— Бывает, — кивнул Иван.
У Артура дернулась щека. Он вообще выглядел не лучшим образом. Куда девался циничный молодой человек, по замашкам типичный плейбой, каким он был в начале вечера? Уверенности не было и следа, да и внешний лоск потускнел. Все видели, что ему не по себе. Не привык Артур откровенничать. Тем не менее, он продолжал рассказывать:
— А случилось все тривиально. До тошноты. Однажды на корпоративной вечеринке мы крепко выпили и, как бы это сказать…
— Переспали, — помогла ему Анжелика.
— Ну да. Она отчего-то испугалась. Помню, как посадил Веру в такси. У нее было такое лицо, что я даже не решился позвонить. Сильные женщины меня пугают, и в то же время я к ним тянусь. Ситуация неразрешимая. Хочу того, перед чем трепещу. Любовь, замешанная на страхе. Ждал, что Вера объяснится, но она молчала. Прошло несколько месяцев прежде, чем я решился. Предложил ей поездку на курорт. К моему удивлению, она согласилась. Потом я удивился еще больше. Она оказалась замечательной лю… — он вдруг осекся.
— Любовницей, — подсказал Иван. — Договаривайте, Артур.
— Это личное.
— Да чего уж там, — усмехнулась Анжелика, -польстите покойнице.
— Да закрой ты, наконец, свой грязный рот! -разозлился Артур. — Если честно, я не ожидал. О Вере. Что она окажется, такой… Страстной, да. Мы провели чудные десять дней! В апартаментах с видом на море. Я вдруг почувствовал к ней нежность. И она словно бы оттаяла. На жарком южном солнце. Я давно уже хотел жениться и искал подходящую женщину. С Верой мне было бы спокойно. А она почему-то решила, что я буду ей изменять. Я так и не понял причину нашего разрыва. Как только вернулись -ни звонка! Чем я ей так не угодил? Старался, как мог.
— А что она? — тихо спросила Жанна.
— Сказала: «Все. Продолжения не будет». И что мне оставалось? Сделал вид, что мне это безразлично. А потом она закрутила роман с Сергеем.
При этих словах Лида невольно поморщилась.
— Я же видел, что она его не любит! — с горячностью сказал Артур.
— Это вам так казалось, — заметил Иван. — Вы смотрели на ситуацию глазами обиженного ребенка. Девочка кокетничает, чтобы вы запутались в ее сетях и больше никуда уже не делись. Крутит роман вам назло.
— Да, я так думал! И что?
— Когда же вы его возненавидели? Сергея?
— Да всегда я его ненавидел! Когда Вера мне изменила, я подумал: — а почему он? Чем он лучше? Конечно, объективности ради следует сказать, что да, лучше. Но к черту объективность!
— Вы пытались с ним поговорить? С Сергеем?
— Нет, — мрачно сказал Артур. — Не пытался.
— А с ней?
— С ней мы уже поговорили. Я что, ненормальный, дважды нарываться на отказ?
— А когда вы пошли за ней на кухню, о чем там говорили? — Иван задал этот вопрос Негромко, но с нажимом.
— О Сергее. Да что вы ко мне пристали? Не убивал я ее!
— А может, у тебя крыша поехала? — предположила Анжелика. — Экстрим же. Остров страха. Решил проверить, есть ли ножичек в коробке. Вынул его, а тут она. Глаза невинные. «Я люблю другого».
— А может, Вера сказала, что они с Сергеем хотят пожениться? — тихо предположила Лида.
— Вам, Лида, она именно это сказала? — подался вперед Иван.
— Нет. Но почему-то же он не делал мне официального предложения? — пожаловалась Лида.
— Как все запуталось, — развела руками Жанна. — Если честно, я уже ничего не соображаю.
— Это от голода, — вздохнула Лида.
— Может быть, кто-нибудь хочет пойти на кухню и принести нам эти проклятые бутерброды? — спросила Анжелика.
— Там же везде кровь! — передернулась Лида. -Она могла попасть на…
— Бутерброды с кровью. А что? — Анжелика обвела глазами присутствующих. — Боитесь?
