Он не ошибся. После третьего бокала шампанского Машино лицо раскраснелось, а в глазах появился особый кокетливый блеск.
— И откуда ты такой взялся? — поинтересовалась Арлин, отламывая кусок швейцарского шоколада.
— Зона 227А, к северу от Кежмы, — отрапортовал Вася. Он твердо решил с самого начала говорить Маше правду, и только правду, а там будь что будет.
— Так ты зэк? — удивилась девушка — Как же я сразу не догадалась! Ты, часом, не беглый?
— Ты что? Хочешь, я тебе справку об освобождении покажу?
— Да что я, милиция, чтобы справки рассматривать? — отмахнулась Арлин.
Джокер настаивал. Достав из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенную справку, он развернул ее и сунул ей под нос.
— Я просто хочу, чтобы ты убедилась в том, что я порядочный человек и что ты можешь полностью положиться на меня.
— Порядочные люди в тюрьме не сидят, — рассудительно заметила Маша.
— Говорят: от тюрьмы да от сумы не зарекайся, — возразил Вася. — В жизни всякое бывает. Порядочные люди встречаются и в тюрьме.
— И за что же ты сидел? Убийство, изнасилование, рэкет, кража со взломом?
— Не так романтично. Всего лишь неудавшееся компьютерное мошенничество.
— Ты что же, понимаешь в компьютерах?
— Я вообще очень умный, — решил сделать себе рекламу Вася. — И у меня масса достоинств. Впрочем, ты сама в этом убедишься, когда мы поженимся.
Маша прыснула от смеха.
— Поженимся! — с сарказмом воскликнула она. — Еще один кандидат выискался на мою голову.
— А что, у меня много конкурентов? — поинтересовался Джокер.
— Одному из них ты уже успел врезать по шее, — с довольным видом усмехнулась девушка.
— Так это был твой жених? — Вася почувствовал ревность.
— Это был мой босс.
— Твой босс? А почему он тебя бил?
— Он меня бил? — удивилась Арлин. — Ты что, так решил? Ошибаешься, дружок. Это я ему морду разодрала, а он, бедняжечка, только защищался.
Васе стало стыдно.
— За что ж я его так? — покаянно произнес он. — Я думал, что на тебя какой-то бандит напал.
— Правильно сделал, — приканчивая плитку шоколада, ободрила его Маша. — Бандит, он и есть бандит.
— Но ты же только что сказала, что он твой босс?
— Костолом — менеджер ансамбля «Путь Ермака», — пояснила Арлин.
— Тогда почему ты назвала его бандитом?
— А что ты думаешь, он таскается с ансамблем по поселковым клубам да по тюрьмам из любви к искусству? В нынешнее время альтруистов днем с огнем не найдешь.
— А зачем же он это делает? — с недоумением спросил Джокер.
— Ты что, вчера родился? Знаешь, что такое Сибирь?
— Большая холодная территория к востоку от Урала, покрытая лесом, болотами и лагерями, — как на уроке в школе, ответил Вася.
— Ошибаешься. Сибирь — это пушнина, Сибирь — это золото, Сибирь — это алмазы.
— Твой друг что, занимается контрабандой пушнины, золота и алмазов?
— Вот тут ты попал в точку.
— И ты тоже замешана в этом?
— Увы. Я всего лишь артистка ансамбля, получающая двести долларов в месяц.
— Двести долларов? — не поверил Вася. — Так какого рожна тебе это надо? С твоими данными ты в любом приличном ночном клубе заколачивала бы по меньшей мере штуку, не говоря уж о том, что с твоей подготовкой, играя в покер, ты бы озолотилась за неделю.
— Не упоминай при мне об игре, — болезненно скривилась Маша. — Не сыпь мне соль на раны.
Пару минут Джокер сочувственно помолчал.
— Ты что, играла? — наконец спросил он.
— Я — нет. А вот мой папаша играл.
— И что?
— А то, что я обещала пять лет вкалывать на Костолома, чтобы родного папочку не прикончили за карточные долги.
— Плохо, — согласился Вася. — И эти пять лет закончились?
Девушка отрицательно покачала головой:
— Прошел только год и два месяца. Больше я не смогла выдержать.
— Что же будет теперь с твоим отцом?
— Пусть выкручивается как знает. И вообще я не представляю, где он. За все это время он мне даже письма не прислал. Я пыталась разузнать что-либо о нем, но он как сквозь землю провалился. Наверное, залег на дно или играет в каком-либо городе, где его никто не знает. Отец обычно не засиживается долго на одном месте.
