– Ужасное зрелище, правда? – хрипло проговорил на ухо Ульяне доктор Кон, обдав ее запахом вишневого табака.
Беглов отвернулся от кабины и громко крикнул, перекрывая крепчающий ветер:
– Все! Идем внутрь!
И первым двинулся к массивной двери. Ульяна вернула видеокамеру Ивану и с яростью воскликнула:
– Еще раз такое повторится – уволю!
Железная дверь распахнулась, выпустив наружу клубы пара. Командор Беглов, высокий, чернобородый, в своей невообразимой куртке с косматым капюшоном, первым вошел в буферный туннель. За ним последовали остальные.
– Странно, что нас никто не встретил, – дрогнувшим голосом проговорил Лелик. Он скинул с головы капюшон и сдвинул ковбойскую шляпу на затылок. – Допускаю, что из-за непогоды у них нарушилась связь, но сигнализация должна была им сообщить, что наш снегоход пересек периметр обсерватории.
Беглов ничего не ответил. Ему, несомненно, все это тоже казалось странным. Трупы в вездеходе плюс несомненный факт, что станция выглядела заброшенной и безлюдной, несмотря на то, что на ней должны были находиться как минимум двадцать человек.
– Что, если их вахта тоже закончилась? – предположил метеоролог Ветров.
– План исследовательской программы велит им оставаться в обсерватории до прихода сменщиков, – сухо возразил доктор Кон.
– И все же их нет.
Вдруг где-то в глубине обсерватории скрежетнуло железо. Полярники замерли.
– Вы тоже слышали? – хриплым шепотом спросил Беглов. И, не дожидаясь ответа, сказал: – Я иду вперед. Никому не высовываться!
Никто из группы возражать не стал. Командор быстро расстегнул пуховик, достал из поясной кобуры пистолет Макарова и, держа его в правой руке, осторожно двинулся вперед.
Иван Рогов встретился взглядом с Ульяной и тихо пробасил:
– Прости. Я просто растерялся. Теперь я в порядке.
– Снимай все, что можно снять, – напутствовала Ульяна, стараясь, чтобы голос не дрожал. – И что нельзя – тоже. Не выключай камеру ни на секунду. На сколько хватит аккумулятора?
– Часа на два.
– Эй! – сурово окликнул их Беглов, чей мохнатый капюшон маячил уже далеко впереди. – Не отставать!
– Идем! – откликнулась Ульяна. И уже на ходу шепнула на ухо Ивану: – Ни на секунду, Медвед, понял?
2
Комнаты. В них компьютеры, груды измерительных приборов, графики, развешанные на стенах. На одном из столов – чашка с недопитым кофе. Командор Беглов взял чашку и пригубил.
– Холодный, – сообщил он. – Ну и куда все подевались?
– Командор, здесь человек! – взволнованно окликнул его Ветров.
Вскоре все шестеро сгрудились около лежащего на полу мужчины. Беглов перевернул его на спину. Тот сжимал в руке пистолет. Беглов надел перчатку, вынул револьвер из пальцев мертвеца и тщательно осмотрел его.
– «Ругер», шестизарядный, – хмуро констатировал он. – Патронов нет. Боек сломан. Этот парень в кого-то стрелял. А когда кончились пули, бил противника револьвером. Видите – здесь засохшая кровь.
Командор положил оружие на стол.
– Что скажете, док? – спросил он у доктора Кона.
Доктор Кон присел возле мертвеца на корточки и провел пальцем по его небритой щеке.
– Судя по сальной коже, разложение уже началось, – сказал он. – Самая первая стадия. Думаю, бедняга мертв около суток.
– Отчего он умер?
Прежде чем ответить, доктор Кон наспех осмотрел тело.
– Внешних повреждений нет, – сказал он не слишком уверенным голосом. – Может быть, инфаркт. Или инсульт. В любом случае, чтобы установить причину смерти, нужно сделать вскрытие.
