38. Таким образом обнаружилась общность средств и целей энергетики и атомистики. Вторая выясняет цели, а первая – средства объективации, в которых она превосходит последнюю. В основу своих объяснений физика кладет не данные чувства осязания, а единицы пространства, времени и энергии. Данные чувства осязания имеют со своей стороны лишь то преимущество, что они содержат только эти три единицы, по крайней мере, уже при современном состоянии физики, к этим трем могут быть сведены без затруднений. То, что остальные ощущения нуждаются еще в других единицах, означает только то, что существуют сложные и недостаточно выясненные еще молекулярные конфигурации энергии, которые и воспринимаются в этих данных наших чувств как постоянные комплексы. Специфическое чувственных качеств должно тогда заключаться в специальной конфигурации чувственных аппаратов, которой и обусловливается данный род превращения энергии; в зависимости от нервного аппарата, с которым образование приходит в соприкосновение, его энергия из него извлекается различным образом. Здесь нам приходит на помощь теория развития, из которой мы усматриваем, что развитие специфических областей ощущения связано с дифференцированием органов, со специальным строением данного нервного образования. Мы считаем методологически правильным принять, что подобно тому, как есть только одна энергия, которая в зависимости от своего пространственно-временного распределения рассматривается как энергия различных форм, так есть только одно ощущение, различные качества которого связаны с пространственно-временным распределением энергии в нашем теле, т. е. со всем строением организма. Этим ощущением является тогда то, чем становится отдельное пространственно-временное содержание под действием всей совокупности строения в его отношении к единству этого строения. Об ощущении можно поэтому сказать, что оно есть определение пространственно-временного содержания, как выравнивание энергии между образованиями, в строение которых входит и собственное наше тело.
39. Вопрос об объективном или субъективном значении ощущения выясняется тогда следующим образом (см. Н. Cohen, Kants Theorie der Erfahrung, 2. A. Berlin, 1885. S. 207 f.; P. Natorp, Einleitung in die Psychologie, Freiburg i. B. 1888, §6, 7, 11, 14).
Общее условие существования какого-нибудь предмета есть синтез многообразного в единство в формах пространства, времени и категории. Сам предмет есть не что иное, как осуществление синтеза на основе какого-нибудь закона. Единство этого определения есть, следовательно, единство объективное, как пространственно-временное содержание, т. е. закономерная определенность может быть различена в предмете как содержание, в отличие от того или другого отношения к какому-нибудь Я. Но каждый синтез, которым определяется предмет, содержит всегда это отношение единства к какомунибудь центру, и именно этим предмет бывает дан субъективно, т. е. для какого-нибудь Я. Принимая в соображение это единство, называют отношение содержаний «сознательностью», а единство – нашим «Я». Сознательность, следовательно, означает тот факт, что непосредственно данные содержания (явления) известны. Факт этот не подлежит дальнейшему объяснению, он есть первоначальное данное «явления», из него должно исходить всякое объяснение. Объяснение касается только содержания явления и должно доказать, что оно есть содержание закономерное объективное). Тот факт, что такие содержания находятся в связи между собой, называется сознанием, и все различия сознания суть одни различия содержания, между тем как характер сознательности присущ всем содержаниям, входящим в эту связь. Сознание не есть сила, способность, функция, действие, оно есть только содержание. Связь содержания, правда, возможна всегда только в отношении к какому-нибудь Я, но это еще не превращает ее в субъективно обусловленную: содержания связаны в Я на основании объективных законов. Единство определения объективно, оно есть определенность в содержании, субъективен только выступающий в этой связи характер сознательности, и тем самым единство Я полагается одновременно с единством содержания. В виду этого единство предмета, будучи объективным, всегда может быть выражено в форме субъективного единства.
Этот взгляд на сознание находит свое точное подтверждение в фактах естествознания.
40. Предметы физики суть пространственно временное содержание при условии отвлечения отношения к единству Я, т. е. отвлечения сознательности, присущей им, когда они первоначально даны, т. е. когда они рассматриваются только со стороны своей объективной определенности. Полагание пространственно-временного содержания, рассматриваемого исключительно как единство некоторого синтеза, называется энергией; это не что иное, как отношение между состояниями пространства и времени, которыми содержание не только определяется, но и полагается реально (§§9, 10, 24). Синтез, непосредственно данный в характере сознательности, усматривается без всякого соображения с этой субъективностью, а чисто объективно, как выражение закона. Единство синтеза выступает тогда исключительно как единство строения энергии, которым определяются переходы форм энергии, т. е. все события в пространстве и времени.
