— Например, в Коллегию магов?
— Два месяца эта вера крепла с каждым днём. Теперь горожане не могут от неё отказаться. Они в ловушке. — Фрага помедлил и прибавил вполголоса: — Как и мы.
Арга откинулся на склон холма, опёршись на локоть.
— Лесстириан не сказал нам всего, — вслух подумал он.
— Он в точности передал нам слово магистров. То, о чём они пожелали умолчать, важнее, чем сказанное.
Арга помедлил, восстанавливая в памяти речь посланника.
— Он говорил только об интересах гильдий и ни словом не обмолвился об интересах Коллегии.
— Цанийцы верят. Но Коллегия сомневается в своих силах, — сказал Фрага. — Они хотят переложить ответственность на торговцев. Упирались гильдии, гильдии вызвали гнев весенних и пали… а Коллегия лишь повиновалась им и сохранит своё положение.
— Хорошо ли это? И будет ли так в действительности?
Фрага сцепил пальцы в замок.
— С магами трудно иметь дело. Даже с нашими магами из весенних. Что говорить о чужих и куда более могущественных Коллегиях… Нет, Цанийская Коллегия должна быть разбита и восстановлена из осколков. Чёрная Коллегия пала сорок лет назад. Память об этом уже стирается из людской памяти. И по мере того, как тает память, маги становятся всё несговорчивей.
Сердце Арги наполнилось радостью. Тяготившее его беспокойство рассеялось.
— Просчитываешь на десятилетия вперёд, — сказал он. Посмеиваясь, Фрага кивнул:
— А как иначе?
— Хорошо, — сказал Арга. — Просчитаем же на часы и минуты. Я думал о штурме. Что думал ты?
— После прорыва отряду придётся разделиться. По крайней мере надвое — чтобы сбить магов с ближайших башен.
Арга прикинул численность.
— По крайней мере? — уточнил он.
— Насколько мощным будет ответный удар? — взгляд Фраги вновь устремился вдаль, туда, где за холмами скрывалась Башня Коллегии. — Можно ли разделить авангард натрое? Можно ли атаковать сборище магистров, воспользовавшись внезапностью? Или это самоубийство? У меня скверные предчувствия.
Арга покусал губу.
— Дай–ка подумать, — сказал он. — Действительно, кажется, что риск слишком велик — в том случае, если никто больше не прорвётся за авангардом. Но если никто не прорвётся за авангардом…
— Придётся спасать авангард, — проворчал Фрага.
— Вторая волна должна пройти на хвосте у первой, — сказал Арга. Поискав глазами, он стал срывать те стебли, что были желтее, и выкладывать из них подобие карты. — Опять всё упирается в коневолков. Лошади чувствительны к заклинаниям наведённого ужаса. Не все, но это нельзя предсказать… Пусть те, кто пойдёт на фланги, станут крайними остриями трезубца. Их сменят воины второй волны, а сами они, — Арга выложил травинками направления, — присоединятся к атаке на Башню Коллегии.
Фрага побарабанил пальцами по коленям.
— Хорошо, если это им удастся… Стража Цании — слабый противник. Но заметь: и ты, и я избегаем думать о том, что предпримет Коллегия. А мы знаем, что магистры будут сражаться.
— Нам трудно предсказывать мысли магов, — ответил Арга сумрачно. — Особенно — настолько могучих магов. Надо поговорить с Саритой… Как действовала Чёрная Коллегия?
— Не так, как будут действовать цанийцы, — Фрага вздохнул. — За Железной Девой не стоял торговый город. Только крепость и рудники, полные рабов. Никому из Чёрных не пришло бы в голову защищать их, да и сами рабы жаждали смерти хозяев. И Чёрная Коллегия не была коллегией по сути. Они ненавидели друг друга. Каждый считал себя непревзойдённым в искусстве и мощи. Каждый был сам за себя… Пожалуй, именно это позволило нам победить. В Цанийской Коллегии случались распри, но завтра они выступят сообща.
