Совсем по-другому действовали профессионалы безопасности.
– Они где-то рядом, эта штука работает до трехсот метров, – буркнул Митяев и выскочил за дверь.
Тимохин одним движением вытряхнул на стол сигареты, упаковал радиомикрофон в фольгу и закрыл пачку.
– Вызовите врача! – приказал он Лебедеву и, подойдя к постанывающему Терещенко, не очень любезно похлопал того по щекам. – Слышь, Пал Палыч, не спеши умирать! Ты заводил сюда своего друга?
Ответственный за техническую безопасность открыл помутневшие глаза.
– Ты заводил его сюда?! – Лицо Тимохина наплывало, меняло форму и размеры, острый взгляд, казалось, прожигал насквозь, доставая до воспаленного болью сердца.
– Да... Хотел представить шефу... Но того не было...
– Вот так! – то ли с удовлетворением, то ли с огорчением сказал специалист по поиску врагов в своих рядах.
– О ком вы говорите? – раздраженно спросил Юмашев.
Тимохин подошел к интерфону.
– Пал Палыч хотел устроить к нам своего приятеля. О-о-о-чень странного парня. Но не успел. Зато тот успел вживить «клопа».
И, нажав клавишу переговорного устройства, сказал:
– Ирочка, весь персонал безопасности в мой кабинет. И Слепцова, со всеми материалами по этому, какого... Лапину.
* * *– Главное не деньги, плевать мне на шесть «лимонов»! Но этот мерзавец чуть не задушил меня! – Мелешин машинально потрогал шею, не спуская взгляда со стоящих перед ним двух мужчин. Один был худой, с желтым лицом и синими полукружьями под похожими на шляпки гвоздей глазами. Другой имел более здоровый вид и такие же глаза, он постоянно нервно мял кисти рук, то одну, то другую, поочередно.
– Поэтому деньги можете не трогать, а если вдруг найдете, это будет ваша доля. Но его проучить, чтоб надолго запомнил!
– Сделаем, шеф! – кивнул желтолицый.
– Адрес записали?
Теперь кивнули оба.
– Только смотрите... Бабу его не трогайте.
Мелешин полез в стол, давая понять, что инструктаж окончен.
– Нужна нам его баба, – сплюнув, сказал нервный, когда они вышли в коридор. – Давай зайдем к нам, а то я уже не могу.
В подвале фирмы кабельных сетей они отперли некрашеную дверь без какой-либо таблички или других опознавательных знаков, вошли в небольшую, скудно обставленную комнату – два старых канцелярских стола, два стула и давно списанный по ветхости шкаф. Они не очень-то нуждались в мебели, потому что всю жизнь, да и сейчас, работали не за столами. Мелешин нанял их для сохранности усилителей в подключаемых домах. Это сразу же снизило число краж, а потом и вовсе свело их к нулю. Единичные случаи, конечно, были, но виновники, как правило, разыскивались, к тому же шпана узнала, что усилительные блоки, которые можно загнать за пятьсот тысяч, охраняют Дуремар и Сушняк. А значит, воровать их себе дороже.
Нервный сноровисто вкатил себе два кубика морфина, сунул разовый шприц обратно в упаковку, чтобы выкинуть на улице. За пагубное пристрастие его и звали Сушняком.
Желтолицый проглотил четыре таблетки и обильно запил водой. За что его прозвали Дуремаром, ввиду давности лет не мог сказать никто, кроме него самого, но он не любил распространяться о своей жизни, а охотников вызвать его на откровенность в последние десять-пятнадцать лет не находилось. Исключение составлял Сушняк, с которым они проходили подельниками по всем ходкам и провели вместе в зонах общего, усиленного и строгого режимов в общей сложности шестнадцать лет за грабежи и разбои. Но Сушняк не отличался любопытством.