Подобно сознанию, энергия не есть ни сила, ни способность, ни функция, ни действие, а только содержание. Но это содержание не выделяется тем, что его единство, синтез закона, дано непосредственно в форме сознательности, как отношение к единству какого-нибудь Я, наоборот, здесь всякое субъективное отношение отвлеченно. Поэтому энергия есть объективированное содержание сознания, т. е. содержание сознания как синтез, в котором субъективное единство Я замещено объективным единством строения. Это в действительности возможно, и даже необходимо, только в отвлечении, чтобы получить всякое пространственно-временное содержание со стороны изменения и распределения его в виде предмета познания, т. е. объективировать его. Здесь нет ничего, кроме выравнивания некомпенсированных величин энергии какого-нибудь строения – выравнивания, которое может быть выражено математически. И эта объективная закономерность есть на самом деле определяющее начало для субъективного характера восприятия. Субъективное отношение дает только характер сознательности и этот характер остается для всех качеств одним и тем же. Специфическое различие качеств полагается объективным строением, которым определяется отдельное содержание. Если же это содержание должно быть снова полагаемо в отношении к Я, то оно выступает с характером сознательности как специфическое ощущение. Ничто не мешает мыслить единство строения как единство, в котором синтез всегда обладает непосредственной данностью, подобной той, которая нам известна в нашем Я, как сознательность. В таком случае каждое строение должно мыслиться как сознательная система постольку, поскольку для этого достаточно отношения его частей к единству. Опыт показывает нам это свойство строения быть некоторым Я только на том строении, которое носит название нашего тела, и отсюда он заставляет нас умозаключать к равной субъективной стороне синтеза в других организмах.
41. С субъективной точки зрения ощущение есть то изменение состояния нашего Я, которое локализировано, т. е. принадлежит к пространственно-временному содержанию. Но объективно всякое такое изменение состояния есть выравнивание энергии некомпенсированных разностей интенсивности. Поэтому ощущение есть не что иное, как выравнивание энергии, отнесенное к субъективному единству некоторого Я. Для того же, чтобы такое отношение было названо объективным, субъективное отношение должно быть заменено отношением к некоторому объективному единству. Но для объективного существования субъективных единств у нас нет никакой другой точки опоры, кроме той, которую дает аналогия данных организмов, тел живых существ, носящих название сознательных существ именно из-за этой аналогии. Следовательно, ощущение может быть охарактеризовано таким образом: оно есть определение пространственновременного содержания как выравнивание энергии между образованиями, к строению которых принадлежит также тело сознательного существа. Но какие тела должны рассматриваться как тела сознательных существ, отсюда усмотреть нельзя.
42. Для физики ощущение есть всегда только выравнивание энергии, и вопрос о том, в какой мере здесь имеется характер сознательности, здесь не может быть даже поставлен. Так как всякому опыту присущ характер сознательности (как отношения к нашему Я), а отвлечение от этого достигается тем, что не принимается во внимание отношение к единству Я, то и об этих вещах, отделенных от нашего Я, можно сделать допущение, что им присуще отношение к собственному единству с характером сознательности. Можно рассматривать сознательность как свойство всякого отношения к единству и, следовательно, предполагать сознание везде, где существует синтез. «Наше» человеческое сознание, которое одно дано нам непосредственно, объективно должно быть обозначено как принадлежность нашего мозга к нашему строению. Строение, которое представляет наш нервный аппарат, есть столь сложная конфигурация факторов энергии, что ею достигается теснейшее знакомое нам единство естественных связей, в котором минимальные различия и интенсивности становятся заметными как изменения состояния. Но было бы неверно сказать, что нервная система есть единственное строение, в котором отношение к единству выступает с характером сознательности. И всякое другое образование могло бы обусловить такое субъективное отношение, поскольку единство его содержит реальный синтез. Можно только сделать тот вывод, что чем проще строение, тем проще обусловленное им содержание и тем дальше будет сознание от сознания человеческого. Если всякий синтез обусловливает сознание, то род и многообразие выступающих в нем качеств аналогичны усложнению строения. Но везде, где есть в пространстве и времени энергия, это является объективным признаком полагания синтеза, признаком существования отношения к среде.
