– Ах, что за взгляд, движенье, поворот, – отрада глаз моих, Ирина, Вы беззаветно хороши, прекрасны Ваши речи, но… Вас выдают глаза.
– И что же они выдают?
– Не что, а кого. Вы счастливы, мадам, и именно сейчас, в сию минуту, а может… влюблены?
Ирина улыбнулась, притянула Вадю к себе и крепко поцеловала в губы – Вот и ответ.
– Теперь я снова друг, опять, лишь друг. О, ужас!
– Мальчики, я хотела спросить, можно?
– Конечно! – ответили мальчики хором.
Ирина замолчала, задумалась, но так и не решилась на близкий разговор.
– Ладно, не сейчас, когда-нибудь потом.
– Потом, останется в тогда, и где-то не найдет того, кто здесь, за поворотом, стоял тихонько рядом, или смотрел издалека…
– Блин, здорово, а еще можешь?
– Могу ли – не вопрос – обязан, должен, трепещу и с обожанием смотрю в глаза прелестнице лукавой.
Под милый треп я расслабился, налил себе немного волшебства, и стал смотреть в окно, вернее в точку за окном.
– Не выкурить ли нам по трубке мира – Вадяй подмигнул мне, и мы вышли на балкон
– Что-нибудь скажешь? – обратился он
– По поводу Ирины?
– Не дури, ладно. Ирина молодец, но не об этом речь. Что происходит, наконец. Откуда рай и райские условия, чего они хотят и чем кому грозят
– Давай не сейчас
– Как скажешь, я задней точкой ощущаю напряжение
– Я тоже, однако, рановато говорить
– И Сявик сам не свой, – как объяснить ему?
– На днях отвечу – расскажу, что знаю.
– Добро, тогда… пойдем гулять Ирину – ох, хороша голуба, чертовски хороша…
Плазма
Следующий месяц прошел в трудах праведных. Мощность лезла вверх, каскады прибавлялись, активные элементы исправно росли, силовые установки совершенствовались. Наш «крохотуля» пробивал сквозные отверстия в броне за считанные наносекунды. Все шло по плану, даже немного лучше. Начальство радовалось, аки дети малые.
Работы на полигоне тоже шли полным ходом. Все готовились перейти от мини-модели к опытному образцу первого каскада, который монтировался в далеком секрете.
Неожиданным приказом нам повысили зарплату и выдали премиальные. С такой радости мы обзавелись электрофоном «Вега», магнитофоном «Нота» и кучей грампластинок фирмы «Мелодия». Теперь кроме домотканного кантри в доме поселилась советская и зарубежная эстрады, немного джаза и чуток классики. Мы-ж интеллигенция, бля… или кто?
Вместе с ростом пресловутой мощности росла и популярность напитка НК, выстраданного в сосуде скорби и печали. Вадя, скромно потупив глаза, выслушивал похвалы и восторги, но секрета, подлец, не выдавал.
Сявины подвиги на ниве ублажения дамского техперсонала стали притчей во языцех. К нему стояла внушительная очередь одиноких и ужасно одиноких. Скажу более, любое появление Сявы в зоне действия бытового обслуживания, общепита, поликлиники начиналось и заканчивалось бурными и продолжительными объятиями переходящими в…
Тут уже зона прайвеси, и настоящие джентльмены об этом умалчивают.
Интересным казалось то, что Сявины дамы как-то мирно уживались друг с другом. Будто незримая рука выстроила их в правильную очередь, и кто-то очень важный внушил, что нарушение грозит полным исключением и дальнейшей обструкцией. Сяву любили, ждали, желали, но уважали и принимали беспрекословно. Свое время контролировал только он.
Пару раз мы пересекались с Квятковским, разок мимоходом виделись с Мишаней. Ни намека, ни полслова. Меня даже отпустило. Со своими сокамерниками я откровенничать не стал, сказал, что всех волнует пробой на силовом агрегате и возможность возникновения взрыва на больших мощностях. Оба ангела пожали плечами и удовлетворились объяснением. Ученые – народ странноватый.
Объем благ превысил самый смелые прогнозы, и мы решили, что настал момент для выхода в свет – ресторан, а после вечер отдыха в ДК.
М-да, совейский ресторант – это вам не ишака купить. И почему все наши рестораны похожи меж собой, что близнецы-братья, как партия и ленин. Все, абсолютно все, оказалось родным – и пятна на скатерти, конусом свернутые салфетки непонятно-красного цвета, отсутствие приборов, хлеб на столе, пустые солонки, наряд официантки и надпись на тарелках «Общепит». Меню поражало многообразием и оригинальностью сюжета:
Утверждаю:
Директор Треста ресторанов и столовых
Загоняйко И. С.
