– Черт, — зло сказала Алена, — мне в самом деле срочно нужно позвонить! А вы не знаете, где здесь можно заплатить за МТС?
– Да вон салон «Евросети» через дорогу, — усмехнулся Герка. — Площадь перейти — и все будет о’кей.
– Не будет, — вздохнула Алена. — У «Евросети» с МТС какие-то терки, не берут там плату с некоторых пор.
– Я не знал, у меня «Мегафон», но незаряженный… — развел руками Гера, и Алена усмехнулась: он говорил как будто о пистолете.
Что-то она чувствовала, конечно, что-то близкое и опасное… а как же, ведь если даже только раз в квартал смотреть в глаза смерти (своей!), воленс-ноленс станешь натурой чувствительной.
– И прямо срочный звонок? — спросил Герка.
– Прямо срочный, — кивнула наша героиня.
– Тогда поехали к нам в редакцию, у меня вон машина стоит, — махнул он рукой в сторону красивейшего старинного здания из красного, потемневшего от времени кирпича — научной краевой библиотеки.
– Главпочтамт ближе, — вздохнула Алена. — Но и это слишком долго…
– Ладно, — решительно сказал Герка, — ну чего я ради вас не сделаю?!
И внезапно, безошибочным движением выбросив в сторону свою длинную, мускулистую байкерскую руку, он поймал за талию какую-то девушку, проходившую мимо:
– Красивая, дай на минутку мобильник, нужно срочно позвонить, а у моего зарядка сдохла.
Он даже не повернул головы в сторону девушки, но Алена от изумления раскрыла рот, хотя это было, в принципе, не эстетично.
Во-первых, девушка в самом деле оказалась очень красивая, ну прямо-таки по-нижнегорьковски, хоть сейчас на конкурс какой-нибудь там Мисс: длинноногая, с дивной фигурой, с русыми волосами, струившимися по пряменькой спинке, с нежным профилем… Во-вторых, она ничуть не удивилась просьбе Герки и манере обращения, а покорно сунулась было в сумочку, но немедленно побледнела и, обратив на парня свои прелестные глаза, прошептала печально:
– Я телефон дома забыла!
И синеву ее очей, ну вот честное слово, даже заволокло слезами!
«Силен!» — с восхищением подумала Алена.
– Вот засада, — сказал Герка, разжимая ручищу и отпуская девушку на свободу, которой она, впрочем, никак не воспользовалась, а продолжала зачарованно таращиться на высоченного брюнета с яркими глазами, такого неотразимого в его вызывающе байкерски-кожаном облике.
– Да уж, — сказала Алена, с трудом сдерживая смех. — Что же мне делать с этими двадцатью цифрами?! Как мне выяснить, что это такое?! Мне нужно, нужно позвонить!
Она хотела позвонить Алине и спросить, что могут значить те двадцать цифр, которые так необходимы Сунь Банань и Терехову. Они нашли только шесть, а цифр должно быть двадцать… То есть Алена уже предполагала, что это такое, Алине предстояло или подтвердить, или опровергнуть ее догадку.
– С какими двадцатью цифрами? — осторожно спросил Герка.
– Да с такими, — ответила Алена. — Сама не знаю. И не знаю, что они могут значить?
– Двадцать цифр могут составлять номер личного банковского счета, — вдруг сказала красивая девушка и покраснела. Смотрела она при этом не на Алену, а на Герку. — Я финансист, работаю в «Дальпромбанке», меня Лера Кузина зовут…
– Лера — это Валерия? — уточнил парень, и девушка просияла:
– Да.
Он подмигнул:
– Ну, девушка с таким именем не потеряется!
Лера бросила на Герку пылкий взгляд и заспешила в свой «Дальпромбанк», а он смотрел ей вслед. Алена тоже смотрела, как красиво ступают ее точеные ножки, как струятся по стройной спине русые пряди, спускаясь, как любит писать Татьяна Устинова, до попы…
И вдруг ее осенило. Судьба нынче была щедра на подсказки, да что такое, ну прямо не к добру!
– Гера, слушайте…
Парень отвел взор от удаляющихся точеных ножек и повернулся к Алене. В его глазах не было и намека на лирику. Только боевая готовность.
«Настоящий репортер! — подумала Алена, подавив усмешку. — А может, он боится, что я Александрине расскажу про эту Леру? Да ну, пусть цветут все цветы!»
– Помните, когда мы были на вашей байкерской тусовке, там одна девушка все время плакала? Такая с длинными волосами… Вы ее знаете?
– Конечно, — кивнул Герка, немножко удивившись, — это Лиза Краснова. Бывшая подружайка Лехи Семикопного, ну, того парня, которого застрелили, помните? Потому она и плакала.
– Вы знаете, как ее найти? — спросила Алена.
