— А что, похоже, что это мой размер? — ухмыльнулся Хромой.
Новая одежда пришлась Васе точно впору.
«Ничего себе работают! — подумал Вася, восхищенно оглядывая себя в зеркале. — Если бы наше правительство организовывало дела так, как воры в законе, мы бы давно жили в светлом будущем, правда, не знаю в каком — коммунистическом или капиталистическом».
Хромой отсчитал Джокеру обещанную Валькирием тысячу долларов и добавил от себя пару миллионов рублей и талончики на автобус.
— Такси здесь не поймаешь, а частника лучше не останавливай — ограбят, — посоветовал он. — Автобус хоть и не лимузин, но все же доставит тебя к твоей красотке.
— Даже не знаю, как вас и благодарить, — расчувствовался Вася, заключая Хромого в объятия.
— Подожди! Чуть не забыл, — спохватился скупщик краденого.
Он скрылся за одной из дверей и появился, торжественно неся перед собой огромный букет роз.
— Перед таким подарком ни одна девушка не устоит, — ухмыляясь, сказал он.
— Розы? В Сибири? В апреле? — поразился Джокер. — Где вы их достали?
— Секрет фирмы, — сказал Хромой. — Желаю удачи, друг!
— Следующая остановка — улица Нефтяников, 131, — сообщил в микрофон водитель автобуса.
Джокер вскочил с места, прижав букет к груди, и, когда дверцы открылись, с бешено колотящимся сердцем спрыгнул с подножки.
Вася оглянулся вокруг в поисках прохожих, у которых он мог бы спросить, как пройти к гостинице «Енисей», и его взору предстали освещенные тусклым уличным фонарем золотые волосы Маши. Его возлюбленная билась в руках какого-то громилы, который, похоже, собирался изнасиловать ее прямо на грязном снегу.
Жизнь в тюрьме приучила Джокера трезво рассчитывать свои силы.
«Уличная драка — это не то, что тебе показывают в кино, — как-то просветил Джокера Косой. — Тут берут не силой, а мозгами и неожиданностью. Я покажу тебе, как дерутся блатные».
Вася с интересом внимал учителю. Если Валькирий брал в основном авторитетом, то Косой был действительно самым опасным заключенным в зоне. О его коварстве ходили легенды, и даже самые крутые урки трепетали перед ним.
Размеры Машиного обидчика явно не располагали к традиционному мордобою, предваряющемуся стандартной репликой: «Негодяй, как ты смеешь бить женщину!»
Вася самой естественной походкой подошел к Костолому и, поскольку парочка, активно занятая выяснением отношений, не обратила на него ни малейшего внимания, мягко похлопал громилу по плечу.
— Простите, пожалуйста, как можно пройти к гостинице «Енисей»? — спросил он.
Отвлеченная неожиданным вмешательством, Арлин вынула ногти из глубоких порезов на лице Гарика, и оба с недоумением воззрились на Джокера.
— Простите, что помешал вам, но я ищу гостиницу «Енисей», — вежливо, но настойчиво повторил Вася.
— Что? — отпуская Машу, повернулся к нему Костолом.
Вася дружелюбно улыбнулся и, приподняв правую руку вверх, словно он собирался почесать в затылке, неожиданно выгнул пальцы веером и нанес ему резкий хлещущий удар по глазам. Когда Гарик, вскрикнув от боли, рефлекторным движением наклонился вперед, Джокер рубящим ударом по шее отправил его в нокаут. Потерявший сознание качок расслабленно плюхнулся на землю у Машиных ног.
— Ты кто? — с подозрением поинтересовалась Маша, окидывая одобрительным взглядом ладную фигуру Васи.
— Твой прекрасный принц, — галантно ответил тот, протягивая ей розы.
— Ты, часом, не обкурился? — без особого восторга отнеслась к подарку Арлин. Она не доверяла мужчинам.
— Я видел твой номер, и я влюбился в тебя с первого взгляда, — поспешил объясниться Джокер. — Это любовь на всю жизнь. Я знаю, что мы предназначены друг для друга. Я предлагаю тебе ехать со мною в Сочи. Сибирские морозы не подходят такому прекрасному цветку, как ты.
Практический ум Маши мгновенно ухватил самую суть дела.
— В Сочи? — переспросила она. — Когда?
— Прямо сейчас, — делая широкий жест рукой, сказал Вася.
— Отлично! — решила Арлин. — Дай мне розы и возьми мой чемодан. В аэропорт! — скомандовала она.
— Ближайший самолет на Сочи отправляется только завтра утром, — сказал Вася. — Ничего не поделаешь, придется переночевать в гостинице.
— Нет, — нервно сказала Маша. — Мы должны улететь немедленно в любом направлении, хоть в Магадан.
