— Но я… — Эсме оглянулась. Крейна рядом уже не было. — Что происходит?
Мастер-корабел тяжело вздохнул.
— Происходит то, о чем вам бы лучше не знать. Быстрее, Эсме, сейчас нам лучше быть в каюте.
…ты делаешь шаг и вдруг понимаешь, что кругом вода. Кракен вяло шевелит щупальцами где-то в невообразимой глубине; поодаль проплывает косяк серебристых рыб. Ты пока еще не так глубоко, чтобы начал трещать корпус, но водокрут силен и еще не скоро тебя отпустит — поэтому надо готовиться к худшему.
Ты все готова перенести, потому что об этом попросил…
— Я ничего не понимаю… — Эсме коснулась иллюминатора, за которым была мутная зеленоватая мгла. Стены ее каюты едва заметно светились; лицо Эрдана в зеленых отблесках казалось лицом покойника. — Где мы?
— Под водой, — спокойно ответил мастер-корабел. — Канаты, которые мы обрубили, мешали «Невесте» сложить паруса и нырнуть раньше времени. А теперь время пришло.
На лбу Эсме выступила испарина: воздух в каюте был влажным и спертым.
— Но разве фрегаты могут плавать под водой? — растерянно спросила она.
Эрдан вздохнул.
— Вы же видели истинную сущность фрегата. То, что мы привыкли называть кораблем… то, к чему многие относятся как к неодушевленному предмету… на самом деле «Невеста» — живое существо, и я даже не стану строить предположений, отчего она такая, какая есть.
…ты шевелишь плавниками, которые еще недавно ловили ветер.
Тебя несет течением.
— Считается, что от водокрута невозможно спастись… но «Невеста» пережила их с десяток, а может, и больше — я уж стал забывать то, что происходило с нами в первые годы.
— И больше ни один фрегат так не умеет?
Мастер-корабел покачал головой.
— Так не умеют другие капитаны. Для того чтобы заставить фрегат погрузиться, нужно полностью его подчинить своей воле… я бы даже сказал, нужно слиться с ним. На это способен не каждый.
«Даже в своем безумии он особенный!»
— Я обязана ему жизнью…
— Мы все обязаны, Эсме, вся команда — от Кузнечика до Джа-Джинни. Рискуя собственной шкурой, он нас спасал, и мало кому удалось вернуть этот долг. Кузнечику повезло, теперь они с капитаном квиты, а мой черед еще не наступил… — Эрдан вздохнул. — Ложитесь спать, Эсме. Завтра утром вы проснетесь, когда мы будем уже на поверхности. Не знаю, куда нас занесет…
— Последний вопрос! — взмолилась целительница, видя, что мастер-корабел уходит. Она чувствовала, как в тепле каюты оттаивают заледеневшие ноги, как закрываются сонные глаза. — Я видела кое-что там… наверху…
— А-а, — Эрдан грустно улыбнулся. — Вы хотите знать, реален ли Белый фрегат? Я бы тоже хотел это узнать, Эсме. Спокойной ночи.
…и ты видишь сны о рыбах — всю ночь только сны о рыбах, и ничего больше. Ты почти счастлива.
Без канатов, удерживавших паруса, фрегат выглядел странно — как лошадь, сорвавшаяся с привязи, но еще не сообразившая, что получила свободу. Эсме раньше не замечала, как много на корабле веревочных снастей, и уж подавно не задумывалась об их назначении.
— Шевелитесь, медузы!
Матросы не нуждались в окриках боцмана и работали споро. За тем, как «Невесту ветра» приводили в порядок, наблюдал Умберто; мастер-корабел лишь однажды показался на палубе и тотчас исчез в недрах фрегата, на самой нижней палубе, куда могли входить только он сам и капитан — именно в таком порядке.
Целительница устроилась на бухте каната; ей до сих пор не верилось, что шторм пощадил их. Странное и страшное видение — Белый фрегат на вершине огромной волны — немного поблекло, да в такой солнечный и ясный день и не хотелось думать о плохом.
«Не знаю, куда нас занесет», — сказал мастер-корабел накануне ночью. Он оказался совершенно прав: фрегат медленно плыл сквозь густой туман, и ни Умберто, ни Джа-Джинни не сумели опознать очертания берегов, которые показались поодаль всего-то на мгновение. Крылан отправился в разведку, он не боялся заблудиться, поскольку «Невеста» вела любого из своих матросов ничуть не хуже маяка.
— Поберегись!
Матросы привычно попрятались кто куда. Эсме уже привыкла к тому, что у крылана нелады с приземлением: обрушившись всем телом на какого-нибудь неповоротливого моряка, человек-птица запросто мог переломать несчастному все кости. Но на сей раз он опустился на палубу плавно, даже изящно. За спиной Эсме послышались шаги: на палубу вышел магус в наброшенной на плечи длиннополой куртке.
