– Хватит нравоучений, – сердито прервал его Костя. – Считай, что я понял и согласился. Давай уже финальную мораль. Чтоб я стал паинькой и дальше вел себя так, как тебе понравилось бы.
Виорел скупо усмехнулся и закурил местную папиросу, вонючую – хоть святых выноси.
– Скажи, – поинтересовался он, – если я тебе посоветую делать одно, а Фертье прикажет прямо противоположное, как ты поступишь?
– Прям так и прикажет! – поморщился Костя. – Не забывай, я ему не присягал, чтоб приказов слушаться. Я ему по доброй воле помочь согласился. Посчитаю, что так нельзя, – пальцем не шевельну.
– Хорошо. – Виорел невозмутимо затянулся. – Вот представь, сидим мы в этом кабаке или еще в каком-нибудь. И замечаем эту парочку из Очага. И внезапно я тебе велю не говорить об этом Фертье. Ни полслова. Твои действия?
И вот тут Костя удивился по-настоящему.
– А-а-а… зачем? Эти двое из Очага угрожают и Центруму, и нашему миру тоже. Они – враги.
– А из чего, собственно, следует, что они враги? – переспросил Виорел, пытливо глядя на Костю.
– Ну… советник так сказал, – растерянно ответил тот.
– Прекрасно. Советник. А еще кто-нибудь говорил, что они враги?
Костя задумался и пожал плечами:
– Вроде нет…
– Ну, вот. Теперь я тебе говорю: никакие они не враги. Обычные торговцы вроде меня. Ну и вроде тебя, если ты по-прежнему со мной. Просто они хотят продать нечто такое, что нацелились перехватить и Клондал, и Сурган, и остальные державы. Кроме, разве что, Джаваля, где всем, как ты уже слышал, все глубоко похрен.
– Погоди, – забеспокоился Костя. – Давай-ка я тебе повторю все, что мне наговорил Фертье, а ты расскажешь, что из этого правда. Ну и сам расскажи что-нибудь полезное, если сочтешь нужным. А то так и останется у тебя напарник салагой лопоухим.
Виорел отхлебнул пива и ненавязчиво огляделся. Костя не сдержался, тоже зыркнул по сторонам. По его мнению, остальным посетителям кабака-салуна до их с Виорелом разговора не было никаких дел: кто шептался о своем, кто планомерно надирался, кто просто гулял – просаживал денежки, отмечая удачную сделку. Но Виорел все равно нахмурился и тихо заявил:
– Не здесь.
– Мы же по-русски, – напомнил Костя.
Виорел поглядел на него как на больного.
– Я тебя умоляю, – процедил он. – Русский тут знает каждый пятый. А если учесть, что тут сейчас больше сыскарей, чем бандитов и торговцев, вместе взятых, так, поди, и каждый второй. Допивай.
Костя залпом опустошил бокал и вопросительно поглядел на напарника. А тот встал и негромко произнес:
– Пойдем-ка прогуляемся в сторону пристани.
* * *Еще в салуне Костя подумал, что на пристани вряд ли будет безлюдно, и в принципе угадал, хотя сама пристань оказалась куда меньше, чем он ожидал, – жалкий мостик на пару лодчонок, а никакая не пристань. Одну лодчонку как раз разгружали, и все подходы к мостику были перекрыты мрачными ребятами в долгополых плащах. Под плащами у них определенно что-то пряталось. Согнанные с мостика рыбаки терпеливо дожидались окончания разгрузки чуть в стороне. Но Виорел повел Костю не к мостику, а прочь от него, по пустынному галечному пляжу, на котором визуально очень не хватало грибков, навесиков и кабинок для переодевания. Без налета курортной цивилизованности пляж смотрелся диким и грязным и при ближайшем рассмотрении оказался именно таким. Диким. И грязным, но это была грязь матушки-природы, а не человеческий сор, – комки сухих водорослей, щепочки и ветки, принесенные морем, скелет чайки на серых, облизанных волнами камнях…
Да уж, пластиковыми бутылками здешние пляжи захламить проблематично.
