У героев отлично получается то, что не очень удается автору
Герои покоряют Эверест и сердца неприступных красавиц, ворочают миллионами и решают судьбы народов, в то время как автор сидит себе тихонько в своем кабинете и даже выйти в магазин за хлебом для него – целое приключение. Да, это работает именно так!
Еще один отличный способ установить личные отношения с текстом – вставить в него некие отметки, невидимые снаружи, но имеющие значение для вас. Например, моя пьеса «Убийца» начинается со слова: «Давно». «Давно не могу понять, почему…» и так далее. Для меня это отсылка к роману Марселя Пруста «По направлению к Свану»: «Давно я привык укладываться рано». «Считать» эту отсылку, не зная, что она тут есть, невозможно. Она невидима. Но она тут есть, и она тут поставлена для того, чтобы с первого же слова установить мои отношения с героем – книжным мальчиком, которого отправили убивать. Если бы этого слова не было, на первый взгляд, ничего бы не изменилось. Но изменились бы мои отношения с текстом, я просто не смог бы написать его таким, каким он в итоге получился.
Еще один пример. Один мой знакомый сценарист целый день бился над сценой, в которой действовали два каких-то неприятных и не очень важных для него персонажа. Сцена была проходная, служебная. Но и обойтись без нее было никак нельзя. В это время его жена попала в небольшое ДТП, и сценаристу пришлось провести полдня в обществе двух сотрудников ГИБДД. Сотрудники эти, скажем аккуратно, оказались не лучшими людьми во вселенной (что, конечно, не говорит о том, что все сотрудники ГИБДД такие же), и общение с ними радости сценаристу не доставило. Вернувшись домой, он открыл сценарий и назвал тех двух персонажей фамилиями этих двух сотрудников. И сцена сложилась. Персонажи не называли друг друга по фамилиям и никто никогда не узнает, что этих персонажей звали именно так. Ни одна реплика в сцене не изменилась. То есть с точки зрения производства сцена осталась такой же. Но изменилось отношения автора к ней, она «заиграла», ожила, начала дышать. Все из-за того, что автор вложил в нее частичку себя, добавил личное отношение к ней.
Я уже давно заметил, что всех героинь во всех моих сценариях зовут Ирина, Наталья, Ольга, Елена, Валентина – это имена женщин, которые меня окружают с детства.
Если мне нужно назвать по именам членов банды злоумышленников, я представляю наш школьный класс и иду по порядку с первой парты, вспоминаю одноклассников: Николай, Алексей, Сергей, Юрий. Это самый простой способ для меня сходу установить личные отношения с этой бандой.
Когда мы с женой только приехали в Москву, мы жили на съемной квартире, и у нас была безумная квартирная хозяйка Марина, от которой в конце концов нам пришлось съехать и которая присвоила наш депозит. Угадайте, как теперь зовут всех проституток, которых убивают в моих сериалах?
Запомните секрет вдохновения № 22: установите с текстом личные отношения!
Секрет вдохновения № 23. Сублимируйте
Внимание: чтение этой главы запрещено сценаристам, которым не исполнилось восемнадцать, а также сценаристам, чьим религиозным или прочим убеждениям противоречит чтение текстов, в которых упоминается интимная часть человеческой жизни.
В свою очередь, я изо всех сил буду стараться написать данную главу максимально благопристойно и удерживаться от неуместных двусмысленных шуточек.
Поговорим о том, какое порно полезно для сценариста. Речь сейчас идет не только о тех файлах, что хранятся на вашем диске D в папке «лекции по термодинамике». Поговорим о порно в широком смысле.
Еще Бальзак считал, что ночь с женщиной – это минус полтома. В этом смысле, видимо, самый вредный для сценариста вид порно – это порно, в котором он принимает непосредственное участие.
Чуть менее вредно то самое порно, что хранится у вас на диске D в папочке «Лекции по термодинамике». Видео оставляет очень мало места воображению.
Следующий вид порно, которое чуть менее вредно, чем предыдущее, – это аудио. В данном случае неважно, идет речь об аудиокниге соответствующего содержания или о телефонном разговоре с неким собеседником. У вас уже появляется простор для воображения, вы можете додумывать картинку, тактильные ощущения, запахи и вкусы.
Следующий вид порно, который находится на границе между вредным и полезным, – порно, которое вы читаете. Здесь все решает качество текста. Маркиз де Сад и самиздатовские рассказы на сайтах соответствующей тематики дают одинаковую пищу для воображения, но совершенно разную – для ума.
