— Да ну?! — Рита недоверчиво на нее покосилась и даже слегка толкнула в плечо. — Хватит трепаться-то! Стал бы он на меня обращать внимания, когда рядом такие женщины!
— Ты слушай, что тебе говорят, — Ванда вдруг замолчала, озабоченно наморщила лоб и, бросив взгляд себе за спину, пробормотала:
— Слушай, по-моему, давно пора принять. Ты как?..
Рита не любила пить с незнакомцами. Она пить не любила вообще. Но тут такой случай.
Они расселись вокруг белого лоскута, ставшего им на время обеденным столом. Взяли из рук услужливого охранника по бокалу с вином, выпили и" одновременно потянулись к тарелке с сыром.
— Ты знаешь, почему он сомлел от тебя? — поинтересовалась с набитым ртом Ванда и, не дожидаясь ответа, продолжила:
— Потому что Сонька его была такой же рыжей, как и ты. Даже еще ярче, наверное. Она часто красила волосы, то осветляла, то наоборот, но изначальный цвет ее волос такой же, как у тебя. Вот Николаша и сомлел…
Сомлевшего Николашу Рита не помнила. Помнила атмосферу общего равнодушия, натянутости, но вот чтобы хозяин хоть как-то проявил себя.., нет.
— Слушай, а что они с Эдиком постоянно грызлись, пока шашлык готовили? — осторожно спросила Рита, решив тему Николашиных симпатий оставить на время, не ради же этого она сюда добиралась на перекладных. — Будто черная кошка между ними пробежала.
— Сама не знаю, — вдруг заявила Ванда и налила себе, не дождавшись обслуживания. — Прошлое было давно забыто. Ты ведь в курсе, что Николаша все время Эдика к Соньке ревновал?
Рита кивнула, не вдаваясь в подробности, откуда и почему ей это известно.
— И долгое время мой муж о нем вообще слышать ничего не хотел. Они не общались. А тут вдруг Николаше на мобильный сообщение пришло от Эдика. Типа, давай встретимся и все такое. Ну, Николаша ему перезвонил. Договорились на выходные. Ну, а что из всего этого вышло, сама знаешь. — Ванда впилась крепкими зубами в сочную мякоть груши, забыв вспомнить, что Рита видеть могла мало что.
Она уехала поутру. Уехала, почувствовав себя лишней и никому не нужной. А потом… Потом в ее жизни начали происходить всякие странные вещи.
Возвращение Кораблева с Зиной из гостей. Удивительная ночь, не похожая ни на одну из ее прошлых ночей. Смерть Зины… Страшная, нелепая смерть, накрывшая нелепыми подозрениями и ее. И еще более некстати вспомнился Милевин. И еще внезапное исчезновение Кораблева. Жив ли он?..
— Выпьешь? — Ванда поднесла к своим губам третий бокал вина, Рита отрицательно качнула головой. — Ну, как знаешь. А я выпью! Я рада, что ты приехала…
Она и в самом деле выглядела довольной. От того состояния, в котором ее застала Рита, приехав, не осталось и следа. Ванда откровенно наслаждалась ее обществом. О чем они только не переговорили, развалившись на шерстяном пледе в тени старой лозинки.
Учеба в институте… Детство, предшествующее ему…
И школы были по соседству. И они могли тысячу раз пересечься на спортивных соревнованиях, когда за первенство района бились их команды.
И еще могли не раз столкнуться в кафе и на дискотеках. Да и библиотеку они одну и ту же посещали.
Одним словом, жизнь предоставляла им неоднократную возможность познакомиться, но они выбрали ту, что случилась неделю назад.
— Да… Странная все-таки штука жизнь… — пробормотала Рита, щурясь от солнечных бликов, пробивающих острые листья лозинок насквозь. — Ходили по одной и той же улице. Покупали хлеб в одной булочной и думать не думали, что будем вместе отдыхать, к примеру.
