— Нам некуда уходить, — кивнула Джайна и услышала странный звук — как будто кто-то скреб когтями по дереву. Она оглянулась и увидела ночного гостя.
Крылан остановился на пороге дома; его крылья волочились по полу, исцарапанное лицо казалось маской. Бирюзовые глаза внимательно оглядели двор, Джайну и детей, а потом остановились на дереве, которое ночью раскололо молнией на три части. Джайне было немного жаль дерева — оно давало приятную тень летом и мелодично шелестело листвой.
«Вырастут другие деревья…»
— Как ты меня спасла? — Его голос был низким и хриплым. — Как ты сумела?..
Джайна пожала плечами, потерла запястья. Работа была и впрямь непростая, особенно если вспомнить про молнии. Но что она могла ответить?
— Залезла и сняла тебя оттуда. Ты легкий.
Это было равносильно признанию вины, поскольку двое взрослых мужчин едва ли смогли бы сделать то, с чем она справилась в одиночку.
— Магусы. — Крылан моргнул по-птичьи, перевел взгляд на Робина и Кэссу. — В этих краях? Вы изгнанники, скрываетесь от Империи.
Он немного помолчал, потом добавил:
— Как и я.
Когда отзвонили вечерние колокола в портовой часовне, они уже приближались к жилищу Скодри. Старый пират обитал в отдалении от шумных улиц — в небольшом особняке, оплетенном виноградной лозой по самую крышу, посреди цветника, где бурно разрослись розовые кусты.
— Красивое место, — сказала Эсме с легкой улыбкой. Джа-Джинни хмыкнул, Крейн промолчал. От самой гостиницы, где пришлось остановиться на время ремонта «Невесты ветра», они шли в молчании, которое тяготило целительницу, но нарушить его она решилась только сейчас. — Я бы хотела жить в таком доме.
— Я давно говорил капитану, что не мешало бы купить в Лейстесе какое-нибудь жилище, — сказал крылан. — Но ему, верно, нравится останавливаться в гостинице и кормить тамошних клопов.
Магус одарил его косым взглядом — и опять промолчал. Впрочем, Джа-Джинни не нуждался в ответе, он и сам знал: даже если Кристобаль поддастся когда-нибудь на его уговоры, он не станет в этом доме жить, как и во многих других, купленных по случаю и пустующих. Он не признавал другого дома, кроме «Невесты ветра».
— Может, все-таки расскажете мне, кто такой этот Скодри? — осторожно спросила целительница. — И отчего ему понадобилась я? Как-то не хочется выглядеть полной дурой…
Выдержав паузу, Джа-Джинни убедился: Крейн по-прежнему не желает разговаривать. И тогда он принялся объяснять сам:
— Ты слыхала о лирийском мятеже? Она покачала головой.
— Это случилось… э-э… точно не помню, кажется, лет через двадцать после вступления на престол Капитана-Императора Аматейна. Кланы Орла, Скопы и Ястреба не поделили между собой Лирию — большой процветающий остров. Сейчас уже точно не скажешь, кто первый начал — кланы несколько лет валили вину друг на друга, — но когда жители Лирии, измученные тем, что с них снимают дань в трехкратном размере, да еще и Император постоянно требует подарков, подняли восстание, его подавляли сразу три клана, которым помогали имперские войска. Не вдаваясь в подробности, скажу: от того острова осталось пепелище. Я не преувеличиваю — города сровняли с землей, виноградники вырубили…
— Заступница! — ошеломленно пробормотала Эсме. — Я теперь припоминаю, Велин об этом рассказывал. Но почему с ними обошлись так жестоко?!
— Капитан-Император решил преподать урок, — встрял Крейн. — Как говорится, чтобы другим неповадно было.
— Да-да, — кивнул Джа-Джинни. — Магусы не щадили ни женщин, ни детей. В ход шло любое оружие, и в живых осталась всего-то тысяча лирийцев. Среди них оказался и некий Скодри — рыбак, не принимавший участия в восстании, но потерявший в итоге всю семью — если не ошибаюсь, десять человек. В тех краях у рыбаков всегда были большие семьи…
— Он решил мстить?
— Совершенно верно. Собрал таких же несчастных, сколотил команду. Как они первый фрегат захватили, я расскажу тебе в другой раз, но факт есть факт — уже через год после лирийской бойни Скодри вовсю пиратствовал в морях, и горе было тем магусам, которые попадались ему в руки…
Эсме побледнела, и Джа-Джинни счел это удачным поводом закончить рассказ. Ему вдруг сделалось не по себе, словно чей-то недобрый взгляд задержался на них: рука крылана поднялась к груди, но схватила пустоту.