— В Магадан? — удивился Вася. — Что ты собираешься делать в Магадане?
Женщина его мечты посмотрела на Джокера с откровенным разочарованием.
— Ты действительно такой тупой или только прикидываешься? — поинтересовалась она. — Мне даром не нужен Магадан. Я просто хочу убраться из города как можно скорее. Как только Костолом очнется, он первым делом бросится искать меня в аэропорту.
— Костолом — это верзила, который приставал к тебе? Не думай о нем. Это моя забота, — мужественно сказал Вася.
«Производится регистрация билетов на рейс Красноярск — Ханты-Мансийск. Пассажиров просят пройти к стойке номер три», — прозвучал голос из репродуктора.
— Ты как хочешь, а я лечу в Ханты-Мансийск, — решительно сказала Маша и, подхватив чемодан, направилась к билетной кассе.
— Подожди, я с тобой! — крикнул Джокер, устремляясь за ней.
Костолом медленно приходил в себя. Первое, что он ощутил, был холод, пробиравший его до костей. Гарик открыл глаза, но ничего не увидел.
— Неужели я ослеп? — с ужасом подумал он.
Пошевелив головой, он обнаружил, что лежит лицом в снегу. Это открытие слегка приободрило его. По крайней мере с глазами у него все в порядке.
Костолом пошевелился и сел, растирая онемевшее лицо. Кончик носа и щеки полностью утратили чувствительность.
— Твою мать! — воскликнул Гарик, резким движением вскакивая на ноги. — Она сбежала!
Он бросился к тротуару, отчаянно размахивая руками перед проезжающими машинами, но водители, завидев его громадную, нелепо раскачивающуюся фигуру, немедленно вспоминали о стремительном росте преступности в городе и прибавляли газу.
— Твою мать, твою мать, твою мать, — причитал Костолом, дробной рысцой направляясь к автобусной остановке.
Самолет на Ханты-Мансийск вырулил на взлетную полосу и, взвыв моторами, оторвался от земли. Маша с облегчением откинулась на спинку кресла. — Ну, теперь ты успокоилась? — спросил Вася. — Кстати, мы так и не успели познакомиться. Меня зовут Василий Ахиллесович Христопопулос, для друзей просто Джокер.
— Очень приятно, — равнодушно сказала Маша и, отвернувшись, уставилась в темный иллюминатор.
В красноярском аэропорту Костолом сунул голову в окошко билетной кассы.
— Девушка, ради Бога, скажите, у вас покупала билет красивая блондинка с голубыми глазами в коричневой дубленке с капюшоном? — спросил он.
— Мы не даем подобную информацию, — с подозрением покосившись на расцарапанное лицо Костолома, сказала кассирша.
— Я умоляю вас! Это вопрос жизни и смерти! Это моя невеста! — горестно восклицал Гарик, лихорадочно доставая из кошелька стодолларовую купюру.
Кассирша приняла купюру с откровенным удовольствием.
— Они взяли билеты в Ханты-Мансийск, — уже более любезным тоном сказала она.
— Они?!!
— Блондинку сопровождал очень симпатичный молодой человек, — злорадно сообщила кассирша, с любопытством наблюдая за изменениями, происходившими с лицом Гарика.
— Во сколько вылетает самолет? — взвыл Костолом.
— Он уже в воздухе, — улыбнулась кассирша.
Использовав свои связи в русском консульстве, Альберто за три дня ухитрился оформить въездную визу. В Москве маркиз пересел на самолет, вылетающий в Сочи, и вскоре уже любовался в иллюминатор причудливым рельефом кавказских предгорий.
В кармане пиджака у него лежал англо-русский электронный переводчик и листок с номером мобильного телефона корреспондента немецкого телевидения Гисберта Брауншвейга, который в данное время работал в Чечне и, возможно, смог бы помочь ему выйти на террористов.
Телефоном маркиза снабдил Хосе Мануэль, который пообещал держать с ним связь и, если получит какие-то новости о заложниках, позвонить ему в гостиницу «Жемчужина», где Альберто должен был остановиться.
Маркиз без проблем миновал паспортный контроль и, с любопытством озираясь по сторонам, вышел из автовокзала. Он без труда отыскал стоянку такси.
— Отель «Тсемчутсина», — с трудом произнес он непривычное слово. Звук «ж» в испанском языке отсутствует.
Мириам Диас Флорес была вне себя от бешенства. Она уже несколько дней подряд не могла дозвониться до маркиза, а слуги категорически отказывались сообщить какие-либо подробности о его местонахождении.
Преодолев свою почти патологическую неприязнь к матерям возможных кандидатов в мужья, модель даже попыталась навестить Марию Терезу в госпитале Сан-Пабло, но к маркизе ее не пустили, сославшись на то, что состояние здоровья больной не позволяет ей принимать посетителей, не относящихся к членам семьи.
