Подвсплыв на глубину девятнадцать метров для приёма сеанса радиосвязи, на корабле были осушены трюма, продуты гальюны, через «ДУК» удалены отходы и мусор. Уточнено своё место по спутниковой радионавигации, замерены гидрологические параметры воды вплоть до глубины двести пятьдесят метров.
Итак, все запасы полные. Химическая и радиационная обстановка нормальная. Корабль удифферентован и слушается рулей хорошо. Работают обе турбины вперёд «самый малый ход». ГЭУ на мощности сорок процентов. Глубина погружения сорок пять метров, под килём триста метров. Плотность воды и температура до ста метров практически без изменений, далее несколько возрастает.
- Что ж, начнём потихоньку, - решил Липовецкий и дал команду:
- Боцман, погружаться на глубину сто пятнадцать метров с дифферентом на нос не более одного градуса. Управление малыми горизонтальными рулями. Держать частный курс отрыва триста пятьдесят градусов.
- Командиру БЧ-5 начать увеличивать скорость последовательным увеличением оборотов винтов, из расчёта два узла в десять минут в соответствии с графиком, утверждённым мною.
С того момента прошло около двух часов и «Джону» - командиру противолодочной американской субмарины доложили, что автоматическое сопровождение цели – РПК СН прервано. Средствами шумопеленгования контакт не восстанавливается.
Джон заволновался и решил разобраться в обстановке более пристально: денежки-то уплывали!
- Доложите мне, как изменялся пеленг на русский крейсер перед потерей контакта?
- Пеленг практически не изменялся….
- Куда же ты, любезный друг, делся? - о кей, подумал он, - нырну-ка я поглубже и пощупаю там. Но контакт не восстанавливался и там.
- Ладно, то есть, о кей, русские видно «навострили лыжи» и «дерут когти», - решил он. - Ничего догоним! И тут же дал команду на увеличение хода: «Полный вперёд!». Генеральный курс русского атомохода он знал и вероятную область его нахождения мог спрогнозировать.
С увеличением скорости, гидроакустики Джону доложили, что кроме шума собственных винтов больше ничего не слышат.
В свою очередь крейсер, погрузившись по приказанию Антона на глубину двести тридцать метров, на полном ходу так же был «глухой». Конечно, если Джон сейчас остановится и прослушает горизонт, то РПК СН он обнаружит.
- Когда он остановится, вот вопрос? – мучительно размышлял Антон, - по моим предположениям Джон уже «бежит» около часа. Я бы остановился, но… этого допустить нельзя. Нужно самому скорость уменьшать с одновремённым всплытием на глубину метров шестьдесят. Оставаясь на глубине двести тридцать метров, мы можем вжарить друг друга, да так, что никто не узнает, где «могилка моя»!
Одновремённо с докладом «глубина 60 метров», «ход 4 узла» Антон услышал радостный голос командира группы гидроакустиков Агафонова:
- Товарищ командир, справа девяносто пять градусов слышу шум работающей турбины.
Апериодичность в работе винтов не прослушивается. Предполагаю американская подводная лодка.
- Молодцы акустики. Цель №1 – классификацию «подводная лодка» утверждаю – взять на автоматическое сопровождение. Чему вы радуетесь? – подумал Антон, - предстоит бой – торпедная атака. Чем она кончится – игрой нервов или фактическим взрывом выпущенных торпед? – никто заранее предугадать не может.
- Боевая тревога! Торпедная атака! Командиру БЧ-3 атаку считать учебной. Боевые баллоны воздухом не набивать, торпедные аппараты водой не заполнять. Систему «Алмаз» перевести в учебно-тренировочный режим. Стрельба двумя противолодочными торпедами «СЭТ-65» с параллельным ходом по подводной лодке, - на одном дыхании выдал командир. Теперь дорога каждая секунда, ибо промедление это смерть. Команда – исполнение – доклад – команда за командой почти автоматически следовали из уст командира, сливаясь в симфонию победы или реквием поражения:
- Боевой информационный пост, штурман, гидроакустики «товсь…ноль!» Режим замера одна минута!