— Не в руки, а в зубы, — поправил Крейн. — Это известная история. Когда Скодри захватил в плен одного из воинов клана Скопы, тот вызвал его на поединок и заявил — дескать, будет драться без оружия, потому что его оружие всегда при нем. Видела когда-нибудь Скопу? У них когти, словно лезвия кинжалов. Скодри принял вызов смеясь — все тогда решили, что он окончательно помешался. Дуэль закончилась тем, что Скодри… э-э… загрыз несчастного. С тех пор его стали называть…
— Зубастым Скодри, — сказала целительница. — Проклятье! Отчего вы меня сразу не предупредили?
— Ты бы отказалась? — иронично поинтересовался капитан. — Не каждый день тебя приглашает на ужин живая легенда. Ну ладно, не надо так переживать. Он уже лет двадцать как отошел от дел, никого не кусает — обзавелся семьей и тихо-мирно живет в Лейстесе… который, кстати, никогда не был бы построен, если бы не Зубастый.
— Хотя он по-прежнему ненавидит магусов, — проговорил Джа-Джинни. — Всех, а не только виновных в гибели Лирии.
— Но как же… — Эсме растерянно подняла брови. — Ведь он…
— Он не знает, кто я такой. — Крейн улыбнулся краем рта. — Собственно, об этом никто не знает, кроме Джа-Джинни, Умберто, Эрдана и тебя. Хотя, без сомнения, многие догадываются.
Джа-Джинни кивнул, соглашаясь с Кристобалем. О капитане Крейне заговорили лет пятнадцать назад, хотя «Невеста ветра» вышла в море гораздо раньше. Ждать осталось недолго: пройдет еще лет пять, и жители Лейстеса — те, кто воочию видел знаменитого пирата и его фрегат под зелеными парусами, — обратят внимание, что он не стареет. Тогда они сделают единственно возможный вывод.
А пока что те из матросов «Невесты», кому случалось увидеть истинную силу капитана Крейна, благоразумно помалкивали…
— Сменить имя намного проще, чем лицо, — сказал крылан. — Думаю, у тебя точно есть в запасе год-другой, а потом надо будет что-то придумать.
— За год многое может измениться, — загадочно произнес Крейн. — Что-то мы заболтались, а Скодри ждет. Идем!
Они прошли по узкой дорожке, посыпанной мелкой галькой; с обеих сторон вздымались огромные — выше человеческого роста — кусты роз. «Жаль, не цветут», — подумал Джа-Джинни. Пару лет назад он попал сюда в разгар лета, когда цветов было больше, чем листьев, от их аромата можно было опьянеть.
Возле дома, под навесом из лозы, был накрыт большой стол, вокруг которого суетились слуги — ими командовала маленькая худощавая женщина лет сорока. Ее необычайно густые и длинные волосы были собраны и хвост, простое платье облегало стройную фигуру, а длинные пальцы, как было известно Джа-Джинни, справлялись не только с иголкой, но и с острым тонким стилетом, который Агнес порою использовала вместо шпильки для волос. Крылан легонько тронул Эсме за локоть и прошептал, взглядом указывая на женщину: «Это жена Скодри».
— О-о, вот и гости! — воскликнула Агнес, когда они вышли из-за поворота дороги. — Как раз вовремя! Милый!
Джа-Джинни обратил внимание, как Эсме передернуло при слове «милый», и слегка испугался. Не хватало только, чтобы целительница лишилась чувств от страха. Пожалуй, все-таки не стоило рассказывать о прошлом хозяина этого дома… хотя не было ни слова неправды, даже наоборот — о самых страшных вещах он умолчал.
Скодри, хромая, появился из-за угла дома. Он был не выше Крейна, но зато намного шире в плечах и рядом с миниатюрной супругой казался настоящим великаном. В свои шестьдесят лет пират сохранил почти все зубы, и в его густой шевелюре черных волос было намного больше, чем седых. Спину он держал по-прежнему прямо, а голову — гордо.
— Ах, пройдоха! — Скодри по-медвежьи облапил Крейна — у другого от таких объятий затрещали бы ребра, но магус не дрогнул. — Сколько лет сколько зим! Я уж думал, ты больше к нам не вернешься…
— Экий ты… нетерпеливый, — хмыкнул Кристобаль. — Всего-навсего одна зима, два лета.
— В море время течет быстрее, — заметила Агнес. — Джа-Джинни, мы рады тебя видеть в добром здравии. Кристобаль… — она укоризненно взглянула на Крейна. — Представь нас!
Крейн закивал, и последовал слегка церемонный ритуал знакомства, за которым крылан наблюдал очень внимательно. Но Эсме превзошла его ожидания: она учтиво улыбалась и даже бестрепетно протянула руку, которую Скодри поцеловал.
