Я, разумеется, пошутил, сказав «дело за малым» – эта работа отняла все мои силы, – но главное – у меня получилось. Убежище было создано, и я поместил в него Сокровище, имея возможность навещать его в любое время дня и ночи.
В служебных заботах и опытах по совершенствованию колдовских способностей незаметно пролетели весна, лето и осень, нагрянула зима, и, как только я увидел снег, у меня почему-то защемило сердце.
Сквозь первую метель проступил образ Агафьи. Не той, которая отвратительная ведьма, а прекрасной женщины, что покорила мое сердце с первого взгляда. У меня были женщины: я регулярно спал с секретаршей и, что греха таить, женой соседа, инженера Тихомирова, поэтому твердо могу сказать, что образ Агафьи явился ко мне не от недостатка подобных отношений.
Нет.
Просто приворот оказался необычайно сильным, и прекрасный образ навсегда запал мне в душу. Иногда я вспоминал те дни, когда, как ни смешно это звучит, был счастлив, однако столь явственно и очевидно Агафья встала передо мной впервые.
Примерно минуту я упивался красотой возникшего образа, и лишь затем сообразил, что вижу знак.
И не ошибся.
Ровно через неделю, в ночь на субботу, Агафья появилась на пороге моей квартиры уже не в виде снежной фантазии, а живьем. В своем настоящем, то есть отвратительном облике.
Долго мозолить глаза не стала. Постучала, а когда я открыл, молча поставила на порог накрытую плотным платком корзину, развернулась и ушла. Ни здрасьте, ни начхать. Но это полбеды.
Я сначала не понял, в чем подвох, но когда заглянул в корзину – обомлел: в ней лежал месячный младенец!
Розовенький, крепенький, спящий бутуз… на какого черта он мне нужен?!
Я бросился догонять Агафью, однако тщетно – ведьма ушла порталом, а куда – пес знает. Ясно было одно: из той деревни, где мы познакомились, она наверняка уехала.
Гадина!
Я вернулся в квартиру, поставил корзину на стол и тщательно осмотрел спящего малыша. И сразу понял, что он – мой.
Хотите смейтесь, хотите нет, но отцы меня поймут: то чувство, когда смотришь на своего сына, ни с чем не спутать.
Я смотрел на него и счастливо улыбался.
Но при этом совершенно не понимал, что делать дальше?
Не в смысле, как менять пеленки и чем кормить, а в целом: как вписать младенца в свою биографию, не испортив репутации? Примирение и официальная женитьба на Агафье исключались полностью – связываться с непредсказуемой ведьмой я не собирался, так что решать судьбу сына мне предстояло в одиночку.
И решение пришло довольно быстро. Я оделся в форму, подхватил корзину и пешим ходом двинулся по заснеженному городу прямиком к родильному дому.
Принять найденного в подъезде подкидыша от официального представителя власти никто не отказался. Даже больше: все проявили к ребенку максимальное внимание, а мне предоставили почетное право назвать мальчика по своему усмотрению.
И я назвал сына Иваном Яковлевичем Вороновым, а еще попросил, чтобы меня ставили в известность, когда ребенок пойдет по этапам… жизненного пути. Ведь не вечно же он будет находиться в роддоме.
– Подкидыш – хорошая примета, – объяснил я просьбу. – Вот и хочу, чтобы ему тоже было хорошо. По мере сил буду ему помогать, пока не усыновит кто-нибудь. Вроде бы возьму над ним шефство.
– Это благородное дело, – согласилась врач. – А почему сами не хотите усыновить? Вот и отчество дали, как сыну, значит, мальчонка пришелся по душе?
– Работа не позволяет – вечно мотаюсь где-то. Вот женюсь, будет семья, будет кому за ним присмотреть, или хотя бы работа поспокойнее станет, тогда и усыновлю. Если не опоздаю.
– Вы уж не опоздайте. Славный мальчик, крепкий, здоровый и на вас похож. У вас все хорошо будет с Ванечкой.
Она не могла и предположить, насколько права.
Отцом этого карапуза был колдун, мать – ведьма, а значит, он наверняка унаследует магические способности. Рано или поздно я приду к нему и расскажу все, что знаю сам.
И научу всему, что знаю.
И сделаю его следующим Хранителем величайшего сокровища Земли – камня Чинтамани…
* * *Новосибирск, наши дни.
– Проходи, Колпаков, проходи… – Спокойствие, с которым начальник городского управления полиции произнес это приглашение, никого не обмануло: генерал Машеров был зол. Очевидно зол и, к сожалению, изрядно зол. А тот факт, что на просочившегося вслед за майором Зябликова начальник управления вообще никак не среагировал, лишь подтверждал худшие опасения. – Садись, Колпаков, за стол садись, не стесняйся.
