Те образцы, которые ты видел на фотографиях, созданы именно как солдаты. Тяжелая штурмовая пехота, не более того. Пусть и очень страшные, сильные и прочее, но пехотинцы, понимаешь? Другое дело, Коль, что такие, как они, могут сотворить во время боя. Именно поэтому нам надо как можно быстрее разобраться с тем, что происходит в их организмах, чтобы и создать что-то для равноценного удара.
– Подожди… – Куминов недоверчиво покрутил головой. – Ты хочешь сказать, что вы в своем институте создаете что-то подобное?
– Не совсем. – Саша нахмурилась. – Мы идем по другому пути. Ты, я, твои ребята, вот что нам необходимо. Нам не до того, чтобы создавать таких же чудищ.
– Понятно… – капитан кивнул, сделав в голове необходимую зарубку. – А дальше?
– Что именно?
– Что ты знаешь про то, с чем нам придется столкнуться?
– А что я знаю? – девушка пожала плечами. – Непосредственно в Берлоге нас будут ожидать разные сюрпризы. Про них перед выходом проведут инструктаж, выдадут всю необходимую информацию. Думаешь, мне известно достаточно много? Да нет, ничего подобного.
– Другие фотографии… – Куминов встал, протянув ей руку. – Пойдем потихоньку в сторону командирских покоев. Вы же там остановились?
– Да. Что про другие фотографии?
– Сколько нас может ждать крокодиломедведей или странных серых доходяг?
– Это неизвестно. Хуже всего, что периметр Куйбышева давно и надежно охраняется, а вот внутри него… вот там, Коля, настоящий ад. И мы-то пойдем как раз через него.
– Ад?
– Ад, а вернее… – девушка поправила темную прядь, выбившуюся из-под кожаного, на меху, шлема с наушниками, похожего на летный. – Вернее будет сказать – чистилище. Со всеми его прилагающимися кругами.
– Веселая предстоит прогулка, ничего не скажешь. – Куминов невесело хмыкнул. – Ну, да ладно, на месте разберемся.
Остаток пути до командирского «подземелья» они прошли молча. Кивнув на прощание, Саша скрылась под козырьком входа. Капитан глянул на циферблат своих «Командирских», присвистнул и торопливо пошел в расположение собственного взвода.
Куминов лежал на кровати, застеленной шерстяным серым одеялом поверх матраса. Он накрылся собственной шинелью, которой никогда не пользовался другим способом. За исключением тех редких случаев, когда до полка добиралась совсем уж «высокая» проверка и приходилось передвигаться в той форме одежды, что была прописана в Уставе согласно времени года. А так шинель играла роль именно одеяла, придавая сну под ней какой-то собственный, абсолютно непередаваемый уют. Капитану не спалось, что было неудивительно.
Из его «командирского» угла был виден один из рядов двухъярусных кроватей, на которых сейчас богатырски отсыпался родной взвод. Печь, находящаяся посредине, отбрасывала на стены, закрытые плащ-палатками, причудливые отблески. Старший сержант Воронков, как обычно дежуривший ввиду отсутствия рейдов на «ту» сторону, подремывал рядом с ней. Каждый раз, когда дрова в печи прогорали, кажущийся полностью спящим рано облысевший разведчик неожиданно вставал, тихо открывал дверцу и закидывал в нее несколько поленьев. Шурудил кочергой, сделанной из прута спинки кровати, выгребал из поддувала золу в цинковый патронный ящик, служивший мусоркой. И снова затихал, превращаясь в сонную статую.
Куминов усмехнулся, когда в очередной раз Воронков неожиданно встал и стукнул дровами. Этого сержанта-молчуна он планировал взять в Куйбышев в обязательном порядке. План выхода, состава группы и ориентировочного маршрута уже начал рисоваться в голове. И это было хорошо, потому что доказывало самому капитану факт отсутствия какого-либо внутреннего расстройства из-за услышанного сегодня. А вернее, вчера, уже вчера.
«Итак, товарищ капитан, – подумалось ему, – кто же у нас пойдет?..»