— Ага, — лениво подхватила Ванда, прикрывая глаза ресницами, вино делало свое дело, ее потянуло в сон. — И что наши мужчины окажутся повязанными одним прошлым.
Ах, вот так вот, да?! И что, интересно, у них за общее прошлое, которым они повязаны? Про Кораблева, к примеру, она еще сегодня утром думала как о человеке без прошлого. Если в его жизни имелись друзья, возлюбленные, а то и просто люди, с которыми он пересекался, где подтверждение этому? Не могло все это пройти мимо, не оставив хоть какого-то следа. Хотя бы в виде крохотного фотографического снимка.., хотя снимок был.., с Зиной.
— Николаша ему был очень обязан, — продолжала между тем Ванда, с трудом ворочая языком. — Кораблев очень хороший адвокат. Он неоднократно вытаскивал мужа из всякого дерьма. Николаша, он был мастером попадать в истории. А Кораблев был мастером его оттуда вытаскивать.
— Был? — осторожно вставила Рита, мгновенно насторожившись.
— Ну.., да.., был… — Ванда протяжно зевнула, прикрываясь липкой от грушевого сока ладошкой. — Сейчас он стал совсем другим.
— Каким?! — Рита повернулась на бок, приподнялась на локте и уставилась на Ванду, готовую вот-вот задремать.
Она не даст ей спать. Ни за что не даст. Все так удачно подкатилось к тому, ради чего она здесь. Еще один крохотный толчок — и она, возможно, получит ответ на свой вопрос. На тот, что не давал покоя ей всю минувшую ночь.
— Правильным! — сонно фыркнула Ванда, переворачиваясь на живот и уютно устраиваясь щекой на сложенных ковшиком ладонях. — Раньше Кораблев был до мозга костей прагматичным, даже алчным, я бы сказала. Единственной целью для него было — разбогатеть! Он за все дела хватался, из Интернета не вылезал. Все искал, все вынюхивал, забирался в такие дебри, в которые нормальный человек никогда не сунется.
— Например?
Пока все было впустую, ни одно из воспоминаний Ванды не затронуло того, что Рита надеялась, затронет.
— Ну… Мог взяться за какое-нибудь безнадежное гнилое дело, как защита преступника. Мог защищать насильника малолетних, к примеру. Тьфу, гадость какая. А когда за шашлыками Николаша ему об этом напомнил, так оскорбился! Не было, говорит, такого. Только кому он по ушам-то ездит?!
Он и Николашу моего не раз отмазывал… Как адвокату, ему, конечно, равных нет. Но жаден до денег, жуть!!! — Ванда затихла, сонно засопев через минуту.
Уснула…
Рита снова перевернулась на спину и уставилась в мерцающее сквозь листву ослепительной голубизной небо.
Упоминание об алчности и беспринципности Кораблева Эдуарда ей не понравилось. Ей он таким не показался, как раз наоборот. Но… Николаше-то виднее, он был его другом. Они делили на двоих одну женщину. Вместе попадали в неприятные ситуации.
Вернее, один попадал, а второй его оттуда вытаскивал. Общее прошлое, общие воспоминания, общее недовольство друг другом…
Все впустую. Ни одного благоприятного момента для развития ее теории. Кораблев, скорее всего, тот, за кого себя выдает. Но как быть с Зиной?! Она никак не укладывалась в схему. Ни ее появление, ни поведение, ни последующая смерть. И еще эта дурацкая фотография, на которой они якобы запечатлены вместе. И снимок этот вроде был сделан год назад.
Все казалось нелепым и порождало массу вопросов.
Один, к примеру, самый логичный: зачем Зине было вешаться на шею адвокату, живущему на случайные гонорары и в самой обычной двухкомнатной квартире? Из этой квартиры вон даже Пироговы съехали, чего же тогда?.. Хотя, если не сбрасывать со счетов алчность Кораблева, надежда на то, что он когда-нибудь разбогатеет, все же оставалась. Нет, глупо. Такие девушки, как Зина, ждать не привыкли. Они знают, чего хотят от жизни. Им нужно все и сразу.
