— Ну что вы, это я должна просить прощения! — не менее галантно отозвалась Маша, жестом, изображающим смущение и скромность, одергивая юбку.
Потом, как водится, они дружно принялись собирать с пола рассыпавшееся содержимое сумочки, их глаза и руки встретились…
Внимательно наблюдающий за происходящим через дырку в газете Джокер с трудом подавил желание вскочить с места и набить морду этому наглому иностранцу, столь откровенно заигрывающему с его девушкой. И Маша тоже хороша! В ее взгляде, устремленном на маркиза, было нечто, чего Джокер доселе не замечал по крайней мере по отношению к себе. Это был взгляд влюбленной женщины.
Когда, покончив с уборкой территории, парочка под ручку направилась в ресторан, Джокер яростно швырнул газету в мусорную корзину.
— Надо же быть таким дураком! — пробормотал он. — Я собственными руками затянул петлю на своей шее! Да и как мне раньше не пришло это в голову! Какого черта Маше мухлевать в карты ради полунищего бывшего зэка, когда она может захомутать настоящего иностранного маркиза! Чем я думал, затевая эту дурацкую аферу?
Заметив заинтересованный взгляд портье, Джокер встал с кресла и вышел на улицу. Настроение у него было убийственным.
Маркиз удивлялся сам себе. Через его руки прошло столько женщин, начиная от актрис и моделей и заканчивая богатыми аристократками, что он потерял веру в то, что какая-либо представительница прекрасного пола сможет заставить его ощутить новые, неведомые доселе чувства. И в то же время эта русская аборигенка, говорящая на ломаном английском, несомненно, красивая, но не так чтобы слишком, казалась ему давней знакомой, близким существом, в чертах которого он отыскивал самого себя.
С Машей происходило то же самое. Куда-то испарилась ее застарелая и уже ставшая хронической ненависть к мужчинам. Испанский маркиз внушал ей чувство покоя и безопасности, почему-то ассоциирующееся у Маши со счастливым детством, хотя на самом деле ее детство трудно было назвать счастливым.
Закончив завтрак, Альберто и Арлин, взявшись за руки, отправились гулять по городу. Они были настолько поглощены друг другом, что даже не заметили пожираемого ревностью Джокера, преследующего их чуть ли не по пятам.
Костолом тоже занимался преследованием, правда, на сей раз служащей аэровокзала. Нелетная погода кончилась, полосу расчистили, и наконец он ступил на московскую, вернее, на подмосковную землю Домодедовского аэропорта.
Хотя наиболее логичным для Маши было бы затеряться в Москве, интуиция подсказывала Гарику, что это не так, а интуиции Костолом доверял. Арлин слишком долго морозилась в Сибири, чтобы месить сапогами грязный столичный снежок. Нет, она должна была направиться дальше — на юг.
Но получить информацию в московских аэропортах было гораздо труднее, чем в Красноярске или Ханты-Мансийске. Гарик решил идти напролом.
Купив букет розовых гладиолусов, он подошел к одетой в униформу женщине лет сорока, которая, по его расчетам, недавно закончила смену и которую он видел в офисе администрации. Выбрал он эту женщину также по интуиции. Специфический блеск ее глаз и преувеличенная яркость макияжа свидетельствовали о том, что в течение чересчур долгого времени дама была лишена прелестей мужского общества.
Костолом не ошибся.
Фаина Александровна Блявкина отреагировала на него, как молодой волкодав на течную суку. Костолом, втайне надеявшийся получить интересующую его информацию в обмен на сотню-другую баксов, затосковал, когда Фаина Александровна, пригласив его в расположенную недалеко от аэропорта свою холостяцкую квартиру, мощным толчком опрокинула его на кровать и, взгромоздившись сверху, обнажила костлявую грудь.
— Простите меня! Я немного волнуюсь. Все это так неожиданно, — пробормотал Костолом. — Я надеялся, что мы для начала хотя бы познакомимся, поговорим.
— Страсти не нужны слова. Страсть объясняется делами, — вдохновенно продекламировала Фаина Александровна, через голову стягивая юбку.
Костолом закрыл глаза. С ним случилось то, что хотя бы раз в жизни случается с каждым мужчиной.
— Боюсь, я не готов делом доказать свою страсть, — покрываясь потом от ужаса и стыда, произнес он, прикидывая, что, пожалуй, было бы лучше дать взятку главному кассиру.
— Не беспокойся, мой пупсик, — проворковала Фаина Александровна. — Я же работаю в аэропорту. У меня есть для тебя пара таблеток виагры.
— Что такое виагра? — опасливо поинтересовался Гарик.
