Насладившись душем и обмотавшись простыней, захваченной из стопки белья, сложенной на краю топчана, Слейтер вошел в комнату. На краешке любовного ложа сидела хрупкая девушка в белом одеянии, платке, прикрывая его уголком половину лица. Сержант сразу обратил внимание на глаза будущей партнерши. Они смотрели на него спокойно и были удивительно красивы. Как и черные волосы, выбивающиеся из-под платка.
– Гульнара? – спросил Слейтер.
Девушка ответила по-английски, что удивило американца:
– Да, господин! Я – Гульнара, Гуля!
– Откуда ты знаешь английский язык?
Женщина ответила:
– Я хорошо училась в школе, и у нас был прекрасный преподаватель иностранных языков.
– Но у тебя произношение, которому не научат ни в какой школе!
Глаза Гульнары улыбнулись:
– Даже в разведывательной, сержант Слейтер?
Сержант пронзительным взглядом посмотрел на девушку.
– Что ты сказала? В разведшколе?
– Да, Слейтер, в разведывательной школе! Вас это удивляет?
Американец, бросив простыню, пошел к Гульнаре:
– Ты решила поиграть со мной, сучка? Со мной? Сержантом морской пехоты США?
Девушка, не тронувшись с места, подняла правую руку. В ней был зажат «кольт» инструктора:
– Остановитесь, Слейтер! Иначе я выстрелю!
Американец замер. Гульнара неожиданно рассмеялась:
– Если бы вы видели себя со стороны. Комичная ситуация. Хотя для подобных заведений нет ничего странного в том, что мужчины не стесняются своей наготы.
Слейтер спохватился. Поднял простыню. По пояс завернулся в нее, процедив сквозь зубы:
– Ты напрасно так ведешь себя со мной, Гульнара. Положи оружие на место, и тогда я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.
Гуля вновь рассмеялась. И смех ее был весел, заразителен, несмотря на то что глаза выдавали ее решительное настроение. Американец не сомневался, что эта женщина нажмет на спусковой крючок пистолета, если возникнет необходимость. Гуля, прервав смех, сказала:
– Опрометчиво оставлять оружие без присмотра. И обязательно прятать под подушкой? Вы слишком расслабились, Энди. Вы не против, если я буду называть вас по имени?
– Называй, как хочешь. Что тебе надо от меня?
– Всему свое время. А пока выпейте, сержант! В данной ситуации спиртное пойдет на пользу. – Гуля поправилась: – Немного, граммов пятьдесят!
Слейтер выпил. Закурил. Сел в кресло, стряхивая пепел на ковер.
– Вы и у себя дома свинячите подобным образом? – спросила девушка.
Американец крякнул, взял в руки пепельницу. Спросил:
– Так что тебе надо от меня? И кто ты на самом деле, черт бы тебя побрал? Подстава Фаруха? Он об этом очень пожалеет!
Девушка сбросила платок, и американца поразила красота той, что держала его на прицеле.
Гуля положила пистолет на одеяло. Так, чтобы при случае иметь возможность применить его. Внимательно посмотрев на сержанта, сказала:
– Хозяин этого борделя ни при чем! Он не знает, кого послал к вам в постель. Но не в этом дело. – Сделав паузу, девушка поинтересовалась: – Хотите узнать, Энди, о чем сейчас я подумала?
– Мне плевать, о чем ты думаешь! – прорычал сержант. – Я спрашиваю, что тебе надо от меня? И кто ты?
– Об этом позже! А подумала я об одном событии, имевшем место в Нью-Йорке, два года назад.
Слейтер сощурил глаза:
– О чем ты?
Гульнара по-прежнему оставалась совершенно спокойной. И вообще своим спокойствием она деморализовала боевого сержанта. Он мог бы наброситься на нее, уйти от встречного выстрела и убить Гулю, но что-то мешало Слейтеру сделать это. Может быть, спокойный, уверенный взгляд, умело скрывающий угрозу, исходящую от женщины? Возможно.
Гульнара же продолжила:
– Если мне не изменяет память, одним из осенних вечеров 83-го года сержант Слейтер, только что вернувшийся из длительной командировки, шел домой, к своей супруге Анжеле. Он нес пакеты с подарками, выпивкой, закуской, купленными в супермаркете. До дома оставалось совсем ничего, как неожиданно со стороны небольшого сквера раздались крики женщины. Она взывала о помощи. Сержант Слейтер мог пройти мимо. Он спешил к любимой жене, и чужие проблемы его не касались. Но Слейтер поступил иначе. Бросив пакеты, он поспешил на крики и увидел четверых дюжих молодцов, пытающихся изнасиловать молодую азиатку – эмигрантку, каких полно в Нью-Йорке и к которым морской пехотинец относился, мягко говоря, без особой симпатии. И в тот момент он мог остановиться. Подумаешь, насилуют какую-то азиатку. Но Слейтер не остановился. Он вступил в схватку с насильниками и спас женщину. Помог ей уехать из района. Вызвал неотложку для получивших свое насильников, сообщил о случившемся в полицию и только после этого отправился домой. Припоминаете этот случай, Энди?