Они прошли по пляжу не меньше полукилометра, пока Виорел не уселся прямо на гальку у громоздящихся в прибое скал. Между камнями шныряли непуганые крабы, Костя это ясно видел.
«Вот бы к пивку таких десяточек…» – невпопад подумал он, присаживаясь рядом с напарником.
– Знаешь, что хуже всего? – хмуро заявил Виорел через пару минут.
– Что? – переспросил Костя, даже не пытаясь угадать ответ.
Виорел повернул голову и взглянул на Костю. Как тому показалось, с сочувствием.
– С меня-то взятки гладки, – сказал он, вздохнув. – Я молдаванин из задницы мира. Один как перст, если не считать подельников. А вот ты, друг мой ситный, подставился по полной.
– В смысле? – напрягся Костя.
– Клондальцы знают, что у тебя есть подруга. И знают, где она живет. Да и о родственниках, думаю, разнюхали. Ты у них на крючке, понимаешь?
Костя попытался оценить его слова, и ему сразу же стало не по себе.
– Но… мы же вроде как заодно пока… Зачем клондальцам на меня давить?
– Давить всегда найдется за что. Не сейчас, так позже.
Виорел умолк, пошарил рукой около себя и принялся один за другим швырять в набегающую волну мелкие камешки.
– Из Очага, как сказали осведомленные граждане, недавно действительно чуть не запустили чуму к нам на Землю, но добрые люди этого не допустили. А теперь все, года два-три активировать бомбу с чумой физически невозможно. Типа, звезды разошлись. И Фертье это прекрасно знает. Так что врет он тебе, совершенно точно врет.
– А тебе-то это откуда известно? – недоверчиво протянул Костя. – От каких таких осведомленных граждан?
– Откуда-откуда, – буркнул Виорел, швырнув особо крупный камень, который с плеском шлепнулся в воду у самых скал. Крабы кинулись врассыпную, один даже на сушу впопыхах выскочил. – От людей из Очага, откуда ж еще?
Костя изумленно уставился на напарника.
– Ты общаешься с жителями Очага?
Виорел покачал головой, попутно оглядевшись (поблизости никого не было), и протяжно вздохнул.
– Салага ты еще, Котяра. Врастать тебе еще в Центрум и врастать.
Он внезапно поглядел Косте прямо в глаза, и взгляд у него был спокойный-спокойный.
– В последний раз я с ними общался в поезде Тангол – Харитма, пока ты дрых, как сапожник. Собственно, эта встреча была важнее визита к Хетауцэ. Да и из Очага в той паре был только один.
– А второй кто? – тупо осведомился Костя, не вполне понимая, зачем ему это знать.
– А второй землянин, как мы с тобой. Он у этого, который из Очага, проводником работает. Когда нужно срочно ноги уносить. Правда, это я только теперь понял, раньше гадал – зачем ему наш? Не сумки же таскать, в самом-то деле. А оказалось все просто. И смысл всех наших теперешних телодвижений довольно прост: когда-то Очаг действительно запустил в Центрум чуму, и это отбросило Центрум на столетия назад. И сейчас кое-кто в Очаге нацелился на Землю, но не всем тамошним обитателям это по нраву. Везде есть ренегаты, понимаешь? Бунтари, недовольные или слишком прозорливые и дальновидные люди. И они идут против течения. Вот этот парень, с которым я общался, как раз такой. Он собирается спасти Центрум, а заодно и Землю, если тут все сработает. Правда, не бесплатно. Он тоже хочет хорошо жить, просто зарабатывает, не убивая, а помогая предотвратить убийства.
– И как же он собирается спасти Центрум? И Землю заодно?
Костя чувствовал, что в разворачивающемся вокруг него триллере увязает все глубже и глубже, но остановиться уже не мог, вопросы сами вылетали из уст.