— Сейчас узнаешь, — сладким голосом произнесла Фаина Александровна, запихивая ему в рот две небольшие белые таблетки.
— Почему тебя так интересуют чеченские террористы? — спросила Маша у Альберто.
Девушка и маркиз, свернув с набережной, направились к Ботаническому саду.
— Мужчин вообще интересует война, — сказал маркиз. — Раньше я видел войну и террористов только в кино и по телевидению, а здесь, в России, в сотне километров отсюда идет война, похищают людей. Это будоражит воображение.
— Какая война? — удивилась Арлин. — Ты имеешь в виду войну в Заливе?
— Войну в Заливе? — в свою очередь, удивился Альберто. — Это ж было в Ираке и давным-давно закончилось. Разве ты не слышала о войне в Чечне? Ты что, с луны свалилась?
— Я только вчера прилетела из Сибири, — объяснила Маша. — Я даже не знаю, где находится эта Чечня.
— Я объясню тебе, — сказал маркиз, заводя девушку в кафе «Морская звезда».
Издав приглушенный стон, Джокер стал биться лбом о высокий ствол безразличной к его страданиям финиковой пальмы.
Близкое знакомство с виагрой не прошло для Костолома бесследно.
«Ё-моё, до чего дошла наука, — восхищенно думал он, глядя, как Фаина Александровна, подобно поручику Голицыну, скрывающемуся от красноармейцев на несущемся галопом удалом жеребце, подпрыгивает на его огромном окаменевшем члене. — Да такая таблетка у трупа член поднимет! На этих таблетках можно больше бабок наварить, чем на алмазах!»
С отвращением отведя взгляд от потрепанного жизнью тела Фаины Александровны, Гарик закрыл глаза и представил в своих объятиях Машу, Машу юную и обворожительную, Машу, безумно влюбленную в него.
— У-у-у-у! — издала заключительный вопль тоскующего оборотня Фаина Александровна и, обмякнув, костлявым мешком рухнула на грудь Костолома.
— Цель оправдывает средства, — утешая себя этой мыслью, пробормотал Гарик.
Убедившись, что биться головой о пальму — занятие бессмысленное и непродуктивное, Джокер прекратил терзать невинное дерево и постарался привести свои мысли в порядок. В конце концов, это была его дурацкая идея — заставить Машу окрутить маркиза, а затем обыграть его в карты. Маша все делает точно по плану, но уж больно влюбленной она выглядит! Если так пойдет и дальше, не исключено, что к вечеру они отправятся в загс. Конечно, Вася понимал, что до загса дело так быстро вряд ли дойдет, но вся затея принимала опасный оборот. Джокер решительным шагом вышел из-за пальмы и направился в кафе.
— Привет, дорогая! — обратился он к Арлин. — Не ожидал тебя встретить здесь.
Девушка вздрогнула и с трудом отвела взгляд от маркиза.
— Вася! Что ты тут делаешь? — недовольно спросила она.
— То же, что и ты! Зашел перекусить, — сухо сказал Джокер.
— Это твой друг? — с ноткой ревности в голосе поинтересовался Альберто.
— Это Вася. Мой брат, — сказала Арлин.
— Твой брат! — оживился маркиз. — Очень приятно! Альберто де Арнелья, — представился он, протягивая руку.
Фаина Александровна повесила трубку.
— Через полчаса Зоя перезвонит и скажет, куда направляются интересующие тебя люди, если, конечно, они улетели из Москвы на самолете, а не уехали на поезде, — сказала она. Фаина Александровна принялась с живым интересом наблюдать, как Костолом безуспешно пытается застегнуть брюки. — Виагра действует долго, — заметила она. — Жаль, если мы не используем до конца ее возможности.
— А ты не устала? — с тоскливой надеждой спросил Костолом.
— Только не я! — гордо воскликнула Фаина Александровна, подталкивая его к кровати.
— Две карты, — сказал маркиз.
Арлин сняла две верхние карты колоды.
— Удваиваю ставку, — сказал маркиз.
— Я — пас, — сказала Арлин.
— Принимаю, — сказал Вася. — Откроем карты!
— Четыре дамы, — сказал Альберто.
— Четыре туза, — усмехнулся Джокер, выкладывая карты на стол рубашкой вниз.
— Не может быть! — воскликнул маркиз.
— Се ля ви! — пожал плечами Вася.
— Может, хватит уже, — предложила Маша. — Уже поздно, и я хочу спать.
Джокер метнул на нее убийственный взгляд. Его не устраивала подобная щепетильность. Раз уж попался богатый лох, надо обобрать его до нитки.
Джокер метнул на нее убийственный взгляд. Его не устраивала подобная щепетильность. Раз уж попался богатый лох, надо обобрать его до нитки.