— У меня в сумочке есть пачка сухариков, -сказала Жанна. — Я могу принести.
— А у меня чипсы, — вздохнула Лида и потянулась к своей сумке, больше похожей на хозяйственную размерами и цветом. — Дочери купила. Она обожает чипсы.
— Моя сумочка в холле. На вешалке. Так я схожу за ней? — спросила Жанна.
— А кто вас держит? — удивился Иван.
— Значит, я вне подозрений? Мою свободу перемещения никто не ограничивает?
— Кстати, надо проверить, не пустили ли лифт, — напомнил Артур. — Я так понимаю, это наш единственный шанс на спасение.
— А побороть комплексы, как Сева, не хочешь? — спросила, прищурившись, Анжелика. -Путь на нижний балкон все еще открыт.
— Нет, спасибо! — Артур невольно вздрогнул.
— И в самом деле стоит проверить, не пустили ли лифт, — поддержал его Иван. — Идите, Артур.
— Я все равно ему не доверяю, — резко сказала Анжелика. — Он ловко водит нас за нос. Это он ее прирезал. Веру. Это я вам говорю.
— Я вспомнил, — Иван встал из кресла. -В кабинете есть маленькая отвертка. Жанна хотела заняться розеткой. Пойду поищу. Момент.
Он скрылся в кабинете. Анжелика пристально посмотрела на Лиду и спросила:
— Ты мне веришь?
— Я… не знаю.
— Я клянусь, что не убивала ее! — горячо сказала Анжелика.
— Кого? Веру?
— И ее. И Сергея не убивала. Это Артур! Ну зачем мне было говорить тебе про нож? Сама посуди?
— Да, наверное.
— Я чиста. А этот тип опять что-то затевает. И про другие квартиры он говорил неспроста. Может, там и не сообщник. Но что-то определенно есть.
— Что? — тихо спросила Лида.
— А я откуда знаю? Пойдем, проверим!
— Ой, я боюсь!
— Трусиха! Так и будешь ждать, пока он нас прирежет? Как Веру? Кстати, ты помнишь, что она сказала?
— Кому сказала? — переспросила Лида. -Когда?
— Жанне! На балконе! Что я — не маньячка! Вера знала, что говорила! Только Артур мог ее убить. Ну кого бы она еще так близко к себе подпустила? А?
— Ну… его, — нехотя сказала Лида.
— Пойдем. Он наверняка там. Не к лифтам пошел. В соседнюю квартиру.
— Зачем?
— Я-то откуда знаю?
— Никуда я не пойду, — вжалась в кресло Лида.
— Трусиха! А я не собираюсь тут сидеть! А вдруг у него пистолет!
— Какой пистолет? — с опаской спросила Лида.
— Ну ты и тупая! Нас что, обыскивали при входе? Только мобильники отобрали! Что помешало принести оружие и спрятать его?
— Да ну. Глупости.
— Ну и сиди тут. Дура, — сказала в сердцах Анжелика и выскочила в холл. Алая кожаная сумочка осталась лежать в кресле.
Лида какое-то время смотрела на закрывшуюся за блондинкой дверь.
ОДИН НА БЕРЕГУ: АРТУР
Он был знаком с принципом айсберга. Спасибо Сергею! Научил! Если хочешь, чтобы люди тебе доверяли, всегда говори правду, но только ту ее часть, которая касается других, но не тебя лично. Свою вину прячь под водой и топи каждого, кто пытается приблизиться и узнать твою тайну. Артур сказал товарищам по несчастью чистую правду, просто по-другому расставил акценты. И кое о чем умолчал.
Например, о своем детстве рассказал правдиво, со слезой в голосе, но умолчал о том, чем на самом деле закончилась история с отцом. О вине, которая мучила до сих пор. На душе лежал камень, и ему оставалось только не думать об этом. Жить так, будто бы ничего не произошло.
