В дверях я налетела на высокого мужчину, выходящего из церкви, и едва не сшибла его с ног.
– Простите! – пробормотала я, взглянув на него. Он улыбнулся в ответ и слегка приподнял шляпу, глядя на меня с веселым интересом.
Внутри я прямиком направилась в ризницу. Она была заперта. Я постучала, но никто не ответил. К такому повороту я была не готова. Беспомощно озираясь, я заметила еще одну дверь и почти бегом направилась к ней. Это оказалась церковная лавка, торгующая иконами и прочей церковной утварью. Пожилая женщина, стоящая за прилавком, заметив мое стремительное появление, недовольно поджала губы и осуждающе покачала головой. В ее глазах я вела себя недопустимо. Попытавшись придать себе более степенный вид, я улыбнулась как можно доброжелательнее и попросила помочь мне отыскать местного привратника.
Через пять минут мне представили привратника. Я ошарашенно уставилась на молодого розовощекого парня в пыльной рясе. Он разглядывал меня с интересом и, должно быть, ломал голову – зачем он мне понадобился.
– Но это не он, – пролепетала я. – Мне нужен другой привратник!
– У нас маленькая церковь, мадемуазель, – укоризненно произнесла продавщица лавки. – И содержать нескольких привратников нам не по карману.
– Но ведь я разговаривала с ним всего несколько дней назад! – не отступалась я. – Такой старичок, очень разговорчивый…
Я умоляюще посмотрела на женщину, словно она вдруг могла передумать и вспомнить, что забыла о другом привратнике. Но чудес не бывает. Она ничего не вспомнила и, кажется, начала склоняться ко мнению, что у меня не все дома.
– Подождите! – У меня осталась последняя надежда. – Может быть, у вас недавно сменился привратник? Этот еще очень молодой. Кто работал здесь до него?
– Жан служит здесь уже больше года, а прежний привратник умер… – С этими словами женщина повернулась ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
Уныло опустив плечи, я побрела вон из церкви. С кем же я разговаривала? С шутником или с покойником? В этой деревне все возможно, невесело усмехнулась я, машинально сворачивая за угол. И остолбенела. На той же скамейке, что и в прошлый раз, сидел… привратник. Или по крайней мере тот самый человек, который представился мне подобным образом. Меня начало мелко трясти. Я готова была броситься наутек, но старик на лавочке поманил меня рукой. Точно загипнотизированная, я медленно подошла к нему и покорно опустилась рядом.
– Не меня ли разыскивает прелестная мадемуазель? – пряча улыбку в сеточке морщин, спросил он.
– Я искала привратника, но мне сказали, что он умер, – деревянным голосом проговорила я.
Старик рассмеялся.
– И вы решили, что я привидение?
Я молчала. Ну не скажешь же «да».
– Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Наоборот… – прошептал старик, наклоняясь ко мне совсем близко. От него почему-то сильно пахло корицей, но этот запах не был неприятным. – У вас в голове сидит много вопросов, на которые нет ответов, ведь так? – спросил он и в ответ на мой вопросительный взгляд объяснил: – Ваше прелестное личико выглядит сильно озабоченным. Даже слепой заметил бы это. Вы искали меня и хотели о чем-то спросить. Так в чем же дело?
– Что происходит? – выдавила я. – Я имею в виду…
– Я знаю, что вы имеете в виду. Вам пришлось многое пережить. Мне хотелось бы утешить вас, но увы – это не в моих силах. Вы не послушались моего совета, и случилось то… что должно было случиться.
– Но почему это случилось именно со мной? – чуть не плача воскликнула я.
Он спокойно и серьезно посмотрел на меня и ответил:
– Потому, что вы – девственница…
– Какое вам… – от неожиданности я едва не ответила грубостью. Что за хамство! Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать свое физиологическое состояние. Но потом мне пришло в голову: а откуда ему вообще известно, что я девственница? У меня это на лбу не написано…
– Не обижайтесь на меня, дитя, – ласково сказал старик. – Вы, сами того не желая, разбудили страшные силы, спящие в замке. Только невинной девушке под силу это сделать. Вы пробудили демона, и только вы теперь сможете уничтожить его. Если вам повезет, конечно. Вы нужны ему, как никто другой, и не думайте, что сможете спастись бегством. Это бессмысленно. Он отыщет вас в любой точке земного шара.
– Вы говорите о Беранже Сонье? – прошептала я.
Старик кивнул, глядя на меня с жалостью.
– Но зачем ему именно я?
– Вам удалось многое узнать о нем, но не все. Существует одна вещь, которой вы не знаете: род Сонье был проклят, ему не дано было иметь наследника…
– Но у него было две дочери…
– Дочери – да, но не сын. Сонье не желал верить в то, что он проклят, он винил во всем свою жену, и желание покончить с «бабским проклятьем» было одной из причин, по которой он отправил жену и дочерей на остров умирать от голода.