Маша придерживалась другой точки зрения. Маркиз нравился ей все больше и больше, но, с другой стороны, она дала слово Васе помочь ему выиграть, и сейчас девушка страдала, разрываясь между угрызениями совести и чувством долга.
— Я больше не буду играть, — твердо сказала она. — Развлекайтесь без меня.
— Мы можем перейти в мой номер, — предложил Вася. — Он рядом. Должен же я предоставить тебе возможность отыграться.
— Я отыграюсь, будь спокоен, — заверил его маркиз. Грустно покачивая головой, Маша закрыла за ними дверь.
Костолом снова был в аэропорту, на этот раз во Внукове. Регистрацию рейса до Сочи уже объявили, и он стоял в очереди, сжимая в руках драгоценный билет.
«Держу пари, что они остановились в „Жемчужине“, — думал Костолом. — Этот пижон недорезанный с розами наверняка потащит ее в лучшую гостиницу. Дайте мне только добраться до вас!»
«По техническим причинам вылет рейса номер 658 до Сочи откладывается на три с половиной часа», — сообщил голос из репродуктора.
— Твою мать, только не это! — простонал Костолом.
Арлин не могла уснуть. Она ходила взад-вперед по номеру, тревожно прислушиваясь к голосам за стеной. Она предчувствовала, что дело кончится плохо. Хотя Джокер и научился неплохо мухлевать, до настоящего профессионализма ему было далеко. Кроме того, обман был отвратителен честной Машиной душе. Она снова представила себе, каково жить без горячей воды и унижаться перед наглыми сексуально озабоченными мужиками, пытаясь отыскать работу в ночном клубе, и почувствовала себя немного лучше. Угрызения совести затихли, оставив в душе мутный неприятный осадок.
В смежном номере послышался громкий стук опрокинутого на пол стола, затем раздался удар о стену, и голос маркиза заорал что-то на незнакомом Маше языке. Вася тоже что-то кричал, только по-русски.
— Так я и знала! — всплеснула руками Маша, распахивая дверь между номерами.
Альберто и Джокер, вцепившись друг в друга, как пара питбулей на ринге, катались по полу.
— Прекратите! — взвизгнула Маша. — Вы что, хотите, чтобы соседи вызвали милицию?
Упоминание о милиции отрезвило Васю. Выученным в тюрьме борцовским приемом он заломил маркизу руку за спину, перевернув его на живот.
— У меня выпал туз из рукава! — виновато объяснил он, с трудом удерживая бьющегося под ним противника.
Альберто, который тоже в детстве отдал дань повальному увлечению воинскими искусствами, выполнил контрприем и, перевернувшись на спину, свободной рукой вцепился в горло Джокера. Схватка возобновилась с новой силой.
Взывать к их разуму было бесполезно. Маша оглянулась вокруг в поисках оружия, которое помогло бы ей в сжатые сроки утихомирить разбушевавшихся мужчин. Гостиничный инвентарь крушить ей не хотелось.
Арлин юркнула в свой номер и через пару секунд вернулась, сжимая в руках увесистый чемодан из искусственной кожи.
— А ну, успокойтесь! — заорала она и, размахнувшись, как русский богатырь, изо всех сил шмякнула чемоданом сцепившуюся парочку.
Удар удался на славу. Вася и маркиз отлетели в разные стороны, а чемодан, сорвавшись с ручки, грохнулся на пол и, распахнувшись, как пасть голодного крокодила, вывалил на пол нехитрые Машины пожитки.
Небольшой бумажный прямоугольник спланировал прямо к ногам слегка оглушенного ударом Альберто.
Во внезапно воцарившемся в комнате молчании маркиз под пристальными взглядами Джокера и Арлин медленно нагнулся, подобрал его и, застыв в полусогнутой позиции, уставился на него остекленевшим взглядом.
— Что это с ним? — выдержав минутную паузу, тихо спросил у Маши Джокер.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Может, я ударила его слишком сильно?
Вася на цыпочках подошел к Альберто и через его плечо взглянул на фотографию, которую маркиз сжимал в руке. На ней был запечатлен молодой мужчина в развевающемся черном плаще с кинжалом в одной руке и белым кроликом в другой.
— Симпатичный мужик, — по-английски сказал Вася. — А я-то, дурак, думал, что тебя Маша интересует.
— Кто это? — тупо спросил его маркиз.
— А я откуда знаю? — пожал плечами Джокер. — Наверное, какой-нибудь Машин приятель, если она его фотку в чемодане таскает.
— Это мой отец, — сухо сказала Маша, отбирая фотографию у Альберто.
— Твой отец? — еще более тупо переспросил маркиз.