Беглов сорвал с окна штору и набросил на труп.
– Он что, так и останется здесь лежать? – изумленно спросила Ульяна.
– Мы не должны ничего трогать, – ответил командор. – Скоро сюда приедут специалисты. Они во всем разберутся.
– Командор, взгляните! – Метеоролог Ветров поднял одну из карт, разложенных на большом пластиковом столе. – Если не ошибаюсь, это карта секретных арктических центров на Аляске, – взволнованно проговорил он. – Тут все, включая базы и системы обнаружения.
– Дай сюда.
Командор взял карту и, скользнув по ней взглядом, изумленно воскликнул:
– Невероятно! Военные форпосты, исследовательские центры… Настоящий подарок для ГРУ!
Иван сунулся с видеокамерой вперед, но Беглов быстро свернул карту и прикрыл линзу камеры ладонью.
– Выключи! – приказал он.
Иван посмотрел на Ульяну – та кивнула. Тогда Рогов послушно опустил камеру, хотя Ульяна ясно видела – красный огонек не потух, запись идет.
– Командор, – обратился к Беглову доктор Кон. – Мне кажется, мы не имеем права забирать карту.
– Верно, – прищурился на доктора Беглов. И добавил: – Но мы ее заберем.
– Это не по-товарищески, – снова возразил доктор Кон. – Получается, мы воспользовались их бедой. На мой взгляд, сильно смахивает на мародерство.
Глаза Беглова похолодели.
– Док, давайте без морализаторства, – жестко проговорил он. – Мы с вами не священники.
– Да, но…
Командор, однако, доктора уже не слушал. Просто сунул карту в карман пуховика. Затем глянул на механика и приказал:
– Леонид, собери тут все, что сможешь унести. Карты, отчеты… Потом посмотрим, что в других комнатах и отсеках.
– Слушаюсь, командор! – по-военному ответил Лелик и принялся собирать бумаги и упаковывать их в сумку.
Когда дело было сделано, все двинулись дальше. В коридоре Иван, грузно топая огромными ступнями, снова поднял видеокамеру и продолжил снимать уже открыто.
Ульяна шла рядом. Лицо ее было бледным и словно бы осунувшимся, а в глазах застыл ужас. Однако, бросив на нее быстрый, незаметный взгляд, Рогов решил, что, учитывая обстоятельства, держится режиссер совсем неплохо. Крепкая дама. Железная.
В следующих двух комнатах они не нашли ничего. Вышли в коридор. И вдруг услышали сдавленный стон.
– Командор, там кто-то стонет! – взволнованно проговорил метеоролог Ветров.
– Да, я слышу.
Беглов повернулся, отодвинул Ульяну в сторону и шагнул к двери, на которой красовалась надпись «Laboratory».
В лаборатории их ждал еще один кошмар. Полный мужчина, бледный, с синюшной верхней губой, лежал на полу. Кожа его была влажной, похожей на тесто. Глаза закрыты.
Доктор Кон быстро присел рядом с ним и задрал кофту. Ульяна отвернулась, не выдержав вида багрового рубца на толстом бледном животе.
Доктор быстро раскрыл свой саквояж, достал стерильную тряпицу и прижал к ране на животе толстяка.
– Ветров, подержите! – распорядился он.
Метеоролог, всклокоченный и почти такой же бледный, как лежащий на полу мужчина, послушно прижал руку к тряпке.
– Ты уверен, что он жив? – спросил доктора Беглов.
Тот пощупал шею раненого и кивнул. Затем быстро принялся за дело. Достал из саквояжа тонкие скобки из хирургической стали, вату и антисептик. Не прошло и двух минут, как края раны были прочно стянуты.
– Парень потерял много крови, – сказал доктор Кон, вытирая со лба пот. – Нужно срочно везти его на станцию.
– Он способен разговаривать? – поинтересовался командор.