– Нечеловеческая жестокость. Но я по-прежнему не понимаю, что он хочет от меня?
– Долгожданного наследника. Если Сонье получит желаемое, он будет обладать неограниченной властью над живыми и мертвыми.
– Это неправда. Вы нарочно хотите запугать меня! – в ужасе прокричала я. – Я немедленно собираю вещи и уезжаю! И никакой Сонье меня не найдет!
– Поздно, девочка, слишком поздно, – покачал головой старик. – У тебя один выход – бороться с ним и победить. Иначе…
Он не стал говорить, но у меня хватило воображения, чтобы представить свою страшную участь, где смерть будет самым лучшим исходом…
От охватившего меня страха я плохо соображала и чуть не забыла спросить о том, кому принадлежит таинственная могила, изображенная на картине Пуссена. Старик как будто ждал, когда я вспомню об этом. Он сидел рядом и даже не пытался уйти, хотя я молчала довольно долго. Наконец в моих мозгах немного прояснилось, и я сказала:
– Вы, похоже, знаете эти места как никто другой… – Старик кивнул, соглашаясь, и по его лицу вновь пробежала странная усмешка. – Скажите, кто лежит под тем древним камнем со стертой надписью, который расположен рядом с могилой Сонье?
– Вопрос на самом деле прост. Когда Сонье стирал надпись, он боялся, что кто-нибудь сможет заинтересоваться: зачем великому художнику рисовать неприметный надгробный камень с крошечного деревенского кладбища. Но здесь ему не повезло. Что ж, вы сами пришли к правильным выводам и имеете право на небольшую подсказку: в той могиле покоятся останки Иды де Бланшфор.
Знакомое имя. Я где-то его слышала, но где же? Я мучительно пыталась вспомнить и в конце концов решила попросить старика объяснить подробнее.
– Пожалуйста… – Я повернулась к нему и с глупым видом уставилась на пустую скамейку. Старик исчез, словно его и не было…
Глава 38
– Как прошла встреча с почтенным старцем? – спросил меня Артур, когда я вернулась к машине.
– Откуда ты знаешь, что это был старец? Ты что, следил за мной? – Я посмотрела на него с неприязнью.
– Прости, но мне не хотелось оставлять тебя без присмотра. У тебя настоящий дар влипать в неприятности. Но все было честно – я только посмотрел издали и даже не слышал, о чем вы говорили. Поэтому позволь спросить: ты узнала то, что хотела?
– Я узнала то, о чем предпочла бы никогда не знать. Я вообще жалею, что приехала в эту проклятую деревню! Ненавижу ее и все, что здесь происходит! – Я визжала, как последняя истеричка, и кричала до тех пор, пока слезы не начали душить меня.
Артур молча выслушал от меня все гадости и, подождав, пока я успокоюсь немного, сказал:
– Послушай, Тоня, ты замечательная девушка. Я вижу, ты попала в крупные неприятности, хотя и не знаю, что могло тебя так напугать, но поверь: я постараюсь сделать все, чтобы помочь тебе выпутаться…
Его голос звучал совсем не так, как обычно. В нем я услышала нежность и участие. Такого Артура я не знала. Размазывая слезы по щекам, я посмотрела на него и сказала:
– Спасибо за сочувствие, но думаю, что мне никто не поможет.
– Не стоит быть такой категоричной и тем более – расстраиваться заранее. Давай решать проблемы по мере поступления. Идет?
Я кивнула и попыталась улыбнуться. Я была благодарна, что он не стал приставать с расспросами. Иногда нужно, чтобы кто-то просто сказал: не трусь, как-нибудь прорвемся. Даже если ты знаешь, что это всего лишь слова.
Марк и профессор с нетерпением ждали нашего возвращения. С Ритой за это время не произошло никаких изменений. Она лежала на постели все такая же бледная. На плотно закрытых веках проступили голубые жилки. Дыхание было слабым, но она все еще была жива. При свете дня синяки, которыми было покрыто ее тело, выглядели особенно ужасно. У меня на глаза опять навернулись слезы, но я приказала себе держаться. Только сейчас я поняла, что бойкая Ритка была для меня чем-то вроде щита от реальной жизни. Она незаметно ограждала меня от чужой жестокости, настолько, насколько это было в ее силах. Теперь пришла моя очередь. Я должна бороться не только за себя, но и за нее. Столько, сколько смогу…
Мы по-прежнему не отходили от Риты, даже ели по очереди. Никто не хотел пропустить момент, когда она придет в себя. Мы верили в это, хотя с каждым часом надежд оставалось все меньше.
