Так что не следует забывать о том факте, что это тяжелое наследие живо до сих пор. Потому и случаются всплески протеста типа Фергюсона и восстания на расовой почве. И культура разных сообществ, принадлежащих к разным расам, очень сильно отличается, и произношение отличается – настолько, что в какой-то момент времени, я думаю, филологи заговорят о существовании отдельного языка. При этом даже внутри афроамериканского сообщества очень сильно деление в зависимости от оттенков кожи. Там выстроилась крайне сложная система отношений. Белых туда не пускают, то есть все подобные вопросы с белыми не обсуждают.
Это расслоение общества невольно накладывает свой отпечаток – обжегшись на молоке, то есть на рабстве и расовых неравенствах, американцы начинают дуть на воду. Они говорят: «Хорошо, а в чем еще люди неравны?» Не случайны дискуссии о том, что является нормой, а что не является, что является выбором, а что нет. И все это представляет собой благодатную почву для возникновения тяжелейшего внутреннего конфликта. Потому что все просто, когда у тебя есть Библия. Проблем нет вообще. Книга думает за тебя. Ты открыл главу, прочитал и думаешь: «Ого, круто».
Но это скорее где-нибудь в глубинке, особенно в южных штатах. А если ты вдруг разговариваешь со сторонниками либеральных идей и демократии, они начинают возражать: «Но как же, люди ведь должны быть равны в правах! Иначе это противоречие. Или что, мы сейчас должны брать Книгу Левит и в соответствии с ней идти и забивать камнями гомосексуалистов? Это же абсолютная дикость, как можно!»
Ну хорошо. Мы современные толерантные люди и признаем за гомосексуалистами право на существование. Но наши оппоненты продолжают: «В таком случае, почему вы запрещаете им жениться?» И вот уже появляются штаты, где однополые браки разрешены. «Отлично, – продолжают защитники прав человека, – но постойте, если это нормальная семья, почему мы не даем им все права семьи? У них такая трагедия, они не могут иметь детей – по физиологическим причинам, – но это же не значит, что они не могут взять и усыновить ребенка!»
В самом деле, почему бы и нет. Все-таки дети должны жить в семье, а не в казенном доме. Но тут у нас появляется прямо вытекающий из предыдущего вопрос: а если, например, люди усыновили ребенка, но ладят с ним как-то не очень хорошо – разве у них нет права этого ребенка заменить? Ну как подержанную машину – сдать, продать или организовать клуб вместе с такими же усыновителями и поменяться. Такие факты выяснились, в частности, в отношении усыновленных детей из России.
Что мы им можем сказать на это? Что такая ситуация ужасна? Ну, наверное. А почему? А если так будет лучше для ребенка?
Неожиданно возникают самые разные общества по интересам с самыми болезненными идеями. Так, например, в цивилизованном мире появляются люди, которые на полном серьезе доказывают нам, что ребенок имеет право на любовь со стороны взрослого. Объясняется это – внимание! – сексуальностью ребенка. И, мол, совершенно нормально, если взрослый человек ему поможет. И вот уже пишутся книги и продаются на «Амазоне».
Получается, что, с одной стороны, сетевое пиратство считается ужасным преступлением – Мадонна даже назвала террористами тех, кто выложил в Интернет ее новый альбом, – а с другой стороны, совершенно не страшно и не преступно продавать через «Амазон» книги, пропагандирующие педофилию, лишь бы там не было картинок. Кошмарное преступление – не заплатить налоги, но почти невинный проступок – забыть живого ребенка в машине, чтобы он там угорел. Ну, бывает. Что такого? Про налоги ты не смеешь забыть. А про ребенка – запросто.
Это очень странная ситуация, которую нам тяжело понять, однако американским обществом она принимается чрезвычайно легко. На самом деле американское общество упирается в традиции. И, скажем, традиции провинциального белого Юга колоссальным образом будут отличаться от традиций провинциального черного Юга и абсолютно отличаться от традиций Новой Англии. Они просто друг друга не будут понимать.
Мудрые политики это очень хорошо учитывали. Говорят, что Джордж Буш-младший, который получил блестящее образование в Йельском университете и Гарвардской школе бизнеса, проиграл свои первые выборы, потому что его конкурент заявил: «Что может знать о жизни этот парень, родившийся с серебряной ложкой во рту?» Буш это очень хорошо запомнил. Он понял, как ему надо себя вести. И дальше уже притворялся таким махровым реднеком, что складывалось впечатление, будто он и правда реальный техасец. Хотя он (уроженец штата Коннектикут) и близко никакого отношения до определенного момента времени к Техасу не имел. Я с Бушами встречался лично, и со старшим, и с младшим, и меня всегда удивляло, как придумывается образ глупого человека для Джорджа-младшего. При том что он далеко не глуп. Он великолепный психолог, тонко чувствующий, чего от него ждет его электорат, и соответствующий этим ожиданиям.