Сержант произнес:
– Зачем ты рассказала мне о нем?
– Не знаю! Наверное, потому, что данный поступок в полной мере характеризует Энди Слейтера как человека! Что для меня немаловажно.
Слейтер как-то невесело усмехнулся:
– Ты хорошо осведомлена. Видимо, твои боссы серьезно заинтересовались моей персоной. Они не говорили тебе, чем закончилась вся эта история?
– Говорили. Придя домой, сержант Слейтер, безумно любивший свою супругу и жаждавший встречи с ней, застал Анжелу в постели с другим мужчиной! Мне жаль, что так получилось. Вы не заслужили измены.
– Тем не менее жена изменила мне, и все доброе, человеческое, жившее в сержанте Слейтере, было убито. Поэтому сейчас я здесь, в Пакистане. Готовлю моджахедов для войны с русскими, чью разведку ты и представляешь? Не так ли?
Женщина кивнула:
– Вы угадали. Точнее, сделали правильные выводы. Я, Гульнара Хаджаева, действительно сотрудник советской разведки. Более того, меня внедрили в публичный дом Фаруха с одной-единственной целью – повстречаться с сержантом Слейтером.
Инструктор моджахедов хмыкнул:
– С дальнейшей его вербовкой, так?
Но Гульнара неожиданно ответила:
– Нет! Не так! Мое руководство считает, что завербовать Энди Слейтера невозможно!
– Вот как? Это льстит мне. Но не внушает доверия.
– Однако это так!
– Но что вам даст встреча со мной?
– Многое! При одном условии, если наши взгляды на то, что происходит в лагере Фархади, совпадут.
– Так вот куда вы клоните? Советскую разведку интересует особый лагерь полевого командира Абдула Фархади, где базируется специальная команда «Призраки», сформированная из предателей своей родины?
– Да!
Сержант затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету:
– А говоришь, что не имеешь намерения завербовать меня? Ведь вы, я имею в виду и тебя, и твое руководство, хотите получить информацию о том, что происходит в лагере, а ее может поставлять человек, работающий на вас. Это ли не вербовка? И в то же время твое руководство считает, что меня завербовать невозможно. Получается ерунда, девочка. Тебе не кажется?
– Мне никогда ничего не кажется!
– Тогда будем считать наш разговор оконченным. Пожалуй, я не стану мешать тебе покинуть этот гадюшник! Ты и так рисковала, внедряясь сюда. Уходи! И скажи своему руководству, сержант Слейтер не продается и на провокации не поддается!
Слейтер откинулся на спинку кресла, поднял голову к потолку и стал пускать вверх аккуратные кольца дыма. Скорее всего он вспоминал тот злополучный вечер в Нью-Йорке – вечер, сломавший ему жизнь.
Но Гульнара не двинулась с места.
– Ни о какой вербовке речи не идет, Энди!
Сержант взглянул на девушку:
– Ты еще здесь? Я же сказал, уходи!
Гуля согласилась:
– Хорошо! Я уйду! Но после того как договорю! Ответьте, Энди, как вы относитесь к предателям?
– Ну-ну, началось! Ты что, решила устроить мне тест на идеологическую устойчивость? Это вполне соответствует методам коммунистической пропаганды. Только я плевать хотел на ваш коммунизм. И обработать меня не удастся! Поэтому все же лучше уйти, пока я не передумал отпустить тебя с миром.
Девушка отбросила пистолет в сторону, к окну, где шелестел кондиционер:
– Ладно! Я уйду! Но как будете дальше жить вы, сержант Слейтер? По-прежнему готовить бандитов для совершения ими страшных, подлых, кровавых террористических актов, заглушая протест совести виски? Надолго ли вас хватит? И не кончится ли это насилие над собственным достоинством роковым выстрелом в висок? Вы же ненавидите тех, кому служите.
– Это мое дело!
– Да, это ваше дело! Но не дело того Энди Слейтера, который защитил несчастную девушку-эмигрантку. Впрочем, если тот Слейтер умер, то нам больше говорить не о чем!
Гульнара поднялась, закутала платком лицо, направилась к дверям.
Слейтер остановил ее:
– Подожди! Как ты собираешься выйти из охраняемой крепости Фаруха? Верные псы сутенера не выпустят тебя!
– Ничего! Это мои проблемы!
– Тебя ждут? Прикрывают?
– Нет!
– Так какого черта ты прешься под кинжалы аборигенов?