Когда все собрались в комнате, я наконец смогла сообщить имя женщины, похороненной на деревенском кладбище.
– Ида де Бланшфор? – встрепенулся профессор. – Ну конечно же. Теперь не осталось никаких сомнений – сокровища должны быть именно там.
– Неужели вы знаете, кто она? – с сомнением спросил Артур.
– Ну конечно! – энергично закивал Михаил Семенович. – Она была последней в роду шестого магистра ордена тамплиеров, Бертрана де Бланшфора. Он построил одну из миссий тамплиеров, которая оказалась единственной уцелевшей во времена разгрома ордена. Историки долго ломали голову, как это могло произойти? Кто мог предупредить об опасности? И тогда выяснилось, что один из родственников руководителя миссии, которого звали Бертран де Го, за год до катастрофы, в 1306 году, стал папой римским под именем Клемента V. Именно он мог предупредить руководителя миссии о том, что Филипп Красивый намеревается уничтожить орден тамплиеров с целью присвоить их сокровища. А теперь самое главное – матерью Бертрана де Го, или Климента V, была… Ида де Бланшфор.
– Теперь ясно, почему ее могила могла послужить местом для захоронения сокровищ! – воскликнул Марк.
– О господи, я вспомнила, где я слышала имя этой женщины! – обрадованно воскликнула я. Мужчины обернулись ко мне, ожидая продолжения. – Артур, помнишь во время первой экскурсии мы обнаружили на стене два портрета, мужской и женский, с которых свалились чехлы? Ну там, в столовой!
– Да-да, конечно. Их отдали на реставрацию, но сейчас они уже прибыли и стоят в одной из комнат. Я никак не мог найти подходящее место для них. Подожди-ка… Ида де Бланшфор? Но ведь…
– Вот именно. Это та самая женщина на картине! Ясно, почему ее изображение заинтересовало взломщиков, но они рассматривали и второй портрет. Кто же на нем?
– Я не приглядывался, – развел руками Артур. – Если честно, после реставрации оба портрета так и стоят нераспакованными.
– Так что же ты сидишь! Неси их сюда! Марк, помоги ему.
Оба без возражений поднялись и через десять минут вернулись, сгибаясь под тяжестью картин. Мы торопливо разрезали бечевку, сорвали упаковочную бумагу и развернули картины к свету. Что касается женщины, то даже после реставрации выглядеть лучше она не стала. Я имею в виду выражение ее лица. Все так же осуждающе взирала она на нас с темного полотна.
Взглянув на второй портрет, я прошептала:
– Что за чертовщина!
– Что такое, Тоня? – заволновался профессор. – На вас лица нет!
– Я… Не знаю, как это произошло… – бормотала я, пятясь от портрета мужчины. – Этот человек…
– Тоня, успокойся. Это всего лишь картина. Что тебя так напугало? – уговаривал меня Артур. Но я почти не слышала его.
– Этого не может быть! Это невероятно!
– Что невероятно, Тоня? – спросил Артур, расслышав мое невнятное бормотание.
– Я видела сегодня этого человека на улице, – всхлипнув, сказала я. – Он был в церкви, и я чуть не сбила его с ног.
– Опомнись. Картина написана сто лет назад. Сейчас я посмотрю, кто он, этот мужчина… – Артур наклонился поближе к раме, чтобы рассмотреть полустертые буквы. – О боже…
Услышав его восклицание, я поняла, что не ошиблась. Артур поднялся, растерянно глядя на нас. Он был бледен.
– Это он, да? – спросила я спокойно.
– Да, – кивнул Артур, мрачнея на глазах. – Это портрет Беранже Сонье…
Марк и профессор наперебой заговорили, убеждая меня, что это простое совпадение. Ни при каких условиях Сонье не может разгуливать по улицам среди бела дня, да еще в церкви. Но мне кажется, они так же мало верили в то, что говорили, как и я.
– Хватит тешить себя иллюзиями, – резко сказала я и не узнала свой голос. Обычно мягкий и негромкий, сейчас он прозвучал холодно и резко. Мужчины разом замолчали, а я продолжила: – Довольно закрывать глаза на то, что случилось. Мы получили достаточно доказательств, что развоплощенные существуют. Мы видели тела погибших, видели, что стало с Гариком, на постели лежит между жизнью и смертью моя лучшая подруга. Нам нужно решить, как уничтожить этих тварей, иначе мы все погибнем.
– Она права, – поддержал меня Артур. – Нам нужен конкретный план. У кого есть идеи?
– У меня, – сказал Марк. И в его голосе я не услышала обычной робости. – Насколько я могу судить, у них еще недостаточно энергии, хотя то, что Сонье запросто появился днем среди живых, говорит о том, что он уже очень силен.
– Значит, его появление в порядке вещей? – спросил профессор.
