Сердце ее оплакивало разлуку с сыном, но радостная молва укрепила ее; утешившись, она забыла о преставившихся, причинявших ей огорчение, поспешно направилась сюда верхом в сопровождении слуг, женщин и мужчин. Она прибыла в Мере к матери Февронии. Та радостно приняла ее и поспешила письмом сообщить блаженному Григорию. Святой беспорочный сын пошел к верующей матери, поклонился и дал ей благословение и мир во Христе, Она с радостью встретила сына, и, облобызав его, сказала: "Сын мой милый, я вижу тебя, к кому я стремилась, так как при твоем лицезрении у меня исчезли все болезни". Беседа их была разнообразна и продолжительна.
Блаженный отец Григорий сказал: "Прости меня, мать моя, но я удалился от тебя не по своей воле, а потому, что то, что произошло, угодно было богу, это была его воля. Однако, в этой мимолетной жизни ты до сих пор не чувствовала недостатка ни материального, ни духовного, отныне же на мне лежит обязанность пещись о тебе духовно и телесно по заповеди о почитании родителей, которую господь заповедует, да в премудрости написано: "Сын, воздай родителям твоим за то, что они дали тебе, ибо без них не было бы и тебя". Еще говорит: "Подлежит осуждению, кто пренебрегает своего отца, и проклят господом, кто язвит сердце матери", ибо "благословение отца и матери укрепляет дома во веки, а проклятие их искореняет в конец". Павел также заповедует многократно всем о почитании родителей. Эти и подобные им слова мы слышим из боговдохновенных книг для поучения верующих, и я милостью божьею унаследую твое благословение посильною покорностью согласно с твоим сердечным желанием, как сын, любящий родителей".
Блаженный божий человек доставил вожделенной старице большое утешение, преподал ей внушительное назидание. Она сперва благословила бога, затем – сына и поручила ему пришедших с нею домашних со словами: "Сын, подобно мне да будут предметом твоих забот эти, принявшие на себя ревностное служение мне! " Святой сказал: "Апостол говорит – "Если кто о своих и особенно о домашних не печется, таковой отрекся от веры, и он хуже неверного". На мне лежит обязанность слушаться твоей, о, мать, воли и заботиться о всех этих предметах твоего попечения". И он во благе распорядился, как надлежало.
Тогда блаженная Феврония сказала верной старице: "Богочестивая мать, отныне я – твое дитя рядом с сыном твоим и моим братом Григорием. Будем мы всемерно служить тебе без упущения, так как вижу в тебе пророчицу Анну, которая денно и ношно молилась и постилась, не удаляясь из храма господня, подобно ей ты всегда твердо пребываешь в заповедях божьих, да и по плодам узнается доброта дерева". Она же радостно благодарила Христа и святых.
Тогда-то блаженный Григорий устроил, как надлежало, жизнь своей матери и бывших с нею. Одну из служительниц матери он выдал замуж, и у нее родился Василий, хандзтийский настоятель, который игуменствовал в Хандзте долгие годы до смерти и явления к Господу. Что касается вожделенной матери отца Григория, она спустя много времени преставилась в Мере и отошла к господу, к которому стремилась.
Блаженный Григорий озаботился об ее душе, воздал славу богу, который сподобил его во благе служить матери, и получил от нее полное благословение.
XXX. Между тем, видя, что достойные божьи люди Арсений и Ефрем возмужали и созрели умом и летами, Феодор и Христофор, великие вожделенные отцы, успокоились, отныне свободные от обета, данного отцу Григорию – не расставаться с отроками, пока они не вырастут. После этого они вышли из Хандзты тайком ночью, взяв с собою кой-кого из братии, и отправились в страны Картли, ибо господь звал их невидимым велением, чтобы построить через них монастыри, один в Недзви, другой – в Квирикецмида. Блаженный Григорий извещен был господом не мешать их рвению и оказать содействие в этом добром деле. Отец Григорий принялся искать, нашел их в Самцхе и укорял их в тайном уходе. Они же припали к нему со словами: "Да будет прощение нам, святой отец! Мы ушли из Хандзты для того, чтобы, построив вновь монастыри, мы получили какую-либо пользу в удел себе". Святой сказал: "Прекрасно ваше решение божьею волею, но сделайте меня соучастником вашего рвения, так как я не сторонюсь от добра". И они вместе отправились в пустыни в областях Самцхе и Картли, нашли два места, удобные для монастырей, построили в них обоих кельи и назвали обитель Феодора Недзви, а обитель Христофора – Квирикецмида.
