– Ну, человек смертен, увы, – констатировал я. – И вы совершенно правы, говоря о том, что всем нам грозит смерть. Но так уж устроен наш несовершенный мир…
– Раньше он был иначе устроен. – Парень впервые поднял на меня свой взор, и я увидел глаза, в которые лучше никогда не заглядывать. В них была такая бездонная и пустая глубина, что по коже у меня побежали мерзкие холодные мурашки…
– А как, позвольте узнать, был раньше устроен мир? – сделал я вид, будто крайне заинтересован в ответе.
– Раньше миром управляли люди.
– А теперь кто? – Мне действительно стало интересно, что ответит парень с безумными глазами.
– А теперь – аргубуданы, – безапелляционно ответил парень.
– А это… кто? – осторожно спросил я.
– Биологические роботы. Они делают все, что им приказывают чечеры, посылающие сигналы с планеты Жык-двести восемнадцать…
Я посмотрел на Степу. Тот шевельнул губами, и по их движению я понял, что пытался мне сказать Степа: «псих». Я согласно кивнул и развел руками. Дескать, а что делать? Это издержки нашего с тобой производства…
– Выходит, зло уже победило в нашем мире? – сказал я, надеясь, что эта фраза заключительная.
– Да, – безапелляционно ответил парень и снова печально повесил голову.
Я поблагодарил его за содержательное интервью и легонько подтолкнул в спину, придав ему толчок к движению. И он пошел дальше, думая о аргубуданах и чечерах с планеты Жык-двести восемнадцать.
– А со мной вы тоже закончили? – спросила дама научного вида.
– Да, – сказал я. – Закончили. Мы на сегодня вообще закончили. Большое спасибо…
Когда шеф досмотрел отснятый нами материал со Светой Коноваленко и уличными синхронами, он пару минут сидел в глубокой задумчивости. Потом его лицо просветлело, и он спросил:
– Ну, что? Говорил я тебе, что Маргарита ни в чем не виновата?
– Говорил, – ответил я.
– И что?
– Ничего. Она не виновата в убийствах Фокина и Зои, но в сокрытии правды о туфтовой деятельности экспериментальной лаборатории она знала и молчала!
– Убийство и сокрытие правды – очень разные вещи, – резюмировал шеф. – Ну и что ты думаешь? Убийца этот, зам по науке, как его…
– Сиразеев, – подсказал я и добавил: – Да, шеф, я именно так и думаю.
– И что ты намерен предпринять дальше?
– Есть одна задумка, шеф, – произнес я как можно более загадочнее. – Только мне нужен «пистик».
– «Пистик»? – переспросил он недоуменно.
– Ну да, «пистик». То есть пистолет, пушка, ствол, волына, – пояснил я.
– Вот даже как? Тогда рассказывай, что ты удумал на сей раз.
– А удумал я вот что, шеф…
И я выложил свой план касательно того, как изобличить убийцу, причем чтобы он сам прилюдно признался в своих преступлениях. Да так, чтобы потом не отвертеться.
Несколько раз шеф прерывал меня репликами, типа:
– А он там будет?
– Будет, – уверенно отвечал я. – Он, похоже, присутствует на всех тестированиях. Ведь ему нужно следить за тестируемыми, чтобы они говорили все, как надо…
– А если Маргарита, Сиразеев и Базизян не согласятся на твое предложение?
– Согласятся. Им деваться будет просто некуда. Кроме того, Базизян там главный. А он, я думаю, не будет против…
– А вдруг зам по науке не поверит?
– Поверит. Когда увидит вытекающую из Степы кровищу, обязательно поверит.
– А как при этом поведет себя Базизян?
– Борис Георгиевич уверен, что до открытия осталось полшага. И уж он-то в мое перевоплощение, несомненно, поверит.