– Он хочет протащить сюда рецепт материала, который в условиях чумы возьмет на себя функции пластмасс. Чумы этот материал, понятное дело, не боится и в Центруме останется стойким. А мы с Хетауцэ хотим наладить его производство, потому что в Центруме его действительно можно производить, хотя это поначалу и будет дороговато.
– Какая-то особая пластмасса? – зачем-то уточнил Костя.
– Скорее керамика, – поправил Виорел.
– А мастера Хетауцэ, Фертье говорил, вроде как уже того… – вспомнил Костя внезапно, и ему снова стало крайне неуютно, даже здесь, на пустынном пляже, в обществе всего лишь волн и крабов. Ну и Виорела еще.
– Э-э-э… – Виорел сделал значительное лицо. – Ты мастера Хетауцэ хоронить не спеши. Его голыми руками даже лисам вроде Фертье взять трудновато. Тем более здесь, в Тала-Мазу.
Костя подумал еще немного и осмелился на вопрос, который можно было смело назвать главным вопросом дня – для него лично, для Константина Степанова, город Вологда, Россия.
– Вира… Скажи, а я-то тебе все-таки зачем, а? Только рюкзак таскать? По-честному скажи, не виляй.
Виорел грустно усмехнулся:
– Да затем же, зачем другие проводники. Чтобы смыться, если вдруг станет горячо.
– Ты же сам проводник, – удивился Костя.
– Херовый я проводник, Котяра. Статичный. Мои врата открываются только в степь, к столбику с шарфиком ЦСКА, и обратно оттуда же. Так что извини… Ты мне здесь позарез нужен. А я – тебе, потому что без меня ты в Центруме долго не протянешь, и ты прекрасно понимаешь почему.
– Да, – с кислой миной подтвердил Костя. – Понимаю. Салага ибо…
Потом вздохнул и добавил:
– Интересно, сколько еще раз меня в ближайшие дни перевербуют?
Виорел грустно усмехнулся:
– Да затем же, зачем другие проводники. Чтобы смыться, если вдруг станет горячо.
– Ты же сам проводник, – удивился Костя.
– Херовый я проводник, Котяра. Статичный. Мои врата открываются только в степь, к столбику с шарфиком ЦСКА, и обратно оттуда же. Так что извини… Ты мне здесь позарез нужен. А я – тебе, потому что без меня ты в Центруме долго не протянешь, и ты прекрасно понимаешь почему.
– Да, – с кислой миной подтвердил Костя. – Понимаю. Салага ибо…
Потом вздохнул и добавил:
– Интересно, сколько еще раз меня в ближайшие дни перевербуют?
– Надеюсь, ни разу, – серьезно ответил Виорел. – И надеюсь, ты понимаешь, что в плане спастись, если припечет, – мы с тобой, как говорится, одной крови. Ну и это… Не подведешь – не обижу. Я не Фертье, домик обещать не стану. Но если прокрутимся как задумано – бери свою Машку и живи у меня в Го-Ойдо хоть до посинения. Работа найдется, причем недурная и не больно пыльная, а все эти казаки-разбойники рано или поздно закончатся, не сомневайся.
– Каким, интересно, образом?
– Элементарным. Сейчас разведка каждой державы все еще надеется опередить соседей. Но вскоре станет понятно: единственный способ не остаться в дураках – это крышевать производство керамики из Очага совместно. И иметь с этого гарантированный кусок тортика. И казаки-разбойники тут же прекратятся сами собой. Наша задача просто дожить до этого момента.
Виорел порывисто поднялся на ноги.
– Вот такие, понимаешь ли, пироги с котятами. Пойдем, клондальские шпики уже замаялись гадать, зачем мы здесь торчим. Сходим в один притон… Не помешает.
Костя тоже встал и уныло побрел за напарником.
«Да уж, – подумал он с досадой. – Неважный из меня Брюс Уиллис. Спасать мир – точно не мой конек. Даже два мира, Центрум и Землю».
