Дело сделано.
Когда прогорит и лопнет веревка, удерживающая спусковой крючок стреломета, он выстрелит и, конечно, попадет в цель, если до тех пор фрегат не проскочит пролив Сирен, воспользовавшись попутным ветром.
— Вот… — сказал корабел, тяжело поднимаясь с колен. — Теперь все зависит от нее.
— Знаю! — нетерпеливо зарычал капитан. Внутри «Невесты ветра» нарастала протестная волна — она поняла, что была обманута, что на ее борту произошло нечто ужасное и жизнь капитана оказалась в опасности. Хотя сирены были уже совсем близко, гораздо большая опасность им угрожала со стороны одураченного фрегата, чья ярость порою принимала весьма пугающие формы. Крейну и то не всегда удавалось сразу успокоить «Невесту», а уж сейчас, когда он и с собой совладать не сможет…
Эрдан рассчитывал лишь на то, что «Невеста» сначала преодолеет пролив.
«Давай, ты сможешь. А потом делай со мной, что захочется».
— Сделает! — улыбнулся музыкант в рваном плаще. — Ты знаешь, на что она способна в гневе. — Где-то далеко-далеко раздался чей-то крик: «…уши!!!» — и палуба, как он вдруг заметил, опять оказалась затянута туманом. Сирринг на сей раз был один, но мелодия оказалась такой знакомой, что он принялся гадать, где мог слышать ее раньше, — и позабыл бы обо всем, если бы не сущность. Черным пардусом с пылающими глазами-изумрудами она прыгнула между ним и музыкантом — тот отшатнулся, на мгновение прекратив играть. Руки Эрдана подействовали без его воли — поднялись, заткнули одно ухо, потом другое…
Музыкант исчез.
Наступила тишина.
Эрдан понял, что поддался магии сирен всего на миг, потому что ни Эсме, ни Джа-Джинни даже не успели испугаться. Они последовали совету Кристобаля заблаговременно, и теперь он оставался единственным на борту «Невесты ветра», кто слышал песню сирен.
Сама же сущность «Невесты», вновь сделавшись невидимой, все-таки осталась весьма реальной. Эрдан чувствовал присутствие в своем сознании: ее хватало и на то, чтобы нестись вперед с такой скоростью, что неслышный ветер, должно быть, выл и свистел в парусах, и на то, чтобы присматриваться к мастеру-корабелу, словно спрашивая: «Как же ты мог?!»
По счастью, она не обладала даром речи, даже мысленной.
Иначе ему было бы гораздо сложнее…
Кристобаль, связанный и совершенно беззащитный, улыбался — что он видел сейчас, с кем говорил? Под повязкой полыхнуло алым, показались искры. «Быстро, слишком быстро». Впрочем, это не имело значения: даже если феникс покажет себя прямо сейчас, он не сумеет вырваться. Гораздо хуже было то, что видения, посланные магусу сиренами, сбивали с толку и фрегат.
Эрдан отвернулся; смотреть на капитана в таком положении было выше его сил. Пролив Сирен стремительно приближался, и все-таки мастер-корабел с возрастающим беспокойством поглядывал на веревку, под которой теплился огонек. «Ты не можешь не успеть. Ты не имеешь права не успеть!» Фрегат не ответил ему — корабел не ощутил ни злости, ни чего-нибудь еще. Один лишь холод.
Холод…
Кто-то тронул его за руку — это оказалась Эсме. Целительница почувствовала, что корабелу плохо, и решила поддержать его… потому что к капитану она не могла даже прикоснуться. «А что будет, если он ворвется в наши головы?» — вдруг с ужасом подумал Эрдан и тотчас же понял — этого не будет. Если что-то осталось от железной воли Кристобаля, он такого не допустит.
Эсме сжала его ладонь и указала куда-то вперед. Крылан, так и не поднявшийся в воздух, тоже смотрел в ту сторону.
Сначала Эрдан ничего не увидел, а потом…
…Над поверхностью моря были натянуты тончайшие струны; они отсвечивали в ярких лучах полуденного солнца всеми цветами радуги. К чему крепились верхние концы струн, оставалось загадкой — они уходили в небо, теряясь в вышине. Что до нижних, подводных, концов, то Эрдан разглядел в глубине что-то темное и привычно потянулся к «Невесте», чтобы она рассмотрела получше, но в ответ ощутил все тот же холод. Он не сдержал горькой усмешки: что ж, какая теперь разница? Быть может, там и впрямь обитают загадочные чудовища, а быть может — перед ними одна из машин Основателей, забытая и сломанная. В любом случае они будут первыми, кто воочию увидел сирен и сумел их победить, а если бы Кристобаль был заурядным капитаном, к этой победе не примешивалась бы изрядная доля горечи и стыда. Даже при том, что они ничего не слышали, зрелище оказалось попросту завораживающим. Легко было представить себе, что перед ними некий музыкальный инструмент — арфа. Арфа Повелителя штормов. «О, Заступница! — подумал Эрдан. — Я не знаю, чего хочу — уйти или остаться!»