– Да. Когда они будут готовы, то ничем не будут отличаться от обычных людей. В этом главная идея развоплощения. Женщина и девочки гораздо слабее, поэтому большую часть времени они должны проводить во сне. И нам нужно найти место этого сна как можно быстрее.
– Что тут думать. Они наверняка в склепе, – сказал Артур. – Лучшего места им не найти.
– Но у вас по-прежнему нет оружия, – напомнила я, чтобы охладить их пыл.
– Немедленно займемся этим. Как только закончим – отправимся в склеп.
– Ночью этого делать нельзя, – возразил Марк. – Они обладают наибольшей силой именно в это время суток. Придется ждать рассвета.
На том и порешили. Мужчины отправились заниматься пистолетом, а я осталась с Ритой, со страхом ожидая, какие новые испытания нам готовит следующий день.
Глава 39
Час за часом я сидела возле постели подруги, глядя на ее заострившиеся черты. Огромный букет жасмина, который она поставила мне в изголовье два дня назад, начал увядать. Нежные бело-восковые лепестки усеяли тумбочку.
Время от времени кто-нибудь из мужчин входил в комнату, чтобы проведать меня и сообщить о том, как продвигается дело. Они уже достигли кое-каких успехов, но до конечного результата было далеко.
Последним зашел Марк. Он появлялся чаще других. Постояв возле Риты, он ободряюще улыбнулся мне и вышел. Мы с Ритой снова остались одни. Незаметно сгущались сумерки, но мне не хотелось вставать и зажигать свет.
Я протянула руку и погладила спутанные черные кудри подруги, с нежностью вглядываясь в ее исхудавшее лицо.
– Ритка, милая, не умирай, пожалуйста! – шепотом попросила я. – Ты должна бороться. Постарайся! Не можешь же ты оставить меня одну? Я пропаду без тебя! Ты ведь всегда это говорила. Ну очнись же, пожалуйста!
Я говорила и говорила с ней, надеясь, что она меня слышит. Но ее лицо оставалось неподвижным, и я впала в отчаяние.
Вдруг бледные губы Риты едва заметно шевельнулись. Я радостно вскрикнула и подалась вперед. Ее глаза были по-прежнему закрыты. Лицо ничего не выражало, кроме абсолютного спокойствия. Но я смотрела на беззвучно шевелящиеся губы подруги, и мною овладело странное ощущение, что она не бредит, а пытается мне что-то сказать. Я наклонилась к самому ее лицу и прислушалась к бессвязному шепоту. Полуслова-полудыхание гулко звучали в моем мозгу:
– Он идет… Он уже здесь… Уходи! Беги! Спасайся!
Меня охватило беспокойство, смешанное со страхом. Какая-то догадка мелькнула в мозгу, но тут же пропала. Что это? Бред или все же предупреждение?
Рита успокоилась. Я подоткнула ей одеяло, вытерла полотенцем ее вспотевший лоб и села на стул.
В комнате было тихо. Размеренно тикали часы на стенке. Тик-так. Тик-так. Тик-стук… стук… стук…
Я вздрогнула. Что это за новый звук? Похоже на медленные шаги. Откуда он? Из коридора? Может быть, кто-то из мужчин спешит сюда, чтобы сообщить мне, что все получилось?
Звук повторился. Только на этот раз он звучал гораздо ближе. Где-то совсем рядом… О господи, он доносится из соседней комнаты! Той самой, где я нашла медальон. Я подавила в себе готовый вырваться крик.
И в эту секунду все стихло. Пропал отвратительный стук и шаги. Я больше ничего не слышала! Даже тиканья часов. И это было еще страшнее. Я напряженно прислушивалась к звенящей тишине, зажав ладони между коленями, чтобы унять дрожь. Вдруг я поняла, что в комнате кто-то есть… Я кожей чувствовала чужое присутствие.
Услышав тихий вздох за спиной, я вздрогнула и обернулась. Нет. Показалось. Нет там никого. Это ветер шелестит листвой и колышет занавески на окнах. Затаив дыхание и до боли напрягая зрение, я всматривалась в тускло освещенные лунным светом очертания предметов. Где же он?
И я увидела.
Неясный силуэт был виден всего мгновение, затем сразу исчез.
Я вскочила, прижимая руку ко рту и с ужасом глядя на то место, где увидела призрачную фигуру. В это мгновение кто-то коснулся моего плеча, и я с визгом отпрянула в сторону.
Они стояли там. Все четверо. Я узнала их сразу: сестры-близнецы с портрета, женщина-«инструктор» с острова и сам Сонье. Все они улыбались, глядя на меня.
– Что вы хотите от меня? – смотря на них дикими глазами, срываясь на визг, проорала я. – Убирайтесь отсюда!