Они неторопливо вернулись к пристани, где разгрузка уже завершилась. Мостик оккупировали рыболовы с совершенно обычными на вид бамбуковыми удочками. И повадки у них были точь-в-точь как у вологодских коллег: на окружающих – ноль внимания, только на снасти.
Улочка, которая поднималась от моря к центральной площади, когда-то была замощена крупными, облизанными прибоем валунами, но сейчас кладка выглядела старой и порядком размытой. Ну да, с гор потечет – что хочешь размоет. Но кто-то же все это построил – и «Черепаху», и дорогу эту, и вообще городок? Выходит, не всегда правила в Тала-Мазу лихая вольница, обитал тут и мастеровой люд. Ремесленники. Созидатели.
Вскоре Виорел свернул на боковую улочку, петляющую вверх по склону. Тут тоже лежала печать былой ухоженности – если не присматриваться к подробностям, домики с затейливыми башенками и балкончиками даже казались красивыми. Вдобавок пышная южная растительность исправно скрывала трещины на фасадах, давно не крашенные ставни и замшелую, местами проваленную черепицу. Впрочем, отметил про себя Костя, на крышах кое-где просматривались неоспоримые следы ремонта. Когда с потолка капает – поневоле разволнуешься, это вам не рассохшиеся ворота или немытые окна.
Идти в гору было тяжеловато, Костя быстро запыхался и сквозь зубы нелестно отозвался о сидячем образе жизни, который до недавнего времени вел. Виорел искоса глянул на него и усмехнулся:
– Эк тебя пробрало! Не боись, почти пришли.
И действительно, метров через полста Виорел остановился перед очередными воротами, сплошь заросшими диким виноградом. Судя по тому, что виднелось над воротами, виноград увил в этом дворике абсолютно все, включая собственно дом, по самую крышу. А кое-где успешно взобрался и выше, прямо на черепицу.
– Будешь смеяться, – сообщил Виорел, – но фамилия человека, который здесь живет, Мичурин.
– Из Вологды? – не особенно удивившись, уточнил Костя.
– Нет, из Херсона, – буднично ответил Виорел, сунул руку в самую гущу виноградных листьев и коротко постучал.
Звук получился тихий и шелестящий. Но его услышали с первого раза.
Открылась калитка, и чья-то рука отстранила из проема упрямые зеленые побеги.
– Привет, Вира, – по-русски поздоровался открывший. – Заходи.
– И вам не кашлять, граждане, – весело отозвался Виорел.
Внутри, в тесном дворике, Костя наконец-то рассмотрел хозяина – мужчину лет тридцати пяти – сорока, среднего роста, лысоватого, загорелого. Лицо ничем особо не примечательное, разве что взгляд хитрый, почти как у Виорела. Одет он был в полосатые шорты, а обут в обыкновеннейшие домашние тапки фасона «поздний СССР» – с затоптанными задниками и резиновой подошвой.
Двор был узкий, как ущелье, – метра четыре в ширину, метров двадцать пять в длину. Справа располагался дом, а слева, по всей видимости, высокий забор. Все так заросло виноградом, что рассмотреть подробности не удавалось. Только зев крылечка да беседка в глубине двора – вот и все, что уверенно опознавалось с первого взгляда.
Хозяин подозрительно зыркнул на Костю; Виорел поспешил представить:
– Это подельник мой, Костей зовут. А это Саша.
Услышав земное имя, хозяин протянул руку и настороженно уточнил:
– Из Тирасполя небось?
– Нет, из Вологды, – ответил Костя, пожимая хозяйскую пятерню.
Русская речь Сашу окончательно успокоила.
– Пойдемте. – Он качнул головой и, шлепая тапочками по пяткам, направился в беседку.
Там обнаружился слегка накрытый стол: эмалированная миска с салатом, початый арбуз и пузатая бутыль, заткнутая корковой пробкой. Хозяин пошарил на полочке у стола и выставил на стол пару стаканов в дополнение к уже имеющемуся.
В бутыли оказалось вино – терпкое и чуть сладковатое.