Американское общество защищено своими протоколами. Защищено от всплесков, защищено от любых ошибок. Но как только исчезают внешние рамки этих протоколов, американское общество срывается и идет вразнос. И тогда вступают в силу другие протоколы, которые возвращают общество в рамки. Самый яркий пример – трагедия Нового Орлеана. Колоссальное стихийное бедствие, власти в городе фактически нет. Казалось бы, люди должны друг другу помогать! Но нет – появляются банды мародеров, их приходится отлавливать и жестко подавлять.
Но вот другой пример: 11 сентября 2001 года. Абсолютно героическая работа полицейских и пожарных. И люди по всей стране действительно поднимаются, как единое целое, и оказывают сочувствие и помощь. Это один и тот же народ. Американцы способны и на единодушный патриотический порыв, и на расовые выступления. Притом некоторые из них носили по-настоящему страшный характер.
Вот как работают американские протоколы.
В 1991 году в городе Лос-Анджелесе полицейские задержали человека (его, как потом выяснилось, зовут Родни Кинг) и в процессе сильно его избили. Этот самый Родни Кинг был обыкновенным мелким преступником, какой-то особой симпатии он, по большому счету, вряд ли заслуживал, и при других обстоятельствах о нем бы никто вскорости и не вспомнил. Но внезапно он стал страшно известен.
Ночью 2 марта 1991 года Кинг и двое его приятелей ехали по Футхилл-фривей. Они возвращались от друзей, где смотрели по телевизору баскетбольный матч и выпивали. Выпивали сильно – согласно результатам сделанных позже анализов, содержание алкоголя в крови у Кинга в два раза превысило разрешенную в Калифорнии норму. Патрульные полицейские зафиксировали превышение скорости машины, которую вел Кинг, и приказали ему остановиться. Кинг это требование проигнорировал, мало того – прибавил скорость. Надо сказать, что Кинг не только вел машину пьяным, но и в тот момент находился на УДО за грабеж. То есть это преступник с четкой и ясной криминальной историей.
Начинается погоня. За Кингом отправляются несколько полицейских машин и вертолет. Он несется по жилой зоне со скоростью, для российского человека «невероятной» – аж 140 километров в час, плюс-минус. Погоня заканчивается тем, что машина преследователей врезается ему в бок, и к Кингу подскакивают первые пять полицейских. Все они оказываются белыми. Один из полицейских приказывает всем находящимся в машине выйти из нее и лечь лицом вниз на землю. Все, кроме Кинга, подчинились, и их увезли в участок.
Кинг не выходит из машины. А когда выходит, то начинает хихикать, махать рукой вертолету, притоптывать, хватать себя за ягодицы. Патрульная полицейская Мелани Сингер подумала, что у него в заднем кармане или за брючным ремнем пистолет. Она вытаскивает свой пистолет, направляет на Кинга и велит ему лечь на землю. Кинг подчиняется. Полицейская приближается к нему, держа пистолет наготове, но сержант полиции Кун велит ей убрать оружие.
Полицейские решают использовать описанный в инструкциях метод «толпы», бросаются на Кинга, ломают его, Кинг сопротивляется. Строго говоря, полицейские были уверены, что он находится под дурью (и сам он потом в этом признавался, хотя лабораторный анализ его слова не подтвердил). Видя, что Кинг сопротивляется, так что его не удается скрутить, при этом он не реагирует на команды прекратить сопротивление, его долбят из электрошокера в спину. Кинг падает на колени, потом поднимается – с торчащими из спины проводами электрошокера, – несколько секунд орет от боли, а потом идет в сторону полицейского Пауэлла. Тот бьет его дубинкой по голове. Хотел ударить еще раз, но другой полицейский его остановил. Кинг встает на колени, и тогда полицейские Пауэлл и Винг начинают избивать его дубинками. Сержант Кун позднее признался, что приказал наносить Кингу сильные удары. Позже эксперты насчитают 56 ударов дубинкой и шесть ударов ногами. Снова применяется метод «толпы», Кинга скручивают и волокут к патрульной машине.