Посидев на расшатанных стульях минуть десять и войдя в рабочий режим, они стали собираться. Сушняк сунул в карман обычный слесарный молоток, а Дуремар воткнул в подкладку нуждающегося в лицовке пальто большое канцелярское шило. Ни тот, ни другой предмет не запрещались законом к ношению.
По адресу они поехали на трамвае, не разговаривая между собой, со стороны казалось, что они погружены в свои мысли, но на самом деле это было не так, просто говорить было не о чем. Только выйдя на остановке Богатый спуск, Сушняк сплюнул и осуждающе сказал:
– Вишь ты, шесть «лимонов» ему не деньги...
– Жируют, – отозвался Дуремар. – Поотбирать бы у них все эти тачки, стволы, хрусты – и на лесную командировку!
– Или в Соликамск, в «Белый лебедь»... Вот где пусть свою крутизну показывают...
Они дошли до Мануфактурного, на миг приостановились.
– Кто пойдет? – спросил Сушняк.
– Да хоть я, – отозвался напарник.
Больше им договариваться и обсуждать планы совместных действий необходимости не было: слишком давно они работали вместе и слишком хорошо знали друг друга.
Сушняк отстал, а Дуремар ковыляющей походкой направился к нужному дому. И сразу попал в поле зрения Семена с братом. Те, как и положено, сидели в черном джипе с тонированными стеклами, гоняли печку и слушали музыку из квадросистемы. Они принадлежали к осуждаемой Сушняком и Дуремаром «новой волне»: не топтали зону, не знали и не хотели знать «закона», не отстегивали бабки в «общак», никого не уважали и не боялись и творили любой беспредел, какой хотели. У них даже не было кличек, их называли Семен с братом, причем в отличие от Семена брат вообще никакого имени в группировке не имел, просто «брат», хотя со временем это и станет его прозвищем. Семен был старшим, но по виду они особенно не отличались, оба долгое время занимались борьбой в тяжелом и полутяжелом весе, поэтому и фигуры и лица казались очень похожими.
У Семена имелся при себе пистолет «ТТ», брат свою пушку не взял в связи с простотой предстоящего дела.
– Вот он, гадюка! – сказал Семен и включил передачу.
– Пусть зайдет в подъезд, – посоветовал брат.
– Сам все знаю, – процедил Семен, отпуская сцепление. – Смотри не придуши его, еле ноги волочит, сука...
* * *В «Маленьком Париже» было совсем пусто, даже Самвел куда-то отлучился. Но Ашот обрадовался Лапину как старому знакомому.
– Обедать? И кофе варить?
– Только кофе, – мрачно ответил Сергей, садясь у стойки бара.
Ашот покосился круглым и влажным, напоминающим маслину глазом и принялся крутить ручную кофемолку.
«Свежесмолотый кофе имеет совсем другой вкус, а мелкий помол позволяет экстрагировать все, что есть в зерне: кофеин, эфирные Масла, алкалоиды, ферменты...» – подумал Сергей и немного удивился тому, что такие сложные слова приходят ему в голову, а еще больше тому, что он их понимает.
– Что друг, опять проблемы? – не удержался от вопроса бармен.
Лапин кивнул.
– Должны были на работу взять, вроде пообещали, а сегодня отказали...
– Вах! Какой облом! – искренне посочувствовал Ашот. – Работа сейчас главное, правда? Есть работа – есть деньги, нет работы – нет денег.
– Это точно...
– У нас тоже проблемы, – пожаловался Ашот. – Наш хозяин, не тот, что кафе держит, а тот, который над ним, самый главный – Тахиров, слышал, наверное, его все знают... Он же азербайджанец. И кто-то из жополизов, глохот куным, нашептывает ему, что здесь армяне работают. Понимаешь? В любой момент дадут под зад и выкинут на улицу. А куда идти? Кому мы здесь нужны? У нас даже гражданства российского нет...
– Тогда вам совсем плохо, – согласился Лапин. – У меня хоть паспорт российский.