Оставив там учеников, блаженные Григорий, Феодор и Христофор отправились втроем сюда в Хандзту, чтобы надлежаще разделить братию. Когда прибыли в богоугодное собрание, и их приветствовали, блаженный Григорий обратился к братии с речью: "Христов народ, слушайте меня! В начале в эту святую пустынь прибыли вместе мы – я, убогий Григорий, Сабан, епископ Ишхани, Феодор и Христофор, вот эти четверо. Эти великие отцы, угодники Христа, были мне покорны как ученики много лет, пока не призвал их бог.
Христос сделал Савву епископом в Ишхани, когда он это захотел, и тот взял с собою братьев отсюда. Ныне Христос строит через Феодора и Христофора два прекрасных монастыря в Картли. Как телесные родители раздают свое имущество детям, так Хандзта при моем посредстве жалует братьев этим своим детям, чтобы, поддерживаемые хорошо испытанными монахами, они спокойно вели новые насаждения, и чтобы твердо держалась духовная любовь монастырей, построенных нами: Хандзта – духовная родительница всех нас, так как здесь приняты нами все посвящения, хотя монашеская схима у нас была раньше, до прибытия сюда".
Окончив эти слова, он велел собрать всю братию, и с ведома Феодора и Христофора он из ее среды отобрал тринадцать братьев для Хандзты, как старшей, и, так как удел Шатберди сначала же был отправлен туда, всех остальных он разбил на три группы и велел поделиться согласно уговору по жребию. Феодор и Христофор обрадовались, но у них было небольшое недовольство, так как Ефрем и Арсений оказались в части Григория. Тогда Григорий Ефрема уступил Феодору, оставив себе Арсения, и другого брата, равного, дал Христофору, и они удовлетворились с радостью.
Но удивительно было в самих вожделенных пасомых то, что они не спорили с добрыми пастырями, чтобы, например, возражать против места в зависимости от того, кому где было удобно, ибо, как избранные Христом, постоянно пребывавшие с ним, считали себя овцами, такая у них была покорность перед победоносными мужами.
Блаженные отцы наши повели братьев и опять прибыли в Недзви и Квирикецмида. Отец же Григорий от всего сердца поддерживал их в новых постройках. Освятили они места святых церквей и заложи ли основание. А когда блаженный Григорий собрался в путь, вся братия с плачем говорила ему:
"Божий святой, вот уже исполняется слово господа на нас: "Будете вожделеть взглянуть на вашего учителя и не увидите его", о все преодолевающая святость твоя! Но да будет воля твоя, святой, а не наша! Хотя в этом мимолетном мире ты удалил нас, не желай разлуки с нами навеки и постоянно помни нас в святых твоих молитвах, избранник бога!" Блаженный благословил их всех со слезами, утешил их сердца, поручил их Христу и вожделенным отцам и осенил крестом святые монастыри. Когда он тронулся в путь сюда, провожали его отец Феодор и отец Христофор: облобызав друг друга со слезами, они остались каждый в своем монастыре, а блаженный отец наш прибыл в Хандзту.
Так кратко я рассказал о житии трех святых, Феодора, Христофора и Сабана Ишхнели, иначе долго бы длилось полное правдивое описание их дел.
XXXI. Когда Хандзта прославилась благодатью и стала радоваться духовным детям, сюда прибыл из Мидзнадзори отец Михаил, великий пустынник, живший в Парехи [пещерах].
Он был другом блаженного отца Григория, стремился к отшельничеству, нашел для себя местопребывание в пещерах Берты, поселился с ведома нашего святого в них и прекрасно преуспевал в добродетелях господа.
Между тем враг, дьявол, сильно печалился, видя уменьшение своего успеха от умножения святых мужей. Явно и тайно вызывал он призраки перед Михаилом, чтобы обратить его в бегство из пустыни, но он мощно переносил искушения неусыпного противника и срамил разнообразные его козни с помощью Христа и ходатайством всех святых.
XXXII, Однажды отец Михаил стоял в некотором нерадении на высокой скале, вдали от своей кельи. Велиар дерзновенно напал на него и сбросил его с высоты вниз, но Христос бог, царь всех, сохранил его совершенно невредимым. Тем не менее отец Михаил обеспокоился постоянною борьбою изо дня в день и, отправив ученика к своему духовному учителю, отцу Григорию, сообщил ему о всех искушениях злых духов. Святой поспешно отправился помочь господнею силою своему брату, приободрил его духовно и вновь собственноручно сделал печати Христа, дарующие победу, два деревянных креста для ограждения его и изгнания врагов, водрузил их поодаль от кельи, один с одной стороны, другой – с другой, и указал святому на них как на пределы, говоря: "Без страха пребывай среди двух этих Христовых крестов с помощью святой троицы и силою честного креста, но если прейдешь предел, опять будешь искушаться хуже прежнего".
