Она поняла сразу, о ком вопит ее сестра, но искренне надеялась на то, что ошибается. Ну не мог же он так скоро опутать ее своей липкой паутиной!
Оказалось, мог. Еще как мог!
Мало того, что он заявился на дачу к ее сестре, перепугав ту до беспамятства одним своим появлением. Так наверняка наговорил ей про нее всяких гадостей. Не стала бы без причины рыдать ее Анька. Хотя… Хотя бывало по-разному.
— Милевин Валентин Михайлович, — буквально выплюнула ее сестра ненавистное для Риты имя. — Сначала представился твоим другом, потом кем следует. И наговорил такого…
— Какого? — Рита в изнеможении прикрыла глаза, стараясь представить Аньку, выплясывающую сейчас с трубкой по нагретым солнцем половицам террасы.
— Какого.., какого, — чуть сбавила сестра обороты и затихла ненадолго. — А черт его знает, чего он вообще хотел. Нам с Адиком вообще показалось, что он тебя ищет. Выглядел он как-то…
— Как?
— Как влюбленный отвергнутый дурак, вот как!
Глаза бегают, рот кривится. Все про твоих возможных ухажеров нам вопросы задавал. А Адик сдуру как ляпнет, что у тебя никого и никогда отродясь не было. Что мы давно были бы рады тебя замуж спровадить…
— Идиот! — скрипнула зубами Рита, тут же поклявшись самой себе никогда больше не прикрывать зятя перед сестрой.
Ни за что и никогда! Пускай сам выкручивается, как хочет, и пустые четвертинки сам пускай в мусорные баки из гаража таскает. Гад, да и только! Никогда не знаешь, с какого боку ждать предательства…
— Вот, вот! А этот твой Милевин обрадовался.
Для чего-то начал нам о своих достижениях рассказывать, про зарплату обмолвился. Слушай, словно свататься приехал… Адик потом все же не выдержал и на радостях у него спросил, ты говорит, парень, зачем приезжал-то? Ну, шарахнулась с лестницы Риткина соседка, ей-то что с того? Чего, мол, ты к нам-то… Знаешь, что ответил этот твой Милевин?
Анькин голос заметно подобрел, гневного рокота в нем поубавилось и даже проскользнула запретная надежда. Не разбирай Риту любопытство, точно бросила бы трубку. Но любопытство все же победило, приходилось терпеть.
— Что же ответил мой Милевин? — делая ударение на местоимении, со смешанным чувством обиды и злости поинтересовалась Рита.
— Что, говорит, предостеречь хочу эту дурочку.
Это он про тебя!
— Ага. Я поняла.
— Чтобы она глупостей ненароком не натворила, или что-то в этом роде. И еще от ненужных знакомств с новыми соседями предостерегал, кажется.
Это он, наверное, о твоем парне из мечты? Правильно я поняла? — Анькин голос сделался совершенно невыносимым, еще слово, и Рита ее пошлет непременно. Сестра вовремя опомнилась и, ненадолго заткнувшись, все же спросила:
— Кстати, а где он?
— Кто? Парень из мечты?
— Ага… — Анька снова засопела, но теперь без слез и виновато.
— Парня нет, Нюра. Нет, как и не бывало. — Рите вдруг сделалось грустно.
Только стоило ей озвучить до сей поры не оформившиеся мысли, как на нее навалилась такая тоска, что впору было биться головой о стену.
Анька прочувствовала это мгновенно.
— Что, все так плохо, Рит?! — ахнула она, попутно на кого-то успев цыкнуть. — А где же он?!
— Уехал, наверное. Разве я знаю! — Глаза тут же защипало, и Рите пришлось крепко зажмуриться, чтобы по примеру старшей сестры не разреветься. — Через день после происшествия и уехал. А может…
— Что?!
— Может, и его, как Зину, кто-нибудь… Я уже не знаю, что и думать! — плаксиво пожаловалась Рита. — Ждала, ждала…
— В квартиру-то хоть не додумалась снова залезть? — спросила Анька, готовая подозревать ее в чем угодно.
