– Ой, да! Я же по поводу чемодана и пришла!
– Не пугай меня.
– Виталик, в твоих устах я просто монстр какой-то. Я же к тебе по-дружески. Кого мне еще о помощи попросить-то? – невинно похлопала длинными ресницами Яна.
Мужчина нервно посмотрел на ее коленки.
– Мне сегодня так плохо! Чего ты именно сегодня явилась? Это просто невыносимо! – скривился он, как от зубной боли. – Еще и к начальнику вызывают зачем-то…
Цветкова открыла свою сумку и начала в ней рыться.
– Только не пирожки! Я есть не могу! – замахал руками следователь.
– Размечтался… – фыркнула она. – Что у меня тут? Пудра, пакеты, помада, минеральная вода, салфетки, книга, пустой термос, ключи… А вот! Пожуй, Виталик, жвачку! А то начальство тоже поймет, что тебе вчера было весело. Или грустно, тут уж не знаю…
Яна открыла пудреницу и погрузилась в созерцание своей внешности в раздумье, припудрить ли щеки или освежить помаду на губах.
– Какая гадость! – вдруг завопил Виталий Николаевич и отбросил в угол какую-то бутылку, уже пустую.
Яна даже не сразу поняла, что произошло.
А следователь схватился за горло, кинулся к окну и принялся плевать с остервенением, одновременно держась за живот.
– Ты чего? – захлопнула пудреницу изумленная Яна.
– Цветкова, ты смерти моей, что ли, хочешь?
– Шутишь? Я к тебе за помощью…
– Я с утра с ума схожу, пить хочу, а как назло в кулере вода закончилась… И тут ты! Ничего себе минеральная вода! Я выпил залпом, а там какая-то гадость!
Яна рассмеялась в голос.
– Не может быть! Ну, ты и дурень! Это же минеральная вода для лица! Понимаешь? Косметическое средство, тоник для кожи с солями Мертвого моря.
– Вот-вот, именно что мертвого! Я сразу почувствовал! Все, Цветкова, конец тебе. Пришла к следователю и отравила его «мертвой водой» под видом минералки. Оригинальный подход! – Виталий Николаевич икнул и покраснел. – Извини…
– Ничего, ничего! Не будешь пить все, что под руку попадется. Но я к тебе по делу. Я тут улететь должна на неопределенное время…
– Все-таки уезжаешь? Слава богу. Надолго ли? Я к тому, сколько у меня времени, чтобы прийти в себя? – спросил следователь, все еще поглаживая себя по животу.
– Сама пока не знаю. Недолго, наверное… Еду к незнакомым людям.
– Это куда же? Не к своему заморскому принцу Шлагбауму?
– Он не принц, а князь, и не Шлагбаум, а Штольберг. А ты, как в детском саду, все знаешь и продолжаешь его так называть. Нехорошо, товарищ следователь, – покачала головой Яна.
– Вообще-то, я его пожалеть должен. Он же связался с такой женщиной только лишь потому, что иностранец и не до конца понимал всю опасность, грозящую его жизни.
– Вот и неправда ваша! Он все понимал больше нашего. А по-русски говорил так, что никто не догадывался, что Карл – иностранец. И меня он любил! А ты чем старше, тем злее становишься, а это нехорошо. Такой закоренелый холостяк!
– Ладно, ты что хотела-то? – опустил голову Виталий Николаевич.
– Только вот не говори, что напоить я тебя уже напоила, а теперь закусить предлагаю…
– Говорил уже… Но есть не могу.
– Виталий, мне надо кое-что вывезти за границу! – выпалила Яна.
Следователь ахнул.
– Не ожидал от тебя такого… Ведь если ко мне пришла, значит, что-то незаконное?
– Какой ты догадливый!
– Наркотики я сразу отметаю… – задумался милиционер.
– И на том спасибо.
– Хочешь вывезти золото? Или пистолет, чтобы пришить там своего неверного жениха?