Преодолев свою почти патологическую неприязнь к матерям возможных кандидатов в мужья, модель даже попыталась навестить Марию Терезу в госпитале Сан-Пабло, но к маркизе ее не пустили, сославшись на то, что состояние здоровья больной не позволяет ей принимать посетителей, не относящихся к членам семьи.
На пятый день Мириам твердо решила ворваться в дом маркиза и оставаться там до тех пор, пока не объявится хозяин.
* * *Хосе Мануэль тоже не чувствовал себя спокойным. Его терзало жестокое и неутолимое любопытство. Журналистская интуиция Чемы подсказывала ему, что объяснение интереса к судьбе чеченских заложников, которое дал ему Альберто, не стоило выеденного яйца.
Конечно, маркиз действительно мог дать обет, но это было слишком не похоже на него — бросить больную мать в критическом состоянии и отправиться спасать никому не известных русских. Если он хотел совершить нечто угодное Богу, он мог бы сделать это в Испании или по крайней мере в испаноговорящей стране. Но почему Россия? Хосе Мануэль чувствовал, что за этим делом скрывается материал, на котором он сможет сделать себе карьеру.
«Пожалуй, начну собственное расследование, — решил журналист. — Маркизу тревожить нельзя. Отправлюсь-ка я в поместье де Арнелья и расспрошу слуг. Из них всегда можно вытянуть какую-нибудь полезную информацию».
Мириам Диас Флорес столкнулась с Хосе Мануэлем у дверей дома Альберто. Журналист с нескрываемым интересом окинул взглядом самые длинные в мире ноги.
— Рад приветствовать вас, сеньорита Диас, — любезно сказал Хосе Мануэль.
— Кто вы такой? — с подозрением покосилась на него модель.
— Разрешите представиться. Хосе Мануэль Гомес, журналист и давний друг маркиза.
Лицо Мириам расплылось в улыбке, оттренированной за долгие годы, проведенные на подиуме. Слово «журналист» обладало для девушки магической притягательностью, несмотря на то что именно журналисты неоднократно поливали ее грязью в своих статьях. Появляться на страницах иллюстрированных журналов было для Мириам жизненной необходимостью. Хотя она и притворялась, что регулярно оказываться персонажем скандальной хроники было тяжело для ее тонкой и чувствительной души, она искала скандалы, как свинья трюфели.
Чем чаще какая-либо актриса или модель появлялась на страницах журналов, тем чаще ее приглашали на презентации новой косметики, духов, одежды или на прочие культурные мероприятия. Присутствие на них оплачивалось весьма щедро. Кроме того, всегда существовала возможность продать какому-то журналу эксклюзивное интервью на тему очередного жениха.
Многие перезревшие модели жили только за счет того, что меняли женихов как перчатки, каждый месяц продавая журналам эксклюзивы о своей вечной любви к новому предпринимателю, танцору, тореро или диск-жокею, и жили, надо сказать, очень неплохо.
«Какая удача! — подумала Мириам. — Журналист, да к тому же друг Альберто! Святая дева Иммакулада Консепсьон явно покровительствует мне. Да и сам он вполне ничего. Конечно, не того класса, что Альберто, но с ним не стыдно показаться на улице. Жаль, что журналисты бедны как церковные крысы».
— Рада познакомиться с другом моего жениха! — кокетливо произнесла модель, протягивая руку Хосе Мануэлю. — Кстати, в каком журнале вы работаете?
— Я состою в штате газеты «Эль периодико», — важно ответил Чема. — Но сотрудничаю также с несколькими журналами и время от времени делаю репортажи для телевидения. Для меня приятный сюрприз, что Альберто собирается жениться. Я встречался с ним пару дней назад, но он даже не упомянул о том, что у него такая красивая невеста. Хитрец! Наверняка не хотел, чтобы об этом узнали журналисты.
— Я могу дать вам эксклюзивное интервью, — улыбка Мириам стала еще шире, — конечно, если меня устроит цена.
— Я бы с удовольствием обсудил с вами этот вопрос. Может быть, мы поужинаем вместе?
— Когда?
— Прямо сейчас!
— Прямо сейчас? — удивилась модель. — Но я не могу. Я должна срочно увидеться с женихом.
— С маркизом де Арнельей? — на всякий случай уточнил Хосе Мануэль.
— Ну да, а с кем же еще! — Мириам начала проявлять признаки раздражения.
— Боюсь, что это будет сложновато. Разве вы не знаете, где он сейчас?
Модель насторожилась:
— А вы-то сами знаете, где находится маркиз?
— Конечно, знаю.