– Конечно. Она в «Iron Butts» работает барменшей.
– Она там сейчас?
– Наверное. А что?
– Вы можете меня к ней отвезти? — решительно спросила Алена.
Герка посмотрел на нее. Его темные глаза были совершенно непроницаемы.
– А очень надо?
– Очень.
– Что-то из той же оперы про двадцать цифр?
– Ну… ну да.
Герка помолчал. Он явно колебался.
«Он боится, что узнает Александрина и устроит сцену», — подумала Алена и не смогла сдержать ехидства:
– Или вы опасаетесь, что это отразится на вашей работе? Я имею в виду, что у вас, может быть, срочное репортерское задание, а вы тут со мной время теряете…
Он покраснел, в глазах сверкнуло бешенство:
– Поехали!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, в первую минуту разозлился, а потом вздохнул с облегчением. Все же ему жаль было ее убивать. К тому же хотелось узнать, что она еще задумала?!
* * *
Первым, кого Алена и Герка увидели, когда подъехали к клубу, был тот самый громила, который произносил поминальную речь по Лехе Семикопному. «В бандане и цепях», а также при прочих атрибутах настоящей «железной задницы» он сидел верхом на своем устрашающем железном звере — зверя звали «HARLEY-DAVIDSON» — и курил. Несмотря на зверя и цепи, вид у Федора был совсем не грозный, а его большое лицо имело выражение тихого блаженства.
– Ты кого тут пасешь, Федяка? — спросил Герка, поручкавшись с громилой.
Тот пожал могучими плечами, и Алена подумала, что к этим плечам больше подходит старинный эпитет «могутные».
– Да вот… Лизку на работу привез.
– О! Даже так! — сделал большие глаза Герка, и Федор с некоторым смущением кивнул:
– Ну типа да.
Гера покосился на Алену.
Алена в первую минуту растерялась, но почти немедленно смысл мизансцены сделался ей понятен. Сейчас — так бывало с ней часто, очень часто, когда в гиперпространстве ее догадливости вдруг что-то начинало высвечиваться , когда ответы на все вопросы не просто ей давались, а бросались щедрой рукой свыше… когда опасность, близкая, вплотную стоящая, словно бы дышала в затылок… неразгаданная опасность, незнаемая! — она все понимала не просто с полуслова, но даже с полувзгляда, а может, с полувздоха.
Да, как тут Шекспира не вспомнить? Башмаков еще не износила… как там дальше-то? А, не суть важно. Лиза тоже башмаков не износила, в которых оплакивала Леху Семикопного, а ее уже привез на работу Федор. С другой стороны, байкерские башмаки небось и за целую жизнь не износишь, что ж ей теперь, век одной вековать? А Федор — мущщщина авантажный и, пожалуй, добрый. Но вопрос: понравится ли ему, если с его подругой станут говорить о ее прежнем друге? А может, обойти его? Не тревожить добродушный разум? Меньше знаешь — крепче спишь…
Алена бросила на Герку выразительный взгляд и сказала:
– Ну я пойду попью, — и ввинтилась в дверь заведения, расслышав, как Герка буркнул Федору:
– Да мы ехали, ехали, а тут ей попить захотелось…
Понятливый парень, просто диво!
От восхищения понятливостью Герки Алена притормозила и нечаянно расслышала вопрос Федора:
– Ты фронт сменил, что ли? С этой теперь тусуешься? А брюнетку свою куда засунул?
Ответа она не стала слушать — снялась с тормоза и ринулась к бару.
Меньше знаешь — крепче спишь. Зачем ей знать, что ответит Гера Федору? А может, он вообще ничего не ответит. Может, он так растерялся, что даже не знает, что делать!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, растерялся до жути. Он совершенно не знал, что делать. Вот вошла она сейчас в этот подвальчик — и выйдет ли оттуда? Или через какой-нибудь запасный выход — фью!!! И ищи ее потом, свищи. Будет ли у него другая возможность? И сколько бед она успеет натворить прежде, чем он снова ее найдет? Может быть, вообще уже поздно. Может, она уже обо всем догадалась. Впрочем, надежда не умрет до тех пор, пока писательница не станет связываться с милицией. А как знать, вдруг она уже названивает куда не надо из недр «Iron Butts»?! Ему до смерти хотелось знать, что там происходит.
И, главное, не ринешься ведь вслед за ней, это покажется подозрительным…
– Какой-то ты сегодня не такой, — сказал в это время Федор. — Даже подозрительно. Словно тебя перемкнуло… — Ты на себя посмотри, — огрызнулся Герка. — Если кого перемкнуло, так это тебя. Лизку он на работу привез, главное дело! Из постели вынул и привез? Из своей постели, имеется в виду…
– Ну а что? — томно проговорил Федор. — Может, я только теперь узнал, что такое любовь! Лиза-Лиза-Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то! — Он утратил томный вид и захохотал. Потом рассердился: — Ну что ты на меня смотришь как на кретина?!