– А Маргарита Николаевна? Она что будет делать?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Нет, в тупичок. По моим соображениям, она должна была бы сразу понять, что я задумал. Вернее, понять часть задуманного мною плана. Но вот как она потом себя поведет, до конца неясно было и мне…
– Может, мне с ней поговорить? – нерешительно предложил шеф.
– Не надо, – ответил я, подумав. – Мы можем нарушить чистоту моего эксперимента.
– А Степа? Он в курсе?
– А то. Он в первую очередь в курсе. Уже купил все, что нужно, и сейчас готовится к тому, чтобы все выглядело правдоподобно и эффектно… Ну а когда все закончится…
Концовку моего плана шеф дослушал без реплик и вопросов. После чего посмотрел на меня уважительно и внимательно и сказал:
– А ты молодец, Русаков. Креативно мыслишь.
Глава 10 Чтобы не стать врагом народа «номер один» для супруги, надо просто не бухать, или Опера всегда зрят в корень
Моим первым журналистским расследованием было дело, касающееся хищений в департаменте градостроительной политики Москвы, в частности, по программе «Народный гараж» и нецелевому расходованию средств некоторыми весьма крупными чиновниками департамента. Начальственные ребята израсходовали на разные нужды, не связанные с указанной программой, около ста тридцати миллионов рублей. И нужды эти во многом были личного характера. Ведь как говорят, быть у воды и не замочиться – так у нас в России не бывает. Вот ребята и «замочились», причем по самое горло. В возбуждении уголовного дела против них есть и моя заслуга. Но мне самому участие в расследовании хищений принесло кое-какие полезные знакомства среди ментов и прокурорских. После реорганизации милиции в полицию парочка моих знакомых оперов стали обзываться полицейскими, но этот факт не изменил моего доброго расположения к ним, а главное – их доброго расположения ко мне. Чем я и решил воспользоваться.
Один из моих знакомых служил в Западном административном округе, аккурат в Раменках. Ему я и позвонил…
– Привет, Игорь.
– А-а, Старый, привет. Сколько лет, сколько зим! Слушай, богатым будешь. Только сейчас с Аркашкой о тебе вспоминали! – Голос Игоря был радостным, а это значило, что мой звонок был ему не в тягость. Стало быть, и я не стану ему в тягость…
– Ну и чего вы там обо мне говорили? – поинтересовался я.
– Да вот вспомнили про твою программу «Кто убил Санина?», – ответил Игорь. – Классная получилась программка. И ты в ней – прямо герой… А еще говорили, что из тебя получился бы неплохой опер. Мыслишь ты смело, неординарно. Пожалуй, до капитана запросто дослужился бы.
– А до майора, что, не дослужился бы? – придал я голосу некоторую обиженность.
– Ну, знаешь, среди майоров мыслящие неординарно встречаются уже редко, – засмеялся Игорь.
– Но ты же – майор! – возразил я.
– Майор, – согласился Игорь. – Но я как раз и есть то самое исключение из правил… Ладно, чего звонишь-то? Ведь без причины ты бы не стал звонить, верно?
– Верно, не стал бы, – ответил я. – Зачем зря отрывать занятого человека от выполнения служебных обязанностей? Только вот причины могут быть разными. Например, причиной может быть предложение увидеться и вместе бухнуть…
– Я пока в завязке, – сказал Игорь, и в его голосе я уловил неизбывную печаль. – Если не сдержусь, то сразу кое для кого стану врагом народа «номер один».
– «Кое-кто» – это супруга? – догадался я.
– Верно мыслишь. Говорю же, опер из тебя получился бы совсем неплохой.
– Ладно, не буду звать тебя бухать, – придал я своему голосу царственную благосклонность. – Но одно дельце к тебе все же имеется.
– Хорошо, давай говори.
– Не по телефону.
– Даже так? – немного удивился Игорь.
– Ага, так.
– Ну, давай тогда через часик… – предложил Игорь. – Плюс-минус пятнадцать минут.
– Где? – спросил я.