— Через двадцать минут наш самолет приземлится в аэропорту города Сочи. Пожалуйста, потушите сигареты, приведите спинки кресел в вертикальное положение и застегните привязные ремни, — объявила стюардесса.
— Смотри, внизу море, — сказал Джокер, указывая в иллюминатор. — Забудь о прошлом! Мы вступаем в новую, прекрасную жизнь.
— Твоими бы устами да мед пить, — с сомнением откликнулась Маша.
В зале ожидания ханты-мансийского аэровокзала Костолом, обхватив голову руками, покачивался из стороны в сторону на жесткой деревянной скамье. Пару минут назад сообщили, что в связи с обильным снегопадом все вылеты отменяются как минимум на сутки. — Твою мать, твою мать, твою мать, — бормотал Костолом, тихонько подвывая от ярости и отчаяния.
Хосе Мануэль тоже подвывал, но совсем по другой причине. Скользкий, подвижный, как змея, язык длинноногой модели выделывал нечто невообразимое с его половыми органами.
«Где я, в аду или в раю? — думал журналист. — Если она продолжит в таком духе еще пару минут, я или умру от разрыва сердца, или женюсь на ней, клянусь моим фотоаппаратом!»
Они были дома у Мириам.
— Зачем нам идти в ресторан? — сказала Хосе Мануэлю модель. — Я сама приготовлю для тебя ужин, а заодно посмотришь, как я живу.
Нужно ли говорить, что журналист с энтузиазмом принял предложение.
Квартира Мириам располагалась в Педральбесе, самом престижном районе Барселоны.
— Ого! Да это настоящее любовное гнездышко, — присвистнул Чема. — Ты сама обставляла квартиру?
— Я заплатила декоратору два миллиона песет, — сказала модель. — Но он сделал все в соответствии с моими пожеланиями. А вот и мой рабочий инструмент, — добавила она, указывая на огромную круглую кровать, застеленную шелковым покрывалом цвета морской волны. — Она обошлась мне в целое состояние. Только попробуй, какой упругий и удобный матрас!
Залившись русалочьим смехом, модель толкнула журналиста, и он повалился на бирюзовое ложе любви. Имитируя грациозные кошачьи движения, Мириам взобралась на кровать вслед за ним и встала на четвереньки в такой позе, что ее платье задралось, обнажив миниатюрные прозрачные кружевные трусики.
Чема всегда был поклонником дорогого женского белья.
— Какие очаровательные трусики! — воскликнул он.
— Я дарю их тебе! — в неожиданном порыве щедрости воскликнула модель.
— В самом деле?
— Забирай! Они твои!
Журналист мягко провел пальцами по бедрам модели, сдвигая кружева вниз.
— То, что под ними, мне нравится еще больше, — прошептал он, целуя черный треугольник волос.
— Ты не возражаешь против телячьей отбивной? — спросила модель сорок минут спустя, когда Чема почувствовал себя полностью вымотанным. Невероятная сексуальность модели удивила даже его, многое повидавшего на своем веку. Мириам ухитрилась кончить шесть раз, и ее оргазмы сопровождались столь выразительными и артистичными стонами, вскриками и судорогами, что Хосе Мануэль, восседая на ней, чувствовал себя неистовым богом любви, преследующим обезумевших от страсти вакханок на просторных лугах Эллады. То, что модель может притворяться, как-то не приходило ему в голову. Это было бы слишком оскорбительно для его мужского достоинства.
Телячья отбивная, сопровождаемая вином «Бычья кровь», позволила журналисту восстановить силы, и парочка приступила к новому раунду на круглой арене любви.
Хосе Мануэль почувствовал, как что-то взорвалось у него внутри, и горячая сперма выплеснулась наружу, залив смуглое лицо модели.
С тихим стоном наслаждения Мириам принялась размазывать сперму по лицу и шее.
— Семя такого мужчины, как ты, — лучшее косметическое средство, — прошептала она, вытягиваясь на кровати рядом с журналистом и всем телом прижимаясь к нему. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — был вынужден ответить Чема. В этот момент он почти не кривил душой. — Ты удивительная.
— Теперь мы с тобой стали одним целым, — продолжала Мириам. — И у нас не должно быть секретов друг от друга.
— В самом деле? — спросил Хосе Мануэль.
— Конечно, дорогой, — вкрадчиво произнесла модель, начиная ласкать его член.
Чема осторожно отодвинул ее руку.
— Любовь моя, только не сейчас, — взмолился он. — Я должен хоть немного отдохнуть.
Мириам была покорной, как турецкая рабыня.
— Как скажешь, мое сокровище, — согласилась она. — Давай просто поговорим.