______________/подпись/
«___» _______ 19___ г.
/круглая печать/
М Е Н Ю
1. Салат летний, 200/150/50 гр.……………….…… 47 коп.
2. Азу по-татарски, 350/250/100 гр.……….……2,34 руб.
3. Цыплята табака, 450/300/100/50 гр………..…….. нет.
4. Коньяк 3 звездочки, 1 (бут.), 0,5 л………. 12,92 руб.
5. Шампанское советское, 1 (бут.),0,75 л……6,40 руб.
6. Вода минеральная «Нарзан» 1 (бут.),0,5 л…24 коп.
7. Хлеб 1 кус.……………………………..……………………2 коп.
/подпись/калькулятор/
– А, ладно, давай, родная, неси что есть, сегодня Соломон гуляет… После третьей все как-то исправилось – нормальный салат и азу ничего, под коньячок – то.
– Добрый вечер, не помешаю? – перед нами стоял сам Черноруцкий, профессор, доктор наук, руководитель огромного отдела Экспериментальных методов исследования высокотемпературных процессов – мы тут небольшой компанией, отмечаем, так сказать, юбилей плазмы, не желаете присоединиться. Ей богу, все свои, милейшие люди, пойдемте
– Огромное спасибо за приглашение, но это так неожиданно. Более того, с минуты на минуту, мы ожидаем наших дам (блеф), поэтому, если не возражаете, с удовольствием поприветствуем Вашу компанию чуть позже – я сказал это и почувствовал себя шпионом.
Черноруцкий оказался человеком вежливым:
– Отлично, пару секунд можете уделить, наедине. Надеюсь, коллеги простят
Мы вышли в холл
– Как идут дела? – спросил он
– Вполне приемлемо.
– Наслышан. Ничего необычного не замечаете?
– Нет, а должен заметить?
– Понимаете, у нас с теоретиками третьего дня интересная дискуссия состоялась. Некоторые утверждают, что на большой мощности…
– Нелинейка?
– Совершенно верно, но это было бы полбеды. Нашлись умники, которые высказываются круче. Мол, на этой нелинейке солитон сидит. Но и это еще не все. И при определенных условиях, наш солитон расти начнет, вплоть до момента… сейчас попробую попроще. Короче, пара ребят прикинули, что возможно образование электро-магнитной аномалии, свойства которой даже предсказать трудно. Спрошу еще раз – ничего необычного не видели – вещи не исчезали, шутка – плазмой не пахнет?
– Давид Семенович, Вы меня ставите в щекотливое положение
– Знаю, знаю. Секретность, будь она трижды проклята. Я читал отчеты, там ни полслова.
– В отчетах написана истинная правда, как на духу.
– Да… Так, значит, истеруют теоретики?
– Похоже на то.
– Тем не менее, приглашение в силе. Правда, приходите, будет весело.
Огни святого эльма
Я вернулся за столик в глубокой задумчивости. Ситуация вокруг роста мощности становилась все запутанней. Если раньше я полагал, что высоколобых волнует взрыв, то теперь понял, что это не так. Взрыв они вычислили давно и нисколько этому не удивились. Сначала выстрел, а затем взрывная волна уничтожает само орудие и все вокруг него. Разумно и практично – мол, звиняйте, дорогие сограждане и прочая мировая общественность. У нас авария, сами понимаете.
Ладно, обойдемся без патетики.
Яйцеглавые, через формулки, гипотезы и оценочки, увидели аномалию, и… потеряли сон. Странно, ежедневно эти марсиане сбрасывают на бедных сослуживцев, родных и близких тонны всех и всяческих гипотез, начиная от того, что Ленин был женщиной-гермафродитом и заканчивая принципиальным отсутствием материальных начал вселенной. Значит, это не гипотеза, а что? – Прально, если не теория, то, как минимум, рабочая гипотеза.
Так, с этим разобрались. Ну, допустим, рабочая, какие следствия? Блин, вот я тормоз. Они ее гоняют по матмоделям на ВЦ, и, судя по всему, гоняют давно. Черт, черт, черт… Ирина, прекрасная Ирина, скромный служащий вычислительного центра и, как бы, случайная знакомая двух демонов-нелинейщиков.
Стоп, только без эмоций. Пойдем дальше. Весьма вероятно, что они получают устойчивый результат на моделях, т. е. уверены в достоверности, адекватности и сходимости. Ага, поэтому им не терпится в реале убедиться. Но пока реал, как реал – все на линейке, все путем. Или нет? Профессор пошутил – вещи не пропадали… Попробую угадать – у них вылезла какая-нибудь черная дыра, туннель или… солитон, который качает дармовую энергию.
Аномалия ЭМ-поля. Что же они имеют ввиду?