– А ты сам сейчас где?
– На работе. Домой собираюсь…
– Хорошо, я через час к тебе подъеду, все равно у меня дела в центре.
– Кстати, о делах, – произнес я как бы между прочим. – Дело об отравлении завлаба Рудольфа Михайловича Фокина из Института неврологии имени Божевникова не вы ведете?
– Поначалу нас прикрепили к местной полиции, но потом дело взял Следственный комитет. Он этим Фокиным теперь и занимается. – Игорь чуть помолчал и добавил: – А ты что, новое журналистское расследование задумал учинить? Типа «Честный детектив»?
– Ну почему же «задумал»? Уже учинил. Только у меня свое направление и тематика передач, и ее я выбираю сам, не спрашивая разрешения, и не тогда, когда дело уже раскрыто или вот-вот будет раскрыто…
– И как? – поинтересовался Игорь. – Есть успехи в твоем расследовании?
– Успехи? Ну, кое-какие успехи имеются, – осторожно ответил я.
– А твоя просьба о встрече… – Игорь выдержал нужную паузу. – Она не связана каким-нибудь боком с этим твоим расследованием?
– Связана, – подтвердил я. – Но косвенно…
– Понял. Ладно, жди… А может, пойдешь все же к нам в опера? Могу за тебя словечко замолвить. Чего такой талант пропадает, а?
– Вот когда выгонят с телевидения, тогда я сразу к вам.
Чего я никак не ждал, так это звонка от Ирины. Только-только закончил говорить с Игорем, как позвонила она:
– Привет. Это я.
– Привет, – ответил я. – Это ты, точно.
– Привет. Это я.
– Привет, – ответил я. – Это ты, точно.
– Ты пропал, не звонишь…
– А должен был?
– Ну это тебе решать, что ты должен, а что нет, – заметила она.
– Вот именно, мне, – сказал я и замер. Сейчас она бросит трубку, и на наших с ней отношениях будет поставлена жирная точка. Да и были ли они, отношения?
Но Ирина просто молчала. Очевидно, она тоже понимала, что, положи она сейчас трубку, это будет означать конец всему тому, что так и не успело начаться…
– Ну что ты злишься? – первой нарушила она обоюдное молчание.
– Я не злюсь, – ответил я.
– Злишься. Это оттого, что я с тобой в прошлый раз холодно поговорила? Ну так и ты со мной был не слишком ласков, помнишь? – Я молчал, и ей пришлось продолжить: – Не хочешь повидаться? Может, придешь ко мне?
– Когда? – спросил я, и мелкие мурашки пробежали у меня по телу.
– Сейчас, – просто сказала Ирина. – Мамы нет и сегодня не будет. Мы могли бы… поужинать вместе и устроить романтический вечер…
– Сейчас не могу, – проклиная себя и все на свете (дурак, дурак!), был вынужден ответить я. – У меня через час назначена важная встреча, я сам о ней просил и не прийти на нее не могу…
Снова повисло долгое молчание. На этот раз какое-то гнетущее, что ли…
– А отменить эту твою встречу как-нибудь нельзя? – осторожно спросила Ирина.
– Нет. От этой встречи слишком многое зависит.
– И то, что зависит от этой твоей встречи, важнее меня? – уже с явной обидой проговорила она. – А ты знаешь, что после твоего отказа я тебе больше никогда не позвоню? Никогда, слышишь? И не отвечу на твой звонок. Если он, конечно, случится…
– Может, мы увидимся позже, когда я улажу свои дела? – ухватился я за соломинку, как утопающий. – Я не могу бросить их на полпути, понимаешь? Это очень важно…
– Понимаю. И вот что я тебе отвечу: забудь мой номер телефона. А лучше сотри. Я, например, сейчас твой сотру.
– Ирина!
– Все! – В ее голосе послышались слезы. – Я тебя больше не знаю!
– Ирина-а…
Гудки.