О романе с Верой тоже рассказал правдиво, но слегка сгустив краски. История эта его затронула, но не сильно. Рассуждал он точно так же, как и Вера: в тридцать лет пора как-то устраивать личную жизнь, пора определяться. До какого-то момента можно оправдываться тем, что делал карьеру, зарабатывал на квартиру и хорошую машину, откладывал деньги, словом, готовился. И все тебя понимают. Но когда все это уже есть, а ты по-прежнему один, понимать перестают. Начинают задавать вопросы. Сначала по-дружески похлопывая по плечу: ну, пора. Потом с недоумением: почему до сих пор без пары? А потом с глубоким подтекстом: все еще один? Ну-ну. И появляются мысли. Этих мыслей, он, трус несчастный, боялся до колик, до судорог во всем теле.
До тридцати ты волен вести себя так, как тебе вздумается. Быть мальчишкой, срываться в отпуск на несколько дней, в горы, штурмовать непокоренную вершину или ловить волну в океане, носить пестрые рубашки с галстуками диких расцветок и колесить по городу на спортивной машине. После тридцати ты должен плавно перейти в разряд людей взрослых и отвечать не только за свои поступки, но и за кого-то еще. Взять на себя ответственность за человека.
Вера его устраивала по многим причинам. Во-первых, за нее не надо было отвечать. Во-вторых, она была ни от кого не зависима. Без жилищных и материальных проблем, состоявшаяся женщина, сделавшая карьеру. В-третьих, у Веры был мужской характер, что для него всегда было притягательно. Последнее время он радовался тому, что мода переменилась. Появились мужчины, которые называют себя метро-сексуалы. И то, что они пользуются косметикой и много внимания уделяют своей внешности уже в порядке вещей. Им не возбраняется менять прически, делать татуировки и даже маникюр с педикюром. Быт предельно облегчился, появилось много свободного времени, которое надо куда-то девать. Заниматься собой любимым, что может быть естественнее? Артур еще в юности обожал заглядывать в окна салонов красоты, плотно занавешенные, и гадать: а что там? И когда представилась возможность войти, избежав общественного порицания, сделал это без колебаний. Это же целое направление в моде! Этим занимаются мужчины, которых уж никак нельзя упрекнуть в женственности и изнеженности! Просто им нравится заниматься собой.
Когда симпатичная девушка в белом халатике старательно обрабатывала пилкой его ногти, он чувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Словно волна накатывала, лаская, на низ живота, поднималась все выше и выше, вызывая новые, неведомые доселе ощущения. Это было отнюдь не сексуальное возбуждение, он испытывал приятность от того, что был игрушкой в чужих руках, а его собственные на какое-то время становились просто вещью. Их рассматривали, как вещи, перекладывали с места на место, оценивали их достоинства и сглаживали недостатки. Какая-то часть его тела начинала жить отдельной жизнью, а остальные этому радовались и ждали своего часа.
Он покупал журналы для женщин, говоря с улыбкой киоскерше: «Хочу порадовать жену. Она их просто обожает!»
А дома, отключив телефон и приглушив звук телевизора, начинал с упоением их рассматривать. Плотно занавесив окна, будто кто-то мог за ним подглядывать. Он прочитывал журнал от корки до корки, тщательно изучая рекламу и выковыривая образчики новых кремов, духов или губной помады. Пробовал и то, и то, пока заманчивые пакетики не заканчивались. Это было упоительно! Друзьям он с презрением говорил: «Какая глупость, эти журналы для женщин! И как только бабы могут читать подобную чушь? И верить рекламе! Идиотизм!»
Вере он радовался, как удачной находке. Их совместная жизнь станет раем земным. Она по-прежнему будет делать карьеру и много времени проводить на работе. Он же сменит место работы, чтобы они с женой не маячили весь день на глазах друг у друга. А когда родится ребенок… При этой мысли Артур невольно морщился. Досадная помеха, но так надо. Когда он родится, Вера возьмет все хлопоты на себя. Во время беременности можно быть рядом, а после того, как она родит, можно организовать себе длительную командировку. А на лето отправить жену на дачу к родителям. Надо так подгадать, чтобы ребенок родился весной. Командировка, потом дача… Слава богу, что у него нет дачи! И мотивация налицо: ребенку там хорошо, на свежем воздухе, да и помощь бабушки будет кстати. О том, что у Веры напряженные отношения с родителями, он как-то не задумывался.