– Слушаюсь…
– Ты ведь вроде на пенсию собрался? – задавая вопрос, Машеров, почему-то смотрел прямо на лейтенанта, и это несоответствие вызвало у Колпакова вполне понятное замешательство.
– Нет.
– Да.
– Серьезно?
– Смотря о чем.
– Так точно!
Несколько секунд господа полицейские удивленно таращились друг на друга, силясь разобраться в услышанном и произнесенном, поняли, что ничего не получается, и приступили к «разбору».
В смысле – генерал приступил, а провинившиеся сотрудники приняли посильное участие.
– Вы это видели?! – прогрохотал Машеров, швыряя на стол свежую газету. – Вы ЭТО читали?
Газета была желтой, причем во всех трех смыслах, поскольку помимо низкого качества бумаги еще и называлась «Желтый Н-ск». Кроме того, она мнила себя свободомыслящей, то есть скандальной, выпускалась на деньги с треском проигравшего выборы губернатора и публиковала любую грязь, способную хоть как-то очернить нынешнюю власть.
– Я ЭТО не читаю, – попытался отговориться Колпаков, но не вышло.
– А надо!
– Зачем?
– Затем, что люди это читают. И потом задают вопросы. – Генеральский палец уперся в заголовок на первой полосе. – Вот такие вопросы, например.
«1937. Н-ск погружается в бездну репрессий».
И фотография идущих по улице солдат НКВД.
– Что скажешь?
Качество фотографии оставляло желать лучшего, однако посыл угадывался.
– Значит, не из всех уличных камер изображение выдернули, – повинился майор. – Виноват.
– Не из всех камер?
– Не из всех.
– У меня по городу рота НКВД разгуливает, а ты не из всех камер изображение вытащил!
– Не рота.
– Что?
– Не рота, – пискнул Зябликов. – Шесть человек всего, так что – отделение. Да и то неполное.
Несколько секунд Машеров таращился на лейтенанта, изумленно открывая и закрывая рот, после чего поинтересовался:
– Зябликов, ты до пенсии дослужить хочешь?
– В общем, были планы… – не стал скрывать перепуганный лейтенант.
– Тогда заткнись и не перебивай! – рявкнуло начальство. И вернулось к майору: – Откуда в моем городе солдаты НКВД?
– Ведется расследование.
– Кем?
– Мною.
– А-а… А когда ты собирался мне рассказать о… о… – Генеральский палец вновь поелозил по свободной прессе. – Об этом?
– О чем?
– Откуда они взялись?
– Понятия не имею, – предельно честно ответил Колпаков. – Сначала был один, теперь – шестеро.
– И все в форме НКВД?
– Так точно. Причем форма полностью соответствует сороковым годам ХХ века. И поведение…
– Что поведение? – насторожился Машеров. – Разве НКВД грабило лабазы?
– Вы ведь слышали о Наскальном? – невинно поинтересовался майор.
– Что значит слышал? Наскальный – это успех. Твои коллеги, Колпаков, работают и получают поощрения, звания, должности, награды…
– Это он заставил Наскального написать чистосердечное. – Майор указал на газету – на первом плане фотографии как раз вышагивал плечистый капитан, в котором Зябликов опознал Степанова. – Он случайно встретился с Наскальным позавчера ночью, поговорил с ним, и тот побежал сдаваться.
– Да, – зачем-то добавил лейтенант, и в кабинете повисла тишина.
Машеров по очереди оглядел подчиненных, затем прищурился на изображение бравого капитана, пожевал губами и вынес вердикт:
– Старая школа.
– Ага, – подтвердил Колпаков.
Но генерал его не слушал.
– Поговорил, значит…
– Так точно.
– И Наскальный сдался…
– Он его даже до участка не довел.
– Старая школа…
Генерал помолчал еще чуток, затем убрал газету в ящик стола, сел в кресло, сложил перед собой руки и как-то очень по-дружески осведомился у майора:
– Что ты думаешь обо всем этом?
– То, что я думаю, я не хочу вам докладывать, – спокойно ответил Колпаков.
– Почему?
– Потому что вам с моим докладом придется что-то делать. А так: вы ничего не знаете, расследование ведется, результаты…
– Я понял. Иди. – Подчиненные радостно вскочили. – И… – Машеров наградил их многозначительными взглядами. – Мне нужны только те результаты, которые можно объяснить. Мы поняли друг друга?
– Так точно.
* * *– Как же здесь хорошо…
– Что именно?
– Прохладно.
– Потому что лето.
– Летом жарко. И вокруг – жарко. А здесь – прохладно.
– Так точно.