— Нет, не додумалась. Ну и слазила бы, толку-то!..
— А где хоть была сегодня, скажи, а? Ладно, не вредничай, скажи. Я же сестра тебе… — принялась она канючить, попутно успев напомнить не только об их родственных отношениях, но и об обязательном и беспрекословном Ритином послушании, в котором она клялась и божилась умирающей бабке. — Ну, Ри-ита-а!
— Да на дачу я ездила к другу его. Думала, может, он там, — бессовестно соврала она сестре.
— Нету?
— Не-а. И не приезжал… Ладно, Анют, твой звонок меня застал на лестничной клетке. Я даже кроссовок не успела снять. В душ хочу и еще кофе.
— Дома будешь? — чуть строже поинтересовалась сестра.
— Да… Думаю, да… Может, Пироговых навещу.
Напомни-ка мне их адрес, Ань. — Рита повторила вслух продиктованные Анной улицу, номер дома и номер квартиры Пироговых, пообещала отзвонить, как вернется, и с легким сердцем простилась.
Одним рывком сорвалась с дивана. Швырнула кроссовки в угол у входной двери и, захватив из скрипучего старого шкафа смену белья, помчалась в ванную.
Она мылась бесконечно долго. Чередовала воду, без конца намыливала волосы и снова смывала. Терла себя жесткой мочалкой, до красноты растиралась полотенцем и, закутываясь в байковый халат в цветочек, упорно отворачивалась от зеркала.
Желания смотреть на свою разомлевшую раскрасневшуюся физиономию у нее не было. Начнет снова к себе придираться, критиковать, потом голову поднимут ее на время задремавшие комплексы.
Ни к чему это все теперь! Ей нужно быть предельно собранной и хотя бы на время полюбить себя. Себя и свою сообразительность, заставившую ее проделать такой долгий путь этим днем.
Следующими, кого она собиралась навестить сегодня, были Пироговы. Рита с чего-то вздохнула, вспомнив про Серегу.
И тут же взгляд ее совершенно случайно наткнулся на саму себя в зеркале. Наткнулся и замер на какое-то время.
Черт возьми! А она… Она не противная даже совсем, а, может, даже и хорошенькая. Нужно только немного задержать на ней взгляд и попытаться рассмотреть.
Ну нет в ней броской карамельной сладости губ, щек и глаз.
Обычные они у нее. Обычные, как у всех. Губы как губы. В меру полноватые, в меру яркие, но не блеклые, нет. Скулы высокие, а это сейчас, говорят, считается сексуальным. Глаза… Слышала, что подобный цвет даже моден. И многим приходится тратиться на линзы, добиваясь нужного оттенка. И кожа у нее свежая, правда, белая очень…
Рита вздохнула.
Рассмотреть ее удалось одному лишь Сереге Пирогову. Больше никто не удосужился скрасить ее одиночество. Ах, да! Милевин еще рвется на роль претендента. Но тут скорее корыстный интерес, нежели что-то другое.
А что касается Эдика Кораблева, то тут Рита просто терялась в догадках.
Почему он предпочел Зине ее? Отвергнуть такую красоту ради сомнительной привлекательности, которую надо еще постараться рассмотреть! Не верю, хотелось ей крикнуть. Было тут что-то… Да и нет его — Кораблева-то — исчез. Исчез, словно его и не бывало ни в ее жизни, ни вообще нигде…
* * *К дому Пироговых Рита подъехала на такси.
Выбралась из машины, вытащила с заднего сиденья огромную коробку с тортом и букетик гвоздик для мамы Сережи, расплатилась с водителем и, старательно выверяя каждый шаг, двинулась к среднему подъезду. Там, по словам сестры, и жили Пироговы.
И кажется… Кажется, Серегина голова только что маячила на балконе шестого этажа.
