– Ты хочешь отхватить одним ударом голову целой армии?
– Да. А ты ее глубоко закопаешь, чтобы никто не нашел.
– Ты же настоящий мятежник, Млечный Фирн…
– Помолчи, плебс, – выцедил арраун таким морозным тоном, что Кетгуту на миг показалось, будто в палатке стало прохладнее. – Если мы сумеем обезглавить армию Альянса, то тактический перевес окажется на стороне Союза. Ибо даже столь многочисленная армада, какую собрали аррауны, ящеры и оборотни, превратится в уязвимую кучу мяса без четкого руководства и идейной поддержки. И, возможно, массового истребления удастся избежать. В худшем случае, все ограничится масштабной, но бестолковой баталией. В лучшем – чьим-то позорным бегством.
– Разреши вопрос?
– Ну…
– Известно, какая охрана будет у правительственной колонны?
– Очень серьезная, юный человек. Очень. Но это не твоя забота.
– Тут какое дело… Забота-то не моя, да вот только, если меня прирежут в первую минуту боя – пользы от стылого трупа будет не много. Да и вообще… как-то помирать неохота…
– На тебе будут Доспехи Нордна.
– Ого! Это же самая сильная индивидуальная броня на материке, настолько я знаю! Под завязку накачана дикой магией! За что подобная честь скромному стервятнику?
– Если в твоих словах имелась ирония, то я ее не понял. В Доспехи Нордна решено облачить тебя на время атаки, чтобы вероятность выживания была такая высокая, какую только можно обеспечить. По-моему, все вполне прозрачно… После того, как наша миссия будет завершена, и Наста вместе со своим окружением повержена, ты соберешь Улики и похоронишь их. Похоронишь так, чтобы ни одна душа никогда не нашла. Ни один воин, павший в будущей битве, не должен возродиться. Ни с нашей стороны, ни с их. Обещанный гонорар уже ждет тебя в именной ячейке Центрального Истадальского Банка.
– А если я сбегу? Я, конечно, не собираюсь, но все же… Ты ведь как-то подстраховался на такой случай?
– Хороший вопрос. Люблю иметь дело с прагматичными существами… Если сбежишь, Кетгут, то тебе придется бежать всю оставшуюся жизнь. И, уж поверь старому аррауну, когда-нибудь ты устанешь…
– Не дурак. Понял.
Фирн тяжело вздохнул, поправил грудную часть кирасы и громко позвал:
– Офицер!
В палатку немедля заскочил офицер в форме спецчастей регулярной армии людей.
– Ключ, – требовательно произнес арраун.
Офицер достал из нагрудного кармана небольшой ключик, от которого за версту несло магией, и опасливо вручил его Фирну.
– Свободен.
Кетгут проводил офицера взглядом и обернулся к аррауну. Тот протягивал ему ключ, держа его на бежево-серой ладони одной из рук. На острых гранях и зубцах играли желто-красные отсветы постепенно затухающего пламени. Костер гас, а дров в него никто не потрудился подбросить…
– Бери, теперь он подчиняется лишь тебе, мастер смерти.
Кетгут осторожно взял ключ.
Он оказался тяжелым и холодным, как его мысли.
– Видишь арсенальные шкафы? Второй слева. Открывай. Я помогу тебе надеть Доспехи Нордна – они удобные, но довольно громоздкие.
* * *Рассвет в пустыне – это красиво. Сначала заря долго вспухает гигантской бледно-розовой линзой на небе, а затем в считанные минуты солнце взлетает над шершавыми волнами дюн и высвечивает косыми лучами каждую песчинку на них. Кажется, будто на стылую ребристую поверхность выплеснули гремучую смесь света и тепла. Ночной воздух начинает быстро прогреваться, предвещая очередной жаркий день.