Наконец, мы переходим к порно, которое, безусловно, полезно для сценариста. Прежде всего это воображение. Вы рассказываете себе сцену участником или наблюдателем которой являетесь. Чем чаще вы это делаете, чем выше вероятность того, что в сценах появится сюжет и они превратятся в историю. Вы не только тренируете интимные мышцы, но и устанавливаете новые нейронные связи в своем мозгу. По сути, вы начинаете в своем воображении писать роман. В нем могут появиться несколько сюжетных линий, пространные описания природы, интерьеров, костюмов, обширные диалоги об устройстве государства и общества и так далее.
И вот в один прекрасный день вы решите записать эту вашу историю. Для себя. И файл сохраните в папке «Лекции по термодинамике». Мне кажется, именно так появился роман «Пятьдесят оттенков серого». Девушка рассказывала себе истории о том, как в нее влюбился вампир из фильма, потом решила записать их, прагматично заменив вампира миллионером, – в итоге получился бестселлер.
Если вы думаете, что таким образом появляется только трэш-литература, почитайте историю создания романа «Сродство душ» Гете и его поздних сонетов, а также какую роль в их появлении сыграла Минна Герцлиб.
Итак, самый простой способ превратить свою сексуальную энергию в энергию текста – это написать о своих фантазиях.
Но есть еще более мощный способ конвертировать эту энергию в текст, а именно не дать вашим фантазиям волю. Сконцентрировать их в выбранном вами направлении. Направить бурный поток воображения по проложенному вашим разумом руслу.
Что происходит, если перекрыть реку и дать ей возможность течь лишь тонкой струей в заданном направлении? Правильно, сила воды возрастает многократно, и она становится способна крутить огромные лопасти мощных турбин. Одна-единственная электростанция, поставленная на Ниагарском водопаде, освещала и обогревала половину Америки.
Таким образом вы можете силу своего желания приложить к какому угодно тексту – хоть к милицейскому сериалу, хоть к учебнику по физике. Ваше желание, ваша страсть будет жить даже в формулах и графиках.
Вот что говорил о сублимации Зигмунд Фрейд:
«Сексуальное влечение обеспечивает культурный труд огромной массой энергии; это происходит в силу присущей ему способности изменять свою цель, не ослабляя напора. Эта способность менять первоначальную сексуальную цель на иную, несексуальную, но психологически ей близкую, называется сублимацией».
А вот как о сублимации сексуальной энергии написал Наполеон Хилл в своей книге «Думай и богатей»:
«Сексуальное чувство настолько захватывает человека, это такая непреодолимая сила, что ей просто невозможно сопротивляться, если только вас не разбил паралич. Однако, используя силу этого чувства, его движущую энергию, вы можете получить непрошенный дар сверхвозможностей, ощутить себя как бы суперменом и на волне этого чувства сделать много замечательного в жизни. Если вы сумеете постичь эту нехитрую истину, сами убедитесь в правильности утверждения, что тайна активной деятельности, творчества, предпринимательства и т. п. лежит в сфере сублимации».
Тот же Бальзак написал десятки томов, находясь в переписке со своей возлюбленной Ганской. Тургенев большую часть жизни прожил на довольно большом расстоянии от своей возлюбленной Полины Виардо. Болдинская осень Пушкина – это три месяца, когда он не мог воссоединиться с Натальей Гончаровой из-за холерного карантина.
Я вовсе не призываю вас развестись с супругами и свести ваши отношения к переписке. Речь совершенно о другом. Если у вас есть некие фантазии, желания, стремления, не растрачивайте их на папку «Лекции по термодинамике».
Сделайте себе подарок – удалите эту папку.
Не тратьте свое время и силы на бесполезное порно, вложите их в то порно, что может действительно повысить вашу продуктивность.
Вложите всю мощь вашего желания в текст, и он приобретет необычайную силу и твердость. Он стремительно вонзится прямо в самое укромное местечко души ваших читателей. Они не смогут противостоять вашему напору и откроются навстречу вам, раскрыв широко глаза и будут кричать: «О, еще, еще! Не останавливайся!». А вы будете фонтанировать словами, идеями, образами и, едва извергнувшись, будете готовы снова взяться за дело и будете готовы перейти к следующему читателю, и к следующему, и к следующему… Вы будете готовы удовлетворить их всех, сделать так, чтобы общение с вами подарило им незабываемые ощущения. И они будут возвращаться к вам снова и снова в надежде еще раз испытать то, что вы уже сделали с ними однажды.
Итак,
запомните секрет вдохновения № 23: сублимируйте!