— Давай, — кивнул Хосе Мануэль.
— Хотя для меня сейчас это совершенно безразлично, мне бы очень хотелось узнать, куда все-таки подевался Альберто де Арнелья.
— Хотя для меня сейчас это совершенно безразлично, мне бы очень хотелось узнать, куда все-таки подевался Альберто де Арнелья.
— Давай не будем начинать все сначала, — возразил Чема. — Я уже объяснял тебе, что не могу этого сказать. Тут речь идет о журналистской этике.
Мириам резким движением села на кровати. На ее глазах выступили слезы.
— Как ты можешь так обращаться со мной! — воскликнула она. — Я думала, что то, что произошло между нами, было для тебя таким же серьезным, как и для меня. Я просто хочу немедленно увидеть Альберто и бросить ему в лицо, что между нами все кончено. Выбирай — или ты поможешь мне отыскать его, или ты сейчас выйдешь в эту дверь и больше никогда меня не увидишь.
Журналист пристально посмотрел на Мириам. Сейчас, когда она сердилась, она была еще красивее. Хосе Мануэль с удивлением почувствовал, как у него снова начинается эрекция. Такого он от себя не ожидал.
Чема задумался. Дело Альберто интересовало его все больше и больше. Он был уверен, что, пообещав редакции столь интересный материал, он без труда выбьет себе командировку в Россию. А раз так, почему бы не захватить с собой Мириам? Она никоим образом не сможет повредить Альберто.
— Решайся, — жестко произнесла Мириам.
Журналист решился.
— Альберто в России, — сказал он.
Модель не поверила своим ушам.
— В России? — переспросила она. — И чем он там занимается?
— Не знаю, — соврал Чема. — По правде говоря, мне самому хотелось бы это выяснить.
— Мне тоже, — решительно сказала Мириам. — Ты поедешь со мной в Россию?
— Конечно, любовь моя. С тобой хоть на край света, — лучезарно улыбнулся журналист.
Альберто поселился в одноместном люксе. По его мнению, качество номера далеко не соответствовало его цене. Когда маркиз представил, что, возможно, проведет здесь целый месяц, в его глазах отразилась печаль.
— В конце концов, я сюда не отдыхать приехал, — буркнул он и, тяжело вздохнув, принялся распаковывать вещи.
Сменив дорожный костюм на светло-коричневый свитер и белые полотняные брюки, маркиз набрал номер мобильного телефона немецкого корреспондента, которым снабдил его Хосе Мануэль. Женский голос в трубке произнес по-русски какую-то длинную фразу. Даже без переводчика Альберто догадался, что абонент находится вне зоны досягаемости.
Гостиничный номер откровенно раздражал его.
«Ну почему его должны были похитить именно в России? — с тоской подумал маркиз. — Лично я бы предпочел Акапулько».
«Надо действовать, — решил он, надевая куртку. — Пока немецкий журналист в отъезде, постараюсь сам что-либо разузнать. Надо устанавливать контакты с местным населением».
Купив в гостиничном ларьке план города Сочи и выяснив у портье, где на плане находится «Жемчужина», Альберто вышел на набережную.
Курортный сезон еще не наступил, и народу было немного. С моря дул холодный влажный ветер.
— Да, это не Акапулько, — поежившись, пробормотал маркиз.
Из окна такси Маша с любопытством рассматривала проносящиеся мимо высокие здания отелей, колышущиеся на ветру кроны пальм и безбрежную морскую гладь. В Сочи она была впервые.
— Гостиница «Жемчужина» — самая лучшая в городе, — сказал Джокер с таким видом, будто «Жемчужина» была его собственностью. — Со мной ты будешь жить как королева.
— С тобой я не буду жить, — огрызнулась Маша. — Я буду жить сама по себе. Так что не надейся снять номер для молодоженов.
— Мне это даже в голову не приходило, — соврал Вася.
Таксист усмехнулся.
— Ох уж эти женщины, — сказал он. — С ними жить невозможно, и без них жить невозможно.
— Ты лучше на дорогу смотри, — раздраженно сказала Маша. — И не лезь в чужие отношения.
— Значит, ты все-таки признаешь, что между нами есть какие-то отношения? — поймал ее на слове Джокер.
— Я признаю лишь одно, — твердо сказала Маша. — Все до единого мужчины — эгоисты, кретины и козлы.
— Верно говоришь, девочка, — весело согласился таксист.
Контакты с местным населением как-то не складывались. Похоже, оно было не слишком сильно в английском, но, к своему удивлению, маркиз обнаружил, что он понимает русский.
На центральной улице его окружила стайка мальчишек.