Осталось найти ключик к загадочной женской душе. И тут он все рассчитал. Вера — рационалистка до мозга костей. Она прекрасно понимает свою выгоду. Ну за кого еще ей выходить замуж? А пора. Ее собственные расчеты подсказывают: пора. Ей уже перевалило за тридцать. И ей задают те же вопросы. На первых порах надо обставить все так, чтобы было романтично. Романтическая поездка на модный курорт, апартаменты с видом на море, закрытый пляж, ужин при свечах в дорогом ресторане, тихая музыка, под которую так сладко танцевать, обнявшись. Ритуал известен, но возможны варианты. Все зависит от того, сколько у тебя денег. И создастся полная иллюзия любви, яркий фантик, какие он в детстве сворачивал в виде конфеты. Только внутри ничего не было. Пустота. Он складывал такие «конфеты» в вазочку, и создавалась иллюзия, что в доме полно сладостей, все дело только в том, что он просто их не хочет, от пресыщения. Если Вера перескажет кому-нибудь из подруг свою поездку, в ответ будут только завистливые вздохи. Принцип айсберга! Все, что он на самом деле думает по этому поводу, останется под водой.
Но и он в свою очередь налетел на айсберг, потому что не знал, что по этому поводу думает Вера. Внешне все было замечательно! Все ритуалы соблюдены. Жаркое южное солнце способствует тому, что в душе остается только благодушие, в теле томность, а голова делается абсолютно пустой. Все отложено на «после отдыха». Все выяснения отношений и расстановка точек над i. Кому охота заниматься этим, когда за окном море, а на небе ни облачка?
Каково же было его удивление, когда расставлять точки и подводить итоги Вера не стала. Просто исчезла и отключила телефон. Это было совсем не в ее стиле. Чем же он так напугал женщину? Гадать можно было сколько угодно, но она четко сказала: нет. Поначалу Артур растерялся. Неужели Вера его раскусила? Чем ей не подходит вариант? Она ведь товар не первой свежести и не отменного качества. Да, карьера, да, квартира. Но внешность посредственная, женское обаяние под большим вопросом. То, что она оказалась страстной любовницей, его удивило. В тихом омуте черти водятся! Но чтобы это узнать, надо быть допущенным к телу. А Вера как еж, когда не бежит, то сворачивается клубком и выставляет все свои колючки. Нет, она не сексуальна, не женственна, к ней мужчины не пристают, комплиментами и охапками роз не балуют. Рассчитывать она может только на то, что под рукой — на коллегу по работе. «Любовь -дружба» — вот ее стезя.
И он решил подождать. И даже завел интрижку, чтобы она не думала, будто его самолюбие сильно уязвлено и отказ был воспринят болезненно. Сначала он предполагал, что роман с Сергеем Вера закрутила назло ему. Ответный ход. Думал, покружимся немного, потом прибьемся к одному берегу, течение все равно несет их в одну сторону. Но оказалось, Вера умела выгребать и против.
Самое ужасное было то, что оба его раскусили. И она, и Сергей. Ужасное и обидное. Артур соврал: с Сергеем они говорили. Но передать суть разговора, значило полностью себя выдать. Из всех, кто пришел на сеанс в тот вечер, только Анжелика была истинной женщиной. Которая из кожи лезет вон, чтобы нравиться мужчинам, и бьет любую дичь, без разбору. Для которой это смысл жизни: ловить особи противоположного пола в свои сети, кокетничать и заигрывать. Лида, на его взгляд, была типичной домашней курицей, Жанна слишком проста и еще неопытна, Вера — карьеристка. Раскусила его Анжелика, которая постоянно называла педиком и выводила из равновесия. Недаром он с такой горячностью кричал: «Я не голубой!»