— Мы единственные гости? — поинтересовался Крейн, оглядев стол. — Ты больше никого из капитанов не пригласил?
— А кого? — искренне удивился Скодри. — Ребята со сторожевых кораблей бывают у меня почти каждый день, а таких редких гостей, как ты, в Лейстесе давно не было.
— Как же? — удивился Крейн. — А Звездочет? Ведь «Утренняя звезда» стоит в доке?
— Звездочет… — Скодри на мгновение помрачнел. — Он не из тех, с кем я хотел бы ужинать… да к тому же его на фрегате нет.
От удивления Джа-Джинни чуть было не выругался. Звездочета нет на фрегате? Но где же он тогда?! Его невысказанный вопрос осторожно задал Крейн, на что Скодри отмахнулся: дескать, не знаю и знать не хочу. «Но его там точно нет, — сказал он напоследок. — Сатто, его помощник, был у меня и сказал, что временно командует «Звездой». Вот ты и разберись, если так интересуешься…» Крейн красноречиво взглянул на Джа-Джинни, и они молчаливо решили отложить эту странную новость до окончания ужина.
Потом появились дочери Агнес и Скодри — Джа-Джинни с трудом припомнил, что одной, должно быть, уже исполнилось восемнадцать, а другая на два года младше. Девушки смеялись, щебетали, и именно из-за них Эсме перестала смотреть на хозяев дома с опаской.
Одного человека не хватало.
— А где Люс? — спросил Джа-Джинни у Агнес, когда они садились за стол. Младший, долгожданный сын Скодри ему нравился — это был на редкость смышленый и любознательный мальчишка.
Женщина потупилась, и ее улыбка на мгновение погасла.
— Он… скоро будет. Потом.
«Потом?» Джа-Джинни с трудом мог представить себе, что могло помешать Люсу выбежать первым навстречу капитану Крейну, которого он просто обожал, но настаивать было бы неприлично.
Застолье Скодри устроил отменное: блюда сменяли друг друга и были столь вкусны, что очень скоро Крейн шутливо заметил — дескать, за этим столом и кракен бы наелся до отвала. Скодри тотчас парировал: «Уж скорее он попал бы на этот стол в качестве главного блюда!»
— Кстати, — сказал Крейн. — Эсме очень интересовалась историей Лейстеса, но я решил, что лучше всего будет послушать самого отца-основателя. Ты не мог бы?..
— Конечно! — радостно зарычал Скодри, не заметив, что целительница совсем смутилась. — Вот скажите, Эсме, чем человек отличается от зверя?
Девушка растерянно пожала плечами.
— Не знаете? — старый пират лукаво улыбнулся. — Я тоже понял это не сразу, но постепенно убедился в собственной правоте. Зверь, будь он птицей или рыбой, питается тем, что поймает, и спит там, где безопасно. Птицы, правда, вьют гнезда, но не все и чаше всего лишь на время, пока высиживают яйца и выкармливают птенцов. А человеку нужен дом, Эсме. Дом. Это такое место, куда ты всегда сможешь вернуться, как бы далеко тебя ни забросила судьба. Или… — По лицу Скодри словно пробежала туча, и он ненадолго умолк. — По крайней мере, о возвращении домой можно мечтать. Даже если за твою голову назначена награда.
В два глотка он осушил полный кубок обжигающей сарьи, и на краткий миг в его глазах полыхнул тот самый огонь, который в течение тридцати лет заставлял имперских служак трепетать при одной лишь мысли о Зубастом Скодри.
— Этот город, — сказал он очень серьезно и сурово, — основан вовсе не только для пиратов, иначе кругом были бы сплошь старики да инвалиды. Лейстес открыт для всех, кто потерял свой дом. Знаешь, Эсме, граница между моряком и пиратом не всегда так уж очевидна. Порою случается, что пиратский фрегат берет на абордаж торговый — а тот, оказывается, лучше вооружен. И каков результат? Торговец очищает трюмы пирата и преспокойно продает его товар в ближайшем порту. Команда, естественно, отправляется считать острова, а сам фрегат в лучшем случае успевает удрать и перерождается где-нибудь в океане. Но я отвлекся… — он усмехнулся. — Если моряк завербовался на судно, может случиться так, что он вернется домой не скоро — и, оказавшись на берегу, увидит, что дома-то и нет.
— Сгорел, к примеру, — произнесла Эсме со странным выражением.
— Допустим. Что это значит? Это значит, что теперь наш матрос навеки привязан к морю. Но, что ни говори, человек не рыба и не может всю жизнь провести в брюхе фрегата, поэтому рано или поздно он начинает думать о том, что не мешало бы осесть где-нибудь в порту, прикупить землицы и заняться выращиванием… ну, например…
— Персиков, — подсказала целительница.