«Погоди, вы еще не проскочили!» — проговорил музыкант у него за спиной; Эрдан, вздрогнув всем телом, обернулся. Время потекло очень медленно, словно старый темный мед с крупинками сахара, словно смола, — и он почувствовал себя беспомощной мухой, застрявшей в янтаре.
Веревка, удерживающая спусковой крючок стреломета, еще не прогорела до конца, но начинает рваться — Эрдан видит, как грубые волокна лопаются одно за другим, и ему кажется, что где-то далеко раздается чей-то безумный смех. Он не может пошевелиться, будто скован по рукам и ногам, и только смотрит на это ужасающее зрелище.
Джа-Джинни и Эсме ничего не видят — они не могут оторвать глаз от исполинской арфы, которая осталась за кормой. Она уже достаточно далеко, и можно все закончить, но он по-прежнему стоит без движения.
Последняя ниточка, не толще волоса.
Он зажмурился.
Короткий свист полета стрелы, глухой удар.
Уже потом Эрдан понял, что эти звуки ему пригрезились, потому что в тот момент он не слышал ничего, хотя именно так все и произошло на самом деле: гарпун вонзился в мачту, лишь слегка оцарапав Крейну правое ухо.
Они промахнулись.
Это был самый удачный промах за все годы, что «Невеста ветра» провела в море…
Магус застыл: огонь уже упокоился, и он полностью владел собой, поэтому с помощью «Невесты» должен был видеть и понимать, что произошло. Эрдан услышал его мысленный возглас: «Так и будете стоять? Развяжите меня!» — но после этого сознание фрегата отдалилось, словно «Невеста» не желала больше знать своего корабела.
На негнущихся ногах он подошел к грот-мачте и перерезал веревки.
Эсме уже бежала к капитану, который снимал повязку с глаз — зеленый шарф был чуть-чуть запачкан в крови. Целительница, не говоря ни слова, протянула руку, и Крейн покорно наклонил голову, чтобы она могла залечить его ухо.
Губы Джа-Джинни шевельнулись, и Эрдан только тогда сообразил, что все еще ничего не слышит. «Тебе стоит только захотеть. Я всего лишь мелкая рыбешка, которая поплывет к тебе в пасть по первому зову. Ну? Накажи меня, я чуть не убил твоего капитана. Сделай что-нибудь!»
Ничего не произошло. «Невеста» была к нему холодна и безразлична…
— …промахнулись? — спросил крылан. — Ведь вы с Умберто вроде все рассчитали?
— Ты бы хотел, чтоб гарпун попал в цель? — хмуро поинтересовался Эрдан. После долгой тишины звуки казались слишком громкими и резкими, они причиняли боль. — Он вообще не должен был выстрелить.
— Странно как-то… — пробормотал крылан, слишком обеспокоенный, чтобы обратить внимание на обидные слова Эрдана. — Как будто кто-то за нами наблюдал. Великий шторм… Надеюсь, на обратном пути не придется повторять все сначала? Ведь мы пойдем другой дорогой, так?
— Так, — откликнулся Крейн. Эсме как раз закончила исцеление, и он недоверчиво ощупал ухо. — Что ж, неплохое приключение. Отменный получился… промах.
— Я не знаю, почему так вышло, — устало сказал Эрдан. Ему внезапно сделалось совершенно безразлично, что произойдет потом. — Надо вытащить его…
Пробормотав что-то утвердительное, магус потянул за древко гарпуна, и тот вышел из мачты с отвратительным чмокающим звуком. Рана начала затягиваться; ее, конечно, заметят, но матросы «Невесты ветра» приучены не задавать лишних вопросов. Крейн отшвырнул гарпун и со странным выражением лица посмотрел назад — туда, где осталась Арфа. Что он видел под воздействием магического безумия, навсегда останется его тайной, и Эрдан сомневался, что магус захочет когда-нибудь об этом рассказать.
Свершилось. Они победили сирен, они первые.
«Заступница, как я устал…»
Он лежал под огромной толщей воды.