— Кристобаль! — Джа-Джинни расплылся в улыбке. — Мы на редкость удачно всплыли! Знаешь, что это за место?
— Остров Алетейя, — пробурчал капитан. Он выглядел невыспавшимся и раздраженным. — Что ты на меня так смотришь? — Крылан и в самом деле растерялся, отчего его лицо приобрело глуповатый вид. — В океане нет двух одинаковых коралловых рифов, да и туман здесь особенный. Но это не все новости, я правильно понял?
— Да. — Крылан нахмурился, от его веселого настроения не осталось и следа. — На берегу стоят три рыбачки из деревни. Говорят, старейшина хочет тебя видеть.
— Делия хочет видеть меня? — вот теперь Крейн удивился, хотя его лицо мало изменилось. — Но как она узнала?
— Вот это самое интересное, — хмыкнул Джа-Джинни. — Они говорят, ей сообщил о нашем прибытии Великий шторм.
Магус застыл, а потом внезапно расхохотался.
— Все-таки она курит не обычный табак! Потому что от обычного шторма разговаривать не начинают, даже великие… ох, ладно. Их дозорные увидели зеленые паруса, только и всего. Но раз старейшина хочет меня видеть, придется прогуляться, — с этими словами он закрыл глаза и что-то произнес одними губами, а потом поморщился, словно от внезапной головной боли.
За бортом «Невесты» что-то зашумело, забурлила вода. Эсме перегнулась через фальшборт и увидела маленькую верткую лодочку, танцующую на волнах.
— Не хотите прокатиться? — прозвучало над ухом. Крейн стоял, ухватившись рукой за трос, другой конец которого был привязан к мачте. — На островах в это время года просто восхитительно.
— Я даже не знаю… — Эсме не успела договорить, как магус обхватил ее свободной рукой за талию, и она в мгновение ока оказалась в лодке. Целительница зажмурилась: вода была пугающе близко, а лодочка работала плавниками так рьяно, что брызги летели во все стороны.
Когда девушка осмелилась открыть глаза, они уже были далеко от «Невесты ветра». Хотя поджилки у нее и дрожали от страха, показывать чувства было стыдно: магус сидел на корме и усмехался. Эсме вцепилась пальцами в борта и мысленно пожелала ему провалиться на самое дно океана — а потом ей сделалось стыдно за собственные дурные мысли.
— Если найдется подходящий навигатор, из этой малышки вырастет неплохой фрегат, — вдруг сказал Крейн. Словно услышав его слова, лодка громко фыркнула. Ее шершавая шкура была теплой; Эсме вдруг поняла, что от странного создания идут в точности такие же волны, как от жеребенка или щенка.
— Навигатор? Я считала, фрегатом управляет капитан…
Магус добродушно улыбнулся.
— Капитан управляет командой, а навигатор — фрегатом. Можно, конечно, быть и тем и другим, но если нет такой необходимости, то зачем раскармливать лодку до размеров «Невесты»? Можно ограничиться небольшой шхуной. Для трех-пяти человек более чем достаточно.
— А-а… — растерянно согласилась Эсме. — Так, значит, все начинается в тот момент, когда встречаются лодка и навигатор?
— Начинается, — кивнул Крейн. — Или продолжается. Век фрегата намного длиннее жизни человека. Рано или поздно кораблю приходится привыкать к новому капитану — обычно им становится кто-то из команды. Старого-то могут убить…
Эсме оторопела. «И он так спокойно об этом говорит?»
— А если новый навигатор появится при живом капитане?
— Интересный вопрос. — Магус прищурился. — Такое бывает. Если он появится и я об этом узнаю… а я узнаю первым, даже раньше, чем он сам поймет, что к чему… думаю, для него лучше всего будет сойти на берег в ближайшем порту, не делая лишних движений.
Выражение его лица не оставляло сомнений в том, что произойдет, если второй навигатор не захочет покидать фрегат. Целительница отвернулась и стала смотреть на приближавшийся берег.
— Почему вы спросили? — неожиданно поинтересовался Крейн и сам ответил на вопрос: — Вам кажется, что вы слышите фрегат. Смею заверить, навигатор испытывает совсем не то, что целитель.
— Откуда… — Эсме чуть было не вскочила, позабыв о том, где находится, — и лодка качнулась, едва не зачерпнув бортом воду. — Как вы узнали?
Магус молчал и улыбался. Эсме стиснула зубы: этот человек умудрялся быть одновременно обаятельным и несносным, но она и сама должна была помнить о том, что говорили Сандер и Кузнечик, — капитан и есть фрегат.