Связей с мужчинами у него и в самом деле не было. Было только тайное желание. И записок типа «Я люблю Сергея» и «Я хочу Сергея» он не писал. Трусливые закомплексованные люди — ужасные перестраховщики. Даже левой рукой, даже для сожжения, он написал не то, что хотел. По принципу айсберга. Да, он хотел стереть Сергея с лица земли. Он Сергея ненавидел. Но причину этого, корень зла всех своих бед указать не мог. Его трясло при одной мысли о том, что кто-то узнает правду. Любовь, замешанная на страхе, — вот что его мучило. Несмотря на побои, он любил отца гораздо больше, чем мать. Он хотел быть любимым именно этим человеком, жестоким и сильным, а не жалкой женщиной, только и умеющей, что ныть и терпеть.
«Я ненавижу Сергея. Я его ненавижу», -твердил он почти каждый день. И мысленно добавлял: «За то, что он увел у меня Веру». И поводом для выяснения отношений выбрал именно это. Спросив:
— Слушай, что у тебя с ней?
— С кем?
— С Верой. Не знаю, сказала она тебе или нет, но мы — любовники. Так что имей в виду, я ревную.
— Ба! — прищурился Сергей. — Да ты никак хочешь выяснить отношения!
— Хочу! — с вызовом ответил он.
— Не надо. — И Сергей посмотрел на него как-то грустно. — Самоутверждаешься? А не поздно? По-моему, тебе наплевать, что на самом деле с ней происходит.
— Не наплевать! — упрямо сказал он. — Я хочу на ней жениться!
— Да? — Сергей выразительно посмотрел на его отполированные ногти. Машинально он спрятал руку и спросил:
— Ну и что? Не я один такой!
— Ну разумеется, — усмехнулся Сергей.
— Я имею в виду, что это сейчас модно. Ухаживать за собой и все такое прочее.
— Меня-то ты можешь не обманывать. Для одних это, и правда, стиль жизни, а для других -хорошее прикрытие.
Артур похолодел. Несколько раз он рассказывал Сергею о своем детстве. Надо было знать, кому он исповедуется! Разумеется, Сергей все понял!.
— Я действительно хотел на ней жениться, -пробормотал он.
— Я и сам хочу.
— Ты… Ты это серьезно?
— А что? Мы с ней друг другу подходим.
— Крайности сходятся, — упрямо сказал Артур. — А люди с одинаково сильными характерами не уживаются.
— Поэтому я и в раздумье. Черт его… И хочется, и колется. Она, кстати, замечательная любовница! Да ты и сам знаешь. Должно быть, -глубокомысленно добавил Сергей…
— Да! И у нас с ней все было здорово!
— Благодаря ей. Не тебе.
— Слушай, я не для того тебе все это рассказывал, чтобы… Чтобы ты меня теперь этим шантажировал!
— Что с тобой? Почему ты так волнуешься? Чем шантажировать? Твоими тайными мыслями? Это бездоказательно. К тому же ты так труслив, что никогда не дашь волю чувствам. Так и будешь мучиться. Может быть, ты и встретишь женщину, которая будет все это терпеть. А ты будешь ее поколачивать. Как твой отец. Пока она не…
Вот тут у Артура впервые появилось желание его убить. Сергей знал эту историю с побоями. Вернее, ее конец. Мать Артура умерла, ударившись в результате неудачного падения виском об угол стола и получив кровоизлияние в мозг. Истинную причину падения они с отцом скрыли. Сказали, что женщина вымыла пол и поскользнулась на мокром линолеуме. Следствие вынесло вердикт: несчастный случай. И уголовное дело не возбуждали. Сергей сказал, что по-хорошему, его отца надо было бы засадить в тюрьму лет на десять. Потому что это он толкнул жену так сильно, что бедняжка упала. И ударилась виском об острый угол. Артур уже жалел о своих откровенных признаниях, но так же, как в детстве он ласкался к отцу после побоев, теперь выпрашивал понимание и сочувствие у Сергея.