* * *– Как же здесь хорошо…
– Что именно?
– Прохладно.
– Потому что лето.
– Летом жарко. И вокруг – жарко. А здесь – прохладно.
– Потому что лето, – упрямо повторил шас. – Вот тебе и нравится, что прохладно. А на самом деле здесь сыро.
– Дамир!
– Что?
Роксана выразительно посмотрела на друга и четко произнесла:
– Здесь хорошо: свежо и прохладно, не то что в городе.
– Пожалуй, ты права, дорогая.
– Спасибо, дорогой.
– Извини, что ворчал.
– Ты всегда ворчишь.
– Тогда не извиняй…
Они рассмеялись.
Зато начиналось все не так весело…
Путь до Бердска затянулся по случаю неожиданных пробок на выезде из Новосибирска – несколько ДТП подряд практически перекрыли дорогу, и ведьма даже пошутила, что Спящий не желает их поездки. Суеверный шас потребовал «следить за языком», Роксана возмутилась, и они немножко поругались.
Плюс: кондиционер в арендованной машине работал без энтузиазма, жара в салоне не улучшала настроения, а создавать прохладу с помощью магии вредная ведьма отказалась.
Ругань постепенно приобретала вид полноценного скандала, и если бы не завершение пробки, после чего машина весело помчалась по опустевшему шоссе, все могло бы закончиться смертоубийством.
А так – пронесло.
Фата открыла окно и, наслаждаясь свежим ветром, подумала, что нет необходимости ссориться с организатором и спонсором их серьезной и весьма перспективной экспедиции. Припомнивший божественные ночи с подругой шас пришел к тем же выводам, и потому в Бердск любовники-компаньоны въехали помирившимися.
И не могли не обратить внимание на причудливость его архитектуры. Кварталы многоэтажек чередовались в Бердске с районами частных домов с приусадебными участками, а современные торговые центры – с почти не тронутыми рукой дизайнера советскими универмагами. При этом выглядел такой компот в общем-то симпатично и даже уютно, и на губах ведьмы несколько раз появлялась сентиментальная полуулыбка, словно в улицах маленького Бердска фата видела нечто другое, почти забытое, из давней молодости…
Названия улиц тоже отсылали к прошлому: после поворота с Первомайской им пришлось проехать по Комсомольской, после перекрестка с Ленина уйти на Красную Сибирь, затем на Островского и, в конце концов, повернуть на улицу Лазо.
Традиционный сибирский консерватизм представал в Бердске во всей красе и, что уж ерничать, во всей прижимистой мудрости. Тратить деньги городской казны на смену табличек и всякие согласования местные жители считали расточительством. Хотите новых названий – стройте новые улицы, а эти оставьте в покое, поскольку горящей надобности в немедленном переименовании нет, чай не революция на дворе, а на сэкономленные деньги лучше новые светофоры поставим.
И поставили: новые, светодиодные, с таймерами.
– Мы у цели! – с воодушевлением произнес Дамир, выходя из машины.
После чего картинно замер: запрокинув голову и уставившись на маковку храма.
– Уверен? – Роксана окинула строение скептическим взглядом. – У меня такое впечатление, что это какая-то компиляция.
– Что? – Хамзи коротко взглянул на фату. – В каком смысле?
– Будто челы строили обыкновенный дом, а потом случайно превратили его в церковь.
– Как можно строить дом, а построить церковь? – не понял шас.
– Я представляла себе старый храм иначе: темные бревна, единая конструкция… и все такое.
– Представления не всегда совпадают с реальностью. – Дамиру не понравилась реакция Роксаны. – Пойдем искать сокровища.
– Здесь?
– Ты чувствуешь что-нибудь? – насторожился Хамзи.
– Если ты о магии – нет. – Фата передернула плечиками. – Только традиционную для таких мест ауру. – Роксана прогулялась вдоль фасада храма, заглянула за угол и вернулась к машине. – Ничего толкового.
– Может, войдем? – предложил Дамир. – Вдруг он изнутри совсем другой?
– Не вижу смысла, – вздохнула фата. – Это не та церковь, милый.
– Как это не та?! – В голосе у Хамзи появились нотки раздражения. – Храм Сретения Господня, вон там написано. При этом – явно не новодел. Все совпадает!
– На старую церковь это строение не тянет, – упрямо заявила Роксана.
– Пойдем, спросим у местных.
– У кого?
– У бабушек!
Бабушки отыскались сразу. Едва Дамир и Роксана вошли в храм, одна из них протянула ведьме косынку – прикрыть голову, а другая предложила шасу свечки. И пока поджавший губы Дамир решал финансовые вопросы: покупал свечи и высчитывал, сколько нужно пожертвовать в стоящий у входа ящик, Роксана задала старушкам несколько вопросов, узнала, что нужно, после чего быстро расставила свечи у икон и вышла на улицу.
