно. Когда словарный запас, допустимый к употреблению в данной обстановке, уже практически иссяк, пациент вдруг откликнулся.
— Извините, доктор, я был занят.
— Чем же? — оживился Владислав Юрьевич.
— Я созерцал.
— Что, позвольте поинтересоваться?
— Людей. Народы, которые ходят по мне туда-сюда. Реки, которые текут по мне. Леса, которые растут на мне.
— Шахты, карьеры, ядерные могильники?
— Не будем о наболевшем, доктор. Думаете, просто быть тектонической плитой?
— То есть вы…
— Да, да, это я и есть.
— Извините, что отвлекаю от континентального дрейфа, но — давно это у вас?
— Миллиарды лет, доктор. Точно уже не помню. Люди вот недавно завелись, вошкаются.
— Дустом не пробовали?
— Да ладно, они особо не мешают. Все какое-никакое, а развлечение.
Фельдшер, всегда отличавшаяся предельно простым взглядом на вещи и прямо-таки искрящаяся непосредственностью и незамутненностью, не выдержала. Она подошла к Владиславу Юрьевичу, наклонилась и театральным шепотом спросила:
— Он что — дурак?
— Нет, Ольга Ивановна, он просто наш пациент, — едва слышно ответил доктор. — Сходите за нарядом милиции и вызовите транспортировку до психбольницы, а я пока побеседую с человеком.
— А хотите слетать на Марс, доктор? — предложил заскучавший было пациент.
— А давайте! Давненько нигде, кроме дачи, не бывал, — махнул рукой Владислав Юрьевич.
Мужик напрягся, две минуты сидел неподвижно, потом расслабился, выдохнул и доложил:
— На месте.
— Ну и как, вода есть? А жизнь? — тут же поинтересовался доктор.
— А что, в облом сходить проверить? — отозвался мужик. — Есть, но херовые.
— Тогда вертаемся взад.
— Легко. — Пациент снова застыл на пару минут. — Ага, есть. А хотите, я потоп устрою? А то жарко, душно.
Надо сказать, действительно стоял жаркий летний день. В воздухе висело марево, было душно, и где-то на горизонте собирались тучки — предвестницы скорого ливня.
— А ты сможешь? Потоп — это не просто на Марс сгонять. Тут особый навык нужен.
— Ха! Запросто! Мне за мои способности Сатана в тридцать три года голову оторвал. А потом назад пришил.
— Зачем отрывал-то? С целью диагностической декапитации?[54]
— Нет, это все потому, что я Иисус Христос. А Господь заставил его все как было сделать. Только вот припадки с тех пор, мать их…
— Э-э-э… а это ничего, что я при вас сижу?
— Да ладно, расслабьтесь, доктор. В миру я простой слесарь. Так что насчет потопа? — Он нетерпеливо потер руки.
— Какой, нафиг, потоп? — возмутился Владислав Юрьевич. — Ковчег не построен, твари не построены… тьфу, не собраны по паре.
В этот момент в кабинет вошли фельдшер и два полицейских.
— О. Уже собираются, — оживился пациент.
— Ладно, — решился доктор. — Едем присматривать остальных. Потоп — дело ответственное.
— Да ладно вам так напрягаться, я могу и дома его устроить, — заверил мужик.
— Верю. Охотно верю, — согласился доктор. — Но соседи будут против.
— Да я геенну огненную на них! Дождь из серы!
— И оно того стоит — растрачивать таланты по пустякам? Нет, уж решили замутить — так надо делать все основательно. Соседей огнем и серой — это каждый дурак сможет. А вот качественный потоп в мировом масштабе — это да, это по-нашему. Поехали ковчеги смотреть, тварей выбирать.
— Да ну вас. Сами выбирайте. А я поеду отсюда только к Господу, мне у Него надо сил набраться, — безапелляционно заявил пациент.
— Не вопрос. Прямо сейчас и поедем. Дежурный Господь у нас сегодня… — Владислав Юрьевич напряг память. — А! Александр Ефимович. Отлично, поехали.
В приемном покое Александр Ефимович как раз только что закончил принимать очень нудного экстренного больного. Этот факт, вкупе с дозволенными накануне излишествами, сильно омрачал его экзистенцию и здорово мешал обретению душевного равновесия. Поэтому на вновь прибывшего пациента в сопровождении Владислава Юрьевича и милиционеров он глянул хмуро, без энтузиазма.
— А-а, Иисус Христос… С чем на этот раз пожаловал?
— Потоп хочу замутить, Александр Ефимович.
— Дело нужное. Ну, проходи, садись. А это кто — твои апостолы? — кивнул он на полицейских.
— Да нет, это так, твари. Собираем вот потихоньку.
— Ты это… полежи тут пока, а тварей доверь Владиславу Юрьевичу. Он соберет, у него опыт большой, — резюмировал дежурный Господь.
Супротив резолюции Господней не попрешь, и пациент послушно дал себя переодеть и увести в отделение. Владислав Юрьевич в сопровождении пары… э-э-э… полицейских вернулся на завод. Набирать экипаж ковчега, надо полагать. Если что — вакантные места еще есть.
Трудозатраты на посадку картошки окупаются только тем, какая она вкусная — своя…
Лампадное топливо
На что ловятся рьяные последователи замысловатых оккультных течений, сектанты и прочая фанатическая братия? На бонусы, конечно же. В самом деле, трудно ожидать, что некий условный сферический прихожанин в духовном вакууме будет настойчиво посещать службы, исполнять обряды и усердно молиться только для того, чтобы потом вот так вот взять и умереть. Или, паче чаяния, угодить в инфернальные сферы в качестве кулинарного полуфабриката. Нет, если уж расшибать лоб и умерщвлять плоть — то чтобы потом всенепременно гурии (опционально — джинны и ифриты) и либо билет на ковчег, либо сертификат о сверхспособностях и звание адепта восьмидесятого уровня. И распирающее ощущение собственной эксклюзивности. Вот это другое дело, вот за это можно и душой пострадать, и червячка плоти заморить.