– Мой груз тебе не понравится, – понурилась Яна.
– Больше тебе скажу: мне уже не нравится!
– Понимаешь, у меня в чемоданчике три ребрышка и три кусочка трупа… И я должна вывезти их в Норвегию. – Яна смотрела куда угодно, только не в глаза следователю.
– Что ты сказала? Что у тебя есть?
Вопросы Виталия Николаевича были весьма предсказуемы.
– Три кусочка трупа.
– Ты с ума сошла?
– Исключительно в благих целях, можешь мне поверить!
– Что-то мне плохо… – жалостливо произнес служитель закона.
– Виталик, держи себя в руках! Очень прошу! То есть если ты все-таки хочешь умереть от моей отравы, то пожалуйста. Только сначала помоги с вывозом.
– Цветкова! Я сейчас выйду ненадолго, а ты пока соберись с мыслями… Придется все объяснить! Я, конечно, обещал тебе, что не сдам в психушку, но ведь всякому терпению есть предел…
Следователь, которому в самом деле стало плохо, пулей вылетел из кабинета.
Яна осталась в гордом одиночестве и, так как все равно косметичка была выпотрошена, взяв пилочку, занялась ногтями. Занималась ими очень долго, а Виталий Николаевич все не возвращался. Она все ждала, а потом решила, чтобы время не терять, заняться и ногами. Поэтому скинула туфли, водрузила ноги на стол и принялась красить ногти лаком, ярко-красным, как любила.
Именно в такой позе ее застала вошедшая уборщица в темно-синем халате, то есть в униформе, с ведром и шваброй в руках.
– Ой! – вскрикнули женщины одновременно.
– А вы чего тут? – спросила уборщица.
– Я жду Виталия Николаевича, – ответила Яна и убрала ноги со стола.
Но осталась сидеть, так как ей все равно некуда было деваться без его помощи. То, что следователь долго не возвращался, Цветкова списала на вызов к начальнику, о котором тот упоминал.
– А его не будет, – развела уборщица руками. То есть ведром и шваброй.
– Как не будет? Я его видела! И даже разговаривала с ним!
– Так его минут десять-пятнадцать назад увезли на «Скорой помощи». Вряд ли уж он сегодня вернется, – шмякнула швабру об пол уборщица.
– Господи! На «Скорой» увезли? Какой ужас! Все-таки отравился! – побледнела Яна.
И тут в кабинет заглянул молоденький лейтенант.
– Здесь гражданка Цветкова Яна Карловна?
– Здесь… – прошептала Яна, протягивая ему руки для защелкивания наручников. – Только я не виновата…
Лейтенант удивленно изогнул брови домиком.
– Я не знаю, о чем вы. Виталий Николаевич, когда его уносили, перед тем как потерять сознание, успел мне сказать, что у него в кабинете находитесь вы, и попросил, чтобы я выпустил вас вместе с какими-то вещами.
– А куда его отвезли? В инфекционное? Он при смерти? Что говорят врачи? – дыхание вернулось к Яне.
– Почему в инфекционное? Насколько мы поняли, у него плохо с сердцем, а повезли Виталия Николаевича в больницу номер шесть. Здесь недалеко. Пойдемте, я провожу вас на выход.
– Пойдемте… – как во сне, кивнула Цветкова.
Оказавшись на свободе со своим «чудо-чемоданчиком», она уселась в «Пежо» и попыталась привести мысли в порядок. Но те в порядок не приводились, и женщина постепенно впадала в панику.
«Что же делать? Врачи решили, что у него стало плохо с сердцем… На самом же деле Виталий отравился моим тоником, будь он неладен… В его состав могли входить не совсем полезные для приема внутрь вещества, которые и дали реакцию на сердце… Медики же не знали, что больной выпил целую бутылку косметического средства, вот и поставили неправильный диагноз и лечить будут неправильно… А Виталий Николаевич не медик, не поймет всей важности данного нюанса, не сообщит о причине заболевания. К тому же он, со слов лейтенанта, был без сознания… Все понятно! Я виновата, мне и решать эту проблему. Решено: еду в больницу! Виталий, я тебя погубила, я тебя и спасу!»