Собственно, сам Крейн этого не скрывал.
Остаток пути до берега они проделали в молчании. Когда лодка остановилась на мелководье, магус выскочил за борт, оказавшись в воде по колено, и без труда поднял целительницу на руки — а потом поставил на горячий песок, словно куклу, и зашагал вперед.
Легким, танцующим шагом.
«Он не человек, — напомнила себе Эсме, стараясь не растерять ни одной крупицы злости. — Он магус. Такой же магус, как Эйдел…»
— Что-то я не вижу встречающих и почетного эскорта. — Крейн обвел взглядом совершенно пустой берег и обернулся к Эсме: — Что ж, придется освежить память и отправиться самому. Вы можете остаться здесь, погулять — остров совершенно безопасен.
«Остаться? Одной?!»
— Нет уж, я отправлюсь с вами… если можно, естественно. — Эсме с трудом удалось удержаться на должном уровне почтительности. Магусу ничего не стоит бросить ее здесь. — Расскажете мне, что это за место? И кто такой этот старейшина?
— Кто такая. — Крейн усмехнулся. — Не отставайте. Что это за место, да? Земля первозданная, которой никогда не владели злобные и мерзкие пришельцы, подобные мне…
В чаще леса, куда они ступили, царил зеленоватый полумрак. Босые ноги Эсме ступали по ковру из трав, восхитительно прохладному после горячего песка. Когда глаза привыкли к темноте, целительница разглядела, что идут они сквозь густые заросли, где кто-то прорубил коридор, а ветви над головами сплетаются в плотную крышу.
— …на этих островах с незапамятных времен живут только люди, никаких магусов. Дальше к западу — только океан. Эти земли, хоть и необычайно красивы, не представляют интереса для Капитана-Императора, поэтому он милостиво разрешил поселиться здесь нескольким племенам рыболовов… было это где-то две тысячи лет назад, и с тех пор, что удивительно, никто из императорской династии не пытался нарушить договор…
Что-то прошуршало в листве, и из чащи на Эсме уставились две пары оранжевых глаз с вертикальными зрачками. Она подпрыгнула от страха, а магус рассмеялся и тихонько свистнул. Из зарослей ему ответили таким же свистом.
— Не надо бояться, но все-таки не помешает смотреть под ноги. — Крейн улыбался. — Настоящая опасность не сверкает глазищами из тьмы, она подкрадывается незаметно и хватает за пятку… а это всего лишь даримы. Жаль, они не вышли на свет — очень милые пушистые создания.
После его слов Эсме и сама почувствовала, что глазастые наблюдатели настроены дружелюбно и их всего лишь снедает любопытство — не так уж часто в этих краях появляются чужаки. Магус и целительница двинулись дальше. Когда шарф Эсме зацепился за низкую ветку, Крейн аккуратно высвободил тонкую ткань и вдруг поинтересовался:
— Кстати, я давно хотел спросить — откуда у вас эта милая вещица?
«Опять?!» Эсме ощутила знакомый страх, хотя бояться было нечего.
— Он… достался мне в наследство.
— Правда? — удивился Крейн. — Вероятно, от матери.
— Да! — ответила девушка немного раздраженно. — А почему вы спрашиваете?
— Просто так… — магус пожал плечами. — Его цвет точь-в-точь такой, как паруса «Невесты». Забавное совпадение, не находите? — Да, подобное трудно было не заметить. — К тому же, если я не ошибаюсь, это нисский шелк, очень редкий и безумно дорогой. Секрет его изготовления давно утрачен. Не удивлюсь, если вашему шарфу не меньше трехсот лет… — Он тяжело вздохнул и после недолгого молчания продолжил прерванный рассказ: — Так вот, о чем это я? О договоре и племенах. Здесь и поныне живут рыбаки, хотя теперь их осталось совсем мало — слишком долго не было притока свежей крови, и наступило вырождение. По сути, за две тысячи лет племена стали одной большой семьей… Каждым островом управляет староста, а над ними всеми находится старейшина, а точнее — Старейшая. Вот к ней-то мы и направляемся. — Он чуть помедлил. — Ходят слухи, старейшие во все времена владели неким секретом, о котором не знали даже магусы, но я знаком с Делией уже лет двадцать… Не думаю, что это правда… — в его голосе проскользнули неуверенные нотки. — Ну, да ладно. Мы почти пришли…
Туннель в зарослях сделался шире, и они вышли ни небольшую поляну, окруженную необыкновенно высокими и толстыми деревьями — даже самое тонкое из них едва ли смогли бы обхватить трое гроганов. Эсме запрокинула голову: где-то далеко виднелся клочок ослепительно синего неба с вольно парящими чайками.