– Сява, все серьезно, соберись, – случилось что-нибудь странное за последние несколько дней? Отвечай быстро, не задумываясь!
– Бляха муха! Так и знал, что просечешь. Пойми, я его пожалел…
– Кого, Сява?
– Евдокимова Серегу
– Электротехника с татуировкой из второй смены.
– Его самого
– Быстро и шепотом – что конкретно произошло?
– Короче, третьего дня он с утра пришел никакущий – бледный, задыхается, фонит на километр, работать не может, руки дрожат,. А у нас профилактика, как назло.
– Сява, правду говори, только правду, без домыслов.
– Ладно. Пожалел его, налил из аптечки 100 грамм.
– Дальше, и без херни, пожалуйста, про подумал, пожалел…
– Дальше… Показалось мне, что стрелка большого вольт-амперметра чуток задрыгалась.
– На самописце все нормально было, я сам видел.
– Говорю – показалось, самописец инерционный, малька.
– Дальше.
– Послал я этого горе-электрика на силовую – диодный мост пощупать.
– Не тяни!
– Через пять минут смотрю – нет его, пошел туда. Веришь, – сидит рядом с блоком и крестится. Я ему – Евдох, сука, ты че, до белки допрыгнул. Он смотрит на меня и не видит. Съездил ему по мордасам разок-другой, буквально волоком вытащил из зала. И тут он мне – видел двенадцать апостолов с нимбами. Где? – Там, и рукой машет. Я еще сотку накинул, он и вырубился. Пришлось в каптерку запихать. Мужик он нормальный, если-б я в отчете отписал, то евдохе ****ец, сам понимаешь, запрут в психушку. Прости, подумал, что белка, пожалел, чисто по-человечески.
– Понятно, Огни святого Эльма?
– Да откуда там напряженности взяться. Это-ж статика.
– Так, слушай сюда внимательно: сейчас ты достаешь нам двух девушек, любых, но сейчас
– Без проблем, через пять, максимум, десять минут.
– Первый, пошел! Теперь Вадя, тебе задание: после того, как прибудут Сявины девушки, и мы с ними подойдем к столу Черноруцкого, ты иди в холл, типа покурить, и смотри внимательно, кто побежит по телефону звонить. Понял?
– Так точно, херр капитан!
Минут через пятнадцать пришли страшно удивленные Надя и Савва
– Мальчики, заранее надо предупреждать, мы бы приоделись, припудрились.
– Девочки, ни слова больше, нужна ваша помощь, выручайте. Дело надо по-быстрому провернуть, а потом в ДК на танцы пойдем. Идет?
– Канешна, что делать-то?
– Сейчас мы все вместе подойдем вон к тому столику. Я скажу пару слов, поблагодарю, и мы откланяемся.
– И только-то, фуууууу. Давай, мы Вас поцелуем… или приревнуем.
– Не надо, в следующий раз, хорошо. Сейчас сделайте все так, как я прошу.
– Уважаемые коллеги. Разрешите выразить Вам и Вашим прелестным спутницам сердечную признательность за приглашение и поздравить всех Вас с Вашим профессиональным праздником – Днем рождения Плазмы. Нас многое объединяет.
Возьмусь утверждать, что все мы любим одну и ту же даму… Физику – мать и королеву всех наук. Разумеется, не считая наук точных – диалектики, философии, истории…
Я решил стать инженером, ну, и немножко физиком, когда прочел в школьном учебнике об огнях святого Эльма. Помню, что сразу возмечтал увидеть этот эффект в натуре. И что Вы думаете – сбылась мечта идиота.
С праздником Вас, успехов и побед в деле укрепления плазменных состояний. За термояд!
– За термояд, стоя! – хором откликнулся стол.
Под музыку вивальди
Отправив Сяву, Вадю и двух дам на танцы, я устремился домой. Сейчас мне нужно было побыть в одиночестве. Я многого не понимал. Что за аномалию ищут умники и для чего она им. Хорошо бы получить хоть какое-нибудь объяснение, но от кого – вот вопрос. И как с этим объяснением, если его удастся получить, быть и жить.
Допустим, мне разъяснят, что при определенных условиях можно вытащить на свет божий явление, природу которого еще только предстоит понять. И… Что я должен сделать – написать рапорт? Или согласиться на сверхсекретное сотрудничество ради прогресса науки и блага всего человечества. Оба варианта чистое самоубийство.
М-да, проблемка.
Можно, конечно, сделать вид, что ничего не понимаю, никого не трогаю и продолжаю починять примус. Однако есть объективные риски. Например, само явление, которое может проявиться в любой момент. Как и когда это случится, я не знаю. Как и не знаю того, какие меры предосторожности следует предпринять. Бахнет, и поминай, как звали, – не убьет, так разрушит чудо-лазер. И уж тогда… все огребут сполна.