Арга поразмыслил.
— И всё же я вижу две возможности. Они либо попытаются сомкнуть щит и отрезать наш авангард, либо атакуют всей силой.
— Скорее первое, — сказал Фрага. — Если щит упадёт, на приступ пойдёт вторая волна, пойдут люди Зентара. А мы — весенние… и мы прорвёмся сквозь боевую магию. Знаешь, что, Арга?
Фрага усмехнулся. Он смотрел на приёмного сына, и лицо его просветлело. Арга тоже улыбнулся, глядя на отца.
— Авангард поведу я, — сказал Фрага.
Арга собрался было кивнуть, но вдруг застыл. Проклятое беспокойство царапнуло внутри.
— Ты уверен? Может быть, всё же лучше…
— Ты поведёшь вторую волну. Дело первой — внушить страх, создать беспорядок в рядах противника. Напугать кого–то — это мне, старику, ещё по силам. Но второй волне достанется меньше славы. Не это ли тебя смущает? — Фрага лукаво сощурился. — Тогда… Ты можешь мне запретить. Я отдал тебе право решать, и не заберу его обратно.
Арга состроил гримасу. Фрага расхохотался.
— Только дурак станет спорить с Даяном Фрагой, — сказал Арга.
— Иногда нужно побыть дураком. Не стоит этого бояться. Так как, Ториян Арга, я услышу твоё слово?
Арга вздохнул.
— Я поверю твоему опыту и последую твоему совету, отец. Хотя душа моя неспокойна.
Фрага помолчал, улыбаясь; казалось, он вспоминает о чём–то хорошем, очень далёком или же давнем, полузабытом… Он хлопнул Аргу по плечу.
— Я слышал, — с расстановкой произнёс он церемониальную формулу подтверждения. Потом улыбка его исчезла. — Тогда, Арга, я дам тебе ещё один совет… Нет, не совет. Я возьму с тебя клятву.
— Что?
Арга сел прямо. Теперь отец смотрел ему в глаза — так сурово и твёрдо, что Арга с трудом выдерживал его взгляд.
— Поклянись мне, — сказал Фрага. — Поклянись: что бы ни произошло, ты не станешь использовать Маррена.
Арга нахмурился.
— Я понимаю тебя. Но сначала объясни. Маррену сохранили жизнь только для того, чтобы однажды его использовать. Почему ты хочешь взять с меня такую клятву?
Фрага отвёл глаза. Седая его голова склонилась.
— Маррен — уже не человек. Он перестал быть человеком перед богами, когда примкнул к Чёрной Коллегии. Для нас он — оружие. Последнее оружие, чудовищное, настолько ужасное, что это лежит за пределами человеческого понимания. Его нельзя использовать, чтобы расплатиться с долгами, утолить жажду славы или мести. Я знаю тебя, Арга. Перед лицом действительно страшной угрозы ты переступишь через эту клятву. Но клятву с тебя я возьму.
Арга молчал, кривя рот. Потом его лицо стало неподвижным.
Единожды своими глазами он видел последнего из Чёрной Коллегии.
Это было десять лет назад, когда Арга стал главой дома Ториян и получил право, в числе других, решать судьбу пленного чудовища. Фрага сказал, что Арга должен увидеть его. Вместе они спустились в подземелья, к свинцовой темнице.
Молоко и свинец препятствуют магии, нарушая течение её энергий. Достаточно пары браслетов со свинцовыми бляшками, чтобы лишить сил обычного мага. Камеру Маррена полностью облицевали свинцовыми листами, свинец покрывал стальные прутья, а руки и ноги проклятого колдуна были закованы в освинцованные кандалы. Но под низким потолком клетки всё равно висело несколько магических светочей.
С чем там поэты сравнивают взоры великих злодеев? С адскими безднами? Как–то Арга был в лаборатории алхимика и видел там склянку с ядом. Алхимик сказал — содержимого склянки хватит, чтобы убить целый город. Полстакана густой чёрной жидкости. Сто тысяч смертей.