– Так какого черта ты прешься под кинжалы аборигенов?
– У меня нет другого выхода. Но не беспокойтесь, Слейтер! Какое вам дело, что станет со мной? Вызовите Фаруха, он доставит вам другую женщину, и вы получите то, зачем пришли сюда.
– А ну сядь на место! – приказал сержант.
– Зачем?
– Продолжим беседу! Не могу же я допустить, чтобы дикари разорвали тебя на куски, будь ты хоть трижды агент советской разведки.
Гуля улыбнулась:
– Нет, тот, спасший жизнь беззащитной девушки, Слейтер не умер, и я рада этому!
– Странная ты! Нашла чему радоваться! Но к делу. Я действительно презираю тех, кому вынужден служить. И если соглашусь сбрасывать информацию, то безо всяких обязательств, договоров и оплаты. Что конкретно интересует твое руководство по лагерю Фархади?
– Для начала общая информация об объекте.
Сержант прикурил третью сигарету.
Говорил он около часа, описывая лагерь, систему его обустройства, охраны, размещения личного состава, обычного распорядка дня.
Гуля заинтересовалась специальной командой:
– Сколько человек в спецкоманде «Призраки»?
– Десять. Во главе с бывшим капитаном Советской армии Ивановым. Остальных карателей по фамилии не знаю. Кроме одного, некоего Копытко, которому на днях сломал челюсть!
– При проведении занятий?
– Нет! При других обстоятельствах! Но они не стоят того, чтобы их обсуждать!
Гуля кивнула:
– Хорошо! Кроме «Призраков», среди пленных много тех, кто добровольно перешел на сторону душманов?
– Не знаю! Но замечу, большинство твоих соотечественников, имевших несчастье попасть в лапы Фархади, предпочитают смерть позору! Чтобы заполучить к себе в услужение десяток русских, начальнику лагеря приходится расстреливать несколько десятков пленных солдат! Некоторых убивают с особой жестокостью. Убивают, чтобы запугать других. Неоправданная жестокость, неоправданные загубленные жизни юнцов, которые еще и осознать толком не успели, что находятся на войне.
– Тебе их жалко?
Слейтер, немного подумав, ответил:
– Они не нуждаются в жалости!
– Может, вы и правы! А о полевом командире Карамулло вы слышали?
Сержант усмехнулся:
– Еще бы! Это один из верных, приближенных псов Фархади. Недавно проводил рейд в Афганистане. Его результаты мне неизвестны. Кроме того, что Карамулло привел в лагерь троих пленных. Одного офицера, двух солдат. Офицер то ли ранен, то ли контужен, но не тяжело. Сейчас находится в лазарете! И для него готовится комната в бараке, где проживаем и мы, инструкторы, и банда этих ублюдков «Призраков»! Где содержат солдат, мне неизвестно. Но где-нибудь в подвале, на воде и куске сухой лепешки.
Гуля задумчиво произнесла:
– Офицер и два солдата. Офицер ранен! – Она встряхнулась: – Хорошо!
Затем задала еще несколько вопросов. Слейтер ответил и на них. Гуля, выслушав сержанта, поднялась, прошлась по комнате:
– На первый раз достаточно! Вы были правдивы, подтвердив ту информацию, которую мы имели по особому лагерю. Вот только о пленных Карамулло нам не было ничего известно! Спасибо, Энди!
– На здоровье, мэм!
Гульнара взглянула на сидевшего в кресле закутанного в простыню американца, продолжавшего беспрестанно курить. Улыбнулась:
– Нет, Слейтер, вы даже представить себе не можете, как комично смотритесь!
– Могу представить. И ничего смешного в этом не вижу. Я же жаждал получить ласки молоденькой шлюшки, а вовсе не думал попасть на допрос прелестной, но все же сотрудницы КГБ. Мужчина не может долго обходиться без женщины. Ты же загубила мне ночь любви. Подозреваю, не последнюю. Как будем решать этот вопрос? Я не желаю стать импотентом по милости советской разведки!
Девушка встала, сбросила с себя одеяние, представ перед американцем голой:
– Вам не грозит длительное воздержание, способное повредить здоровью! Половая связь с вами входит в мои обязанности.
Слейтер хмыкнул:
– В обязанности?
– Да! В обязанности проститутки. Вы же желали встречи со шлюхой? Так вот она перед вами!
– Ты замужем? – спросил сержант.
Гульнара отрицательно покачала головой:
– Нет! И никогда не была! Замужество мне не разрешено.
– Ты посвятила свою жизнь службе, отказавшись от обычного, человеческого, семейного счастья?
– Кто-то должен делать эту работу. Почему не я?