Здешние места и впрямь напоминали рай.
— Капитан, я даже не знаю, как вас отблагодарить… Эсме осеклась — что-то пребольно укололо ее чуть выше правой пятки. Привыкшая ходить босиком, она нередко резала ноги осколками раковин, но в этот раз ощущение было совсем другое: острая боль почти сразу сменилась странным тянущим ощущением, будто к ране приложили кусок льда.
Взглянув вниз, она увидела пеструю тонкую ленту, скрывшуюся в траве.
— Капитан…
Смотри на меня.
Черный человек склоняется над тобой, хватает тебя за плечи. Ты не видишь его лица, его голос мог бы принадлежать статуе, его руки холоднее льда.
Что ты натворила, мерзкая девчонка!
Но ты не трогала, не трогала, не трогала ничего. Это все Паоло… это Паоло…
Смотри на меня.
Смотри.
Большой рыжий муравей взобрался на высокий стебелек травы и, очутившись на верхушке, сверзился вниз. Ощупал усиками ствол и принялся опять штурмовать вершину, словно его внутренний компас вдруг сбился.
Лежать на траве было приятно, мягко. Где-то в вышине слышалось мелодичное щебетание, и это было восхитительно: в мире есть и другие птицы, кроме портовых чаек, в мире есть птицы, которые умеют петь. Эсме вдруг поняла, что ей отчаянно хочется объездить все острова в окоеме и, останавливаясь на каждом хоть на один день, слушать птичье пение. Говорят, островов всего десять тысяч, но точно не знает никто — вот она чуть было не отправилась их считать.
— Не дергайся.
Крейн сплюнул кровь и снова припал ртом к ее щиколотке. Зрение Эсме все еще не прояснилось до конца, но она видела бурые потеки на его подбородке, кровавые отметины. Пальцы магуса сжимали ее ногу так крепко, что, казалось, вот-вот проткнут плоть и достанут до кости — не пальцы, а железные клещи. Боль растекалась от раны вверх, но была она вялая и совсем не страшная.
— Рану полагается прижечь, — пробормотала Эсме. — Надо быстрее в поселок…
— Там дальше река, которую надо вброд переходить по скользким камням, — отозвался Крейн с хмурым видом. — С тобой на руках это быстро не сделаешь, а оставлять тебя одну я не хочу.
— Почему? — неискренне удивилась целительница. — Здесь же совершенно безопасно.
— Для тех, кто носит сапоги и смотрит под ноги, — парировал магус. — И потом, у меня дурное предчувствие.
— Но что же делать? Он вздохнул.
— Для начала помочь мне. Прижми вот здесь, да покрепче…
Эсме послушно прижала пальцами место на собственной ноге, которая отчего-то стала казаться чужой. Крейн на мгновение замер, потом произнес с иронией:
— Никогда бы не подумал, что целители не могут лечить сами себя.
Девушка покачала головой.
— Вы, магусы, направляете силу на то, чтобы совершенствовать собственные тела. Мы же совершенствуем… исправляем… улучшаем чужое. Излечить свое тело для целителя так же просто, как заглянуть внутрь собственного черепа или укусить себя за локоть…
— Некоторые так могут. — Крейн сбросил куртку и стянул рубашку. — Я о локте.
Мгновение он смотрел на дорогую ткань словно в раздумьях, потом в несколько движений превратил рубашку в ворох лоскутьев — Эсме даже не заметила, как мелькнули его руки. Смысл происходящего оставался для нее в тайне, но потом железные пальцы магуса вновь стиснули ее щиколотку, и Крейн сказал:
— Сейчас будет больно.
«Больно? А что же было до сих пор?..»
Пальцы его свободной правой руки изогнулись, словно желая обхватить невидимое яблоко, а потом между ними мелькнула искра. Миг — и она разрослась, превратилась в сияющий огонек размером чуть больше косточки от вишни. Эсме зажмурилась и стиснула зубы.
«Только бы не закричать…»
…черный человек смотрит.
Ну что, спрячем и это в сундук, милая моя?
Вытирая пот с ее лба, магус коснулся кожи Эсме — его пальцы были сухими и очень горячими.
— Почему «Крейн»? — пробормотала целительница. — Почему? Ведь Кристобаль Фейра… звучит… красивее…
— Семейства Фейра нет на свете уже сорок лет, — стеклянным голосом произнес пират. — Давайте не будем тревожить мертвых.
— Не будем, — согласилась Эсме. — Не будем…
Он встал, подобрал с земли куртку — но, хоть оделся магус быстро, Эсме все-таки успела разглядеть на его спине татуировку: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.