Он попытался представить, какие выгоды может ему принести российский паспорт, но в голову ни одной идеи не приходило. Но что-то, сказанное барменом, зацепило память и сидело в ней занозой. Тахиров! Эту фамилию несколько раз называл оператор полиграфа! Спрашивал, знает ли он Тахирова, связан ли с ним...
– А кто такой этот Тахиров?
Ашот подкатил глаза-маслины.
– Как, так ты не знаешь? Это очень большой человек! Большой бизнесмен! У него и бензоколонки, и рестораны, и автомастерские, и базы отдыха, и казино... Все его уважают, депутат, в газетах фотографируют, бедным деньги жертвует, по телевизору выступает... И вообще... Если сюда какой-то рэкет зайдет, только скажешь фамилию – убегают! Я не просто сказал, чтобы сказать, – действительно убегают! Два раза так было, да.
«Почему они меня спрашивали про этого бизнесмена? Что у меня с ним общего?» – не мог понять Лапин.
– А какой он из себя?
– Откуда я знаю... Ты Ельцина видел? И я Тахирова не видел. И Самвел не видел. Только слышали.
Ашот поставил на черную полированную стойку чашечку кофе.
– Коньяк тоже, да?
Сергей поколебался, но самую малость. Пока деньги есть, и одна рюмочка его не разорит. Зато ощущаешь себя совсем по-другому...
– Давай...
Коньяк он, как всегда, влил в чашку, пригубил, обжигаясь, втянул перемешавшиеся ароматы кофе и спиртного. Мысль о том, что все это уйдет и он вновь опустится на самое дно жизни, казалась непереносимой. Тонька вмиг утратит покладистость и добродушие, да и пацан... Он ждет от батяни помощи, а не получив ее, вмиг переведет обратно в Чокнутые. Но при чем здесь Тахиров?
– Привет богатым людям! – В зал вошел Самвел с черным кейсом. – Слушай, Ашот, ты был не прав, кое-что я все же принес.
– Привет богатым людям! – В зал вошел Самвел с черным кейсом. – Слушай, Ашот, ты был не прав, кое-что я все же принес.
Сергей допил кофе. Здесь не пересидишь своих проблем. Тем более у ребят имеются свои. Он молча положил на стойку пятнадцать тысяч.
– Попробуй, друг, сколько весит? – Самвел сунул чемоданчик Лапину в руку.
– Девять килограммов. Может, около десяти.
– Верно! – Теперь тот поставил кейс перед Ашотом. – А что внутри?
– Анаша! – рассмеялся тот. – Или баксы.
Щелкнули замочки. Внутри лежали полиэтиленовые пакеты с жареными кофейными зернами.
– Взял оптом, продадим с наценкой, вот наш маленький навар, – подмигнул Самвел.
– Чтоб хозяин не засек, – Ашот спрятал кейс под стойку. – А интересно, сколько бы здесь поместилось «зеленых»?
– Миллион долларов – это как минимум, – чисто механически ответил Лапин. – Если закладка производилась сотенными купюрами.
Джип медленно катился по нечищеной улице. Семен рассчитал все верно, они увидели, как измочаленный человечек нырнул в парадную дома номер восемь, и только после этого мотор взревел и перебросил их через оставшиеся сто метров.
– Бери его! – приказал Семен, и брат послушно бросился следом. Семен хотел было остаться в машине, там и одному делать нечего, но что-то заставило его изменить планы. Он тоже скрылся в доме и не видел, как от угла кинулась к джипу еще одна нелепая фигура.
В подъезде дарил полумрак, брат медвежьими лапами схватил человечка за локти.
– Иди со мной, сука, а то пришью! – прошипел он традиционную и весьма доходчивую фразу.