Дюны Забвения – одно из самых опасных мест на всем материке. Раньше здесь простирались плодоносные земли, на которых взращивали злаки и пасли скот. Но после большой засухи почва стала сухой зыбучей ловушкой для неосторожных путников. Если верить легендам, около века назад в этом месте произошла стычка цвергов и оборотней, и множество существ погибло как с одной, так и с другой стороны. После возрождения, они вернулись к Дюнам и вновь бились до смерти. Так повторялось семь раз. И столько крови было пролито на этот песок, что он окрасился в алый цвет…
То ли легенды не врали, то ли это была всего лишь прихоть природы, но Дюны Забвения и впрямь имели красноватый оттенок и отличались по цвету от остального пустынного пейзажа.
Нитевидная тропа жизни тянулась между барханами узкой скалистой лентой. Она была единственным мостиком между северо-восточными районами Хайрана и заставой сидов на подступах к территориям Союза.
Но простота тропы была обманчива. Отклонись от курса на десяток метров и мгновенно уйдешь в зыбучие пески.
– Здесь, – произнес Фирн, поднимая руку с мечом.
Воины остановились на небольшом плоском плато, перед крутым поворотом. «Воронки» зафыркали, недовольно крутя мордами и встряхивая гривами. Животные что-то чувствовали. Быть может, запах самой смерти, которым пропитался этот тускло-алый песок?
Тридцать пять существ, не считая самого Млечного Фирна, его приближенных арраунов и Кетгута, участвовали в рейде. Высшие маги и самые искусные бойцы Велланского Союза собрались на этом крохотном пятачке, чтобы атаковать правительственную колонну Альянса. Среди них были люди, сиды, цверги и даже двое молчаливых тэнки. Чего стоило только перечислить несколько имен присутствующих… Мастер некромантии Бесоватый Гасташ, пречистая волшебница Уаста-Лвалл, братья Ий и Пал – пара вольных наемников из числа беглых бандитов, бард и могучий легионер ушедшей когорты Патлатый Ченкофен, верховные маги всех четырех домов сидов, семь цверговских виртуозов магии камней…
Одним словом – компания подобралась такая, что могла не то что любой крепкий форпост беспрепятственно разгромить, но и сровнять с землей приличный город.
– Ты хорошо усвоил задачу? – Фирн подъехал к Кетгуту и, лязгнув броней, соскочил со своего скакуна.
– Я собираю Улики и хороню их, – сказал Кетгут, слыша, как в груди рядом с сердцем все сильнее бьется тревожное чувство надвигающейся беды.
– Отход твой будут прикрывать двое арраунов, оставшихся в арьергарде. И не забудь… ты уносишь все улики. И вражеские, и наши.
Кетгут кивнул.
– Бронька не жмет? – поправив сбрую и запрыгнув на своего «воронка», поинтересовался Фирн.
– Как по мне кроили.
Кетгут в очередной раз полюбовался Доспехами Нордна, которые действительно пришлись ему в пору.
Даже в деактивированном состоянии латы смотрелись чрезвычайно величественно и грозно. Мутно-белая кираса с пурпурным магическим чернением и рубиновой инкрустацией, наплечники с острыми шипами и замысловатым колдовским узором, который, кажется, выполнял не только декоративную функцию, но и дополнял уровень защиты в ближнем бою, легкие и прочные нарукавники и поножи, перчатки и неземной красоты шлем с забралом из каменной стали, вручную выделанной древними кузнецами цвергов и заряженной охранным заклинанием небывалой мощи Девятая Жизнь.
Фирн тоже невольно окинул взглядом фигуру Кетгута.
– Знаешь, а если тебя побрить и сделать маникюр, – вынес вердикт арраун, – то, пожалуй, сойдешь за вполне себе благородную особь.
– Мурлом не вышел, – беззлобно огрызнулся Кетгут, вынимая из ножен новенький Лепесток Инея. Когда ему предложили на выбор несколько уникальных вещиц, он отказался и попросил старый добрый Лепесток, к которому успел привыкнуть за годы наемной работы. – Фирн, у меня проблема.
– Что такое? – озабоченно обернулся арраун, осадив взволнованного «воронка».
