Сейчас я его убью.
Последняя обреченная мысль.
Фрэнк развернулся навстречу, хмыкнул, вскинул локти в защитную стойку.
- Смотрите!!!
Звенящий, еще стеклянный от слез голос Лили рассек сумерки - будто меч или молния. И Джерри, и Фрэнк замерли, не довершив начатых движений. Словно напоролись на этот голос - изумленный, счастливый, победный.
Джерри поправил очки и прищурился. В темноте все расплывалось перед глазами, особенно вдали, - но он увидел. Там, далеко, горизонт уже не был ровным, как под линейку. Причудливыми зигзагами резали небо островерхие крыши, готические башни, зубчатые стены, флюгера и шпили.
- Вот, - прошептала Лили.
"Атлант-1"
- Зонд ноль-ноль-три, замер радиационного фона, квадрат А-один.
- Пошел.
- Зонд ноль-ноль-четыре, замер электромагнитного поля, квадрат А-один.
- Пошел.
- Зонд ноль-ноль-пять-один-штрих, дубль атмосферной пробы, квадрат А-один.
- Пошел.
- Зонд ноль-ноль-шесть...
Компьютеры исследовательского отсека расчерчивали виртуальную сферу планеты параллелями и меридианами, вырезали из нее сегменты, добираясь до магмы и ядра, наносили на поверхность контуры материков и океанов, полосовали их изобарами и изобатами, делили на климатические и природные зоны, тонировали, штриховали, накладывали фильтры и так далее, далее. Это было красиво. Здорово до мальчишеского, несерьезного зуда в пятках - он и не думал, что до сих пор способен на подобное чувство...
Селестен Брюни пружинисто прохаживался из конца в конец отсека. Никак не мог заставить себя занять место перед главным компьютером, куда поступала сведенная информация. Приостанавливался на секунду, взявшись за спинку собственного кресла; скользил взглядом по широкому черному монитору: бело-лимонные столбцы цифр и вербальных данных становились все гуще, все длиннее. Основные показатели аналогичны земным; это хорошо. И снова полный круг по отсеку, отрывистые команды, звучащие со всех сторон:
- Зонд ноль-двенадцать, проба грунта, квадрат Б-восемь.
- Пошел.
- Зонд ноль-тринадцать-пять-штрих-штрих...
Прилетели. Вышли на орбиту. Арчи достал "Голоса Альгамбры". Как замечательно!..
Пятеро членов научного состава экспедиции сосредоточенно вглядывались в мониторы, стучали по клавиатурам, негромко переговаривались между собой и с машинами через портативные микрофоны у губ. Его команда. Тихие, незаметные пассажиры "Атланта", дождавшиеся, наконец, своего часа.
До сих пор каждый из них старательно прятался в свою раковину, запирался в личном отсеке и как можно реже выходил на контакт с членами экипажа. Брюни сам подал своим людям такой пример; но традиционная тактика поведения, многократно обкатанная учеными в Ближних экспедициях, за последние месяцы выродилась в болезненное отшельничество. Накапливалась критическая масса апатии. Он замечал это по себе: все уютнее чувствуешь себя в кресле, все ненавязчивее звучит двенадцатитоновая музычка, все ненужнее становится то, что осталось за пределами плотно закупоренной раковины... А главное, все прочнее проникаешься убеждением, что ничего и никогда не изменится. Что никто никуда не прилетит. Что так будет всегда.
- Зонд ноль-двадцать восемь-штрих...
Ребята молодцы. В один миг справились с оцепенением, стряхнули апатию и приступили к работе. Конечно, во всех пятерых чувствовалась нервозность, нездоровое возбуждение - именно так, положив руку на сердце, стоило бы классифицировать и его собственный мальчишеский азарт. Но нельзя сбрасывать со счетов и неожиданный сеанс связи с Землей - тоже колоссальная эмоциональная встряска.
Особенно для того мальчика из экипажа, инженера Ли. Неужели нельзя было дать ему договорить с невестой? Из вахтенного отсека все остальные просматриваются на мониторах, и Нортон не мог не видеть, что сеанс еще не окончен... и все же нажал на клавишу внутренней связи. Отдал распоряжения и сразу же, не дав Селестену возможности задать хоть один вопрос, направился в отсек управления готовиться к посадке. Алекс всегда знает, что делает. У него должны были быть причины поступить именно так, а не иначе.
И все-таки - насколько удивительно наложились друг на друга два настолько экстраординарных события! Селестен так и не определился, хорошо это или плохо, - но эффект вышел безусловно потрясающий. Неизвестно, как бы при ином стечении обстоятельств получилось пробудиться от четырнадцатимесячной спячки...
- Пошел.
- Зонд ноль-тридцать-восемнадцать-штрих, дубль замера, квадрат Д-три...