— А почему бы и нет? И вот тут-то наступает самое интересное. Распрощался наш моряк с друзьями, получил жалованье, сошел на берег. Присмотрел себе домик, а заодно и жену — и тут к нему приходит местный староста да ненавязчиво так намекает: дескать, все хорошо, ты парень при деньгах, да вот только нам бывшие пираты в соседях не нужны. Ты не пират? А докажи. Вот только возмущаться не надо, мы люди мирные, спокойные — без лишнего шума по шее дадим и считать острова отправим. Приходится ему вновь наниматься на фрегат — а там и старость не за горами… понимаешь, к чему я клоню? Эсме кивнула.
Собственно, Джа-Джинни отлично знал историю основания Лейстеса, которому было всего-то чуть больше двадцати лет. Началом стал договор между Скодри и Лайрой Арлини, самопровозглашенным королем Окраины. Лайра в то время был молод и горяч, но он понимал, что Окраина никогда не сумеет собрать флот, который позволит не бояться Империи. И он пошел на хитрость — заключил договор с Зубастым Скодри. Окраина передала пиратскому королю один из самых плодородных островов в обмен на обещание держать в постоянной боеготовности три фрегата, которые в любой момент смогут прийти по зову Лайры Арлини и встать на защиту его хрупкого королевства. Скодри в те годы уже устал от пиратства и исподволь мечтал о домике посреди сада — поэтому на предложение Арлини согласился легко, поторговавшись лишь для вида. Там, где они заключили договор, теперь была главная лейстесская площадь, которую еще называли площадью Согласия. Это было место общего сбора, а также суда, поскольку в Лейстесе существовали и стражи порядка — отряды, следившие за тем, чтобы никто не нарушал мир и покой… а для тех, кто все-таки не мог удержаться, на той же площади Согласия была выстроена тюрьма.
Горожане гордились тем, что она почти всегда пустовала.
Скодри поначалу вовсе не собирался брать на себя управление городом; он рассчитывал создать что-то вроде совета капитанов, который бы и принимал решения. Но капитаны приходили и уходили, а он всегда был в Лейстесе, и как-то само собой получилось, что Зубастый стал править городом и вершить суд.
Джа-Джинни порою с грустью думал о том, что как бы хорошо ни выглядел Скодри, он рано или поздно достигнет своего предела, да и сам Лайра, хоть и намного моложе, тоже не вечен. Что же произойдет с Лейстесом, когда оба его хранителя уйдут вслед за Великим штормом?..
— …Вот так-то, — закончил свою историю Скодри. — Так и живем.
— Здесь очень красиво, — сказала Эсме совершенно искренне, позабыв на миг о страхе и смущении. — Это необычайное… необычайно прекрасное место!
Зубастый улыбнулся.
За разговором время текло незаметно. Когда начало темнеть, старый слуга и двое помощников развесили на деревьях маленькие фонарики, чей теплый оранжевый свет придавал вечернему саду неизъяснимое очарование. Поддавшись этой странной магии, хозяева и гости постепенно умолкли, и каждый задумался о чем-то своем. Мысли Джа-Джинни были невеселыми: он вдруг ощутил себя лишним среди этой идиллии — и все потому, что некстати вспомнил о прошлом. «Ведь мы играем, притворяемся. Отдыхаем, уставшие от битв и рек крови. Да, Кристобаль? Да, Скодри? Но это несправедливо по отношению к Эсме и девочкам — они-то думают, что мы настоящие…» Крылан погрузился в размышления и не сразу почувствовал на себе пристальный взгляд Агнес: жена Зубастого Скодри, должно быть, за двадцать лет супружества отточила интуицию так, что та превратилась в дар чтения мыслей. Она смотрела на Джа-Джинни и еле заметно качала головой. Крылан виновато улыбнулся. Он успел позабыть, насколько хрупким бывает волшебство подобных вечеров — его способны разрушить даже неправильные мысли. А что уж говорить о неосторожных словах…
Вдруг раздался звонкий голос Марты, младшей дочери Скодри и Агнес:
— Капитан Крейн! Ой! — Она рассержено взглянула на сестру, от которой только что получила локтем в бок. Лора, старшая, выглядела очень смущенной и злой; она хотела бы заставить Марту замолчать, но было поздно. — Мы с Лорой поспорили… она говорит, вы совсем не изменились с последнего визита… ни капельки не изменились. Капитан, сколько вам лет? Лора говорит, тридцать, но тогда… — она хихикнула, — получается, что вы в десять лет уже командовали фрегатом.
Джа-Джинни оторопел. Уж не подслушал ли кто-нибудь их разговор, спрятавшись за розовыми кустами? Вполне возможно. Как он мог быть столь невнимателен…