— Дай мне доллар, дай мне доллар! — отпихивая друг друга, кричали они, тыча маркизу под нос грязные ладони.
Маркиз вспомнил подобную сцену в Мехико, у дверей отеля «Шератон», но там вместо русского «дай мне» звучало испанское «да ме».
«Удивительно, как похожи языки, в особенности когда дело касается денег», — подумал маркиз, выгребая мелочь из кошелька и бросая ее мальчишкам. При виде песет они разочарованно заверещали. Песеты в Сочи не котировались.
В гостиницу Альберто вернулся поздним вечером. Тут его ожидал приятный сюрприз. В ярком свете фонарей перед гостиницей дефилировали весьма специфично одетые русские красавицы. Род их занятий было нетрудно определить.
«Не зря их называют „ночные бабочки“, — подумал маркиз. — Они действительно появляются в темноте и в свете фонарей кажутся яркими мотыльками».
«Мотыльки» поймали заинтересованный взгляд Альберто, мгновенно и безошибочно определив его иностранное происхождение, высокий социальный статус и солидный банковский счет. Вызывающе покачивая бедрами, они окружили маркиза, прикасаясь к его рукам и плечам.
Маркиз никогда не считал проституцию недостойным занятием. Наоборот, он полагал, что представительницы древнейшей в мире профессии оказывают человечеству огромную услугу, избавляя мужчин от излишней напряженности и агрессивности.
— Представь, насколько бы увеличилось количество изнасилований и убийств, если бы в мире не было проституток! — сказал он как-то Хосе Мануэлю.
Журналист был категорически не согласен с подобной постановкой вопроса. Как уже упоминалось, он был идеалистом.
— Изнасилований — возможно, но почему должно увеличиться число убийств? — спросил он.
— А что, по-твоему, в конце концов сделает мужчина с женой, у которой каждый день, как только поднимается вопрос о сексе, болит голова? — вопросом на вопрос ответил Альберто.
— Но он может пойти к любовнице!
— А что делать, если у любовницы тоже болит голова или если у него нет любовницы, а развод его разорит?
Хосе Мануэль не любил проигрывать.
— Любовницы есть у всех, — категорично заявил он.
— А если у любовницы плохое настроение и она тоже не дает? — гнул свою линию маркиз.
— Иди к черту, — не слишком логично ответил Чема.
Итак, Альберто с пониманием относился к проституткам, особенно если они были молодыми, хорошенькими и темпераментными. Окружившие его «ночные бабочки» относились именно к этой категории. Кроме того, проститутки могли снабдить его полезной информацией о том, что происходит вокруг, и, в частности, о чеченских террористах.
— Кто из вас говорит по-английски, по-французски или по-испански? — на английском спросил маркиз.
По-английски говорили все, но в данном случае Альберто больше интересовал их словарный запас.
— Расскажите, что вы умеете делать? — попросил маркиз, надеясь, что таким образом он узнает, кто из прекрасных дам был способен пройти пробу на TOEFL.
Проститутки что-то невнятно забормотали, путаясь в английских словах. Белокурая красотка в сетчатых чулках и коротких кожаных шортах, отодвинув в сторону подружек, вышла вперед и положила руки с огромными ярко-красными ногтями маркизу на грудь.
— Если ты хочешь узнать, что такое русская страсть, ты должен пойти со мной, — низким грудным голосом с великолепным оксфордским акцентом произнесла она. — Я погружу тебя в бездонный омут наслаждения, твой член превратится в пылающий факел любви…
— Хватит! — решительно сказал Альберто. — Я выбираю тебя.
— Триста долларов в час, — сухо проинформировала его проститутка. — Тысяча долларов ночь.
Маркиз знал, что она бы согласилась на гораздо меньшую сумму, но он не хотел торговаться.
— Пойдем ко мне в номер, — предложил он.
— Деньги вперед, — сказала проститутка.
— Естественно, — согласился Альберто.
— Свободных номеров нет, — сообщил Джокеру мужчина средних лет, сидящий за регистрационной стойкой.
Вася протянул ему паспорта с вложенной в один из них стодолларовой купюрой.
Служащий отеля взглянул на деньги почти равнодушно.
— Я же сказал, свободных мест нет, — повторил он.
Джокер ласково поманил его пальцем. Когда мужчина наклонился к нему, Вася что-то тихонько прошептал ему на ухо.
— Совсем забыл, только что освободились два смежных люкса, — спохватился регистратор. — Сейчас я занесу в книгу ваши данные.
Сделав необходимые пометки, мужчина протянул Васе регистрационную книгу.