Все это снимается на видео из квартиры человека по имени Джордж Холлидей. Позже Холлидей выступает на местном телевидении и показывает запись. И происходит взрыв. Натуральный взрыв.
Почему я так подробно об этом рассказываю: именно с этого момента пошла тема снимать действия полиции на видео. Случай Родни Кинга был первым, когда превышение полицейскими полномочий было зафиксировано на видео и вызвало такую колоссальную реакцию.
В конечном счете после задержания пришлось вызвать Кингу «Скорую помощь» и отвезти его в госпиталь. Врачи устанавливают, что у него треснула лицевая кость, сломано правое колено, фиксируют синяки, раны… Кинг подает на власти в суд, заявляя об 11 трещинах в черепе, сотрясении мозга, других переломах, выбитых зубах и отбитых почках и требуя возмещения ущерба в размере 3,8 млн. долларов.
Вроде бы классический случай. О чем тут говорить? Полицейских, естественно, судят, все по закону. 29 апреля 1992 года присяжные выносят вердикт. Вот только вердикт оказывается странным. Из четверых полицейских, которым было предъявлено обвинение, трое признаны невиновными.
Казалось бы – обычное дело. Четверо белых полицейских избили чернокожего преступника, троих из них оправдали. Но одного-то посадили! Все, инцидент исчерпан. Но Америка взрывается. Тысячи темнокожих американцев, в основном крепких мужиков, выходят на улицы Лос-Анджелеса, устраивают демонстрации и беспорядки. Начинается знаменитый Лос-Анджелесский бунт, который продолжался с 29 апреля по 4 мая 1992 года. Естественно, подтягиваются криминальные элементы. Напомню, что у самого Кинга была криминальная история ого-го какая. На шесть дней Лос-Анджелес превратился в ад. Насилие, грабежи, погромы. Все происходящее напоминает какой-то боевик в жанре антиутопии – российским зрителям наверняка знакомо немало таких фильмов.
Самыми массовыми беспорядками до событий 1992 года было восстание в Уоттсе, пригороде Лос-Анджелеса, в 1965 году и восстание в Детройте в 1967-м. Но в 1992-м масштаб происходящего был таким, что даже не укладывается в сознании современного человека, который привык считать, что Америка – страна вечно цветущих апельсинов. Было сожжено около 5500 зданий. Люди стреляли в полицейских и журналистов. Разгромили правительственные здания. Напали на отделение газеты «Лос-Анджелес таймс». Пришлось отменить вылеты самолетов из Лос-Анджелесского аэропорта, так как город был окутан густым дымом.
Хотя начали все афроамериканцы, беспорядки быстро перекинулись на латинские кварталы в южной и центральной частях города. Полицейские реально опасались за свою жизнь и сконцентрировали в одном месте гигантские силы. Не зря – 400 человек пытались взять штурмом отделение полиции. На следующий день беспорядки охватили Сан-Франциско, где были разгромлены свыше сотни магазинов. 2 мая, когда власти поняли, что со всем этим надо что-то делать, в Лос-Анджелес ввели 7300 полицейских, 1950 шерифов и 9975 национальных гвардейцев, 3300 военных и 1000 агентов ФБР. Полицейские убивают 15 человек, сотни ранены. 12 тысяч человек арестованы. Вдумайтесь в эту цифру.
Конечно, это был колоссальный удар по престижу Соединенных Штатов. В эту неделю насилия и террора были вовлечены и чернокожие, и латиноамериканцы, и белые. В результате бунта погибло 53 человека, причинен ущерб в миллиард долларов. Через год состоялось повторное судебное заседание, на котором полицейских Пауэлла и Куна признали виновными. Все четверо обвиняемых были уволены из полиции Лос-Анджелеса.
Да, виновных в избиении Родни Кинга полицейских все-таки осудили. Но кто вернет погибших? Заметьте, ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в правоте действий властей: стоило беспорядкам разгореться, и в мирный город, охваченный волной насилия, вводятся войска.
Давайте себе представим, что эти события происходили бы в любой другой цивилизованной стране мира. Какой была бы реакция американского правительства? Оно сказало бы: «Вы зачем подавляете демократические свободы?» А какой опыт из собственного инцидента извлекают американцы? Они пишут протокол: что нужно делать в подобной ситуации.
И вот в Фергюсоне опять убивают афроамериканца. Еще раз повторю, что, по моему мнению, шесть выстрелов, пусть и в здоровенных размеров юношу, – это нонсенс. Любому понятно: если ты стреляешь из пистолета крупного калибра, бей по ногам! Человек так или иначе получит болевой шок и никуда уже не пойдет. Но шесть попаданий в корпус и в голову вряд ли означают, что ты такой плохой стрелок. Это значит, что ты просто преднамеренно убиваешь того, в кого стрелял.