Таким был взгляд Маррена.
Колдун сидел на полу, мирно сложив на коленях закованные руки. Его губы улыбнулись, когда он увидел гостей, в глазах загорелись жутковатые огоньки. Страже запрещено было разговаривать с ним, никто не предупреждал его о визите, но он не выглядел удивлённым — лишь заинтересованным.
Фрага остановился перед решёткой.
— Ты постарел, — сказал ему колдун; голос его звучал почти дружески.
Фрага не ответил. Казалось, он не услышал.
Маррен перевёл взгляд на Аргу.
Его колдовские светочи давали бледный неживой свет, в котором всё становилось серым, как будто изношенным и не вполне вещественным. Всё, кроме самого Маррена. Его кожа была неестественно белой, а волосы и глаза — ярко–чёрного цвета. Блестящие вороные пряди вились по тюремной робе как змеи, а на свинцовом полу точно собирались в озерца. Когда Маррен встал, его волосы по–прежнему касались пола. И двигался он как змея.
— Ториян Арга, — сказал он и улыбнулся шире. — Арга Двуконный. У весенних такие пышные имена.
Никто не мог назвать ему имя Арги. Маррен вообще не должен был знать о его существовании. «Где пределы его сил? — подумал Арга. — Насколько удерживает его весь этот свинец?.. И сколько ему лет?»
Маррен тихо засмеялся. На его лице появилось странное выражение, подобное некой искажённой нежности.
— Больше трёх веков, — сказал он. — Ваш святой Лага прожил два. Не так уж велики дары Фадарай, Арга?
Арга постарался оставаться невозмутимым.
Маррен был сложен как подросток. Его гладкое лицо казалось бы юношеским, если бы не глаза — глаза древней, холоднокровной подземной твари. Сила его магии остановила время для его тела. «Ты не получал даров, — подумал Арга. — Ты отдал душу в обмен на свои возможности».
— Так предсказуемо, — обронил Маррен в ответ. — Но мне нравится видеть, как сильно вы меня боитесь… Будешь отмалчиваться, Арга, по примеру отца? Знаешь, мне здесь скучно. Я воспользуюсь возможностью поговорить.
Его тонкий бледный язык скользнул по губам.
— Весь этот свинец изрядно осложняет мне жизнь, — доверительно сказал Маррен. — Трудно рассчитывать заклятия. Но мне всё равно больше нечем заняться. Вот, к примеру… Хочешь узнать своё будущее, Арга? Однажды ты выпустишь меня отсюда.
Словно чьи–то ледяные руки сжали внутренности Арги при этих словах. Арга сцепил зубы. «Это может быть правдой, — напомнил он себе. — Почему нет? Он жив только потому, что однажды его выпустят. Но этот день не будет для него праздником».
— Я так рад тебя видеть, — протянул Маррен. — Ты непохож на Фрагу. Там, где он выстоит, ты уступишь… А Фраге я не расскажу о будущем. Даже если он попросит. Даже если он очень вежливо попросит. Знаешь, почему? Мне нравится его будущее.
Отец положил руку Арге на плечо и сжал пальцы так, что Арга вздрогнул от боли.
Он очнулся. Он понял, что всё это время стоял как зачарованный, пялясь на колдуна. «Не зря охране запрещено говорить с ним», — подумал Арга с досадой.
— Достаточно, — сказал Фрага, — идём, — и почти силой повёл Аргу к двери.
Позади Маррен рванулся к решётке и ударился о неё всем телом.
— Это будешь ты! — взвизгнул колдун им вслед. — Это сделаешь ты, Арга!..
Лязгнул засов. И ещё один. Три двери закрылись, и хмурые стражники в освинцованных доспехах проводили Фрагу с его названым сыном наверх. Лишь когда серый металл вокруг сменился белым известняком, Арга осознал, что с головы до ног покрыт ледяным потом, а руки его предательски дрожат.