В одной из плановых разработок Первой Дальней предлагалось вводить научный состав экспедиции в анабиоз - до самого прибытия к цели. Братьям Брюни с трудом удалось затоптать тот проект. Классическая биология еще не дала окончательного ответа на вопрос влияния анабиозных процессов на клетки коры головного мозга. И, соответственно, гарантии сохранения интеллектуального потенциала испытуемых... Иными словами, - взрывался Арчи, - никто не гарантирует, что ученые с мировыми именами не проснутся перед посадкой полными идиотами!
Селестен был даже удивлен, когда оказалось, что их послушали. Потому что стервозная барышня постбальзаковских лет по имени Лейла Караджани давала любые гарантии. Вплоть до стопроцентного восстановления нервных клеток... ну, и прочей антинаучной ереси, каковую именовала основами неоантропсихофизиологии. Слово из двух с половиной десятков букв ученая дама произносила на одном дыхании - получалось очень похоже на свист, каким призывают собак. Присутствующие профессора и академики с готовностью делали стойку. Селестена и Арчибальда, разумеется, обвиняли в дремучей гендерной отсталости... Но в конце концов послушали же!
Правда, пришлось включить в состав экспедиции этого... Впрочем, сейчас Габриэл, как и все остальные, запускал на исследуемую планету зонды, фильтровал возвратную информацию и азартно выстукивал ногами дробный ритм под столом. Пока придраться не к чему.
* * *
- Комплексная аномалия в квадрате Д-четырнадцать, командир! - физик Йожеф Корн повернул голову, убрав руки с клавиатуры.
Командир. Это слово дошло до сознания Селестена на долю секунды раньше, чем смысл сообщения. Щекотная электрическая волна вдоль позвоночника. Нет, не тщеславие: просто потрясающее чувство развязанных рук. Теперь от него, биолога Брюни, в первую очередь зависит дальнейшая судьба экспедиции. После посадки даже Алекс Нортон опустится ниже рангом, нежели он... ну-ну, такой поворот мыслей определенно имеет под собой ростки тщеславия!.. Отставить.
- По каким параметрам?
Ответ физика был полным, обстоятельным, донельзя подробным, - на иное Йожеф и неспособен. За эту педантичность на Земле одни его ценили, другие терпеть не могли; Селестен причислял себя к первым - и не зря. Барабаня по спинке своего кресла, он сверял положения доклада ученого с информацией на мониторе. Желтовато-белые столбцы на черном фоне. Несколько красных мигающих строчек - внимание! Пальцы быстрее застучали по креслу. Стаккато, синкопы. Возбуждение нарастало, заострялось, как игла. Да, действительно... даже скорее всего... Вывод напрашивался сам собой; но озвучивать его от собственного имени Брюни не стал.
- Ваша гипотеза, физик Корн?
Краем глаза он заметил, что остальные четверо не то чтобы бросили работу - по-прежнему вводились программы, зонды стартовали один за другим но все внимание, все глаза и уши были направлены в эпицентр вопроса-ответа.
Йожеф пожал узкими острыми плечами.
- По всем признакам - цивилизационный очаг, командир Брюни.
Селестен перевел дыхание.
Наконец-то.
- Штрих-зонды в квадрат Д-четырнадцать! Выполняйте.
В полусекундной паузе между его распоряжением и серией новых зондовых команд громко хмыкнул планетолог Джино Растелли. Напрасно. Не проверить информацию было бы просто непрофессионально, не говоря уже об Уставе. Исследовательского резерва на "Атланте", слава Богу, неограниченное количество. Продублировать данные по гипотетическому очагу цивилизации необходимо - хотя никто с самого начала предварительных зондовых исследований ни на миг не позволил себе усомниться, что планета обитаема.
Иначе какой был смысл четырнадцать месяцев наматывать бесконечные парсеки? В чем великая цель грандиознейшего проекта в истории человечества - Первой Дальней?..
Иная цивилизация. Контакт.
Странно, конечно, что до сих пор засекли только одну комплексную аномалию. По идее даже при средней заселенности планеты первый же десяток зондов...
Селестен заставил себя сесть-таки в кресло; оно бодро спружинило. Дал волю музыкальным пальцам - теперь уже с пользой они забегали по клавиатуре. Вполне возможно, что какие-то сведения прошли параллельно, машина почему-то не сумела их увязать. Правда, до сих пор экспедиционное оборудование "Атланта" казалось ему безупречным... и, похоже, так оно и было. Ни одна из вспомогательных программ ничего не изменила в общей информационной картине. Идеальный баланс природных сил. И единственный столбец кричащих красных строк.
Ладно. Подождем.
* * *
Негромко выругался - во всяком случае, Селестену так показалось по интонации, -контактолог Ляо Шюн. На его мониторе один за другим мелькали аэрофотоснимки планеты. Чересчур густая рваная облачность; квадрат Д-четырнадцать - сплошное белое пятно.