Помолились они, и вожделенный Григорий направился сюда. Блаженный же Михаил нашел полный покой, повергнув гордого врага смирением, так как не понадеялся на свою праведность, а возложил упование на единого бога, почему и привел своего учителя и духовного брата Григория на помощь, как написано: "Брат помощник брата, точно несокрушимая ограда" но слову апостола Якова – "Молитесь друг за друга, чтобы исцелиться, ибо много может помочь молитва праведного". Таким образом он вполне победил врагов божьею милостью.
Блаженный Михаил происходил из села Норгиали области Шавшети. Монахом он сделался в Мидзиадзори. Жил долгие годы в Парехи и, скончавшись, там же был погребен. Ныне могилы его и славного отца Василия, поселившегося в Парехи после него, находятся вместе и дают благодать исцеления тем, кто с верой приходит к ним.
XXXIII. Блаженный отец наш Григорий вращался постоянно в Хандзте и Шатберди, двух монастырях, построенных им, и наполнял сердца учеников знанием, присушим его учительству. Он не только излагал всякую мудрость божественных книг, но являлся безукоризненным учителем песнопений полного годичного порядка, возглашаемых в святой католической церкви, и прекрасно знал чин всех праздников, сохраняя в памяти неискоренимо то, что раз было им выучено. Голосом он обладал нежным и услаждающе прекрасным, поразительна была его память.
Сейчас имеется в Хандзта годичный иадгар, написанный святым духом его рукою, с прекрасными словами. Он знал наизусть канонические книги Нового завета, а также многие ветхозаветные книги, но и неканонические сочинения святых учителей он произносил без книг на память, превыше нашей природы. Сила божья, где только утверждается, совершает все выше человеческой природы и понимания. Адаму также покорялось все, пока он не презрел первую заповедь. У нашего же Григория все прекрасно преуспевало, так как он безукоризненно соблюдал заповеди, и не только его собственные монастыри укреплялись им, но все пустыни Кларджети орошались потоками его мудрости. Святые отцы, игумены монастырей, многократно приходили к нему по различным делам и, благодаря его мудрости, – находили успокоение во всем.
XXXIV. Все время, пока жил наш блаженный, святые отцы (настоятели) монастырей заговлялись в Хандзте, в качестве вступления в пост получали канон на великий пост и уходили. Однажды блаженные собрались вместе у святого, и отец Григорий поучал добрым словам духовной жизни всех, кроме игумена Опизы. Тогда опизский настоятель смутился и сказал ему: "Святой отец, почему ты обошел меня духовными словами". Он сказал: "Честной отец, я обошел тебя не из пренебрежения, а потому, что Опиза построена раньше всех этих монастырей, и не подлежит моему распоряжению ни Опиза, ни игумен ее". Но тот смиренно убедил святого поучать его наравне с прочими отцами, так как все считали его посредником между богом и людьми, точно одного из святых апостолов.
XXXV. Властители того времени не разрешали твердо сделать нашего блаженного епископом; они много утруждали и беспокоили его, чтобы покорился, но он не захотел такой славы и обстоятельно вразумлял их: "Святые церкви в пустынях, кафедры божьей славы, не ниже святых кафедр в мире. Хотя священство дается всем священникам епископами, но мы знаем от первых святых отцов пустынников следующее:
"Какая благодать нисходит на человека во время крещения, такую же видим мы", говорят они, "Когда впервые монах принимает монашеский образ, а также при получении святой схимы". Еще много других свидетельств имеется. Как среди Израиля определили города в качестве убежищ убийц, так святые пустыни -пристанища всех: они ограждают невинных от мирских страстей и служат гаванью для подпавших страстям, предоставляя им надежду покаяния и налагая каноны. Достаточно мне в качестве славы в обоих мирах, если я каким либо образом сумею опечь, как надлежит, эти святые пустыни, в которых люди нашли свободу, как сказал Павел: "В свободе, которою освободил нас Христос" и "где дух господень, там свобода", ибо дана им власть "быть сынами бога" по слову евангелиста Иоанна". Такими словами цари назидались и славили Христа.