— Послушай, Рита. — Ванда вдруг резко села, расправила плечи, по-кошачьи выгнула спину и с интересом посмотрела в ее сторону. Сна как не бывало, будто и не она боролась с дремотой последние десять минут. — А ты чего приехала-то так вот вдруг?
Охранник мгновенно сделал стойку. Только что сидел, опершись о ствол лозинки, и неторопливо остругивал прутик, даже глаза его казались полуприкрытыми. И весь вид его внушал леность и неповоротливость. А стоило Ванде сделать несколько резких движений, как он тут же и прутик зашвырнул себе за спину, и на ноги резко поднялся. Похвальный профессионализм.
— Не напрягайся! — фыркнула в его сторону Ванда, даже не удостоив стражника поворотом головы и все свое внимание устремив на примолкнувшую Риту. — Так что, подруга? Что за нужда тебя привела в нашу скромную обитель?
Обитель, допустим, на скромную не тянула даже с большой натяжкой. И стоила порядка нескольких сотен тысяч, подтягивающихся к миллиону.
А если сюда присовокупить пруд, луг и ельник, то понятие о скромности у Ванды было несколько извращенным. Но то были детали, на них Рита не стала заостряться, просто проговорив:
— Зина мертва. — Ванда не ахнула и не закрылась в страхе руками, скорее всего, уже знала. И Рита продолжила говорить:
— Ее нашли поутру со сломанной шеей в нашем подъезде на первом этаже.
— А вы на каком жили? — деловито поинтересовалась Ванда.
— На четвертом.
— Упала?.. Что говорит милиция? — Подозрение в Вандином вопросе было очевидным, то ли она о чем догадывалась, то ли что-то знала, она и сама это уловила, и, чтобы сгладить свою резкость, чуть мягче повторила:
— А вы на каком жили? — деловито поинтересовалась Ванда.
— На четвертом.
— Упала?.. Что говорит милиция? — Подозрение в Вандином вопросе было очевидным, то ли она о чем догадывалась, то ли что-то знала, она и сама это уловила, и, чтобы сгладить свою резкость, чуть мягче повторила:
— У милиции-то какая версия?
— Они у вас были! Спросила бы!
Рита тоже приподнялась. Потом и вовсе встала с пледа, постеленного им заботливым охранником.
Отряхнулась, одернула футболку и принялась приглаживать волосы. Ванда наблюдала за ней с любопытством.
— Они считают, что ей помогли, — вдруг обронила Ванда с обворожительной улыбкой и подала Рите руку, чтобы та помогла и ей подняться. — Приезжал тут один, вежливый такой, мягкий, движения такие вкрадчивые, как у рыси… А глаза!.. Глаза, Ритуля, змеиные.
Милевин…
Точно, он был здесь, кто же еще! Все сходится — и про вкрадчивость, и про глаза. Вандино счастье, что не узнала его так близко, как она. Ну, да это не тот случай. Тут мало Николаши, еще и охранник дышит в затылок.
— Все вопросы задавал, — ухмыльнулась, поднявшись на ноги, Ванда прямо Рите в лицо. — Про тебя особенно. Про характер и все, такое…
— А что с моим характером не так? И много вы меня видели, чтобы составить мнение о моем характере! — возмутилась Рита, уже начиная жалеть о том, что приехала. И узнать ничего особенно не узнала, и лишних нервов ей эта поездочка будет стоить.
— Не скажи… Не скажи, Ритуля… — Ванда пошла вокруг нее с грацией развенчанной принцессы: вроде и достоинства навалом, да уж больно помято выглядит. — Твое нежелание быть с нами. Не успела приехать, сразу умчалась на пруд. А зачем? То ли отдохнуть хотела, то ли за Эдиком с Зиной проследить. Они же тоже туда пошли.
— Так я раньше!