- Товарищ командир, акустики: первый замер – пеленг на цель восемьдесят четыре градуса, изменяется на нос.
- Считать дистанцию до цели сорок кабельтов, скорость двадцать узлов. Стрельба с расчётным углом упреждения. БИПу рассчитать исходные данные для ввода в торпеды.
- Акустики: второй замер – пеленг восемьдесят три градуса, изменяется на нос. Интенсивность сигнала не изменяется.
- Командир БЧ-3: исходные данные для стрельбы торпедами «СЭТ-65» из третьего и четвёртого торпедных аппаратов введены.
- Третий и четвёртый торпедные аппараты «ТОВСЬ!»
- «ТОВСЬ» выполнено!
- Третий и четвёртый аппараты…»ПЛИ!»
- Торпеды вышли, боевой на месте!
- Закрыть передние крышки, осушить аппараты. Аппараты перезарядить торпедами «СЭТ-65» со стеллажей. Командиру БЧ-5 сравнять давление в лодке.
- Товарищ командир, время хода торпед до цели пять минут.
- Акустики: третий замер – пеленг восемьдесят два градуса. Цель приближается.
- Ну что ж, «Джон», прёшь ты, как курьерский поезд, аж «труба» красная. Уж очень не хочется тебе терять денежку. Безнаказанность свою чувствуешь. Пока выпустил я по тебе торпеды условные. Да и при дальнейшем уклонении имитатор подводной лодки применять не буду – он мне ещё пригодится. И полными ходами уходить так же не буду. А вот курс помаленьку изменю и переведу тебя на левый борт. Гуляй себе с богом! – рассуждал Антон.
- Лево руля! Ложиться на курс сто девяносто градусов.
Нужно бы увеличить скорость, но ведь ты, «Джон» для прослушивания горизонта вот-вот остановишься. Не хочу я играть на твоей стороне, даст бог, ты ещё немного пробежишь.
- Товарищ командир, на румбе сто девяносто градусов.
- Так держать! Боцман, на параллельных рулях тихо неспеша погружайся на глубину сто метров.
- Товарищ командир, время хода торпед вышло. Слышу взрыв торпед, - доложил Агафонов.
- Ты что там, Агафонов, громко пукнул что ли, фактически-то торпед пущено не было.
- А что, товарищ командир, мы можём, если уж не торпедами, то всё равно к нам близко не подходи! – под общий смех центрального поста отшутился он.- Пеленг на цель семьдесят восемь градусов. Автомат сопровождения цель не держит.
- Глубина погружения сто метров, - доложил боцман.
- По пеленгу семьдесят четыре градуса контакт с целью потерян, - доложил акустик.
- Погружаться на глубину сто восемьдесят метров. Ход увеличить до «малого» постепенно по графику.
- Глубина сто восемьдесят метров, скорость восемь узлов, крейсер осмотрен, замечаний нет, - доложил командиру старпом.
- Соблюдать режим тишины. Готовность №2, - отдал команду командир.
- Товарищи офицеры, как ни печально, но я вынужден вам доложить, что за нашим крейсером установлено слежение американской подводной лодкой, - обратился Липовецкий к офицерам центрального поста. – Первый этап нашего маневра со стопроцентной вероятностью это подтвердил. Надеюсь, что контакт на некоторый период времени мы прервали. Этим курсом долго идти мы не можем – впереди кромка назначенной полосы патрулирования. «Джон», в конце концов, остановится и, дай бог, чтобы он нас не услышал. Через один час мы опять начнём наращивать скорость до «полного хода». Выйдем к Южной кромке назначенной полосы, развернёмся на генеральный курс и максимально возможной скоростью, исключающей кавитацию гребных винтов, добежим до колена планового изменения генерального курса на семьдесят градусов. Здесь, изменив курс и уменьшив скорость, затаимся, и если своей поисковой РЛС мы обнаружим самолёт «Орион», то я буду счастлив.