Глава 13
Вот уж всем была хороша стройная блондинка бальзаковского возраста: большие глаза, красивые волосы, стройный стан… Одна беда – хвост у нее был, как у коровы, и копыта, как у черта.
– Да ты ведьма! – ахнул Виталий Николаевич, весьма удивленный, обращаясь к Яне Цветковой.
– Я?! – переспросила та.
– У тебя же рога и хвост! – продолжал убеждать в своей правоте и ее странности мужчина.
– А они тебе что, мешают? – надула губы блондинка и приложила хвост к глазам, промокая им слезы, как носовым платком.
Какой-то луч света резанул по глазам больного, принеся с собой и боль, и облегчение одновременно.
– Яна…
– Слушаю тебя! – Цветкова отняла носовой платок от глаз.
– А где твой хвост? – прохрипел следователь.
– Что?
– Он только что был у тебя в руках…
Яна ошарашенно уставилась на приятеля.
– Виталик, не пугай меня! Ты с ума сошел? Какой хвост?!
– А где я? – спросил мужчина, и этот его вопрос показался доктору Цветковой уже вполне адекватным.
– Ты в больнице. То есть в реанимации, – охотно ответила Яна.
– Реанимация… – несколько нараспев произнес Виталий. – А какого лешего ты делаешь здесь? Сюда же не пускают посетителей!
– Ты узнал меня, раз ругаешься! – расцвела Яна. – Между прочим, в Америке любые родственники и знакомые в любом количестве могут находиться рядом даже с впавшим в кому. Чтобы люди помогали больному своей аурой, разговором, вниманием и любым другим участием прийти в себя. То есть вернуться на эту параллель.
Настала очередь следователя протестировать степень своего возвращения к жизни.
– А мы разве в Америке? Я вроде никогда в ней не был… То есть на ней… Или все-таки в ней?
– Нет, мы не в Америке. Виталий, соберись! Мы в Москве, столице России.
– Почему тогда ты находишься в реанимации? – спросил Виталий, показывая логичность мышления.
– Так это же я, Яна Цветкова! Я сказала, что мне очень надо, что я тоже медик, и мне, не знаю, почему, поверили…
– Я знаю, кто такая Яна Цветкова, – неопределенно откликнулся Виталий Николаевич.
– И что?
– Вот не думал, что даже в реанимации я, придя в себя, первой увижу именно тебя. Это ненормально!
Яна заулыбалась. Она уже узнавала своего знакомого «старого волка». В больнице она провела уже три часа. Имела беседу с лечащим врачом и с заведующим отделением. Все под ту же дудку, что она медик, а больной следователь и что им следует поговорить, Цветкова и пробралась в реанимацию.
– Я хотела рассказать врачам истинную причину твоего недомогания.
– И какова причина? Надеюсь, ты была самокритична?
– Не настолько, насколько ты думаешь, – ответила Яна. – Я рассказала про минеральную воду.
Виталий Николаевич еле заметно улыбнулся.
– Ты серьезно решила, что я чуть не умер из-за твоего тоника?
– Да, я так решила. А что я должна была подумать? Ты выпил эту гадость, затем стал говорить, что тебе плохо, ушел в туалет, а потом я узнала, что тебя увезли на «Скорой». Что я должна была подумать? Врачи мне все разъяснили: у тебя микроинфаркт, абсолютно не связанный ни с каким отравлением, которого у тебя и нет. Виталий, надеюсь, инфаркт-то не из-за меня?
– Я тоже надеюсь, – усмехнулся следователь.
К ним подошла пожилая медсестра.
– Я, конечно, все понимаю, но все же здесь реанимация. Человек пришел в себя – очень хорошо! А вот устраивать здесь посиделки не следует. Переведут больного в палату, тогда и наговоритесь.