– Кажись, я снова хочу пи-пи.
– Это шутка? – серьезно спросил Фирн.
– Ага, прикол такой, – кисло улыбнулся Кетгут, поправляя забрало. – Только ты мне вот что скажи… так, на всякий случай… эти Доспехи Нордна – они из нержавейки?
Млечный Фирн насупился, хрустнул суставами на пальцах всех четырех рук и проверил, свободно ли выходят из ножен клинки. Жест получился зловещим, и Кетгут решил повременить с сарказмом.
* * *Есть две категории битв. Первые спланированы, и обе стороны знают точное время старта кровопролития. А вторые начинаются внезапно.
Первые страшней.
Но даже во втором случае неожиданность не приносит облегчения. Ведь уже спустя мгновение ты понимаешь: началось…
Предвестником схватки стало легкое свечение, возникшее на броне Кетгута. Она раньше всех «почувствовала» приближение опасности. А буквально через несколько секунд забили тревогу маги сидов из дома Хранящих Землю.
– На позиции! – громко, но без надрыва скомандовал Фирн, выезжая на правый фланг. – Мастер смерти, назад!
Из-за поворота показались арьергардные колонны Альянса – два крупных оборотня-самца в боевой трансформации. Не успели волколаки сообразить, что напоролись на засаду, как были атакованы братьями Ийем и Палом.
Бандиты оказались не только проворными, но и сообразительными малыми. Они набросились на оборотней не с разных сторон, а лоб в лоб, оттесняя их с тропы в зыбучие пески. Волколаки попались матерые и отреагировали быстро, но все же пропустили несколько коварных ударов и взревели от боли. Из ран на темно-серых боках брызнула кровь, один из оборотней сразу бросился наутек, но выпущенные арбалетчиками болты молниеносно настигли его и превратили в шматок шерсти и мяса, осевший на краю тропы. А второй огрызнулся на братьев и попытался укусить Пала в шею… И если бы не подоспевший Ченкофен – валяться бы Палу на пустынной земле с разорванной в лоскуты сонной артерией. Патлатый Ченкофен на всем скаку сбил сиганувшего волколака чудовищной даже на вид палицей, махом размозжив тому череп. От зверского удара бездыханное уже тело волколака отлетело метров на пять в сторону, и через минуту ушло в песок, оставив лишь неровную кляксу из крови и мозгов.
Бандиты оказались не только проворными, но и сообразительными малыми. Они набросились на оборотней не с разных сторон, а лоб в лоб, оттесняя их с тропы в зыбучие пески. Волколаки попались матерые и отреагировали быстро, но все же пропустили несколько коварных ударов и взревели от боли. Из ран на темно-серых боках брызнула кровь, один из оборотней сразу бросился наутек, но выпущенные арбалетчиками болты молниеносно настигли его и превратили в шматок шерсти и мяса, осевший на краю тропы. А второй огрызнулся на братьев и попытался укусить Пала в шею… И если бы не подоспевший Ченкофен – валяться бы Палу на пустынной земле с разорванной в лоскуты сонной артерией. Патлатый Ченкофен на всем скаку сбил сиганувшего волколака чудовищной даже на вид палицей, махом размозжив тому череп. От зверского удара бездыханное уже тело волколака отлетело метров на пять в сторону, и через минуту ушло в песок, оставив лишь неровную кляксу из крови и мозгов.
Маги отряда бездействовали неспроста. Они не хотели раньше времени раскрывать себя, а любое магическое действие было бы немедленно обнаружено охраной приближающейся колонны и напрочь демаскировало бы засаду.
Относительно тихо ликвидировав арьергард из пары оборотней, Ченкофен и братья бандиты отступили и перевели дух.
– Славное будет месиво, – ободряюще встряхнул собранными в хвост патлами Ченкофен. – Обязательно потом песню напишу про свои подвиги.
– А про наши – слабо, что ли? – обиделись Ий и Пал. – Как мы ловко волчат порвали!