XXXVI.. После этого блаженный отец Григорий увидел, что в Шатберди возникло божье воинство, первая святая церковь заканчивается и готова для освящения. Он исполнился радости о том, что господь даровал ему успех в этом благом деле согласно с сердечным его желанием по благодати и ходатайству святой богородицы; святой монастырь во имя божьей матери и был построен для постоянного прославления ее, помощницы беспомощных и всячески защитницы уповающих на нее и ее хвалящих ныне и вовеки, которую сын ее и бог всех несказанно прославил выше всех, сотворенных его властью. Ныне же поселил ее духом и плотью, неразлучно в непреходящем царствии у славы своего божества, так что она, свет христианства, – первородна среди всех святых, и ходатайством ее и всех святых господь спасает всех нас, верующих в него, особенно же прославляет своих избранников, творящих его святую волю, так как говорит: "Прославляющих меня прославлю" и "дам ему во стократ здесь и наделю его вечным царствием". Это неложное веление Христос исполнил в отношении блаженного Григория: в честь непреходящей славы он сподобил его постройки славных пустынь, на царей и на все воинство навеял страх и ужас перед его святостью, когда еще он был во плоти, как перед силою непреоборимого властителя, по разлуке же с миром прославил его с ангелами на небесах превыше нашего понимания, а на земле ныне прославляется он непрестанно устами учеников и хвалителей.
XXXVII. Вожделенная мать Феврония была озабочена, так как преставился верный священник, назначенный пастырем у них, присланный отцом Григорием. Однако ей было сообщено богом, что теперь новый священник будет лучше пасти их, и она написала письмо блаженному Григорию, прося достойного священника. Тогда святой сказал святому Матою: "Возлюбленный сын, пока воин [букв.:всадник] не вступает в бой, нельзя узнать его победоносность над многочисленными войсками, и не получает он дара от царей; когда же он выказывает доблесть, боевая его сила становится для всех ясна, и царь справедливо награждает его множеством подарков.
И ты покорись моему слову, именно согласись всемерно быть священником церкви всесвятой Богородицы в Мере, как победоносный воин Христа, и я надеюсь на Христа, что ты стяжаешь славное дело". Он припал к нему со слезами и сокрушенно сказал:
"Прости меня, отец, так как твоей святости известно, что я никогда не был ослушником твоего веления, но теперь не могу сделать то, что ты приказываешь мне".
Святой сказал: "Можешь силою господа! За одно с прочими добродетелями стяжай теперь полное послушание! Осеняю я крестом Христа, чтобы ты уничтожил всякое препятствие".
Видя непреклонную волю учителя, вожделенный чудотворец Матой покорился его словам вопреки своему желанию и божьею волею сделался священником в женском монастыре. Матой был велик и славен делами. Сорок лет, пока он был священником в Мере, никто не слышал от него праздного слова и бесполезного возражения, что само по себе достаточный для людей грех, как говорит господь: "За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда". И не в этой только мере он был велик. Видевшие его не дерзали праздно развлекаться под влиянием его воздержанной жизни, святости и безукоризненного поведения, так как для всех он был пример хорошего.
Матой сохранил истинную девственность не только плотью, но и душою и словом, слухом и зрением, ибо блаженный говорил, что "Монашеством называется воздержание".
По этому-то поводу боголюбивая Феместия, деканисса Мере, сказала: "В продолжение сорока лет, пока я была деканиссою, а Матой – священником, он ни разу не брал кадильницы из моих рук".
От чрезмерных трудов Матой занемог. Блаженный неослабно преумножал молитвы, воздержание от пития, голодание, бдение, стояние и коленопреклонение; он сокрушал страсти тела и обессиливал врагов духа, никогда не пропускал церковной службы без уважительной причины и болезни; одежда его, как и пища, была самая простая.
XXXVIII. Однажды Матой был в своем жилище близ Мере. Он узнал, что придут воры, и днем заготовил для них яства. Когда ночью прибыли воры, он им сказал: "Верьте мне, дети, святая богородица велит вам не вредить мне. Идите сюда и ешьте пищу, приготовленную мною". Один из них, приведший прочих, дерзнул было забрать имущество святого. Святой сказал: "Ходатайствую перед богородицею, пусть она накажет тебя за твою дерзость". И он тотчас же повергнут был наземь злым врагом.
Тогда друзья его со слезами пали в ноги святому, прося исцелить его. Он же, осенив крестом, сказал ему: "Да исцелит тебя святая богородица", и тот быстро выздоровел. Святой сказал: "Почему повел ты этих людей причинить мне зло?" угостил их и отпустил с миром.
Много таких знамений сотворил святой. Он достиг старости. От сильных трудов его постигла болезнь, и он не мог сам служить себе. Тогда блаженный Матой сказал: "Это – происки супостата, что-бы мне прислуживали женщины. Хотя сестры наши – исполнительницы божьей воли, но правила нарушаются, когда монаху прислуживают женщины. Однако у меня есть средство, чтобы выйти из затруднения". В Берте был кой-кто из слуг матери отца Григория, родственники Матоя, прекрасные монахи, друзья его. Он сообщил им, и те с радостью пришли, чтобы понести его на носилках, так как он был чрезвычайно слаб от великих трудов.