– А когда переведут? – спросила Цветкова.
– Лучше бы не скоро, – мечтательно произнес следователь.
– Это уже доктор будет решать… но если завтра электрокардиограмма будет стабильная, то сразу и переведут в палату. А сейчас, дорогуша, уходите, пока мне не влетело за вас.
И медсестра выпроводила Яну, которая послала Виталию Николаевичу воздушный поцелуй, уже стоя в дверях. Мужчина перекрестился.
А на следующее утро Цветкова ворвалась в палату к следователю с радостным воплем:
– Правильная уже у тебя электрокардиограмма! И я твой первый посетитель!
Яна просто светилась счастьем.
Виталий Николаевич в больничной пижаме с хмурым лицом сидел на кровати и пил чай. На тумбочке рядом с кроватью стояла тарелка с недоеденной кашей и бутербродом.
– Явилась… – пробурчал следователь.
– Ты мне не рад? – поцеловала его в щеку Яна и присела рядом.
Она была в шикарном белоснежном платье с глубоким вырезом, заканчивающимся привлекательным красным бантиком, очень гармонировавшим с ее помадой яркого цвета и туфельками, не менее яркими.
– Конечно, рад, Цветкова. – Виталий почесал затылок. – Тебе просто крыльев за спиной не хватает… Прямо ангел!
– Я принесла виноград, гранат, груши, красную икру, соки, минеральную воду… С утра на рынок сбегала, творог и молоко тебе купила… – начала выгружать свои пакеты Яна, поясняя, и вдруг расплакалась. – Я так виновата!
Следователь даже растерялся.
– Яна, ты что? Не расстраивайся!
– Я чуть с ума не сошла! Сколько тебе лет?
– Тридцать восемь…
– Я знаю тебя лет восемь, а кажется – всю жизнь. Ты такой хороший человек! Я так привыкла к тебе! И вдруг в таком возрасте – инфаркт!
– Микроинфаркт, – поправил следователь.
– Неважно! Еще вчера была угроза развития большого инфаркта. Мне так тебя жалко! – шумно высморкалась Яна и посмотрела на Виталия. – А если бы ты умер?
– Но я же не умер! Успокойся!
– Легко тебе говорить… А я за тебя очень волновалась.
– Не волнуйся, со мной все будет хорошо. Сегодня мне сделают шунтирование, и угрозы инфаркта больше не будет.
– Бесплатно?
– За меня внесет деньги МВД.
Со стороны было даже не понять по психологическому состоянию этих двоих, кто из них навещающий, а кто больной.
– Ладно, я пойду, – еще раз высморкалась Яна. – Не буду тебе мешать готовиться к операции.
– Как пойдешь?! – удивился Виталий Николаевич.
– А что?
– А твоя просьба? Ты же ничего мне не рассказала.
– Да ты с ума сошел! Я довела тебя своими идиотскими выходками до инфаркта, и ты хочешь, чтобы я добивала тебя в больнице?
– Яна, прекрати. Сердце у меня болело уже давно. Все ведь понятно: курение, такая работа нервная, ненормированный трудовой день, нарушение диеты, режима и всего на свете… А ты была просто обычной последней каплей… И дело даже не в том, что ты напрягла меня своей просьбой, просто я всегда волнуюсь, когда тебя вижу.
– Да? – удивилась Яна с немного просохшими глазами.
– Не вникай в мои слова, случайно вырвалось, – отмахнулся следователь.
– Очень интересно вырвалось… – игриво заговорила Яна. И осеклась под его строгим взглядом. – Ладно, расскажу. Сам напросился!
И она поведала Виталию о своем друге Леше Гусеве, на что тот, собственно, отреагировал:
– У тебя и друзья под стать тебе!
Яна продолжила о коварной Анфисе и троих ее умерших мужьях, о решении Леши вывести преступницу на чистую воду, о том, что он нашел единственного ученого, который способен что-то обнаружить в останках ее покойных мужей, и в заключение о том, на что пошел упрямый патологоанатом.