Или сообщить о своих догадках куда следует, как ни противен был бы этот способ, – пусть разбираются органы. Правда, у меня нет ни одного доказательства существования аномалии, а догадки относительно математической модели и заговора супер-умников, просто бред.
Когда нет приемлемого варианта, лучше подождать развития событий. Я плеснул себе порцию НК и включил Вивальди.
Из приятного одиночества меня вырвал протяжный звонок в дверь. На пороге стояла Ирина.
– Мне надо с Вами поговорить, лучше на улице
– Здравствуйте, Ира. Не сказать, что удивлен, но… проходите, пожалуйста.
– Вы многого не знаете, идете на ощупь. Поверьте, это опасно по-настоящему
– Хотите пару глотков «НК»?
– Давайте, только быстро, и… пойдем
– Нет, Ира. Я никуда не пойду, не взыщите. Просто опасно, опасно по-настоящему… Слова. Когда меня сюда приглашали, если только это можно назвать приглашением, о кое-каких рисках предупреждали. Под подписку, между прочим
– Поверьте, все не так, как Вы полагаете. Я не враг Вам, наоборот…
– Ирина, дорогая моя, мы же советские люди, живем по законам одной большой семьи. Ты, я, он, она – вместе дружная семья… Помните? Конечно, какие могут быть враги среди коллег, сослуживцев, людей науки. Оппоненты, не более. И никакой, я повторяю, никакой групповщины – только конструктивная критика и товарищеское участие. Я предлагаю Вам успокоиться, выпить чаю или чего покрепче, послушать Времена года и поговорить о чем-нибудь светлом и прекрасном.
– Вы ужасно самоуверенный тип!
– Ужасный, – да, самоуверенный, – не знаю. Ира, Вы очень мне симпатичны, пожалуйста, сядьте и расслабьтесь.
– Хорошо, тогда наливайте, а я на секунду скроюсь в вашей ванной, не возражаете
– Нисколько, накрою стол, одену этикет, смахну пылинки и повешу смокинг
Значит, Ирина. Они решили, что на Ирину я клюну быстрее, чем на Квята или Мишку. Умно, тем более заманчиво. Связь с Ириной удобна, поскольку напоминает роман, а не заговор. Но зачем Ирине это, раз она не физик, не горит наукой и не похожа на сотрудницу спецслужб… хотя, откуда-б мне известно о последнем. Тут есть интрига!
– У меня готово, как Вы?
– Я здесь, уже иду
Чудесная, прекрасная, волшебная – она выпорхнула из ванной и оказалась совсем рядом, почти у критической черты
– Немая сцена, я ослеп.
Ну, за любовь!
Да, уважаемый читатель, вместо описания сцен интимного характера, хочу предложить вам рассуждение главного героя об интиме и интимной деятельности, записанных с его пьяных слов друзьями из группы неразрушающего контроля.
Я хочу сказать кое-что о наболевшем, о любви. Да, господа, именно о том, что нам так близко, так далеко от нас, одновременно.
Я мыслю сам себя, а значит, существую в дарованном сознании, как точка, вне иных прямых, отрезков, дуг и чисел. Вот координаты (a b c) – они меня обозначают в пространстве мировых сознаний. Другого мыслю априори, в предположении начальном полагая за ним свойства общие, присущие моей модели человека.
А он другой, – совсем не я. И тот другой, как совокупность данных, как массив, по времени влекомый, моим сознанием берется в момент один, потом в другой… и снова уточняется модель.
Теперь я знаю, как он пьет, чем любит запивать, когда закусывать спешит. Но я не знаю главного – как мыслит он себя, какое место сам себе отводит, чем выбор делает, какую этику блюдет. Вот вам интим обычного порядка.
Но есть интим другой, вне вычислений и моделей. Когда от собственного я, сокрыть пытаешься другую, и защитить, как ни парадоксально, от себя.
Да-да, друзья, не рожи бить по первому призыву, не слать коробками цветы, и обещанья сыпать, как из рога…
Сдержать себя во благо ей – вот чувством продиктованное бремя. Построить чувство в форме уважения – второй по главности предмет, и, третье, тут секрет особый, – я мыслю нас, как равного себе, когда мое и наше симметрично, и собственно мое, подчинено несобственному мы.
И в объяснение всему – любовь, и это есть интим – сокрытая от посторонних глаз природа собственно причины. И я не знаю, почему она (причина эта) возникла в связи с этой дамой. Не с той, что признана за королеву красоты или себя считает королевой. А раз не знаю почему, то значит, и не я решение принимал. Не я велел соприкоснуться душам, я принял, ощутил и осознал сам результат прикосновенья.