– Давно объявились? – поинтересовался Саша.
– Сегодня, – кратко ответил Виорел.
– Неужели с аламейцами? – удивился хозяин, наливая по второй. – Сегодня только аламейцы пригребли. Разгружались – всех от пристани разогнали.
– Нет, нас клан провел из Сургана, спускались из предгорий.
– Клан? – изумился хозяин. – Фигасе! Вас двоих?
– Нет, конечно. – Виорел усмехнулся. – Клан вел клондальского советника, а мы так, прицепом.
– А-а-а… – протянул Саша с пониманием. – Советник – это да. Хотя все равно странно…
Он помолчал и в сердцах махнул рукой:
– Я уже ничему не удивляюсь. Столько народу понаехало, по городу не пройти. Я вообще стараюсь из дому не выходить, ну их. Ты не знаешь, из-за чего все это? Сосед говорит, хотят порядок навести, жандармерию поставить, налоги брать. Суки!
– Жандармерию – это вряд ли, – усомнился Виорел. – Во всяком случае, не так быстро. Прямо сейчас ловят кого-то.
«Кого-то… – подумал Костя, слушая и помалкивая. – Похоже, Саше этому Виорел не особенно доверяет, даром что почти земляк…»
– Да тут постоянно кого-то ловят, – вздохнул хозяин. – Хотя сейчас стрельбы по ночам меньше, что есть, то есть. Ладно, рассказывай, чего привез.
– В этот раз налегке, – признался Виорел чуть виновато. – Но в принципе я хотел поговорить о поставках. Вам схемы в сборе все еще нужны?
Саша поджал губы.
– В ближайшее время – вряд ли. Запас у нас есть, а производство пока остановили от греха. Пока уляжется. А что, Хетауцэ перестал брать?
– Он уехал, – небрежно сообщил Виорел, не глядя на хозяина. – И я не знаю куда.
После этих слов Саша явно замялся, словно знал нечто такое, что к разговору имело прямое отношение, но разглашению не подлежало. В результате он суетливо налил по третьей. Костя еще и вторую-то не допил – пить вино залпом, как воду, он не привык. Но в конце концов как-то справился.
Поставив опустошенный стакан на стол, Виорел неожиданно засобирался и встал:
– Ладно, Саня, пойдем мы. Если кто будет спрашивать – мы в «Черепахе», на втором этаже.
– Ладно, – закивал хозяин и тоже поднялся.
– Спасибо за угощение.
Уже на улочке, спускаясь к местному проспекту, Костя недоуменно спросил:
– Зачем мы туда вообще заходили? Просто нарисоваться, заявить о присутствии?
– Именно, – усмехнулся Виорел. – Теперь о нашем прибытии узнает весь город, даже те, кто сидит по норам и лежит на тюфяках. А нам сейчас это и нужно.
– А почему? – обреченно спросил Костя, в душе костеря себя за то, что не понимает таких простых вещей. Для Виорела уж точно все просто…
– А потому, – сказал Виорел проникновенно, – что это ускорит процесс обнюхивания в высших сферах, и как результат – прибывшие фракции быстрее сделают вывод: надо не ножичками во тьме махать, а строчить отчеты своим правительствам и получать команду договариваться.
– Хм… На таком уровне договариваться должны сами правительства, разве нет? – усомнился Костя.
– В конечном итоге – конечно. Но для начала должны собраться Фертье, сурганцы, пограничники и служба безопасности железной дороги – это самые значимые игроки. Хотя может вмешаться еще Аламея, там народ достаточно безбашенный, поэтому с ними поневоле считаются, из чистого опасения, как бы чего не вышло. Ну и Краймар со своими деньжищами в стороне явно не останется. Правда, я думаю, что тамошние воротилы сами никуда не полезут, подождут, когда к ним прибегут на поклон. А к ним неизбежно прибегут. И как всегда, потом окажется, что Краймару достался самый большой и вкусный кусок тортика. И главное – единственный с розочкой.