Виталий Николаевич смотрел на нее так, словно видел в первый раз. А когда Яна завершила историю, рассказав о своем путешествии с норвежским ученым в тверскую глушь, о кладбище, где они нашли Алексея, и о том, что троица запланировала, он даже начал икать.
– Ик… Ой, извини! Ик…
– Ты попей водички-то, попей, – налила ему Яна принесенной минералки.
– Можно я немного помолчу и подумаю? – жалостливо глядя на нее, спросил Виталий Николаевич.
– Конечно, можно! – заулыбалась Яна. – Только бы вообще потом заговорил со мной… Сейчас с сердцем не плохо?
– Хорошо мне, хорошо! – отмахнулся следователь и задумался.
Яна сидела на кровати и нервно болтала ногой в томительном ожидании.
Наконец Виталий Николаевич вздохнул.
– Легальный путь отменяется сразу, потому что материал вы добыли нелегально.
– Да кто бы нам дал разрешение…
– Помолчи! Я все понял, и ты уже все сказала, – нервно дернул рукой следователь. – Во что ты меня опять впутываешь? Ну, Цветкова, ты даешь! Не успеваю удивляться! Извини за нескромный вопрос: а что за материал вы взяли? Ну, чтобы правильно оценить объем, сама понимаешь…
Яна приблизила свое лицо к его уху.
– Не поверишь, сама не знаю. Не видела. Не я же брала этот материал… Две первые могилы обчистил, то есть образцы взял, Леша.
– Да уж называй все своими именами: вы незаконно вскрыли могилы!
– Между прочим, не думаю, что кто-нибудь из покойников на нас обиделся. Они явно захотели бы, чтобы их убийца был наказан.
– Пока только подозреваемый в убийстве!
– Ничего, докажем. И еще один интересный факт. Родственники потревоженных могил даже не забили тревогу. Потому что их попросту нет! Анфиса выбирала мужей, не обремененных родственными узами, то есть толпой наследников. Да и могилы после изъятия материала приводились в божеский вид.
– Утешай себя, утешай… – эхом отозвался Виталий Николаевич.
– Прекрати внушать мне чувство вины! Что сделано, то сделано. Короче, у меня на руках три ребра и какие-то не очень приятные на вид куски в баночках.
Следователь содрогнулся.
– Ладно, я что-нибудь придумаю. Если тебя схватят в аэропорту, вали все на меня.
– Как это схватят?
– Тебе ли не знать, Цветкова, что такие действия всегда связаны с риском! В общем, скажешь в случае чего, что тебя попросил это вывезти такой-то и такой-то. Я тюрьму легче перенесу, она у меня специализированная будет. Да и по здоровью скидку получу. Может, уже здесь начать косить под психа? Или притвориться, что на мою психику повлияли лекарства и я сам не знал, что творил…
– Размечтался! Придумай что-нибудь, чтобы меня не поймали, – надула губы Яна.
В палату вошла все та же знакомая медицинская медсестра с лоточком, накрытым стерильной салфеткой.
– Укольчики… Оба-на, опять вы здесь? Вам, девушка, прямо неймется доконать его окончательно. Дайте хоть мужчину прооперировать!
Виталий Николаевич рассмеялся:
– Да ничего, я привык…
– При чем здесь привычка? У вас же скоро операция! Ой, что я вижу… Вы зачем поели?!
– А что, нельзя? – растерялся следователь.
– Вы как маленький, честное слово! – звякнула лоточком медсестра. – Я же вас предупреждала!
– А я запамятовал, – виновато посмотрел на нее Виталий.
– Ладно уж… Наверняка это вы его уболтали! – бросила медсестра недобрый взгляд на посетительницу, чтобы хоть кто-то остался виноватым в сложившейся ситуации. – Операция не будет отменена в любом случае… Сейчас я поставлю пару уколов, а потом пойдете и очистите желудок.