Слейтер погладил покрывшийся щетиной подбородок:
– Признаюсь, ожидал услышать от тебя душещипательную историю несчастной любви. Что-то типа того, что твой муж якобы погиб. Погиб давно, в Афганистане, отстреливаясь до последнего патрона, попав в засаду душманов. И непременно тех, кого готовим для войны мы, инструкторы-американцы.
Гуля ответила:
– Я не привыкла врать! Ложь, возведенная в привычку, неминуемо приводит к провалу. А я не хочу, чтобы меня разоблачили. Но что вы сидите? Перед вами шлюха! Я вся ваша!
Сержант поднялся, налил полную пиалу виски, выпил. Бросил Гуле:
– Прикройся! Сегодня у меня ничего не получится. Слишком много отвлекающих факторов. Может быть, в другой раз. Будем считать, за тобой долг.
Девушка, укутавшись в простыню, которую взяла из стопки постельного белья, вновь присела на край топчана:
– Как скажете! Будет неплохо, если мы станем встречаться каждую субботу или в те дни, когда вы будете сюда приезжать. Сможете это устроить?
– Смогу!
Слейтер открыл вторую пачку сигарет.
– Вы много курите! Это вредно! – заметила Гульнара.
– Тебя волнует мое здоровье?
– А вас нет?
– Меня давно ничего не волнует. С того момента, когда я застал свою Анжелу в постели с негром! Кстати, ты чем-то похожа на мою бывшую супругу!
– Чем же?
– Не знаю! Но что-то общее в вас есть.
Гуля вздохнула:
– До утра далеко. Что будем делать? Или мне постараться расшевелить вас?
– Не надо! А что будем делать? Спать! – Сержант усмехнулся: – Кто бы мог подумать, что я расклеюсь перед женщиной, русской шпионкой! И где? В публичном доме! Невероятно! Слейтер, по сути, агент русской разведки. Расскажи я обо всем своим парням, они ни за что не поверили бы и посоветовали обратиться к психиатру.
– Вы не агент русской разведки, Энди. И никогда им не будете, если, конечно, сами не проявите инициативы. А вы не проявите. И вы не расклеились. Ваша откровенность вызвана тем, что вы ненавидите тех, на кого работаете!
– Ты психолог, Гуля?
– Нет! Я – разведчик.
– Разведчица.
– Как угодно!
– Но ладно, иди, выпьем!
– Вообще-то я не пью!
– Я тоже!
Через час после того, как сержант рассказал старшему лейтенанту Государственной безопасности Хаджаевой историю своей жизни после развода с женой, они уснули. Во сне Слейтер обнял женщину. Она не отстранилась, почувствовав прилив желания. Но будить американца не стала.
Глава 4
Особый лагерь моджахедов неподалеку от Чевара,Пакистан. Воскресенье, 9 июня. 4.50.На плацу собралась спецкоманда «Призраки». Командир карательной команды, состоявшей из мерзавцев, продавших не только родину, но и душу дьяволу, бывший офицер Советской армии капитан Иванов осмотрел подчиненных. Они были одеты в форму советских солдат-десантников, у каждого автомат «АК-74», в «лифчике», накладке, по четыре дополнительных магазина. Ниже – гранаты, наступательные «РГД-5», штык-нож. «Лифчик» надет на «афганку» – полевую форму песчаного цвета со множеством карманов и кармашков. Ни защитных шлемов или касок, ни бронежилетов. Да в них и не было никакой необходимости. Ведь спецкоманда, представлявшая собой банду подонков, не собиралась вступать в открытый бой с воинскими подразделениями. Перед ней стояла другая задача, не предусматривающая боестолкновения ни с правительственными войсками Афганистана, ни тем более с подразделениями 40-й отдельной армии. А тащить на себе бронежилеты и каски, в которых не было ни малейшей необходимости, просто глупо. Достаточно вещевых мешков, в которых сложены сухие пайки из расчета – при экономном питании – на шесть суток, да фляжки с водой.
Иванов остался доволен осмотром.
Со стороны штабного здания к банде подошел главный предатель в этом лагере – бывший полковник Советской армии Эркин Довлатов. Его сопровождал комендант объекта Кадыр Абдужабар.
Капитан подал команду:
– Группа, смир-рно! Равнение на средину! – И, чеканя шаг, насколько это позволял грунт плаца, пошел навстречу Довлатову.
Полковник махнул рукой:
– Вольно! Отставить доклад, капитан! И так вижу, что команда готова к выходу.
Довлатов также осмотрел строй карателей. Насчитал девять человек вместе с Ивановым, спросил у бывшего капитана:
– Копытко так и не нашел замены?
– Никак нет! – ответил командир спецкоманды. – Да в принципе, Эркин Довлатович, и не пытался искать. С поставленной задачей группа справится и в этом составе, а включать в нее человека со стороны, будь он хоть трижды спец, не хочу! Мне в Афгане нужны проверенные люди. Они перед вами!