Ченкофен снисходительно мотнул окровавленной палицей.
– Ладно, про вас тоже сочиню. Но только в том случае, если вы сдохнете.
– Это почему? – удивился Ий.
– Народ любит мертвых героев, – безапелляционно отрезал Ченкофен.
– Завалите хавало, пустомели, – сказал Фирн. Обернулся к магам. – Приготовьтесь.
Некромант Бесоватый Гасташ и пречистая волшебница Уаста-Лвалл подняли руки, начиная свои страшные нашептывания. Рядом друг с другом эта парочка смотрелась особенно жутко. Отягощенный целлюлитом и одышкой Гасташ и стройная, картинно красивая Уаста.
Кетгут заметил, как над мастером некромантии образовалось полупрозрачное Зеркало Сна – заклинание, превращающее тела погибших врагов в управляемых зомби. Уаста поморщилась от близкой ауры магии смерти, но говорить ничего не стала, понимая, что в этом бою придется отбросить капризы. Иначе – не победить.
От Зеркала Сна скользнули две эфемерные нити, и… нашпигованный арбалетными болтами волколак неуклюже поднялся на ноги из темной лужи собственной крови. Второй оборотень, видимо, тоже затрепыхался, но зыбучая глубина песков надежно схоронила мертвое тело…
– Они уже рядом, – негромко произнес сид, восседавший на смоляном «воронке» по правую руку от Кетгута.
И тут несколько скакунов заржали, не в силах больше сдерживать необъяснимую волну страха, захлестнувшую их.
Зомбированный некромантом оборотень, разбрызгивая фарш внутренностей, с утробным бульканьем рванулся вперед.
Ярость уже кипела в каждом существе, предвещая смертельный бой! Каждый нерв был натянут, словно струна! Адреналин превратил кровь людей и нелюдей в гремучую смесь страха и бешенства!
Общий крик взорвал тишину среди Дюн Забвения, опаленных жарким пустынным рассветом…
– Маги! Атака! – заорал Фирн, видя, как из-за поворота показались первые шеренги бойцов Альянса.
В первый миг Кетгуту показалось, что воздух вокруг вскипел, хотя он понимал, что такое невозможно в принципе…
Одновременно ударили маги сидов, пречистая волшебница и аррауны.
Головную силу противника просто-напросто смело волной Карающих Небес, заклинанием, обрушенным Уастой-Лвалл. Не успели воины ослепнуть от яркой вспышки, как уже испытали на себе всю неистовую силу теплового пресса, в который была вкачана сфокусированная энергия солнечного света. Плоть легионеров обуглилась под броней, и они превратились в смердящие головешки, даже не успев крикнуть.
Маги Альянса тут же смекнули, что грубой массой здесь не обойдешься, и поставили плотный щит, собирая силу воедино и образуя защитную полусферу. Это их своевременное действие спасло следующие шеренги легионеров от дюжины увесистых фаерболов, пущенных арраунами Фирна. Огненные шары с оглушительным треском взорвались, столкнувшись с защитной линзой.
Но следующий удар разнес оберегающую сферу в пух и прах.
Его нанесли сиды. Маги всех четырех домов соединили в конечной точке атаки все четыре основных стихии – огня, воды, воздуха и земли. Удар пришелся прямо в центральную часть сферы и продавил ее враз. Все Дюны Забвения вздрогнули от взрыва. Кетгут ощутил, как почву под его «воронком» тряхнуло в конвульсии, и машинально зажмурился от шквала пламени и песка, саданувшего в лицо…
Особых причин для беспокойства не было. Для Доспехов Нордна – это было не сильнее обыкновенного плевка. Но вот ослепленный скакун встал на дыбы, и чуть было не вышвырнул Кетгута из седла. Ему насилу удалось угомонить запаниковавшую животинку, шпоря ее в бока и натягивая со всей дури поводья.
– Поберегись! Щас я их зае… – крик Ченкофена, бросившегося в атаку, словно берсерк, оборвался на полуслове.