Где-то в зеленой вышине тускло мерцал солнечный диск. Здесь было хорошо — никто не гнался следом, не задавал странных и глупых вопросов, — здесь можно было даже забыть собственное имя. Почему он вообще что-то видит и слышит, Эрдан не задумывался: в конце концов, никто не возвращался из царства Великого шторма, чтобы рассказать, как именно Повелитель поступает с душами погибших в море. Может, он помещает эти души в раковины и те тысячу лет лежат на дне? Почему бы и нет…
Пока он неспешно размышлял, солнечный диск превратился в чье-то лицо. Оно было сосредоточенным и хмурым; белки темных глаз сильно покраснели, поджатые губы выдавали легкую растерянность.
— Это странно! — сказал смутно знакомый голос. — Я ручаюсь за то, что исцелил его полностью, но почему в таком случае он не приходит в себя?
— В этом нет твоей вины, — ответил другой голос, тоже знакомый. — Просто ему нужно время, чтобы очнуться полностью. Мастер Эрдан! Просыпайтесь!
На дне было хорошо, прохладно и спокойно. Он не хотел вспоминать прошлую жизнь и не намерен был просыпаться, сколько бы его ни звали…
Но отрешиться полностью от их разговора оказалось невозможно.
— Хм. Знаешь, Кристобаль, я понял. Уж не знаю, отчего наш мастер сиганул с маяка, но жить ему определенно не хочется. Ты чувствуешь?
— Чувствую… — Послышался тяжелый вздох. — Но не понимаю. Ладно, давай еще немного подождем.
Нет-нет. Прочь! Пусть ждут сколько угодно, он никуда отсюда не уйдет. Стоило так много лет искать покоя, чтобы в конце концов обнаружить его на океанском дне… если бы он знал об этом раньше, то воспользовался бы обрывом, где так часто проводил ночи в бесплодных терзаниях. Все, решено. Он будет лежать здесь, потому что так решил Великий шторм.
— Великий шторм, ага! — Крупная рыбина с разноцветными глазами и довольно-таки нахальной мордой зависла прямо перед ним, и Эрдан понял, что не может отвернуться. — Делать ему нечего, как устраивать каждую заблудшую душу в отдельную раковину! А ну, вылезай оттуда!
Еще чего. Он закрыл глаза, и стало темно, но тварюшка никуда не делась.
— Давай поразмышляем вместе над тем, что произошло, — сказала она чуть спокойнее. — Жизнь тебя потрепала, да, но ведь это не повод кидаться вниз головой с высоченной башни! Всегда есть выход, а если кажется, что его нет, — значит, надо искать получше!
Ребячество! Он мог бы объяснить странному созданию, что это и был единственный выход из ситуации, но чувствовал: говорить нельзя. Стоит проронить хоть одно слово, хоть один звук — и блаженному уединению конец.
Хотя какое это теперь уединение…
— Нет, так не пойдет!
Раздавшийся вслед за этим странный звук вынудил его приоткрыть один глаз: оказалось, рыбина быстро росла, ее тело вытягивалось и распухало, приобретая знакомые очертания — закругленная корма, вытянутый нос, тупой таран, — пока он не понял, что смотрит из-под воды на огромный фрегат. Ну и пасть была у этого корабля! Настоящий бездонный водокрут, готовый весь мир в себя засосать.
— Просыпайся, я кому сказал!
Голос был хорошо знаком, но вот интонация… «Это что-то новенькое. Кто тебе дал право так со мной разговаривать?»
— Как хочу, так и говорю! Просыпайся, несчастный трус!
Трус?
«Да как ты смеешь? Я за всю свою жизнь ни разу не…»
— …не дал повода назвать себя трусом, — хрипло проговорил мастер-корабел и открыл глаза. Он лежал на узкой койке в чистой и светлой каюте: рядом сидел Кристобаль Фейра, взъерошенный и невыспавшийся. Во взгляде, который магус устремил на Эрдана, светилось озорство.
— Охотно верю, — сказал он весело. — Потому я и решил прибегнуть к крайним мерам.
— Ну и дурак… — беззлобно выдохнул Эрдан и с большим трудом приподнялся на локтях. Он ощутил слабость, словно пролежал в постели не меньше недели, но не могло же на самом деле пройти так много времени! — Где мы? Куда ты меня увез?
Кристобаль неопределенно махнул рукой:
— Мы где-то… в океане.
— Как далеко от Аламеды?
— В четырех днях пути.
Вот как. Все-таки он достаточно долго пробыл без сознания, хотя там, на дне, течение времени вообще не ощущалось — могла пройти хоть тысяча лет.
Интересно, догадывается ли молодой магус, в какую историю оказался замешан, кому перешел дорогу?..
— Зачем ты меня спас? — хрипло спросил Эрдан. — Мы же расстались.
— Я отвечу только после того, как ты объяснишь, зачем кинулся в воду, — ответил Кристобаль, и в его глазах мастер-корабел увидел знакомое упрямство. Начало разговора было многообещающим: если они так и будут ставить друг другу условия, то беседа продлится бесконечно долго.