– Если я дам ему нашатыря, то, возможно, да, – ответил доктор Кон. – Но это может убить его.
– И все же надо попробовать. Действуйте, док!
Доктор насупился, но приказ выполнил. Свинтил с флакона пробку и поднес к носу толстяка. Мясистое лицо американца дрогнуло. Он приоткрыл глаза и уставился на Беглова туманным взглядом. Затем глаза его широко распахнулись, и на лице отобразился ужас.
– Не трогай меня… – прохрипел он по-английски. – Я тебя не знаю…
– Я тебя тоже не знаю, – сухо сказал Беглов, перейдя на английский язык. – Где остальные?
Толстяк плаксиво сморщился.
– Пожалуйста… – пролепетал он. – Бога ради, не мучайте меня…
– Что он говорит? – спросил Ветров.
– Просит, чтобы мы его не мучили, – бросил через плечо командор. И обратился к раненому: – Мы не собираемся вас мучить. Мы ваши соседи, с русской полярной станции «Заря-1».
– Так вы… люди? – Страх уходил из глаз толстяка, уступая место изумлению.
Командор усмехнулся:
– Я знал, что американцы считают себя избранной нацией, но не думал, что настолько. Да, мы люди.
– Значит, вы… – Толстяк осекся. Внезапно лицо его изменилось, сделалось отстраненным и неприязненным. Он облизнул окровавленные губы. – Вы… Свяжитесь с нашими властями… Скажите, что у нас… экстренная ситуация по форме один.
– По форме один?
– Да… – прохрипел толстяк и обессиленно закрыл глаза.
Доктор Кон озабоченно наморщил лоб и быстро взял толстяка за запястье.
– Как он? – спросил Беглов.
– Плохо, – ответил медик.
– Приведи его в чувство. Мы должны знать, что здесь произошло.
Доктор сдвинул брови, но и на этот раз подчинился.
Несколько секунд спустя толстяк дернул головой и снова открыл глаза. Посмотрел затуманенным взглядом, будто за несколько мгновений забыл, кто перед ним стоит и что происходит.
– Где остальные члены команды? – спросил по-английски Беглов. – Куда они подевались?
– Осталь…ные… – Толстяк вяло облизнул губы. – Они… там…
– Где там? Где они? Отвечайте!
– В холодильной… камере.
– Что здесь произошло?
– Командор, хватит! – резко сказал доктор Кон.
– Мы должны знать, с чем имеем дело, – парировал Беглов. И снова перешел на английский: – Что здесь случилось? Почему вы дали сигнал «SOS»?
– Мы… все…
Лицо толстяка обмякло, и его крупная голова свесилась на грудь.
– Дьявол! – выругался Беглов. – Он еще жив?
Доктор Кон пощупал пульс на шее, взглянул на командора и, нахмурившись, покачал головой.
– Дьявол! – повторил Беглов.
Затем выпрямился и оглядел комнату.
Пол был залит кровью. Пластиковые стеллажи вдоль стен сорваны, а стол перевернут, будто здесь имела место драка. Едва заметный кровавый след вел к двери, ведущей в соседнее помещение.
– Толстяк дорого продал свою жизнь, – заметил доктор Кон, глядя на цепочку следов.
– Посмотрим, сколько запросит за свою жизнь его убийца, – сухо отчеканил Беглов и, взяв пистолет на изготовку, двинулся к двери.
За дверью их ждал очередной сюрприз. В углу просторной лаборатории сидел на полу тощий лысый парень. В руке он сжимал окровавленный нож.
– Не высовывайтесь! – тихо проговорил своим спутникам Беглов и, подняв пистолет, осторожно двинулся к неизвестному.
Тот вдруг открыл глаза, взглянул на Беглова, и по худому скуластому лицу его пробежала судорога.
– Не подходи! – прохрипел парень по-английски, с ненавистью глядя на приближающегося Беглова, и на ягодицах отполз к стене.