Ошиблась Анька! Не на восьмом, на шестом жили теперь Пироговы. И Серега точно торчал сейчас на балконе и, кажется, увидел ее. Точно увидел и рукой ей помахал. Вот ведь… Так надеялась, что его не будет дома! Надеялась на встречу с его мамой, ну, можно и с папой, но вот встречи с Серегой опасалась. Она уже успела придумать для него историю со счастливым финалом и милыми семейными выходными на даче у самовара, так что не нужна была им лишняя встреча. Ни ей, ни ему!..
Серега продолжал торчать на балконе, сильно свесившись через перила. Он уже перестал размахивать руками, а просто смотрел на то, как Рита семенит по их двору.
Семенила, семенила! Именно семенила, а ни как-нибудь. Хоть и старалась идти ровнее, как бы от бедра, ничего не получилось. Тонкие каблуки новых шлепанцев вязли в свежем асфальте, который успело подтопить завалившееся только что за дом солнце. Коробка с тортом оттягивала руку, угораздило же купить двухкилограммовое угощение. Сумка ерзала по плечу и то и дело сползала на локоть. Волосы тут же прилипли к вспотевшей шее. И ее новая блузка пошла на груди непривлекательными складками.
Рита разнервничалась. Все получалось не так.
Раз в жизни захотелось поважничать, и тут провал.
К подъездной двери она подошла с изляпанными в смоле каблуками, в задравшейся на животе блузке, и красным от злости лицом. А тут еще на подъезде домофон обнаружился. Повертев в одной руке коробку с тортом, а в другой букет гвоздик, она было совсем уже собралась уйти в обратном направлении, как в домофоне что-то пискнуло, щелкнуло, тяжелая железная дверь распахнулась, и на пороге выросла громадная фигура Пирогова-сына.
— Ритка! Привет! — восторженно выдохнул Серега и потянулся к коробке с тортом. — Давай помогу.
Она беспрекословно подчинилась, молча кивнула на приветствие и вошла следом за Серегой в подъезд. Дверь за ними тут же замкнулась, и они очутились в полнейшей темноте.
— Осторожнее, — предостерег ее бывший сосед и подставил согнутую в локте руку. — Держись, Ритка, а то упадешь еще на своих каблучках.
Рассмотрел! Ишь, какой глазастый! Наверное, и походку ее семенящую рассмотрел, и то, как блузка ерзала по ней, и как коробка била по коленкам, и как она пот со лба вытирала, занавесившись гвоздиками.
Ну и ладно! Ну и пускай! Сам-то ненамного лучше выглядит. Все такой же…
Растянутые спортивные штаны с огромными пузырями на коленках. Резиновые шлепанцы. Футболка с обтрепанным нижним краем. Стрижка, правда, сменилась. Раньше Серега волосы носил длиннее и зачесывал их назад. Теперь зачесывать было нечего. Темно-русый ежик, о который, казалось, руку уколешь, если коснешься. Во всем остальном Серега остался прежним. И голубые глаза смотрели по-прежнему: насмешливо и понимающе. Будто знает он о тебе что-то такое, о чем ты и сама не догадываешься. И губы все так же покусывает, то ли ухмылку пытается скрыть, то ли нервничает, пойди разберись. Она лично всегда терялась, когда он так делал. И даже трехдневная щетина была на месте.
С бритьем у Сереги всегда была проблема. Брился от смены к смене. И орал потом на весь этаж, прижигая порезы одеколоном…
— Изменился? — спросил он вдруг, когда лифт остановился на их шестом этаже.
— Да нет… — Рите сделалось неловко от того, что он заметил, как она его рассматривала. — Все такой же, стрижка только вот…
— Жара. Лето. Решил, что так лучше. — Серега подошел к двери и толкнул ее плечом. — Не знал, что ты приедешь, побрился бы.
— Да ладно, я не забыла, как ты не любишь бриться, — ухмыльнулась Рита ему в спину и зашла в их новый дом.
Там было здорово, в новом доме Пироговых. Просторно, чисто, уютно и, как всегда, пахло чем-то вкусным.
— А родители у нас где? — вопросительно уставилась она на Серегу, пройдясь по всем комнатам.