Конец! Потерял я девушку. Прекрасную, умную, красивую девушку, с которой я хотел бы быть, наверное, больше всего на свете.
Если б вы знали, как жалко…
– Что лицо у тебя кислое? С девушкой, что ли, поругался?
Я уныло посмотрел на Игоря. Майора полиции Игоря Семеновича Голохвастова. Ну, в самую точку попал! Опера – они зрят прямо в корень…
– Говори, что за дельце у тебя ко мне, – сказал он, когда мы вышли из здания телекомпании.
– Да простое дельце, – решил я малость потянуть время. – Выеденного яйца не стоит.
– Это мне начинает не нравиться, – осторожно произнес Игорь. – Опять что-то противозаконное?
– Да нет, что ты. Я что, гад какой, подставлять тебя. Так, небольшое дельце. Ну, может, немножко и незаконное, но совсем чуть, – притворно мялся я.
– Ладно, говори, – усмехнулся Игорь. – Не тяни кота за…
– Это, в общем, даже и не дельце, а просьба. Крохотная… Малюсенькая совсем. Вот такая. – Я приблизил большой палец к указательному и показал просьбу, которая, судя по расстоянию между пальцами, и правда, выглядела малюсенькой. Миллиметра три…
– Да говори уже! – криво усмехнулся Игорь.
– А поклянись, что ее исполнишь, – потребовал я.
– Чего? – Брови Игоря снова поползли вверх. – Что за детский сад?
– Ну, ладно, что ты, – поканючил я. – Скажи, что исполнишь мою просьбу, и все.
– Не скажу, – ответил Игорь. – Говори так…
– Не скажешь, но исполнишь, верно? – Я хитро улыбнулся, показывая всем своим видом, что понял Игоря именно так.
– Слушай, Старый, ты меня замучил уже. Стоило ехать через весь город, чтобы выслушивать здесь твои… бредни.
– Ну, ладно, скажу, коль ты так настаиваешь. Я… В общем, мне пушка нужна.
– Что?!
– Волына мне нужна, ствол, пистолет, – сказал я и, вытянув указательный палец, стал стрелять из воображаемого пистолета.
– Ты что, охренел? – посмотрел на меня как на придурка Игорь.
– Нет, – ответил я. – Просто мне очень нужен пистолет. Ну позарез…
– Зачем? – строго спросил майор полиции Игорь Семенович Голохвастов. – Грохнуть, что ли, кого-то хочешь?
– Хочу пугануть кое-кого, – небрежно ответил я. И добавил уже на полном серьезе: – Ну, поверь, Игорь, мне очень надо. Для дела. Для хорошего и благородного дела…
– Даже если для хорошего дела – не дам! – хмуро проговорил Игорь. – Это уже, Старый, ни в какие рамки не лезет. Сотрудник полиции дает гражданскому лицу пистолет, чтобы тот кое-кого пуганул! Ты что, хочешь, чтоб меня из органов поперли? Без права восстановления и пенсии?
– Ну, я же прошу тебя не свой «пистик» отдавать, – резонно, как мне казалось, возразил я.
– А чей? – спросил Игорь. – У Аркашки взять на время?
– Нет, не у Аркашки. Из сейфа.
– Какого еще такого сейфа? – сделал недоуменный вид Игорь.
– Своего, – ответил я. – Там наверняка завалялся один, а то и парочка «пистиков», которые ты отобрал у преступников при задержании и не сдал. На всякий случай.
– Ну, знаешь…
– Ты эти стволы пробил, они оказались, как у вас говорят, «чистые» и ты решил попридержать их у себя – вдруг как-нибудь пригодятся. Так вот: это тот самый случай…
– Сволочь ты! – резюмировал все сказанное Игорь. – Но задатки оперативника у тебя определенно есть.