- Почему? – спросите вы.
- Да очень просто. Это будет подтверждением, что «Джон» контакт с нами потерял и на помощь вызвал противолодочный самолёт.
- Вы, конечно, подумали, что «хрен редьки не слаще». Действительно это так, но этому «хрену» сначала нужно нас поймать. Если же мы постараемся, и будем держать «ушки на макушке», то уверяю вас, сделать ему это будет совсем не легко. А во всём остальном вы правы: на этом противолодочном «дятле» и бомбы, и торпеды имеются в достатке. «Достать» же его в воздухе нам совсем не просто, тем более что противовоздушной защиты у нас нет никакой.
- Всё бы ничего, да вот Григорий Иванович сейчас начнёт приставать «товарищ командир, товарищ командир, один раз в сутки мы должны определять и корректировать своё место». Мол, такое указание «свыше». А кто его написал? – Штурман флота, которому «надрали» задницу за плохую штурманскую подготовку корабельных штурманов. Вот он и подсунул на подпись командующему твоё указание…. Из-за этого указания какой-нибудь «Орион» может разнести задницы вдребезги у всех нас. Знаю я и без него, что каждый километр погрешности в знании своего места даёт такие же отклонения в точности попадания ракет. Но кому будет выгода от того, если нас утопят точно знающим своё место или нет!? А истина в разрешении этой коллизии состоит в том, что флагштур флота никогда в командирской «шкуре» не был, а комфлота, в лучшем случае, давно забыл, что в этой «шкуре» командир должен делать. Так что, товарищ Нестеров, ко мне лучше не приставай. Лучше рассчитай-ка, с какой ожидаемой погрешностью мы будем плавать к концу первых и вторых суток. Понимаю, что течения здесь хоровод кружат, но скорость их в нашем районе не столь уж велика, облачность выше восьми баллов, надежда только на спутниковую радионавигацию. Подготовьте график пролёта спутников и время их видимости. Сеансы радиосвязи будем принимать на всплывающую антенну «Параван». «Америкосам» хорошо, они выпустят свою буксируемую «кишку» и плавают себе в режиме постоянной связи. Нам же того и смотри, что кабель-тросс на лебёдке запутается, или вообще к чёртовой бабушке его оторвёшь. И по глубине погружения, и по скорости буксировки и по состоянию моря с нашим «Параваном» одни ограничения. Но спасибо и на том – имеем то, что имеем!
Огорчённый «Джон», уйдя на Северо-запад, контакт с ракетным крейсером так и не восстановил. Ему просто не повезло. Поверни он на Юго-запад, но… что там гадать, если Фортуна ему изменила и вместе с денежками показала кукиш!
- И почто эти русские стараются? – думал он. – Им-то ни хрена не платят, ни за скрытность, ни за умение плавать, ни за успешное выполнение задач, ни за мужество…. Что там говорить, им даже вовремя штатные воинские звания присваивают только в случае, когда они являются передовиками каких-то соцсоревнований. Пусть меня поразит гром и расстреляет сам президент Соединённых Штатов, но какие могут быть соревнования в военном деле, понять никак не могу! Этих русских вообще понять невозможно.
Эти кремлёвские мечтатели, начиная с их вождя В.И. Ленина, делают всё так, что понять их умом действительно невозможно. И не дай нам бог с ними воевать. Зарабатывать деньги на войне холодной можно. А воевать в - «горячей», лучше не нужно!
Выйду-ка я на связь и попрошу выслать на перехват потерянного ракетного крейсера «Орион». Правда, время устаревания с момента потери контакта значительное, но маршруты патрулирования у русских наезженные, как железная дорога. Пусть выставляют перехватывающий барьер радиогидроакустических буев. Авось повезёт и парни с крылышками заработают доллары, да и мне что-нибудь достанется.