Секрет вдохновения № 24. Назначьте контролера
Опыт показывает, что в присутствии контролера, который не дает человеку отлынивать от работы, эффективность труда значительно повышается. Что бы там ни говорили сторонники свободного творчества, но пряник мотивирует творца только тогда, когда этим пряником лупят между глаз. Причем желательно каждый раз, когда творческий человек намеревается поднять глаза от работы.
Словом,
нужен контролер. Надсмотрщик.
Таким контролером можете стать вы сами. Для этого вам нужно нанять самого себя на работу. Подписать с самим собой договор и заплатить самому себе. Не обязательно деньгами. Но вы должны иметь четкое соглашение, в котором будут прописаны ваши обязанности как начальника и ваши обязанности как подчиненного.
Мол, я обязуюсь написать шестнадцатисерийный сериал за шесть месяцев. Или полный метр за три месяца. Для этого я должен следить за тем, чтобы эта ленивая скотина (то есть я сам) садился каждое утро за работу и вставал не раньше, чем будет написано десять страниц сценария. За это я буду получать каждый день половину шоколадки «Аленка». За то, что усаживаю себя за работу. Еще половину шоколадку будет получать мой подчиненный, которого я усаживаю за работу. По-моему вполне честно.
Есть только одна проблема. Я – хреновый начальник и никудышный подчиненный. Эти две стороны моего «Я» ухитряются вступить в преступный сговор и поделить шоколадку еще до того, как работа закончена.
К счастью, «Я» – это не единственная кандидатура на должность вашего контролера.
Вы можете нанять вашего воображаемого друга. Как, у вас нет воображаемого друга? Так вообразите его! И наймите.
Это может быть конкретный человек, ваш знакомый, например ваша школьная учительница, которая пугала вас до полусмерти вопросом «Кто не сделал домашнее задание?». Это может быть ваш армейский командир или бывший начальник – кто-нибудь, с кем у вас уже были отношения подчиненного и начальника.
Если память услужливо отправила всех ваших призраков на дно вашего подсознания и вам никак не удается их оттуда извлечь, возьмите какого-нибудь персонажа из фильма или какую-нибудь знаменитость.
Например, у Аль Пачино очень хорошо получается подстегивать меня: «Какого черта? Уже половина восьмого, а у тебя до сих пор не написана очередная глава из книги!». Если запугивание мотивирует вас плохо, возьмите персонажа, который будет над вами издеваться. Не так-то легко переносить каждый день шуточки, которые отпускает по поводу вашей лени Верка Сердючка. Я больше скажу – воображаемая Верка Сердючка шутит гораздо жестче, чем настоящая.
Вам может показаться, что воображаемый друг – это то же самое, что вы сами, ведь это лишь образ, который вы выстраиваете в своей голове. Но уверяю вас, это не так. Вы создаете отдельную личность, которая начинает жить своей жизнью, не выходя из образа. Вы вполне можете договориться с самим собой, а попробуй-ка договориться с воображаемым Аль Пачино! Предложите-ка ему половину шоколадки – представляю, как он на вас посмотрит! Вы этот взгляд до конца своих дней не забудете.
Следующий вариант – использовать настоящего, живого контролера. Это может быть человек, работающий с вами на проекте. Это может быть ваш непосредственный начальник. Если вы нуждаетесь в контроле, нужно договориться о том, что вы этот контроль получите. Например, вы можете сдать весь сериал целиком через шесть месяцев. Причем рабочий процесс организован таким образом, что читать этот сценарий будут только тогда, когда он будет закончен.
Но вы чувствуете, что вам нужен стимул, чтобы сдавать по одной серии в неделю. И вы договариваетесь о том, что сдаете по серии каждую пятницу и получаете от редактора подтверждение: «Окей, серию получили, видим, что неделя прошла для тебя не зря. Продолжай в том же духе». Здесь важно, что вы понимаете: если не сдадите следующую серию в пятницу, вы получите письмо: «Але, мы ищем таланты. Как там наш сценарий поживает? Где новая серия?», и это помогает вам привести себя в рабочее состояние, не выпадать из процесса ни на один день.
Еще раз, понятно, что вы делаете? Если у вас относительно свободный график сдачи сценариев, вы договариваетесь об ужесточении этого графика. Добровольно вешаете себе на шею ярмо, которое не даст вам отлынивать от работы. Сажаете себе на шею погонщика с кнутом (вот, вспомнил наконец, как называется та штука из поговорки, которая противоположна прянику!).