- Зонд один-восемнадцать-семь, съемка с максимальным приближением, дал команду Шюн.
- Пошел.
Ляо - "человек-зритель", он любит видеть все своими глазами и, пожалуй, излишне доверяет им, отметил Брюни. Вообще-то фотосъемка даже в Ближних экспедициях считалась дурным тоном: сколько раз такие вот "визуалы" принимали горы за рукотворные пирамиды, русла рек - за оросительные системы, а растения - за гуманоидов. Впрочем, сейчас, когда новая вспышка красного на мониторе подтвердила наличие аномалии, действия Ляо Шюна вполне оправданы. К тому же редкая специальность контактолога так или иначе предполагает высокий коэффициент широты мышления.
Брюни снова не удержался от самодовольной улыбки. Все-таки, черт возьми, он подобрал... то есть они с Арчи подобрали совсем неплохую команду!
Темнокожий и красивый Сингх Чакра обернулся на его мысль и улыбнулся в ответ. Селестен непроизвольно передернул плечами, хотя особенно не удивился. Сущие пустяки по сравнению, скажем, со стуком в дверь отсека начальника экспедиции именно в тот - единственный за несколько месяцев момент, когда Брюни решил проверить исследовательский план химика Чакры. Совпадение? За время перелета накопилась изрядная статистика таких "совпадений". И простая логика подсказывает, что теперь сюрпризы посыплются сплошным потоком. Однако Сингх блестящий специалист; жалеть о его назначении - чистое мракобесие.
Еще Йожеф Корн, физик - с ним Брюни налетал три Ближние, чего тут говорить. И планетолог Растелли, которому Арчи лет десять назад рецензировал диссертацию. На взгляд Селестена, Джино был излишне эмоционален, - но брат ручался за него как за ученого, а это, согласитесь, куда важнее.
В общем, отличная команда. Подобранная честно, прозрачно, непредвзято.
Во-во.
Насчет Габриэла позвонили накануне официального утверждения состава Первой Дальней. Голос был чересчур знакомый, просьба - безаппеляционна. Селестен два часа подряд убеждал исходящего гневом брата, что спорить бесполезно. Зато потом, когда в торжественный момент подписания резолюции отказали нервы уже у него самого, - действительно, какого черта он должен брать на борт этого блатного юношу?! - Арчи молча отобрал у него ручку и расписался на эпохальном документе сам. У них всегда были одинаковые росписи... А присутствующие не могли, положа руку на сердце, различить и самих братьев.
Габриэл Караджани оказался вовсе не юношей, а сорокалетним желтолицым интравертом. С начала полета Брюни не перебросился с ним и четырьмя словами. Кстати, по Уставу при обращении к члену экспедиции положено называть его специальность. И как вы прикажете: неоантропсихофизиолог Караджани?..
Селестен утешался только тем, что в научный состав запретили включать женщин. Ведь та стервозная дамочка, основоположница новой "науки", непременно пожелала бы лететь сама! Слава Богу. Ее братец, по крайней мере лично ему ничего не сделал.
Пока.
- Вроде бы город, - пробормотал Ляо Шюн. - Взгляните, командир!
Кресло с готовностью вытолкнуло начальника экспедиции на свободу; короткой перебежкой он оказался за спиной Ляо. Широкая панорама аэрофотосъемки на экране напоминала абстрактное панно: желтые и буро-зеленые квадраты, неровная подковообразная окружность, внутри прямоугольники, трапеции, круги...
Короткий желтый палец Шюна постукивал по клавишам, приближая то один, то другой фрагмент изображения. Действительно, похоже на строения; даже довольно изысканная архитектура. Отчетливые элементы готики... а здесь скорее раннее барокко, - Селестен усмехнулся. Вот примерно так и подходят к зондовым исследованиям прирожденные визуалы: неграмотно обобщенные образы, цепочки земных ассоциаций, - а в результате абсолютно неверные выводы. Этот "город" может оказаться чем угодно: от разумной колонии простейших до высокотехнологичного оборудования высшей расы... хотя и такие предположения замешены на земном балласте представлений о мире.
Несомненно одно - это очаг цивилизации. Возможно, антропоморфной. Очень возможно.
- Возможно, - кивнул Брюни. - Но не зацикливайтесь на фотосъемке, контактолог Шюн. У нас еще много работы.
- Зонд два-семьдесят-два, - внезапный голос Караджани напомнил Селестену не то лай, не то карканье, - забор образца биомассы, квадрат Д-четырнадцать.
- По...
- Отмена!!!
Вот в чем преимущество голосового управления зондовой системой.