— Не бери в голову, — сухо сказал Фрага. — Всё, чего он хотел — смутить тебя.
«А ведь он был далеко не первым в Чёрной Коллегии, — подумал Арга тогда. — Мелкий прислужник Железной Девы, из тех, кого она могла единым словом разорвать на части. Какую немыслимую победу одержал Фрага!» Арга любил отца и восхищался им, но в тот момент он почувствовал благоговение. Сам святой Лага показался ему не таким великим человеком, как Фрага Непобедимый.
…Теперь Фрага Непобедимый ждал от него клятвы.
Солнце клонилось к закату. Поднялся ветер, травы зашелестели. С тяжёлым гудением пролетела мимо пчела. Фыркали коневолки. На горизонте собирались тучи — там, где поднимались к небу хребты Кремневых гор, где до сих пор, спустя сорок лет не родила выжженная земля у руин замка Железной Девы. Но вокруг царил мир. Вечерело тихо и безмятежно. Словно не было осаждённого города и военного лагеря под его стенами, не было Аттай, сверкающей столицы Людей Весны, не было подземных тюрем под её белыми башнями, и не ждало там освобождения древнее, переполненное ненавистью чудовище.
Холмы. Далёкая река. Вянущие, душно–ароматные травы.
Фрага ждал.
— Я слышал, — повторил Арга с тяжёлым сердцем. — Я клянусь.
Фрага кивнул.
Потом он закрыл глаза и сложил руки на коленях. Повременив так, он поднялся и позвал:
— Эстайм! Идём, у нас с тобой много дел.
Коневолк всхрапнул в ответ.
Сатри и Ладри подошли к Арге, но тот остался сидеть. Фрага ускакал. Арга долго смотрел ему вслед: в седле отец держался легко, как влитой, и Эстайм под ним шёл ровно и мощно.
Беспокойство не отпускало Аргу.
* * *
Два дня, дарованные Цании Фрагой, истекли. Известий не было. Никто и не ждал известий. Закончились приготовления к штурму.
Спускалась ночь.
Арга стоял посреди лагеря, у костра, озарявшего штандарт Дома Фраян. Рядом Лакенай опиралась на посох. В нескольких шагах от них Сарита, вытянув шею, рассматривала цанийский щит. Остатки волос Сариты спутались и покрылись пылью, человеческая половина лица осунулась, но на губах Драконьего Ока играла едва приметная улыбка. Её целеустремлённость казалась похожей на страсть. Сарита была довольна и охвачена азартом.
Арга и Лакенай переглянулись.
— Они сменяются трижды в сутки, — сказала Сарита. — В три часа пополуночи, одиннадцать утра и семь вечера.
Драконий глаз Сариты различал течения магических энергий, и потому она видела, когда часовые–маги на башнях сменяют друг друга. Среди живущих более никто не обладал подобным зрением.
— Почему именно в это время? — спросила Лакенай.
Сарита пожала плечами. Ответил Арга:
— Чтобы в утренних сумерках люди не были утомлёнными. На приступ обычно идут перед рассветом.
— Скоро полнолуние, — сказала Лакенай.
Арга кивнул.
— Мы не станем его дожидаться. Небо ясное. Луна будет светить ярко.
Лакенай вздохнула.
— Мы будем далеко и ничего не увидим… Тия согласилась нести Мирай — она сама хочет подраться. Пусть Пресветлая Фадарай присмотрит за тобой, Арга.
Арга усмехнулся.
Он хотел поцеловать Лакенай, но та остановила его взглядом. Оба они знали о чувствах Сариты. Не стоило растравлять её раны… Арга хлопнул Лакенай по плечу.
…Артиллеристы уже вели огонь. Свинцовые ядра не могли серьёзно повредить щиту, но снова и снова беспокоили магов, вынуждая напрягать все силы. Щит то и дело становился виден. Отражая самые мощные удары, он терял прозрачность.