— И что? Ты могла знать об их планах. И бегство твое опять же… Зачем сбежала? Эдик расстроился… — Ванда закончила кружить вокруг Риты и встала теперь перед ней, насмешливо смакуя ее огорчение. — А ты ведь трусишь, Ритка?
— Я??? Чего это мне трусить?! С ума сошла! — Рита нагнулась, подняла с земли свою сумочку, отряхнула с нее несуществующий мусор и пробормотала:
— Пора мне уже… Зря я приехала…
— А вот и не зря! А вот и не зря! — вдруг взвизгнула Ванда с радостью и, подхватив опустевшую корзину из-под провизии, закружила с ней между лозинок.
Охранник наблюдал за происходящим с расслабленной снисходительностью. Видимо, подобные взбрыки хозяйки не были для него редкостью. Пускай себе пляшет, пускай сквернословит, лишь бы к людям с некорректными вопросами не лезла. Но Ванда снова полезла.
Накружившись вдоволь, она швырнула корзину охраннику в руки, снова уронила себя на плед и, похлопав по другой половине пледа рядом с собой, позвала:
— Ты не спеши, Рита. Я же не дура совсем, понимаю, зачем ты прикатила в такую даль.
— И зачем же? — Рита приглашение не приняла, оставшись стоять, скованно оглядываясь по сторонам.
А ну как откуда-нибудь с огородов за ними сейчас наблюдает тот самый любопытный дачник. Ему потешно. А ей как-то не очень. Перепады настроения подвыпившей Ванды были непонятны и неприятны. Но выпустить за ворота ее не выпустят, пока Ванда вдоволь не наглумится или не устанет от нее.
— А приехала ты разнюхать, что здесь и как — это раз. Потом тебе хотелось бы узнать, что мы обо всем этом думаем. Так? — Ванда приподняла с полосатой шерстяной ткани взлохмаченную голову, догадливо хмыкнула и снова, как и прежде, не стала дожидаться ответа. — Так, так, можешь не отворачиваться. А еще тебя очень заинтересовала перепалка между Эдиком и Николашей. И в голову тебе пришла совсем уж удивительная вещь. Так? Так…
Не смей отрицать, я тебя, Рита, читаю!
Вот привязалась!
Рита уже трижды прокляла свое спонтанное решение, заставившее ее приехать сюда. И четырежды — знакомство с Кораблевым, потопившем ее в новых знакомствах и нежелательных последствиях от этих знакомств.
Ну, жила она себе раньше — тихо, спокойно, неторопливо — и жила бы так дальше. Ездила бы по выходным к своей сестре на дачу, помогала бы ей по хозяйству, а все больше качалась бы в гамаке, привязанном между двух старых лип. Смотрела бы в небо, сокрытое шатром из листьев, слушала их ласковый шепот и ни о чем бы таком не думала. По воскресеньям бы возвращалась обратно, пила бы на своей кухне собственный растворимый кофе и смотрела бы в свое собственное кухонное окно на городской мост и на машины, по нему летящие. И развлекалась бы все больше тем, что придумывала истории о людях, столкнувшихся с ней по дороге. Не участвовала бы в них. Упаси ее господь! А просто придумывала бы. Тем бы и жила, тем бы и развлекалась.
А вместо этого что?!
А вместо этого она сама стала участницей чудовищной истории, состоящей из темного прошлого ее, теперешнего соседа, убийства ее неожиданной соседки и подозрений ужасного Милевина. Теперь вот еще и Ванда над ней вздумала измываться. Послать бы ее да уйти. Так за спиной верный хозяйский терьер, того и гляди, ей в шею вопьется профессиональным остро отточенным захватом.
— Слушай, Ванда… — ловко копируя ее манеру разговора, произнесла Рита, вдевая руку в маленькие дужки ручек от сумки и пристраивая ее себе под мышкой. — Пойду я, пожалуй. Ты ведь не против?
— Да нет, — та вдруг растерялась. — Ты обиделась, что ли? Не стоило обижаться, Рита. Я же не со зла… Я все больше от скуки.