«У него совершенно кретинский вид», — подумал в это мгновение человек, который собирался убить нашу героиню, и чуть не сплюнул от отвращения.
«А ведь очень может быть, Лиза со мной и разговаривать не захочет», — вдруг перепугалась Алена. Да запросто! Почему девушка должна откровенничать с человеком, которого в жизни не видела? А вдруг она вообще ничего не знает о делах своего покойного кавалера? И теперь Алена будет тратить время, вытягивая из нее информацию, которой та не обладает просто по определению?
Не повернуть ли вообще назад?
Но поворачивать назад было не в характере писательницы Дмитриевой. Драконы вообще не пятятся, не отползают. Они только вперед летят, такая у них сущность. Ну, Алена и летела.
Между прочим, «Iron Butts» днем — был совсем не то, что «Iron Butts» ночью. Мрачновато-грохочущая атмосфера словно бы выгорела, и теперь все здесь выглядело, как плохие декорации. Алена, помнится, однажды — из чистого любопытства — зашла в Нижнем Горьком в музей средневековых пыток на Покровке. Зазывал публику плечистый молодец в красной маске, закрывающей лицо и половину торса, и в черных лосинах. Эти лосины, вернее, то, что они обтягивали, и было самым интересным из всех экспонатов музея, а все прочее оказалось плохо раскрашенным картоном.
Таким же картоном смотрелся сейчас железный антураж байкерского клуба, даже темные переходики между залами выглядели не столь выразительно-зловеще, как раньше. Наверное, такова участь всех ночных заведений — плохо, помято, невыразительно выглядеть днем.
Лиза тоже выглядела помято и невыразительно… Впрочем, может быть, Алене просто не везло: первый раз видела девушку в слезах, теперь — после, совершенно определенно, бессонной ночи…
Лиза застыла у стойки и смотрела в никуда остановившимся взглядом. Волосы точно так же сыпались до того места, которое уже упоминалось неоднократно, но и они, чудилось, потускнели и поблекли.
«Да, я всегда говорила, что даже качественный секс и заботливый мужчина — далеко не все, что нужно женщине, — вздохнула Алена в приступе вселенского прозрения. — Вот Федор сидит и облизывается, как кот на сметану, а Лиза… Лиза, такое впечатление, сейчас донашивает те самые пресловутые башмаки, в которых шла в слезах, как Ниобея, за бедным прахом байкера Алеши… Вот и Шекспир вспомнился! Ну, не совсем, конечно, Шекспир, но где-то как-то что-то такое…»
Лиза не слышала ее шагов, сидела, понурясь, и Алена вдруг подумала, что, если ее догадка насчет Лехи Семикопного и причины его смерти верна, девушка может стать следующей жертвой убийцы. Просто потому, что была подругой байкера и, вполне вероятно, кое-что знала о его делишках, даже самых темных, самых неприглядных. Возможно, она и не подозревает об опасности, но опасность существует и может неслышно подойти, глянуть в лицо беспощадным взглядом…
Невесть почему, вспомнилась вдруг та песня — ну, которая звенела в мобильнике Терехова. Вернее, слова из нее:
Ты даже не сможешь ее увидеть,
Ты никогда не заглянешь в ее глаза,
А думаешь о том, как бы ее не обидеть,
Не веря в то, что она действительно зла…
Хотя нет, вполне понятно, почему именно это вспомнилось. Ведь Терехов — подручный той, которая… И тут Лиза вскинула голову, посмотрела на Алену… страх плеснулся в ее глазах:
– Вы кто? Вам что здесь нужно? Кто вас сюда пустил? Я вас где-то видела! Вы ко мне пришли? Вы она? Вы от нее? Но я же сказала, что денег у меня нет, он все на счет положил, а я ему никто, мне его деньги не получить, они теперь его тетке отойдут, а она аж в Благовещенске живет. Зачем вы сюда пришли, зачем мне звонили, чего от меня хотите?!
Кто-то где-то когда-то сказал, что болтун — находка для шпиона. Правильно сказал. Только он не знал, что истеричная и перепуганная женщина — еще большая находка. Причем из разряда тех, кого и искать не надо. Сами вас найдут и сами все расскажут!
Не сходя с места и не задав ни одного вопроса, Алена получила половину ответов. Просто так, даром. Но этим подарком еще надо было с толком распорядиться, конечно.
– Здорово они вас напугали, — сказала она, сочувственно глядя на Лизу. — Однако я не из их компании. Меня они тоже достать хотят. Но я попытаюсь достать их раньше. Именно поэтому к вам и пришла. Мне нужно знать, чем Алексей так насолил Сунь Банань.