– Брось нож! – приказал ему командор и направил на него дуло пистолета. – Брось, или я прострелю тебе башку!
Несколько секунд парень сидел молча, а затем вдруг взревел, как зверь, вскочил на ноги и бросился на Беглова. Прогремел выстрел. Парень остановился, будто наткнулся на невидимое препятствие, а потом рухнул на пол.
Доктор Кон подбежал к американцу и быстро пощупал ему шею.
– Что с ним? – спросил, побледнев от ужаса, метеоролог Ветров. – Он… мертв?
– Пуля его не задела, – ответил доктор Кон. Посмотрел через плечо на Беглова и сухо добавил: – Вы промахнулись, командор.
– Если командор промахнулся, то почему он упал? – дрогнувшим голосом спросил Ветров.
– У него шок. Похоже, он чего-то сильно испугался. – Кон поднял взгляд на Беглова и добавил: – Ваш выстрел был последней каплей, командор.
Беглов сунул пистолет за ремень.
– Заберем его с собой, – хрипло сказал он. – А пока нужно связать ему руки.
– Не думаю, что это необходимо, командор, – возразил доктор. – У парня крайняя степень истощения. У него не осталось сил даже на то, чтобы встать.
– Ты уверен? – с сомнением спросил Беглов.
– Да. Остаток сил он израсходовал на эту атаку.
– Ладно. – Беглов взглянул на лежащий у его ног охотничий нож и пнул его ботинком.
– Что, по-вашему, здесь произошло, командор? – спросил Ветров.
– Не знаю, – глухо отозвался Беглов. – Но, думаю, нам следует наведаться на кухню и заглянуть в холодильник.
Встретившись взглядом с Ульяной, метеоролог Ветров отвел взгляд и провел пятерней по лохматым волосам. Он был бледен и напуган.
– Ульяна, вы как? – спросил командор.
– Хотела бы сказать, что нормально, – сипло отозвалась Ульяна, – но нормальной эту ситуацию никак не назовешь.
– Ситуация чрезвычайная, – подтвердил Беглов. – Однако надо держаться.
3
Ульяна продвигалась по освещенному люминесцентными лампами коридору прямо за маячившей впереди широкой спиной командора и не могла отделаться от ощущения, что все это ей снится. Еще три дня назад она сидела в кафе с Гошкой Прозоровым и пила вино. Вокруг была Москва – суетливая, суматошная, деловая, безумная, с машинами, билдингами, людьми, неоновыми вывесками и рекламными растяжками. А теперь она за полярным кругом, посреди бескрайней снежной пустыни, в странной и страшной обсерватории, залитой кровью людей.
Чем дальше они продвигались, тем сильнее было ощущение нереальности и дикости происходящего. Ульяну охватили самые противоречивые мысли и чувства. С одной стороны, она была напугана и подавлена. Окраина мира, пустая обсерватория, зловещие коридоры и залы с раскуроченными приборами. И еще жуткие трупы – сперва в вездеходе, потом на полу лаборатории.
Самое страшное заключалось в том, что убийца, кем бы он ни был, очевидно, все еще находился в обсерватории. Подумав об этом, Ульяна испуганно огляделась по сторонам и передернула плечами.
Однако, помимо подавленности, Ульяна чувствовала и что-то вроде возбуждения. Видеокамера не выключалась ни на секунду. А это значит… это значит, что фильм, который снимет Ульяна, станет настоящей «бомбой». Думать так было, в общем-то, подло, но что уж поделать, мысль родилась и угнездилась в ее мозгу.
Беглов подошел к полупрозрачной пластиковой двери, закрытой с обратной стороны белыми жалюзи, чем-то напоминавшей офисную, и опустил руку на дверную ручку. Дверь открылась с легким скрипом, и медленно, очень медленно Беглов вошел внутрь.