Но Дуремар рванулся с нечеловеческой силой, свойственной наркоманам в критической ситуации, и легко освободился из борцовского захвата. Брат оторопел и по инерции протянул руку, еще не понимая, что события отклонились от задуманного сценария. В это время у него кольнуло в животе, но не так, как бывает, когда обожрешься мясом, а пугающе длинно, от пупка до самых кишок. Дуремар вывернулся из-под простертой ручищи, но убегать не стал, брат почувствовал еще укол и еще, но, только рассмотрев глаза своего противника, понял, что эти уколы означают. Дуремар колотил шилом как заведенный, рука стала липкой, и он понял, что сейчас гладкая ручка выскользнет. В это время хлопнула дверь.
– Семен, он меня убил, – утробно выговорил брат, оседая на грязный, заплеванный семечной шелухой пол. Уколы превратились в раскаленные угли, которые выжигали ему все внутренности, причиняя непереносимую боль.
– Что?! Ах сучара!! – страшно зарычал Семен и сунулся за револьвером, но дверь хлопнула еще раз, и слесарный молоток ударил его в позвоночник, лопатку и ключицу. Семен был одним из лучших «солдат» речпортовской группировки, он участвовал во многих разборках, ходил на ножи и на стволы, верил в удачу и выходил победителем из любых переделок. Сейчас у него отнялась правая часть тела от плеча до пояса, он перестал ощущать рельефную рукоятку «тэтэшника», да и руку свою тоже перестал чувствовать, как будто ее не было вообще. Внезапно пришло понимание, что этот заплеванный подъезд, в который они зашли для минутного дела, станет местом его конца. Животный ужас плеснулся где-то внутри и выплеснулся наружу.
– А-а-а-а! – страшным голосом зарычал он, разворачиваясь и размахивая слушающейся пока левой рукой, чтобы задавить, задушить, разорвать на куски того, кто пытается отправить его на тот свет. Удар пришелся Сушняку в голову, и он безвольным кулем отлетел в угол, но Семена что-то кольнуло под лопатку, прямо в сердце, из пробитой сердечной сумки цвиркнула кровь, давление в могучем организме резко упало, и он потерял способность к активным действиям. Дуремар ткнул в деревянную спину еще несколько раз, но, как он и ожидал, шило вылетело и исчезло в темноте, однако под ногой оказался молоток, он подобрал его и дважды ударил по твердой, неприятно хрустящей при каждом попадании голове. Безмолвно разевая окровавленный рот, Семен повалился на семечную шелуху.
– Что вы там разорались, пьянь подзаборная! – закричала из-за двери Тонька. – В вытрезвитель захотели? А ну пошли отсюда, сволочи!
Дуремар хлопнул Сушняка по щекам.
– Быстро рвем когти. Опять в мокруху вляпались!
Он нашел шило, подобрал молоток, вытер о Семенову шапку окровавленные руки и инструменты, твердо зная, что мех не сохраняет отпечатков пальцев, приподнял оглушенного, но медленно приходящего в себя напарника, и они как ни в чем не бывало вышли из подъезда.
Черный джип с работающим двигателем стоял прямо напротив.
– Может, тачку заберем? – больше для порядка спросил Дуремар.
– Ты им управлять-то не сможешь, – отдуваясь, выговорил Сушняк. – Только спалиться...
Спокойно, чтобы не привлекать внимания, они дошли до Богатого и свернули наверх. На углу их и встретил Лапин. Он обратил внимание на двух немолодых, обтерханных мужчин и вначале подумал, что это такие же обманутые жизнью бедолаги, как и он сам, но царапающие шляпки гвоздей изменили его мнение, и жалеть незнакомцев расхотелось.
Вездеход у дома сразу насторожил. Вначале мелькнула мысль, что все изменилось и за ним приехал Терещенко, втайне он надеялся на счастливый поворот судьбы, но какое-то новое чувство подсказало, что лакированный автомобиль несет ему не радость, а неприятности. Осторожно заглянув в парадное, он сразу ощутил тошнотный сырой запах свежей крови и услышал тяжелые агональные стоны. Два распростертых тела только что убитых людей вызвали у него панический ужас, желудок подскочил к горлу, и все его содержимое выплеснулось наружу, все тело охватил столбняк, толстая корка в сознании, надежно скрывающая эмоции, вспучилась и растрескалась.