То, что произошло дальше, не взбрело бы в голову, честное, ну вот самое пречестное слово, даже Александру Дюма, а уж он-то был выдумщиком из выдумщиков!
– А кто такой Алексей? — вытаращив — натурально! — глаза, спросила Лиза. — И эта, как ее… всунь… кому? Что?!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, понял, что откладывать больше нельзя. Конечно, ему кто-то все время дорогу переходит, но здесь, в полутемных подвалах байкерского клуба, найдется удобное место, где шалая писательница угомонится наконец. Ну да, ну да, ему по-прежнему было ее жаль, но себя и свои деньги было жаль еще больше.
– Эй, куда намылился? — спросил Федор, когда человек, который собирался убить шалую писательницу, шагнул к дверям. — В бар, — буркнул тот. — А что, нельзя?
– Да почему, иди.
И Федор благодушно посторонился, даже не подозревая, что делает, чем для него обернется это прежде не свойственное ему благодушие.
Иногда в одно и то же время происходит много событий. Ну вот выдаются такие насыщенные минуты! Кто-то родился, кто-то умер, аргентинцы забили кому-то гол или, наоборот, пропустили его в свои ворота, террорист-смертник, обвешанный тротиловым эквивалентом, приблизился к автобусной остановке, на которой стоит десяток людей, даже не подозревающих, что сейчас им предстоит покинуть сей мир, Вася получил двойку и мрачно поклялся себе завтра же воткнуть иголку в стул злобной училке математики, которая его ненавидит, Наталья Марковна полаялась с соседкой из врожденной страсти лаяться, Игорь наконец-то понял, что отцветает пустоцветом, Себастьян Арсе твердо решил, что приедет на «Планетанго» в Москву, Сонечка сказала, что хочет на десерт яблоко, а не банан, только очистить его нужно и мелкими дольками нарезать, а рыжий жеребец Люцифер укусил мышастую кобылу Люнет за холку… И все это произошло в одно и то же мгновение.
Поэтому пусть никому не покажется странным, что именно в то мгновение, когда человек, намеревавшийся убить Алену Дмитриеву, вошел в «Iron Butts», Александр Панкратов и его начальник вышли из ателье «Магнолия». Вместе с ними вышли японский консул, переводчик и Коби Имамура, сопровождавший высоких гостей.
Они сделали несколько шагов по темному подъезду и услышали слабый стон.
Странно… почему-то Панкратов вновь подумал об Алене Дмитриевой, и тревога, совершенно необъяснимая, а оттого пугающая, так и взяла его за сердце.
– Алексей — это Семикопный, — пояснила Алена, едва сдержав усмешку. — Вы разве не знали, что вашего друга звали именно так? Лиза поморгала, потом наконец-то сообразила, что имеется в виду, и кивнула:
– А, ну да. Только его все Лехой звали. А эта, как ее… банан… она кто?
Алена разочарованно вздохнула. Почему она решила, что Лиза отреагирует на это имя? Не мог Леха открыть ей такой важной тайны.
– Женщина, у которой из-за вашего Лехи случились очень крупные неприятности, — пояснила она. — Вы о деньгах упоминали, уж не она ли их с вас требует?
Лиза опасливо оглянулась, потом, вытянув шею, посмотрела за плечо Алены, как будто там мог прятаться маленький и худенький злоумышленник, ну кто-то вроде черта.
– Думаете, она мне себя назвала? Просто звонила, пугала черт знает как. Вы имя сказали какое-то… вроде китайское, а она по-русски говорила, без всякого акцента.
«Сунь Банань могла это Беле поручить», — подумала Алена, но Лиза тут же добавила задумчиво:
– Хотя нет, голос немного визгливый был… и правда, вполне могла быть китаянка, потому что она не просто так говорила, мол, тебя убьем, а описывала разные ужасы, которые со мной сотворят. Говорит, привяжем на живот горшок, а под него крысу пустим, так она, чтобы на волю выбраться, тебе внутренности прогрызет, а ты в это время подыхать будешь, никаких денег не пожалеешь, чтобы спастись, да поздно будет. Я про подобные ужасы в книжках только читала, но все равно ей поверила, потому что… у нее какой-то такой голос, что нельзя не поверить. Я Леху еще тогда предупреждала, что это все опасно, что его за те дела убьют. Так оно и вышло, что убили…
Опа, опаньки, как любит писать очень уважаемый Аленой Дмитриевой Александр Бушков! Итак, Лиза все же знает.
Как бы теперь выяснить, что же именно она знает?! Спросить впрямую? Или нет, нельзя, она сразу поймет, что Алене ничего вообще не известно. Поймет — и черта с два из нее тогда что-нибудь вытянешь!