Это ответили маги Альянса. Они применили старую, но безотказно работающую в массовой кутерьме Мельницу-Оборотку.
Ченкофену снесло патлатую башку собственной палицей, внезапно отказавшейся повиноваться хозяину.
Рядом с ним полегло от собственного оружия еще несколько бойцов.
Остальные осадили «воронков», глядя, как тела их обезглавленных товарищей поднимаются под действием Зеркала Сна. Некромант знал свое дело.
Зомби двинулись вперед как ни в чем не бывало.
Маги обеих сторон собирали силы для новых боевых заклятий, а схватка начала перерастать в рукопашную, где все решали навыки воинов и навороченность уникальных предметов нападения и защиты, которых у обеих армий имелось в достатке.
Кетгут переместился на кромку правого фланга, поближе к Фирну. Сам арраун пока не спешил вступать в бой. Вероятно, ждал выхода своей главной соперницы – Темной Насты.
Ключевой тактической ошибкой воинов, сопровождающих правительственную колонну Альянса, была переоценка собственных сил. Если бы они отступили сразу после начала сражения, то, возможно, уберегли бы себя и своих генералов от поражения. Но излишняя самонадеянность часто губит даже самых сильных и прозорливых существ нашего мира…
Они позволили втянуть себя в бой, уповая на мощь сопровождавших магов и ловкость элитных легионеров. А Млечному Фирну только это и было нужно.
– Вперед, – коротко приказал он.
И четверо арраунов выскочили из-за его спины, обнажая клинки.
Это было страшное зрелище даже для искушенного мастера смерти Кетгута. Четырехрукие монстры виртуозно владели холодным оружием. Они превращали в фарш все, что оказывалось на пути их мелькающих в воздухе лезвий. А добавить к этому то, что все шестнадцать клинков оказались заряженными запрещенной дикой магией Тлена, и можно было вообразить, какую бойню в считанные мгновения устроил на каменистом плато квартет арраунов.
Тучи праха полетели во все стороны, оседая на песок серой пеленой, навылет пробитой лучами солнца, показавшего ослепительный край из-за ближайшей дюны.
Кетгут со смесью нахлынувшего восторга и колотящего ужаса глядел, как броня на нем приобретает темно-бордовый оттенок и начинает мерцать.
– Это… нормально? – заорал он, обращаясь к Фирну и демонстрируя искорки, бегающие по нарукавнику и перчатке.
Млечный Фирн мельком взглянул на него, крикнул что-то на арраунском наречии и поднял все четыре руки вверх, давая знак своим воинам отступать.
– Готовится какое-то очень сильное заклятие, – снизошел таки он до объяснения, повернувшись к Кетгуту. – Сдай-ка назад.
– Но Доспехи же…
– Вали назад, могильщик! – взревел Фирн так, что у Кетгута заложило уши.
Он, то и дело оборачиваясь, чтобы не пропустить что-нибудь важное, поскакал в тыл.
– Могильщик, надо же… – обиженно пробормотал Кетгут себе под нос, останавливаясь за магами сидов. – Тоже профессия, между прочим.
Никто не мог предположить, что колдуны Альянса применят Голос Мироздания. Это заклинание требовало присутствия, по меньшей мере, дюжины высших магов и высасывало всю энергию из войск. Причем как своих, так и чужих. Фактически – обезоруживало магов с обеих сторон, сводя бой к рукопашному месиву. Но ужас заключался в другом.
Голос Мироздания также действовал на предметы, на время лишая их магической силы…
После протяжного трубного воя, разнесшегося над полем брани, Доспехи Нордна перестали мерцать и стали значительно тяжелей. Лепесток Инея, который Кетгут сжимал в руке, тоже потерял магические свойства, и его лезвие покрылось капельками воды от быстро растаявшего в палящих лучах пустынного солнца инея.
– Хиргец, – хрипло произнес Кетгут, глядя, как растерянно посматривают на свои расколдованные доспехи и оружие воины обоих отрядов.