— Ага. От скуки, стало быть! Ну, ну… А ты пошла бы, поработала, что ли, тогда и скучать не пришлось бы. Ему вон с тобой рядом тоже, наверное, со скуки выть хочется.
Рита кивнула в сторону охранника, поменявшего восьмую позицию на третью из десяти у него имеющихся: то стоял руки в карманах и подпирал ствол лозинки, а теперь встал подбоченясь и начал слегка подрыгивать правой ногой.
Ох, скука смертная!
Так и подмывало Риту послать его куда-нибудь подальше. На стройку, например, или на лесоповал.
А что? С таким портретом лица да разворотом плеч только туда и дорога. А уж там-то разгулу его сил и возможностей найдется применение. И…
«Остановись, Рита! — попросила сама себя Маргарита Жукова. — Не ровен час, начнешь и про него что-нибудь сочинять…»
— А мне вот не до смеха, милая, — Рита снова потискала свою сумку, заставив охранника в очередной раз поменять стойку и насторожиться. — Мне очень хотелось узнать… Но не узнала… Извини за причиненное беспокойство и за то время, что у тебя украла.
— Обиделась! — фыркнула Ванда и, потянулась к бутылке, укатившейся в траву. — Я так и думала, что обидишься! Ну да бог с тобой, обижайся, сколько влезет. А я, пожалуй, выпью. Ты не хочешь? Нет, конечно! Ты же у нас не такая! Ты же у нас.., рыжая… Николаша мгновенно сделал стойку. Только тебя увидел, так сразу и… А странно, да, Рит? Как Эдик с бабами, так они прямо мрут как мухи… То Сонька утопла, а перед этим с Эдиком в ельничке уединялась. То Зинка с ним под лозинками, и бац с лестницы… Какой-то он.., несчастливый, что ли…
И опять эти часы его…
Часы? Какие часы? Что за часы? Помнится, Серафима упоминала о каких-то часах. Что-то проскальзывало такое в разговоре милиционеров, что-то точно всплывало. Кто-то кого-то попросил обратить внимание на часы. И потом… Потом вроде было восклицание на тему, что стоило ли скрывать? Что скрывать, о чем, зачем?..
— Чего не спрашиваешь про часы-то? — Ванда хитро прищурилась поверх фужера с вином и тут же подмигнула ей. — Спроси, спроси! Вижу, что разбирает!
— Ну и что там с часами? — Рита против воли улыбнулась.
Хоть и бестолковой была хозяйка дома, но вреда в ней оказалось не больше, чем в приблудной кошке. И мяучит, и надоедает, так и хочется пинка ей наподдать, а приласкается — уже и жалко.
— Пойдем, я тебя провожу, Ритуль. — Ванда залпом опрокинула в себя бокал вина, закусила сыром, махнула охраннику и пробубнила с набитым ртом:
— Убери тут все и давай в дом. Я провожу гостью.
У бедного малого просто сердце разрывалось при виде удаляющейся спины хозяйки. И ослушаться нельзя — приказано было убрать. И оставлять ее одну тоже невозможно. Его предшественник на полчаса оставил Софью, и что из этого получилось?!
Хорошо хоть, что дамы удалялись в противоположную от пруда сторону, иначе просто беда…
Ванда шла за Ритой след в след, обрывала макушки мохнатой травы и то и дело восклицала с глупым хихиканьем:
— Петушок, курочка, цыпленок?!
Рита предпочитала не отвечать. Пускай себе дурачится. Может, и правда от скуки. Посиди в таком мавзолее в одиночестве! Один день похож на другой, одна ночь на другую. Каждый шаг контролируется либо мужем, либо охранником. Она бы лично так не смогла. Лучше уж она остаток жизни посвятит пустому созерцанию городского моста под кружку обжигающего растворимого кофе, но только не станет жить так, как живет Ванда.
Они обогнули угол дома, прошли бетонной дорожкой до дачных ворот и остановились. Ванда смотрела на Риту. Рита на Ванду. Обе молчали.