— Ну да, мой отец, — начала раздражаться девушка. — А в чем, собственно, дело? Я что, не могу иметь отца-фокусника?
Альберто достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и, развернув его, молча продемонстрировал Маше точно такую же фотографию.
— Не может быть! Откуда у тебя фотография моего отца? — не поверила своим глазам Арлин.
— Прочитай надпись на обороте, — попросил Альберто.
— «Марии Терезе де Арнелья в память о нашей встрече. Пусть наша любовь будет вечной! Иван Копилкин», — послушно прочитала вслух Маша. Она потрясла головой, не в силах поверить в происходящее. — Ты хочешь сказать, что мой отец и твоя мать… — начала Маша, но Альберто прервал ее.
— Это и мой отец, — сказал он.
— Твой отец? А как же настоящий маркиз де Арнелья?
Альберто смущенно пожал плечами.
Хлопнув себя руками по бедрам, Маша истерически расхохоталась. Для удобства выражения переполнявших ее эмоций девушка плюхнулась на кровать, хохоча, дрыгая ногами и повизгивая от удовольствия.
— Твою мать! Ну, тогда я тоже маркиза! — кричала она по-русски. — Ай да папочка! И испанскую маркизу отодрал! Представьте себе, маркиз де Арнелья — мой брат!
— Что она говорит? — спросил Альберто.
— Она выражает свою радость от встречи с братом, — пояснил Вася.
— С братом? — не понял маркиз. Он еще не полностью очухался после удара чемоданом. — Но ведь она провела с тобой почти весь вечер. Ты же ее брат, верно? Так в чем же дело?
Джокер покровительственно похлопал Альберто по плечу.
— Ошибаешься, дружок! — весело сказал он. — Это ты ее брат! А я собираюсь на ней жениться, если, конечно, ты, как член семьи, не возражаешь.
— Я должен выпить, — сказал Альберто, расслабленно опускаясь в кресло.
— У меня есть отличный коньяк, братишка, — потирая руки от удовольствия, воскликнул Джокер.
— Ты что, хочешь сказать, что наш дорогой папаша находится в руках чеченских террористов? — нетрезвым голосом поинтересовалась Арлин Бежар. — А ты не врешь?
— Вы что, новости не смотрите? — возмутился маркиз. — Его даже в Испании по телевизору показывали. Зачем, вы думаете, я приехал сюда? Мамочкину вечную любовь спасать, а твой дружок у меня почти весь выкуп обманом выиграл, шулер проклятый. Поверить не могу, что моя сестра собирается замуж за такого проходимца.
— Я? Собираюсь замуж? — удивилась Маша. — С чего это ты взял?
— Твой шулер сам мне сказал!
— Я не шулер, а профессиональный кидала, — обиделся Джокер. — Должен же я как-то зарабатывать себе на жизнь! Не все же родятся маркизами.
— Он тебе и не такого наговорит! — возмутилась Маша. — Да я скорее за чеченского террориста выйду замуж, чем за этого шулера недоделанного.
— Я не шулер, я кидала, — напомнил Вася.
— У кидал тузы из рукавов не вываливаются, — отрезала Арлин.
— Вы пробовали когда-нибудь вино «Маркиз де Арнелья»? — вмешался Альберто. — Предлагаю пойти ко мне в номер и распить бутылочку за воссоединение семьи, а потом, вместо того чтобы ругаться, лучше решим, как вытащить из передряги нашего любвеобильного папу.
— Идет! — воскликнула Маша, поднимаясь с кровати.
— Ты уверен, что это тот ключ? — поинтересовался Джокер, глядя, как маркиз безуспешно ковыряется ключом в замочной скважине.
— Ты что, думаешь, я пьян? — обиделся Альберто. — Чтобы открыть дверь, нужно повернуть ключ два раза по часовой стрелке, а он не поворачивается.
— Это значит, что дверь открыта, — резонно заметила Маша, поворачивая дверную ручку.
— И впрямь открыта! — удивился маркиз. — Я что же, забыл запереть?
— Темно, хоть глаз выколи, — проворчала Арлин. — Где здесь выключатель?
— Был на стене, — заметил Альберто. — Сейчас, сейчас. Вот он! Да будет свет!
— Ой, — сказала Маша. — Меня сейчас стошнит. За что ты ее?
— Ни к чему не прикасайся. Не оставляй отпечатки пальцев, — мгновенно трезвея, быстро произнес Джокер, хватая Арлин за руку.
Альберто, не в силах произнести ни слова, выпученными глазами уставился на обнаженное тело девушки, в объятиях которой он провел предыдущую ночь. Это тело больше не возбуждало его. Оно было бледным, окровавленным и мертвым.