Антон ушёл к себе в каюту, развернул карту с маршрутом боевого патрулирования и задумался. Маршрут действительно представлял собой прямую железную дорогу. Вот только рельсов не было, а так всё по расписанию: ровно через три месяца подводные «вагончики», в том числе и РПК СН, шастают: туда-сюда, туда-сюда.
Пускай «Азы» себе здесь ходят, у них ракеты с ограниченной дальностью стрельбы и путь в Атлантику один – так что от судьбы не уйдёшь. А вот нам с ракетами межконтинентальной дальности, зачем нужно в эту ловушку добровольно сунуть свою голову? Не понимаю!
За спиной у нас раскинулся Северный Ледовитый океан! Покрытый многолетними льдами, этот суровый и совсем ещё малоизученный океан просто создан для плавания и освоения его такими кораблями как РПК СН. Правда, дрейфующие льды, а иногда целые ледяные острова толщиной более пятидесяти метров, нависающие под кромкой льда целые горные хребты с громадными сосульками шутить не любят. Океан живёт и дышит, дрейфующие льды, перемещаясь, образуют торосы, разводья чистой воды, в которых в свою очередь образуется молодой лёд толщиной полтора – два метра. Подводные крейсера такой лёд, доказано практикой, всплывая, взламывать могут.
Казалось бы, крейсерам прямая дорога в Ледовитый океан открыта. Пусть бы «Джон» или «Смит» на равных, там и зарабатывал свои доллары.
- Сложно и опасно….
- А под прицелом торпедных залпов и бомб, что не опасно!? – хотелось Антону спросить у своих «флотоводцев».- В случае войны «горячей» кто, из патрулирующих РПК СН, сумеет произвести старт ракет, не будучи заблаговременно уничтоженным? Вы это просчитывали?
Нет, не просчитывали, ибо для получения звёзд, как в штабах, так и в Кремле важно лишь общее количество этих кораблей стратегического назначения, находящихся на боевом патрулировании в море. А то, что вы их подставляете и, поставленную задачу им выполнить, оставшись живыми практически невозможно, вам наплевать. Они обречены, ибо даже при ведении войны обычными средствами поражения РПК СН будут уничтожаться в первую очередь.
Смешно сказать - флот то у нас Северный, а сделать достойный подводный крейсер способный плавать во льдах, так и не «допёрли».
- Промышленности что? – какое тактико-техническое задание им выдали, такие соответствующие корабли они и «клепали».
В последнее время по проторённой, ставшей модной дорожке, на флот зачастили Генеральные секретари ЦК КПСС и Министры Обороны. Конечно, важно не само посещение, а его результат. Например, посещение Н.С. Хрущёва дало мощный толчок строительству новых баз флота и созданию атомных подводных крейсеров второго поколения. Всем же остальным, как на параде «замыливали» глаза, «вылизанными» до состояния конфетки, несколькими, выставленными напоказ, кораблями. Как на вернисаж Генсеки тащили сюда даже своих жён. От скуки и повседневной рутины закулисного политиканства «подсиживания», нихрена не соображая в этом непонятном флоте, некоторые министры «шастали» по гальюнам и там, сделав своё «большевистское» дело, довольные наведённым «шорохом», уезжали.
Найти смелость «открыть» им глаза на истинное положение дел, доложить на их решение первостепенные стратегические вопросы развития флота у командующих то ли ума, то ли смелости и настойчивости не хватало. Хлопотное это дело!
В результате даже корабли второго поколения, вместо того чтобы приобретать, теряли уже наработанные и испытанные приёмы их использования.