За дверью оказалось довольно большое помещение, очевидно, предназначавшееся для приготовления и приема еды. Однако комната лишь отдаленно напоминала кухню или столовую, и что касается Ульяны, она бы никогда не согласилась обедать в таком хромированном бункере.
– Командор… – тихо окликнула Ульяна. «Как вы думаете, что здесь все-таки произошло?» – хотела спросить она, но не успела.
– Это здесь, – сказал Беглов, останавливаясь перед железной дверью.
Достав пистолет и переложив его в левую руку, он протянул правую к никелированной ручке. Легкое нажатие – и железная толстая дверь подалась.
Ульяна заглянула через плечо командора. Сердце ее бешено заколотилось, и ей стало трудно дышать.
Лампы здесь шли рядами по потолку. На металлических крюках висели разделанные туши животных. Огромная говяжья нога. Рядом – свиная туша. Чуть дальше – несколько огромных птиц, вероятно индеек.
Но это было не самое страшное. Вдоль стены стояли железные столы, а на них лежали прикрытые целлофаном человеческие тела. Десять неподвижных, покрытых изморозью тел.
Ульяна попыталась заговорить, но не смогла. На мгновение ей даже показалось, что она не может дышать.
– Ульяна, Иван! – сухо проговорил командор. – Стойте у входа. Остальные – со мной. Док, осмотрите трупы.
– Господи… – послышался дрожащий шепот метеоролога Ветрова. – Этого просто не может быть…
– Может, – сухо отрезал командор. – Кто-то прикончил всех этих ребят, и мы должны выяснить кто. Док, начинайте!
– Хорошо, командор. – Худое, покрытое глубокими морщинами лицо доктора Кона словно бы окаменело. – Но я бы хотел, чтобы Иван продолжил съемку. Нам пригодится его пленка, когда мы будем писать рапорты и отчеты.
– Вы правы, – нехотя признал Беглов. Взглянул на бледное лицо верзилы-оператора и коротко осведомился: – Ты как, парень?
– Я… в порядке, – ответил Иван и поднял видеокамеру.
– Медвед, не забывай про крупные планы, – тихо проговорила Ульяна, сама удивившись тому, что еще способна разговаривать.
Рогов кивнул.
В течение нескольких минут доктор Кон осматривал тела. Пока он занимался своей неприятной работой, командор и Ульяна вышли из холодильной камеры и молча закурили.
Беглов глянул через плечо на оператора, нависшего над доктором с видеокамерой в руках, и недовольно проговорил:
– Никогда не любил журналистов, но, похоже, сейчас ваша видеокамера сослужит нам добрую службу.
Ульяну слегка трясло, но все же она нашла в себе силы, чтобы сказать:
– То, что мы снимем, никогда не станет достоянием общественности, правда?
– Думаю, да, – ответил Беглов.
Когда доктор Кон вышел из камеры, командор вдавил окурок в металлическое блюдце, стоявшее на столе, и спросил:
– Что скажешь?
Доктор снял перчатки, швырнул их в мусорное ведро.
– Все они погибли насильственной смертью, – сказал он.
– Какой именно?
– Разной. Жаль, что парней запихали в холодильную камеру. Теперь вряд ли можно определить, когда в точности наступила смерть каждого из них.
Командор дернул бородатой щекой:
– Да черт с ним, со временем. Давай подробнее про причины смерти.
– У пятерых – колотые и резаные раны на груди и животе, – сообщил доктор, вынимая из кармана холодную трубку. – Шестому раскроили голову чем-то тяжелым. У седьмого – огнестрельная рана под левой лопаткой. Восьмой задушен проволокой. Девятому воткнули в сердце отвертку. А вот десятый… – Доктор сунул трубку в зубы и слегка прищурился. – Пожалуй, это самый интересный случай. У него отсутствуют внутренности.
– Ты уверен? – поднял черную бровь командор.
Медик кивнул:
– Да.
Метеоролог Ветров побледнел и хотел что-то сказать, но механик Лелик его опередил.