— На даче сейчас живут. Лето же… — пробормотал он почти виновато и отвернулся к газовой плите, колдуя над чайником и сковородкой. — Рит, ты омлет будешь? Как раньше, с сыром и помидорами?
— Омлет?..
Иногда Серега готовил им на двоих омлет. Он у него получался пышным, ни за что не опадал в сковородке даже через десять минут и прямо дышал, когда Рита нанизывала на вилку рыхлые маслянистые кусочки. Омлет она захотела, и даже вызвалась нарезать помидоров, и приготовила потом салат из капусты и огурцов. Получился! Серега похвалил и съел почти все. Потом они стали пить чай, поглядывая друг на друга поверх пузатых чашек в голубенький цветочек. Пили чай, не забывая загадочно улыбаться друг другу.
— Как дела, Рит? Как живешь? — Серега глянул на нее исподлобья и варварски вонзил чайную ложечку в аккуратную розочку на торте. — Не ожидал тебя увидеть, если честно.
— А рад был увидеть? — зачем-то спросила Рита и тут же пожалела об этом.
Не за тем же пришла! Зачем было ворошить прошлое?! Тем более, что видела надпись на обоях в его бывшей спальне. В теперешней ковров на стенах не было, и надписей не было, но спрашивать все равно не стоило. Это оказалась, по сути, провокация…
Серега ей прямо так и сказал. Выбросил свою огромную ручищу через стол, поймал ее за затылок и, подтянув к себе, прошептал со свистом:
— Провоцируешь, Ритка?!
— П-почему сразу провоцирую?! — Ей ничуть не сделалось страшно, она никогда его не боялась; неудобно было и немного неловко: шея до сих пор была влажной от пота. — Почему сразу провоцирую, Сережа? Спросить нельзя? Может, я тебе в тягость, может, ты ждешь кого и все такое…
— Все такое?! Все такое, твою мать… — Он как-то странно невесело рассмеялся, замотал лобастой головой и отвел от нее потемневшие глаза. — Все такое… Вот всегда у тебя так!..
— Как? — Шею под его сильными пальцами начало слегка пощипывать, то ли от напряжения, то ли действительно от пота.
Отпустил бы уж, что ли! И отпускать не отпускает, и глядеть на нее не глядит. Что-то, видно, опять не так у нее вышло с придуманной про Серегу историей. Что-то не так…
— Ты чего вообще пришла, а?! Чего вдруг пришла, Ритка?! Интересно стало, не загнулся ли я тут без тебя, так?! Или еще какая причина тебя сюда пригнала?! На каблуках она теперь, понимаешь!..
Ты ходить-то на них совсем не умеешь, Ритка! Зачем же они тебе?! Ни за что не поверю, что для меня так вырядилась! Не поверю никогда!..
Руки с ее шеи Серега так и не убрал, но не это было самым страшным. Самое страшное началось минутой позже, когда Серега одним рывком поднял себя из-за стола и следующим выдернул из-за него же и Риту. Просто выдернул со стула с мягкой спинкой, как морковку из земли. Поставил на ноги и тут же прижал к себе. Да с такой силой, что у нее мгновенно перехватило дыхание. Так, кажется, в романтическом контексте именуется кислородная недостаточность. И это самое дыхание перехватил ей Серега. Он тискал ее с таким остервенением, что перед глазами у нее поплыли оранжевые круги.
— Сережа!!! Сережа же!!! — прохрипела она, не чувствуя ничего, кроме дикого желания наполнить легкие огромным количеством воздуха. — Я сейчас задохнусь!!!
— Мне давно уже нечем дышать! — прорычал он сдавленно ей куда-то в шею, но хватку чуть ослабил.
— Ну, задуши и меня тогда, дурак! — пискнула Рита, часто хватая ртом воздух, бездумно таращась в потолок.