Население Фергюсона выходит на улицы – и тут же появляется Национальная гвардия. И если Национальная гвардия – это еще не армия, то в Лос-Анджелесе впрямую были использованы войска. То есть когда американцы давят у себя проявления недовольства, вызванные, кстати говоря, полицейским насилием, это нормально. Напомню, за несколько месяцев до этого американцы звонили Януковичу и говорили: «Не смей вводить войска». При этом, когда Янукович разгонял студентов на площади, многих избили, но никого не убили. А здесь, в Фергюсоне, произошло реальное убийство. Но власти в США не останавливаются перед тем, чтобы использовать по максимуму силу. Жесткую силу.
Американцы любят свою страну, гордятся своей страной, обустраивают свою страну. Не собираюсь их идеализировать, но, бесспорно, у них многому можно поучиться. Как ни странно, американцы довели понятие технологии демократии практически до совершенства. Форма управления настолько естественна и так соответствует национальному характеру и образу мышления, что не вызывает внутреннего раздражения. Да, конечно, есть глубинные проблемы, которые регулярно выплескиваются на поверхность в виде такого рода социальных проявлений, как в Фергюсоне или Лос-Анджелесе. Столь любимые американцами протоколы и инструкции, к сожалению, только загоняют эти противоречия вглубь. Однако эти проблемы в большей степени связаны с финансовым и имущественным расслоением, чем с разницей менталитетов.
Но из тех построений американской демократии, которые транслируются вовне, исчез основополагающий постулат. Тот самый, который гласит, что люди рождаются равными в правах. Этот великолепный, потрясающий лозунг, очень гуманистически направленный, глубокий и верный, не имеет ничего общего с американской внешней политикой. И обычному американцу очень трудно это понять. Он же видит, что внутри своей страны может добиться правосудия. Он видит, что, если богатый человек ведет себя неправильно, его привлекут к ответственности по закону и могут даже посадить в тюрьму. Он видит, как мэра за взятку в 10 тыс. долларов моментально отстраняют от должности и отправляют в места не столь отдаленные. Он видит, как губернатор за попытку оказать давление на того, кто будет представлять штат в сенате, может опять же моментально слететь со своей должности. У него нет ощущения, что кто-то может быть неприкасаемым. На памяти американцев даже президента отправляли в отставку по импичменту после «Уотергейта». И американцы искренне думают, что ситуация осталась той же самой.
Поскольку Америка – страна протоколов, где, как мы уже говорили, очень высока степень независимости каждого отдельного штата, постольку резкие колебания внутренней политики практически немыслимы, – возможность влияния президента на дела внутри страны сильно ограничена. Но как только мы говорим о внешней политике, все тут же переворачивается.
Да, нельзя пытать на территории Америки – но можно пытать за пределами территории Америки. Да, невозможно себе представить, чтобы в Америке кого-то без суда и следствия удерживали в заключении на протяжении длительного времени. Никаких проблем – если это за пределами Соединенных Штатов. И появляется Гуантанамо. Появляются тюрьмы ЦРУ – как вполне обычные, только расположенные в Европе, так и некие летающие тюрьмы, о которых много говорят. То, что происходит в них, вообще не поддается описанию.
Но ведь это означает, что люди уже не равны в правах. То есть получается, что американцы – богоизбранный народ, поэтому они защищены законом. А все остальные, что, уже не люди? Чем они провинились? Почему по отношению к ним не их «плохие» правительства а «хорошее» американское позволяет себе так себя вести? Ведь это разрушает стереотип. Наверное, не всем об этом известно, но президент Соединенных Штатов Америки имеет право в течение 60 дней вести войну, даже не получив одобрения от конгресса. В нашем представлении это что-то немыслимое – один человек обладает такой властью? Это же неправильно. Так быть не должно.
В последнее время, как нам показалось, американцы изменили своим базовым постулатам внешней политики. С другой стороны, ряд книг израильских публицистов, вышедших на территории Израиля, говорит о том, что американцы всегда были такими – даже особо не притворялись. США довели до совершенства британский принцип: они делают только то, что выгодно им, при этом почему-то прикрываясь интересами всего человечества. Почему-то они решили взять на себя роль, выражаясь словами Киплинга, носителя бремени белого человека, распространителя вечных основ цивилизации.