43. Энергия только одна, но в зависимости от разностей интенсивности, в зависимости от того, выше ли или ниже температура или давление, чем в окружающей среде, больше ли или меньше скорость и т. д., энергия выступает в определенном качестве.
Если наше тело входит в состав данного образования, то мы качество ощущаем. Но субъективен при этом только характер сознательности, а не качество. Это последнее как объективная форма энергии принадлежит каждому образованию, в котором происходит при равных условиях обмен энергии. Чувственные качества (свет, звук и т. д.) суть обозначения для комплексов воспринятых разностей интенсивности. Факторы интенсивности суть те элементы, на которые должны быть разложены первые комплексы в целях объективирования. Рядом с научной своей определенностью ощущение остается еще как нечто неопределенное во всей своей непосредственности. Мы очень далеки от желания слишком низко оценить предстоящую здесь психологическую задачу, и мы указывали уже выше (§33) на различие между качествами чувственных областей и физическим распределением их. Для решения этого вопроса пришлось бы заняться разбором «закона порога», что слишком усложнило бы предстоящее нам теоретико-познавательное исследование.
В какой мере наблюденному обмену энергии присуща субъективность в другой еще области, кроме нашего Я, зависит от того, в какой мере отношение к единству носит характер сознательности в других областях, строение которых не составляет нервной системы, как у нас. С этой точки зрения мысль Фехнера об одушевленности, т. е. об ощущающих мировых телах или растениях, не содержит в себе никакого противоречия; ведь это все строения, содержащие в себе единство. Другой вопрос, конечно, в какой мере из этого можно сделать научное употребление.
Решение вопроса о роде и пределах сознания не относится к области физики. Именно у физики несравнимое преимущество, что она совершенно отвлекает от характера сознательности. Полнейшая объективность ее предметов гарантируется ей синтезом энергетического строения. Количественное описание явлений есть для нее задача, правда, бесконечная, но зато допускающая непрерывное движение вперед.
44. Мы развили здесь полное значение понятия энергии как единства закона, которым пространственно-временное содержание объективно определяется и полагается как однозначный мировой процесс. Но тем самым обозначены пределы этого понятия, нарушение которых приводит к злоупотреблению понятием «энергия» и переоценке его значения. В энергии и ее принципах мы констатировали то единство синтеза, которое обусловливается категориями отношения. Таким образом энергия существует только там, где категорией устанавливаются отношения единства в пространстве и времени, т. е. только в области природы. Все другие отношения единства нашего сознания, которые чувство и воля обозначают как особые формы синтеза, имеют в отношении своих образований собственную свою закономерность в идее; поэтому они и не подчинены также закону сохранения. Этот закон касается только того содержания сознания, которое объективируется как пространственновременное содержание, но он не касается дальнейшей переработки этого определенного таким образом содержания мира в других формах сознания. Поэтому когда речь идет об энергии за пределами природы (т. е. категорий количества, качества и отношения в связи с пространством), то это только образные выражения, которым вовсе не соответствует физическое понятие энергии. Энергия есть только объективированное законом рассудка содержание, т. е. определенная известными законами природа; содержание, т. е. определение при помощи синтеза, может быть, однако, создано и законами разума, именно, законами целесообразности и свободы. Об этом здесь нет речи, и указание это только должно напомнить, что энергия не есть ничто абсолютное, она есть только одна из закономерных форм сознания, именно, условие всякого чувственного опыта.
45. Вопрос, как движение переходит в ощущение, устранен теорией познания при помощи понятия сознательности (§39), это устранение еще более выяснилось с установлением объективного значения, которое получает в физике понятие качества. Раз качество определяется как форма обмена энергии, обусловленная объективными разностями интенсивности в строении, отпадает всякая необходимость говорить о субъективных чувственных качествах, в которые должны превратиться в субъекте объективные изменения энергии. Все, что может быть определено как качество, есть свойство, присущее самим объектам, ибо оно есть закономерная определенность обмена энергии. Температура, яркость, тон суть в такой же мере объективные факторы энергии или комплексы таковых, как и объем, масса, скорость, и, как таковые, они и должны быть найдены в предмете. Если вы на основании этого хотите называть предмет теплым, цветным или звучащим, то ничего против этого возразить нельзя. Качества не менее объективны, чем количества, и отношения между ними образуют чувственный мир тел. В этом смысле словоупотребление наивного реализма вполне правильно. Качества – не только в субъекте. Отличительным признаком субъекта является исключительно характер сознательности, но этот характер вовсе не бывает различным в зависимости от тех или других чувственных областей: сознательность во всех них остается одной и той же и выражает только отношение к Я, тождественное для всех различных качеств. Ничего нет удивительного в том, что это субъективное отношение, которое ничего не привносит в пространственно-временное содержание, можно предположить только там, где есть его условие, именно, отношение к единству субъекта. Отсюда еще вовсе не следует, что мир за пределами человеческого сознания холоден, слеп и глух; везде, где имеется энергия, существуют также отношения единства, но мы только ничего об этом сказать не можем. Единство заложено в законе, а не в субъекте, но оно не может никогда выступать без него, так как опыт связан с явлением. Содержание находится только в сознании, но всякое содержание объективно обусловлено.