Так покладка РПК СН на грунт не отрабатывалась из-за, размещённых в нижней части их корпусов, отверстий циркуляционных трасс насосов охлаждения главной энергетической установки. Постановка в подводном положении РПК СН на якорь не отрабатывалась, как считали, за ненадобностью. Лёгкий корпус крейсеров не усиливался. Он так и остался способным лишь преодолеть лёд толщиной до тридцати сантиметров. О приледнении вспоминали лишь в единичных экспериментальных плаваниях во льдах крейсерами типовых проектов.
Всех новшеств, внедрённых по инициативе промышленности, всего-то было – установка эхоледомеров и трёх видеокамер наблюдения за поверхностью моря. Так что – не густо! Конечно, для демонстрации резонансных достижений проще было, рискуя жизнью экипажей, последовательно посылать несколько атомоходов к Северному полюсу. Получив «добро» свыше, чувствуя «звездопад», к ним подсаживались готовые рискнуть нужные, а в большинстве случаев не нужные начальники.
На своих типовых серийных подводных атомоходах командиры и их экипажи, рискуя жизнью, благополучно таки Северного полюса достигали и там всплывали. Все громко кричали «Ура!», командиры заслуженно получали звёзды героев. В принципе, понятно за что. А вот за что «Героев» получали их начальники не понятно. Если они брали командование кораблём на себя, тогда при чём здесь командир? Если они присутствовали при «сём», непонятно зачем рискуя жизнью, тогда «Героев» нужно давать всему экипажу. Уж они-то на своём месте это заслужили не меньше, исполняя должности, без которых плавать кораблю нельзя.
Самое главное, что «победно» пошумев, иногда на целую страну, опыт этих походов так и оставался опытом теоретическим, утонувшим в отчётах, сданных в архив. Иначе Антон не «бежал» бы сейчас по наезженной, насквозь «простреливаемой» противником дорожке боевого патрулирования.
Если включить любознательность и хоть немного пофантазировать, то Антон уже сейчас, как наяву, видел свою «Ладушку», лежащую на грунте, где-нибудь в многочисленных губах и заливах островов Новая Земля. Предварительно заливы оборудованы системой подводных буёв, выдающие кодовые сигналы для подводного определения места. Не плохо входы в заливы запереть выставленными минами или ракето-торпедами, приводимыми в боевое положение специальными кодовыми сигналами из РПК СН.
Да мало ли чего можно придумать для умного использования уже открытых возможностей Северного Ледовитого океана.
- И не мечтай! – одёрнул себя Липовецкий. – Лучше напрягайся, «как сухим выйти из воды» в условиях, в которые тебя поставили флотоводцы.
- Ну да, там реальных «флотоводцев» всего-то несколько человек в лице отдела РПК СН.
- А остальные? – остальные: подписывающие, утверждающие, согласовывающие и обеспечивающие, одним словом – командующие.
- Фу, ты, конь-кобыла, куда ты меня уносишь? – остановил себя Антон. – У тебя корабль, на «хвосте» сидит супостат, а ты, как козёл, который вспомнил, что в огороде растёт капуста. Пойду-ка я в центральный пост. Что-то в «нашем царстве» стало подозрительно тихо.
В центральном посту царило заинтересованное оживление. Незаметно и тихо подошедший Антон, понял только одно, что присутствующий «народ», ругал американцев. Ругал за беспардонную наглость превосходства, основанную на неограниченной покупательной способности их доллара.
Онуфриенко, заметивший командира, доложил, что в лодке замечаний нет и всё идёт по плану. Они немного расслабились и ругают супостата.
- У меня есть свояк, - рассказывал он, - так тот, как выпьет, предварительно осмотревшись, начинал ругать свою тёщу. Затем плавно переходил на американцев. Тут уж слов и выражений он не жалел.
- За что ты их? – спрашивал его я.
- Так я не только их, но и свою тёщу, а заодно и тех, кто продал Аляску! Эти гады Янки думают, что всё можно купить. Попомните мои слова – полезут они к нам покупать страну. А что? – раз продаётся, значит можно купить! Но я не продаюсь!