Как-то разом он понял, что двойное убийство связано с ним и что при другом раскладе это он лежал бы бездыханным у дверей собственного дома.
И еще он понял, что надо немедленно уходить, хотя знал, что идти ему некуда.
Картинки из чужой жизни. Особый учебный центр. Амстердам.
Первыми к нему вернулись звуки, хотя это была уже совсем другая мелодия. В отдалении прозвучала мелодичная заставка, после чего громко и слитно ударили куранты. Старинные часы на башне Королевского вокзала провозвестили полночь, начало нового дня.
– Полночь, – негромко произнес мужчина, занимавший кресло рядом с водителем. – Работаем четко по графику.
Макс посмотрел на наручные часы, едва заметно кивнул. Он, как всегда, сидел сзади. Машина описала плавный полукруг по мокрой после дождя брусчатке привокзальной площади. Миновав готическую Старую церковь, они взяли курс, пролегавший параллельно докам Европорта. Отсчет времени начат.
Некоторое время они ехали вдоль системы шлюзовых каналов, оставив в стороне шумный центр, с его многочисленными ресторанчиками, барами и секс-шопами. За окнами машины проплывали освещенные тусклыми желтыми фонарями огромные топливные резервуары и емкости для сжиженного газа, гигантские корпуса сборочных заводов и химические комбинаты. Индустриальная зона тянется на многие километры вдоль побережья Северного моря, сотни оборудованных причалов и терминалов, недаром Амстердам славится не только как красивейший город и мировой алмазный центр, но и как один из крупнейших на планете морских портов.
Где-то в районе паромных терминалов их нагнала «Ауди-СС», мигнула подфарниками и свернула на развилке в северном направлении. Они повернули следом и спустя несколько минут оказались в спальном пригороде Амстердама. Дома здесь были преимущественно современной планировки, от трех этажей и выше, хотя временами попадались и старинные особняки. Они пересекли мост через канал Амстердам-Хелдер, затем кое-как приткнулись на запруженной машинами неширокой улочке.
– Приехали, – озвучил очевидный факт Контролер. Он забрался в перчаточный ящик, извлек пистолет, обмотанный замшевыми ремнями, и, не глядя, протянул назад.
– Держи инструмент. Патроны экспансивного типа.
Машинка была довольно компактной, чуть меньше «макара» и полегче, с характерным вырезом затвора, почти на всю длину открывающим ствол. «Беретта», одна из моделей старого образца... Скорей всего «М-949», «кугуар».
Макс снял объемную куртку из плащевого материала и перехлестнулся ремнями, прилаживая кобуру под мышкой. Пистолет был снабжен глушителем, поэтому он для верности испытал, удобно ли выхватывать оружие. Оказалось, что неудобно.
– Осторожней, – предупредил сопровождающий. – Патрон в стволе.
На лице Макса появилась мрачная улыбка.
– Не учи ученого.
– Для тебя снят номер в отеле «Принц Хайнрих».
Контролер протянул карточку отеля. Макс на всякий случай запомнил координаты и телефон, затем сунул картонный прямоугольник в задний карман брюк.
– Что еще?
Контролер показал пальцем вперед сквозь забрызганное лобовое стекло.
– Обрати внимание, прямо по курсу шпиль церкви. Видишь? Она находится в двух кварталах отсюда. Когда закончишь с делами, двигай в ту сторону, там находится остановка такси. К тебе подойдет наш человек, передаст пакет с документами. Отдашь ему чемоданчик, а сам отправишься на такси в центр. До утра перекантуешься в номере, в девять тридцать я буду ждать тебя у входа в Синт-Антониспорт. Вопросы?