46. Ничего во всем этом не изменится, если мы будем рассматривать различные формы энергии, обозначенные как качества, только как пространственно различные конфигурации одной только формы энергии, как этого требует идеал атомистики, если мы заменим эти различные формы энергии закономерными группировками и устойчивыми подвижными системами постоянных частей пространства с постоянными количествами кинетической энергии. Оставим здесь без обсуждения вопрос, в какой мере возможно сведение факторов энергии пространства к факторам энергии движения. Может быть, здесь возможно расширение кинетической атомистики под понятием энергии. Но и в кинетической атомистике придется принять, что все качества остаются объективными единствами, хотя атомам приписывается только один род энергии. Ведь единство это есть единство закона, заложенного в строении. Как реальные качества во временном содержании, они полагаются единством синтеза как конфигурации энергии. Как таковые они представляют собой объективные формы, которыми регулируется в органах рода обмена энергии и представляют объективные качества, т. е. единства синтеза в пространственном строении. Трудность механического воззрения на природу заключалась только в том, что атомы полагались как субстанции, которые совокупным своим действием должны вызывать ощущение. Но комбинации атомов имеют, наоборот, свое единство в синтезе через категории количества, качества и отношения, т. е. через объективные законы, и этими последними ощущение определяется, как пространственно-временное содержание.
В интересах не энергетики, а теории познания свести эмпирические уравнения строения факторов энергии к одним пространственным конфигурациям энергии. Но как бы ни шло навстречу этому интересу развитие естествознания, в работе последнего все яснее и яснее выступает мысль, что последнее единичное, конкретное содержание природы не есть чувственная данность: оно обладает объективным значением только, поскольку оно определяется общими законами. В успешной выработке и выяснении таких общих принципов мы усматриваем теоретикопознавательное значение современной энергетики.
Перев. Г. КотлярГенрих Герц. Три картины мира
ВведениеБлижайшая и до известной степени важнейшая задача нашего сознательного познания природы заключается в том, чтобы предвидеть плодотворные будущие открытия и в согласии с этим регулировать наши действия в настоящем. Для решения этой задачи познания мы исходим прежде всего из данных опыта, уже имеющихся в наличности, полученных случайными наблюдениями, либо намеренно и сознательно устроенными опытами. Метод же, которым мы всегда пользуемся, когда выводим будущее из прошлого, чтобы осуществить это будущее, заключается в следующем: мы создаем себе внутренние образы или символы внешних предметов и создаем мы их такими, чтоб логически необходимые последствия этих образов были всегда образами естественно необходимых последствий изображенных в них предметов. Для того, чтобы исполнение этого требования было вообще возможно, должно существовать известное согласие между природой и нашим духом. Из опыта мы знаем, что требование это вообще осуществимо и что такое согласие, следовательно, на самом деле существует. аз нам удалось из накопленного до сих пор опыта вывести образы требуемого характера, то мы можем уже из них, как из моделей, в короткое время вывести те последствия, которые наступят во внешнем мире лишь гораздо позже, без нашего содействия или как последствия собственного нашего вмешательства в ход вещей; так, мы можем предварять факты и решения наши в настоящем соображать с достигнутым нами познанием. – Образы, о которых мы говорим, суть наши представления о вещах; они имеют одно общее с вещами существенное свойство, которое заключается в исполнении названного требования, но для исполнимости этого требования вовсе не необходимо, чтобы они имели еще что-нибудь общее с вещами. В действительности мы и не знаем и у нас нет никаких средств узнать, имеют ли наши представления о вещах еще что-нибудь общее с последними, кроме того одного основного свойства.