— И где же? — нетерпеливо спросила Мириам.
Хосе Мануэль усмехнулся. Хорошо зная Альберто, он не верил, что тот мог сделать предложение жадной до денег дочери деревенского сапожника.
— Полагаю, его невеста в курсе его дел.
— Естественно, что я в курсе. Просто мне интересно, что он сказал вам, — раздраженно топнула ножкой модель.
— Ну, скажем, мне известно, что его нет в Испании.
У Мириам от изумления отвисла челюсть.
— Нет в Испании? — повторила она. — В момент, когда его мать умирает в больнице? Такого просто не может быть!
— А я полагал, что вам действительно известно местонахождение Альберто, — усмехнулся журналист.
— Тогда что вы делаете здесь, у двери его дома?
— Но я не собирался встречаться с маркизом, — сказал Хосе Мануэль. — Я просто готовлю кое-какой материал для журнала и хотел сделать несколько фотографий поместья, естественно с разрешения хозяина.
Ужасное подозрение всколыхнулось в душе Мириам. Горячая андалузская кровь вскипела, и с криком: «Кто она? Кто эта сука, с которой сбежал Альберто?» — модель вцепилась в лацканы пиджака журналиста, тряся его, как оливу во время сбора урожая.
— Сеньорита Диас! Что с вами! Успокойтесь! — с трудом оторвал ее от себя Хосе Мануэль. — О чем вы говорите?
— С кем сейчас Альберто? — задыхаясь от гнева, прошипела модель.
— Вы что, полагаете, что он сейчас с женщиной? — Журналист искусно изобразил изумление. Все происходящее изрядно его забавляло.
— А что еще я могу полагать?
— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Альберто уехал один, и, насколько я знаю, в его планы не входило проводить время с какой-либо женщиной.
— И куда же он уехал?
— А вы этого не знаете?
— Не знаю, не знаю, не знаю, — затопала ногами Мириам. — Иначе зачем бы я вас спрашивала об этом?
— Увы, сеньорита. Если маркиз не счел нужным проинформировать вас о своих планах, я не имею права разглашать подробности его личной жизни. Это вопрос журналистской этики.
— Не имею права разглашать подробности его личной жизни? — не веря своим ушам, повторила Мириам. — И это мне говорит паскудный долбаный журналист! Да вы всю мою личную жизнь сделали общественным достоянием!
Хосе Мануэль гордо выпрямился.
— Прошу вас, давайте обойдемся без оскорблений, сеньорита Диас, — сухо сказал он. — Я не могу дать вам информацию о местонахождении маркиза де Арнельи. Это мой окончательный ответ.
Мириам решила переменить тактику.
Издав глубокий грудной стон, она соблазнительно выгнулась, выпятив вперед грудь, так что ее короткое розовое платье приподнялось, обнажив загорелые бедра.
Полураскрыв густо накрашенные губы, модель медленно и выразительно облизнула их языком. Когда-то этим жестом она сводила с ума и богатого судовладельца, и злосчастного Гонсало Альму.
Хосе Мануэль почувствовал, как против его воли что-то зашевелилось у него в штанах.
— Простите меня, ради Бога, — грудным голосом проворковала Мириам. — Это все нервы. Поверьте, я не хотела обидеть вас. Я еще никогда не встречала такого мужчину, как вы, — уверенного в себе, мужественного, сексуального, умного, чувственного. Ваш взгляд просто сводит меня с ума. Умоляю, простите меня!
«Пожалуй, я понимаю Гонсало Альму, — подумал журналист. — Я просто не имею права упускать такой случай».
— Вы будете прощены, если окажете честь отужинать со мной, — галантно произнес Хосе Мануэль.
— О, вы сняли камень с моей души, — томно вздохнула Мириам, хватая его за руку и прижимая ее к своей груди.
«Боже, помоги мне!» — взмолился про себя журналист.
Васины романтические иллюзии слегка померкли, столкнувшись с суровой реальностью. За весь полет до Ханты-Мансийска объект его Великой Любви проронил всего пару фраз, да и те были адресованы стюардессе и касались выбора напитков и блюд во время обеда. Однако Джокер не унывал. Он был уверен, что рано или поздно ледяное сердце красотки оттает и она, сгорая от страсти, падет в его объятия.
«Похоже, сибирские морозы не располагают к любви, — подумал Вася. — Ничего, под жарким южным солнцем она быстро придет в себя».
Прямого рейса на Сочи из Ханты-Мансийска не было, пришлось делать пересадку в Москве. Предусмотрительный Джокер купил во Внуковском аэропорту шампанское, бутерброды с икрой и горький швейцарский шоколад, надеясь, что эти приятные мелочи скрасят дорогу к Черноморскому побережью.