Что ж, иногда лучше поддаться…
— Я расскажу… — медленно проговорил мастер-корабел. — Только учти: тебе это очень сильно не понравится. Быть может, ты захочешь бросить меня за борт, когда узнаешь всю правду.
— Захочу — и брошу, — усмехнулся магус. — Я весь внимание.
…В те дни, когда сломанная мачта «Невесты ветра» только начинала расти, Эрдан прилагал все усилия, чтобы не слушать, о чем говорит магус в бреду. Но, к несчастью, тот бредил громко и отчетливо, поэтому сосредоточиться на чем-нибудь другом у корабела никак не получалось. Волей-неволей он узнал многое о прошлом последнего из рода Фейра, но самое тяжелое заключалось вовсе не в этом.
Ему слишком многое пришлось вспомнить.
Наверное, кроме Великого шторма, Заступницы и Морской царицы существовал еще кто-то четвертый. Он-то и устроил так, что Кристобаль Фейра, решив стать хорошим навигатором, принялся искать именно его, а не какого-нибудь другого корабела…
Рок или Судьба — называй как хочешь.
— Ты немало обо мне знаешь, — сказал Эрдан. — Поэтому обойдемся без предыстории. Меня, как ты слышал, считают лучшим корабелом Империи за последние две сотни лет, но это неправда. Я не совершил ничего выдающегося… за исключением одного случайного открытия. Вот скажи, твоя команда всегда была такой маленькой? — Магус кивнул. — Значит, ты ни разу не изгонял никого с борта «Невесты ветра». Это нелегкое дело, сказать человеку: «Ты мне больше не нужен!» — а если при этом еще и фрегат заартачится, то жди неприятностей. Многие капитаны втайне мечтают о средстве, которое позволило бы им набирать и распускать команду, минуя фрегат. Убедить корабль в том, что вам обоим и впрямь необходим некий человек, бывает очень непросто, но тебе еще предстоит с этим столкнуться… Так вот, многие хотели бы научиться рвать связующие нити и протягивать их, приказывая кораблю, а не уговаривая его. Но мало кто задумывается о том, что нить между матросом и фрегатом ненамного отличается от такой же между фрегатом и капитаном! А ведь это значит, что если возможно разорвать связующую нить без ведома корабля, то можно уничтожить и его связь с капитаном… — Эрдан умолк и посмотрел на Кристобаля — тот сохранял спокойствие, но было видно, что это дается ему все сложнее. — И я был первым, кто понял, как это сделать. Хотя… быть может, я всего лишь оказался первым тщеславным идиотом, который не сумел умолчать о своей догадке и выдал ее человеку, менее всего пригодному для хранения подобных секретов.
Магус сильно побледнел.
— У меня было много учеников — корабелов и навигаторов. Среди первых выделялся некто Чейн, а вот среди вторых… хм, это забавная история. Он пришел в школу инкогнито, долгое время жил вместе с другими молодыми учениками, ничем не выдавая своего благородного происхождения.
Он был старателен и обладал бесспорным талантом, чьи новые грани открывались едва ли не каждый день. Я проникся к нему уважением и даже слегка завидовал, а потом вынужден был признать: он лучший мой ученик… и, возможно, лучший навигатор во всем океане. Время шло, его обучение почти закончилось. Однажды…
…однажды его пригласили во дворец, на прием к Капитану-Императору. До этого Эрдана называли лучшим корабелом, но на самом деле первым мастером императорского флота был некто Рейстеф. Эрдан не был знаком со своим предшественником и не мог сказать о нем вообще ничего — ни плохого, ни хорошего. Он просто учил, не задумываясь о том, что можно стремиться занять столь высокий пост. Приглашение принес курьер в богатой одежде, и Эрдан долго думал, перед тем как дать согласие. Его приглашают во дворец? Для чего?! «Не стоит отказываться, — сказала Клара. — В конце концов, ты ничего не теряешь». Он потерял все, но немного позже…
— Во дворце… что ж, ты уже все понял. Я долго вертел головой в поисках самого Капитана-Императора среди разряженных в пух и прах придворных, но безуспешно. Потом меня попросили пойти в библиотеку, и там оказался — да, тот самый человек, мой ученик. Его Величество Капитан-Император Аматейн. Я немного оробел, а он был учтив и скромен, как и полагается ученику перед лицом учителя. Он предложил мне занять должность главного корабела… это сейчас я понимаю, что освободилась она не случайно… и еще много чего наобещал. Я и растаял, как снег весной. Ему не понадобилось много времени и усилий, чтобы вытянуть из меня тайну связующих нитей…