Селестен шумно переводил дыхание, шаря по клавишной панели в поисках нужной кнопки, - двумя гигантскими прыжками он снова впечатался в кресло за командирским компьютером. Нашел, нажал; монитор подмигнул, подтверждая принятие к сведению продублированной отмены команды. Черт, и редко же приходилось пользоваться этой клавишей...
Потому что в состав экспедиций, даже Ближних, редко попадали идиоты!!!
- Неопсифолог Караджани, - уставное обращение вышло подозрительно коротким, но повторять его по складам Брюни не стал, - чем вы объясни...
- А что тут объяснять?
Так, лениво приподняв голову, отгавкивается усталая собака. Или каркает на подошедшего человека наглая ворона, не удосуживаясь взлететь. Габриэл Караджани даже не обернулся к начальнику экспедиции, которого только что оборвал на полуслове.
На полуслове!!! Брюни несколько раз глубоко вздохнул, не убирая пальца с клавиши отмены. Начинается. Держи себя в руках, иначе ситуация станет неуправляемой. Нет ничего удивительного в том, что этот неуч и наглец уверен в собственной вседозволенности и безнаказанности. Надо немедленно поставить его на место, только и всего. Держи себя в руках.
- В цивилизационном очаге предварительные зондовые исследования биомассы неправомерны, - отчеканил он. - Вам как ученому это должно быть известно.
Караджани соизволил повернуть голову. Унылое желтое лицо. Домик лохматых бровей над тусклыми глазами. Черт возьми - кажется, искреннее изумление.
- Почему, биолог Брюни? В Уставе об этом ни слова.
Злость куда-то делась - словно продули засоренную трубу. Селестена неожиданно разобрал смех. Нет, в самом деле - этот блатной тип, не имеющий ни малейшего отношения к науке, все-таки нашел нужным добросовестно проштудировать Экспедиционный устав. Уважаемый, конечно, документ - но даже выучи его наизусть, это не сделает тебя ученым, и пожилому юноше Габриэлу придется себе сей факт уяснить. Черт, не стоило вообще допускать его к "предварзондам"... как, впрочем, и ко всем последующим исследованиям.
Смешинка запуталась в углах рта совершенно некстати. Нездоровое возбуждение, мешающее контролировать эмоции... пора бы справиться с ним. Селестен больно куснул изнутри губу; вытянул лицо в строгую гримасу.
- Вы невнимательно читали Устав, Караджани, - можно обойтись и без коверканья непроизносимых слов. - Перечитайте параграф об этике поведения в условиях потенциального контакта. Да, прямо сейчас; я освобождаю вас от участия в предварительных зондовых.
Он хотел добавить язвительный пассаж на тему, как бы себя чувствовал сам Габриэл в роли образца биомассы; в последний момент передумал. И так слишком много времени оттянул на себя этот братец-неопсихо...
Караджани хлопал маленькими глазками, до него что-то медленно доходил смысл приказа командира. Или, скорее, осознание того, что это таки приказ, который выполняют без обсуждения.
"А что тут объяснять?"
Вот именно.
Селестен дождался, пока Габриэл Караджани неуклюже выполз из-за компьютера и, ни на кого не глядя, вышел из отсека. Вот так-то лучше. Экспедицией руководит он, биолог Брюни, и он никому не позволит в этом сомневаться. Отныне, юноша, вы пассажир "Атланта", и не больше. Жаль, конечно: на месте этой пустой единицы мог бы быть настоящий специалист в области какой-нибудь настоящей науки...
Палец все еще нервно приплясывал на красной прямоугольной клавише; ладно, хватит. В остальных членах экспедиции можно быть уверенным на все сто... кажется.
* * *
- Зонд три-восемь-восемнадцать, проба воды, квадрат К-пять.
- Пошел.
- Зонд три-восемь-девятнадцать...
А ведь уже задействован третий зондовый резерв! Нельзя так отвлекаться; Селестен втупился в монитор перед собой. Бледно-желтый текст на черном. Накопление однотипных, не особенно интересных фактов.
- Планетолог Растелли!
Джино вскинулся, словно его не окликнули, а перетянули хлыстом по спине. Проклятое всеобщее возбуждение - надо, надо что-то с ним делать...
- Какие результаты дало веерное исследование?
- Никаких, командир, - не оборачиваясь, хмуро бросил Растелли. Вообще никаких.
Так, допустим. "Веерка" - когда по всей планете врассыпную рассылаются зонды с данными обнаруженной аномалии, запрограммированные на поиск тождественных очагов - никогда не пользовалась особым доверием биолога Брюни. Теория вероятности - слишком коварная, ненадежная теория, чтобы брать ее с собой в космос. Зонд может промахнуться всего на пару десятков километров, это во-первых. А во-вторых, даже на Земле в одном и том же квадрате цивилизационные очаги бывают, как бы это помягче сказать, не совсем тождественными. Конечно, и веерными исследованиями нельзя пренебрегать, но...