Звучит не очень приятно, но когда работа будет закончена, вы скажете себе спасибо.
Следующий вариант – когда вы нанимаете контролера со стороны. Договариваетесь с кем-то, что вас будут контролировать и подгонять, если вы замедлитесь. Это может быть ваш знакомый, а может быть кто-то совсем со стороны. Практика показывает: чем ближе отношения, тем контроль работает хуже. Например, жена или муж не годятся. Вы настолько повязаны огромным количеством взаимных обязательств и уступок, что договоренность о контроле тут же станет еще одной разменной картой в вашей бесконечной игре под названием «Кто в семье главный». «Ты написал свои десять страниц сценария?» – «А ты погладила мою рубашку?» – «Ах так? А ты починил кран на кухне?» и так далее.
Лучше если это будет совсем случайный человек из соцсети, который ничем вам не обязан, и вы ему ничем не обязаны. Не обязательно платить за эту работу деньги. Можно договориться о том, что вы угостите этого человека ужином или сделаете ему какой-то подарок. Важно, чтобы человек был добросовестный, а то вы будете посылать ему свой сценарий по серии в неделю, а он возьмет и продаст его под своим именем в какую-нибудь кинокомпанию.
Также важно, чтобы этот человек не забыл о ваших договоренностях. Хуже нет, если контролер ничего не контролирует. В этом случае контролируемый очень быстро теряет самоконтроль.
Наконец, самый прикольный вид контроля – общественный контроль. Вы даете некое публичное обязательство и подкрепляете его неким серьезным обещанием. Обещание должно быть по-настоящему щедрым. Например: «Я напишу роман за следующие тридцать дней. Буду выкладывает по одной главе в день в моем блоге, а если я этого не сделаю, то угощу кофе всех своих друзей из френдленты». Если в вашей ленте хотя бы пять-шесть тысяч друзей, это по-настоящему сильное обещание.
Вы получаете не только стимул в виде возможного финансового краха (кофе в Москве стоит около двухсот рублей, так что срыв дедлайна обойдется вам чуть больше чем в миллион рублей), но еще и толпу контролеров, которые будут следить за каждым вашим шагом. Если вы не сдадите однажды утром свою новую главу, вас шесть тысяч раз спросят: «Где моя новая глава?» и шесть тысяч носов одновременно учуют в воздухе запах воображаемого кофе.
И вы тут же ощутите непреодолимый прилив вдохновения…
Запомните секрет вдохновения № 24: назначьте контролера!
Секрет вдохновения № 25. Добавьте в вашу историю цвет, звук и запах
Когда вы пишете текст, который должен кто-то прочитать, очень часто вы используете только один канал воздействия – зрение. Что видит человек, который читает ваш текст? Он видит белый лист, на котором размещены черные буковки. Да, не удивляйтесь, он видит именно это. И с помощью этих черных буковок на белом листе он вытягивает из своей памяти и воображения некие образы, которые возникают в его голове. Причем чаще из памяти, чем из воображения. Например, когда мне было четырнадцати лет, я жил в маленьком поселке на севере Вологодской области. Я никогда не бывал в больших городах и не знал, как выглядят улицы, например, Петербурга. Разумеется, видел какие-то картинки, фотографии, но они укладывались в моей голове каким-то причудливым образом. Например, я был уверен, что Невский проспект – это набережная Невы. Но главное – не было впечатления города, его ощущения, которое складывается не только из картинки, но из сочетания цветов, звуков, запахов и даже тактильных ощущений (ветер с залива и толчки в бок от местных жителей). В то время я взахлеб читал Пушкина, Гоголя и Достоевского и однажды поймал себя на том, что непроизвольно помещаю героев в знакомое мне и привычное окружение. Когда я читал о том, как Родион Раскольников шел по улице Петербурга прятать украденные у старушки-процентщицы ценности, я представлял, что он идет по центральной улице нашего поселка. Просто потому, что других образов в моей памяти не было.
Сейчас, побывав во многих мировых столицах, если я читаю, например, о Риме, я тут же представляю толкотню Виа дель Корсо. О Берлине – вспоминаю пустынную Лейпцигер штрассе. О Стокгольме – тут же вспоминаю коричневую коробку дворца, ряды катеров возле набережной залива и дом, в котором жила Лисбет Саландер. Образы обрели конкретность и вещественность. Это произошло именно потому, что память о городах записана в моей памяти не только как набор картинок, но как набор цветов, звуков, запахов и тактильных ощущений. Города, в которых мы побывали, мы помним всем телом.