– Ну и что?! – нетерпеливо осведомился шас.
– Как я и думала: это не та церковь.
– Она старая!
– Что ты прицепился к возрасту? Да, здание старое, но построили его в ХХ веке, а под церковь отдали в начале девяностых. А старая Сретенская церковь, та, которая нам нужна, стояла в нескольких милях отсюда.
– Не проблема! – уверенно заявил Хамзи. – Куда ехать?
– К морю. – Роксана кивком обозначила направление и плюхнулась на переднее сиденье.
– Хорошо! – Шас энергично кивнул, развернул машину, но с парковки не выехал. – Постой… к морю?! Ты хочешь сказать, что… старая Сретенская церковь… теперь на дне моря?!
– Там есть остров… – Фата замялась. – И возможно руины где-то на острове. Бабушка не смогла уточнить. Просто сказала, что остров – это бывший холм, а церковь стояла к нему очень близко. Вроде бы с южной стороны.
– Если церковь… на дне… все бессмысленно! Мы не найдем ее вовек! И мои вложения не окупятся!
– Я постараюсь найти. – Роксана взяла шаса за руку. – Не надо так расстраиваться, милый, если в церкви спрятан магический артефакт, вода не помешает его обнаружить.
– Отсюда?
– Нет, милый, нужно попасть на остров.
– Построй портал.
– Нет нужды так рисковать, да к тому же тратить магическую энергию. – Роксана улыбнулась. – Когда мы проезжали по мосту через залив, я, кажется, видела причал яхт-клуба.
– Хочешь покататься по морю?
– Хочешь мне отказать?
– Купальник у тебя с собой?
– Зачем нам купальник? – удивилась фата. – Я не нравлюсь тебе голой?
– У меня нет прав на управление этими… водоплавающими… – объяснил шас. – Значит, с нами будут посторонние…
– Ну, они точно ничего не увидят. Я ведь ведьма, милый.
– Ах…
– Именно. Представляешь: мы плывем на катере, вместе. Моряки увлечены плаванием, а мы с тобой…
Фантазия Дамира никогда не подводила, и он задал вопрос, не дожидаясь, когда Роксана закончит описание увлекательного путешествия.
– Где ты видела яхт-клуб?
– Езжай туда! – Фата махнула рукой, и машина сорвалась с места.
* * *Хранитель скрылся.
Или спрятался.
В общем, делся куда-то, ухитрившись укрыться даже от полноценного магического сканирования.
«Тебя нет городе… Или ты умер? Вполне вероятно, что умер, учитывая, сколько времени прошло. Чинтамани не всесилен… Но ты не мог умереть, не передав свою тайну, для этого ты был слишком умен. Нет… В городе обязательно есть кто-то, способный провести меня к Сокровищу, и этот «кто-то» – наверняка твой родственник…»
Хранитель из Якова получился отличный: Чинтамани спрятан так, что до него не добраться… А добраться надо. И очень быстро добраться, пока не помешали шныряющие по городу нелюди.
«Родственники! Вот с кого надо начать: с наследников проводника Якова… Но как их отыскать, если о самом проводнике я знаю только то… только то… что он служил в ОГПУ… Точно! Это уже зацепка!»
До сих пор Кукловод не сомневался в том, что отыщет Чинтамани с помощью магического сканирования. Да, возможно, придется усиливать мощность воздействия, рисковать, что нелюди заметят идущие из одной точки всплески энергии, но это была разумная плата за возвращение Сокровища. Однако за два последних дня Кукловод понял, что не справляется.
Чинтамани исчез.
И его придется искать «детективным» способом.
К счастью, как выяснилось, мастер вложил в мозг Рудры подходящие навыки.
«Нам нужно отыскать чела».
«Для этого есть архивы».
Логично. Сам Кукловод об этом не подумал.
«Чел служил в ОГПУ».
«Я служил в ОГПУ».
«Как?»
Пауза. Рудра обдумывал собственное заявление.
«Ты – голем…»
«Я – голем».
Однако прозвучала фраза без должной уверенности.
Его форма! И документы! Мастер изготовил големов так, чтобы их принимали за сотрудников НКВД! Кукловод понял, что ухватился за ниточку.
«Цель твоего создания?»
«Охрана».
«Кого?»
Не Оперный же театр должны были хранить качественно сделанные куклы.
«Существовала вероятность перемещения в Новосибирск высших должностных лиц государства, – неспешно ответил Рудра. Неспешно, но твердо, заученно. – Оперный театр становился центром правительственного комплекса».