– Спасибо, я знаю. И я не сволочь. Поскольку, если даже меня с твоим пистолетом возьмут за руку, я скажу, что нашел его. На стройке. Зашел как-то вечером на стройку – ну, приперло меня по большой нужде, – случайно увидел его и взял. Ведь оружие притягивает мужчин. А я – мужчина… Хотел тотчас отнести его в полицию, но время было уже позднее, к тому же у меня сильно болел живот. И я решил отложить свой визит в полицию до следующего дня.
– Такая башка пропадает!
– Тебя я не выдам ни под каким предлогом, можешь не бояться. Но, думаю, никто меня за руку не схватит. Некому будет там хватать. А когда все закончится, я тебе твой «пистик» тотчас и верну…
– А когда он тебе нужен? – деловито посмотрел на меня Игорь.
– Сегодня, – ответил я. – На крайняк, завтра утром.
– Хорошо, сделаю, – буркнул он.
– И еще: мне нужны патроны…
– Ну, уж этого не дождешься, – категорично заявил Игорь, не дав мне до конца договорить.
– …холостые патроны, – пояснил я. – Сможешь?
– Хорошо, – кивнул он. – Это все?
– Все, – ответил я.
– А зачем все-таки тебе пистолет? – невинно поинтересовался майор полиции Голохвастов.
– Понимаешь, похоже, я раскрыл дело об убийстве заведующего экспериментальной лабораторией Института неврологии Рудольфа Фокина и его лаборантки Зои Калмыковой. Ее также отравили синильной кислотой. Но доказательств и прямых улик у меня пока нет. Так вот с помощью твоего пистолета я рассчитываю эти улики добыть. И у меня имеется вполне продуманный план, как это сделать…
– Ты раскрыл дело по убийству Рудольфа Фокина? – недоверчиво посмотрел на меня Игорь.
– Да, – скромно ответил я.
– Следственный комитет, значит, со всеми его ресурсами и возможностями топчется на месте, а у тебя, одиночки-кустаря, все уже готово?
– Ну где-то так, да, – без всякой рисовки произнес я. – Если бы дело вели вы, я бы тебе отдал его раскрытие, и у твоего отдела появилась бы большая жирная галочка.
– А тебе, как я понимаю, славы не надо? – усмехнулся майор полиции Голохвастов.
– Не-а, – ответил я. – Не надо. Мне нужны лишь пара-тройка хороших и интересных передач…
– Ладно, – чуть помедлив, сказал Игорь. – Уговорил. Завтра утром у тебя все будет…
Не знаю, как у кого, а у меня дома хорошо. Разумеется, хорошо, комфортно и уютно у многих. На то он и дом. Но многие воспринимают это как должное и перестают замечать удобства. Как траву, или небо, или звезды. А я замечаю. Это получается у меня как-то само собой. Вот открываю дверь, захожу в квартиру и чувствую запах. Он мне нравится. Он мне знаком и очень приятен. Я вижу, что каждая вещь лежит у меня там, где ей положено лежать, и я могу мгновенно и без усилий найти ее. Ничего лишнего, что начинает раздражать, все функционально, все несет определенную нагрузку, которую установил я, и только я. Здесь я хозяин, и все в доме подчинено мне.
А еще, когда я прихожу к себе домой и переступаю его порог, с меня словно спадает какой-то груз. Будто я нес тяжелую ношу и теперь свободен от нее. Проблемы, которые волновали меня еще десять минут назад, тотчас теряют первоначальный вес и уменьшаются в размерах, а то и вовсе становятся мелкими и никчемными и отступают на второй план. Или даже на третий…
Где-то в половине десятого я набрал номер своего давнего университетского товарища, а сейчас следователя Главного следственного управления Володи Коробова.
– Слушаю тебя, – деловито ответил мне Володька.
– Слушает он, – проворчал я. – А где привет? Где «сколько лет, сколько зим»?
– Какие лета, какие зимы? – снова проворчал Коробов. – Мы не виделись-то всего пару недель. Подзабыл ты.