— Знаешь, иногда такие мысли или подобные им меня посещают, — признался Серега, одной рукой прижимая ее к себе за лопатки, а второй пониже поясницы. — Но потом я понимаю, что не увижу тебя тогда никогда, и сразу желание пропадает. Рит, а я ведь люблю тебя, — сказал он просто, как воды попить попросил. — Давно люблю. А ты, идиотка, никогда и ничего не замечала! Все смеялась и смеялась, будто дурочка какая…
Бабка бы сейчас во второй раз умерла, подумала Рита, глазея в белоснежный потолок Пироговых.
А уж в гробу, наверное, устала вертеться.
Не успела из постели одного выпустить, сказала бы, как тут же второму голову кружишь…
Но она же не кружила и ничего такого не делала. У нее и в мыслях не было. Все, что у нее было в мыслях, так это… Кораблев Эдик!
Чертовщина какая…
Как же она теперь подойдет к вопросу о прежнем месте жительства ее теперешнего соседа, когда предыдущий сосед ей о любви своей шепчет?! Он же тогда и впрямь ее задушит. И не станет на белом свете Жуковой Маргариты Николаевны. Она отправится следом за Зиночкой Соколовой, или как там ее…
И уж тогда-то точно у нее узнает, каким образом она ухитрилась погибнуть, если та, конечно же, хоть что-то помнила сквозь густой похмельный туман.
Нет, умирать Рите точно не хотелось. И пускай не было у нее истории про саму себя, такого финала она ни разу не то что себе, никому и никогда не придумывала.
— Сережа! Отпусти меня! — потребовала Рита, отдышавшись. — У меня к тебе дело!..
Он отпустил, правда, не сразу. Но отпустил все же. Оттолкнул ее слегка от себя и тут же ушел в гостиную. Рита поплелась следом минуты через три.
Серега сидел в центре огромного углового дивана, который Пироговы купили уже в новую квартиру, и с остервенением жал на кнопки телевизионного пульта. Картинки на экране мелькали, меняя друг друга, но Сереге это было не важно. Важным было действие. На Риту он больше не смотрел, крепко сомкнув губы и сурово сведя брови на переносице.
Садиться с ним рядом она не стала, заняв одно из кресел напротив. Помолчала. Огляделась, отметив безупречно подобранные к обоям и мебели шторы. Вздохнула при мысли, насколько неприятным может быть для Сереги ее любопытство, и тут же спросила:
— Кто оформлял сделку купли-продажи вашей прежней квартиры?
Он опешил. Видно было, что он ждал чего угодно, но только не такого. Косился на нее минут пять.
Зло косился и непрощающе. Кусал еще минуты две-три губы, вздыхал бесконечно долго, наверное, соображая, зачем ей это нужно, и ответил потом вопросом на вопрос:
— А зачем тебе?
— Сережа, я клянусь, что все объясню тебе. Все расскажу детально, — легкомысленно пообещала Рита и молитвенно сложила руки на груди. — Так кто?
— Ну, я, и что? — Его ладонь прошлась по русому ежику волос и замерла на полпути. — Ага!… Адрес, значит… Я, кажется, понял!
— Что ты понял? — Его взгляд ей совсем не понравился, и она заспешила, засуетилась, затараторила, совершая ошибку за ошибкой. — Ну что ты понял?! Только не надо мне тут сцен ревности, Сережа! Мне просто нужно знать, видел ли ты паспорт Кораблева и еще, возможно, видел место его прежней прописки… Ну, где-то он жил до того, как приехать в наш город… Может, ты видел… Для меня это очень важно, пойми!.. Сережа, ну не надо на меня так смотреть! Ну, пожалуйста!
На этот раз вставал он бесконечно долго. Ну просто как в замедленной съемке поднималась с дивана его громоздкая фигура. Он встал наконец и сделая шаг в ее сторону. Тут же зацепился своим резиновым шлепанцем за край ковра, споткнулся и замер на месте, глядя на нее тяжело и враждебно.
Рита внутренне сжалась. А вдруг и правда сейчас начнет ее душить, что делать-то?! Но Серега и не думал душить Риту, он вдруг, отвернулся от нее и направился к выходу.