— Ещё шесть часов, — пробормотал Арга, глядя на это. — Кажется — вечность…
Он поморщился, заметив Эрлиака. Разряженный, как на праздник, прелат шествовал по тропе между шатров и раздавал благословения.
— Пойду посплю, — хладнокровно сказала Сарита и зашагала к своему шатру.
Брови Арги приподнялись.
— Добрых снов, — шутливо сказала Лакенай.
Драконье Око буркнула что–то, не оборачиваясь. Она могла заснуть в любом месте и в любое время — наследие сиротского детства. Арга помнил об этом, но всё равно временами изумлялся.
— Тебе тоже стоит отдохнуть, — сказал он Лакенай. — Выглядишь усталой.
Лакенай обняла свой посох так, будто пыталась не сползти по нему наземь.
— Я бы хотела. Но слишком шумно и тревожно.
Арга подошёл и привлёк её к своей груди. Голова Лакенай упала ему на плечо.
— Фрага уже на позициях? — вполголоса спросила она.
— С самого вечера. Я скоро поеду к нему.
Лакенай устроилась поудобнее в его объятиях.
— Вот о чём я думаю, — сказала она. — С богатыми людьми Цании всё понятно. За своё имущество они будут драться как дикие звери. Но что думают бедные люди? Их ведь не должно беспокоить то, что случится с потоками богатства.
Арга мрачно хмыкнул.
— За два месяца под щитом их могли убедить в чём угодно. В Цании остались наши соглядатаи, но не думаю, что они многое сумели сделать. Какие там слухи о нас ходят обычно?
— Это должен знать Эрлиак.
— Мне не хочется у него спрашивать.
Лакенай хихикнула.
— Я слышала разное. Некоторые байки даже близки к истине.
Сказав это, она снова приникла к его груди и умолкла надолго. Арге даже показалось, что она засыпает — несмотря на грохот, вспышки магического света и сопутствующий им обжигающий сухой ветер. Это было неудивительно — Лакенай трудилась с самого утра. Арга задумался о том, куда лучше отнести её, чтобы она могла подремать хотя бы пару часов. Он уже собрался поднять её на руки, когда она выпрямилась и заглянула ему в лицо.
— Арга, — сказала она так тихо, что он скорее прочитал по губам, нежели услышал её. — Арга, я знаю, что ты не любишь Эрлиака, но всё же…
— Что?
— Он — прелат Церкви.
— Лакенай?
Она прерывисто вздохнула.
— Пожалуйста, подойди под благословение.
Арга закатил глаза.
— Нет.
— Пожалуйста!
— Он уже благословил здесь всех с головы до ног.
— Арга.
— Хорошо.
— Ты врёшь.
— Вру. Я не стану этого делать. Не потому, что я мало верую, а потому, что не одобряю Эрлиака и его требования. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя победителем.
Лакенай снова вздохнула, прижав пальцы ко лбу. Отстранившись, она крепче взялась за посох.
— Тогда я благословлю тебя, пускай я и не духовное лицо.
— Вот это другое дело, — Арга улыбнулся, но Лакенай смотрела с печалью.
— Да сопутствует тебе сила Цветения, — сказала она.
— Я слышал, — ответил он, — и внял.
— Поезжай к Фраге и будь ему опорой, Арга. Да сопутствует тебе моя любовь.
Молча Арга сжал её пальцы в ладонях.
Уходя, спиной он чувствовал взгляд Лакенай. Острый и давящий, как взгляд всякого мага, вместе с тем он дарил силу и свет — как будто над плечами поднимались крылья.
Арга вскинул голову и улыбнулся.
Было светло как днём. Волны разноцветного мерцания поднимались и опадали. Издали, верно, это выглядело словно иллюминация во время празднества. Но здесь, в гуще событий, всё суше становился воздух и всё резче — порывы ветра. Уже несло гарью. Железистая вонь крови поднималась от раскалённых пушек. Запах не позволял забыть о том, насколько зловещим был в действительности этот свет — свет магического сражения.