А чего тут думать…
Старший сержант Алексей Воронков, так весело прикидывающийся сейчас дрыхнущим. Командиром одной из троек, и именно так. Вместо лейтенанта Игонина, которого как раз можно будет оставить за старшего во взводе. На Леху Куминов мог полагаться полностью, что было важно. И еще важнее было то, что тот был лучшим технарем во всем взводе. А это в Куйбышеве наверняка может пригодиться.
В его тройке будут еще Димка Шутяк, веселый колобок из мышц, и Арсений Силаев, чуть похожий на Пьеро, спокойный деревенский парняга. На войне ставший замечательным снайпером, которого Куминов всегда брал на любую операцию.
Командиром следующей тройки пойдет лейтенант Хрусталев, которого к Куминову перевели совсем недавно и который зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Нахальный худощавый летеха уже успел прославиться в полку неуемной любовью к уничтожению врагов Родины и непонятным везеньем. К нему в группу Куминов мысленно пристегнул Герасима Пчелкина и надежного, хотя и не всегда послушного Рустема Сафина.
Последняя тройка, которой доведется всю сложную дорогу прикрывать группу, должна быть особенно сильной в плане огневой поддержки. Тут думать капитану тоже не пришлось. Старший лейтенант Эйхвальд, самое оно в данном случае. Он был из потомственных поволжских немцев, давно и прочно обрусевших и воевавших со своими бывшими соотечественниками так, что иногда впору было ставить их в пример некоторым прочим национальностям. Ну и с ним как раз впишутся Андрей Шабанов и Расул Валиев. Андрей был вторым из снайперов, которых Куминов планировал брать с собой.
Так как с одним из его личной двойки, а вернее, с одной, уже все определилось, то остался второй боец. Связист, который всегда будет рядом. И на эту роль капитан без лишних размышлений определил Камиля Джанкоева, одного из тех, кто служил с ним еще с того времени, когда Куминов был только лейтенантом.
В печке потрескивали сухие дрова, чуть отдавая легким смолистым запахом. Он смотрел на темный потолок из вплотную друг к другу накатанных бревен, думал, вспоминал. Сколько вот таких ночей уже осталось позади? Куминов, конечно, мог бы посчитать в голове, но не хотелось. Было не до того. Впереди была неизвестность и опасность, связанная именно с этой неизвестностью.
Ему довелось сходить за линию фронта не один десяток раз за прошедшие пять лет его личной войны. И каждый выход был донельзя опасен, напряжен и ответственен. Половина операций выбивала в его взводе людей, хороших и добрых парней, с каждым из которых успел подружиться. Но всякий раз Куминов сам возвращался назад живой и невредимый, даже начиная верить в то, что есть удача. А сейчас? Сейчас он сам был готов с этим поспорить, потому что ничего подобного в его биографии еще не было. Но и что в этом такого, если надо? А ничего, просто еще один рейд, всего один… и он провалился в сон.
– Товарищ капитан… товарищ капитан!!! – его настойчиво дергали за плечо. Куминов открыл глаза и посмотрел на бойца, будившего его. Потом поднес к глазам циферблат часов.
– Охренеть… – такого с ним давно не было. Проснуться в десять часов… а-я-я-я-й, товарищ капитан. – Чего раньше не будили?
– Так комроты сказал, чтобы вы отсыпались, вот и не будили. – Боец пожал плечами. Показал в сторону стола, вкопанного в углу. Мы вам поесть принесли, так остыло, наверное, все уже.
– Спасибо. – Куминов сел. Засунул ноги сначала в теплые шерстяные носки, а потом в легкие тапки, стоявшие под его кроватью. Ну, если уж разрешили поспать, то явно никто не будет против того, что он появится не сразу по пробуждении. Зарядкой и пробежкой сегодня явно можно пренебречь, времени на работу по операции совсем мало.
А вот, кроме того, чтобы умыться и почистить зубы, стоило побриться – этого не отнять. Простейшие вещи, связанные с личной гигиеной, ему привили в училище, вдобавок к тому, чему научили папа с мамой. Грязь, длинные волосы, наплевательское отношение к самому себе – ведут ко многим неприятностям. И обычный педикулез среди них далеко не на первом месте. Заболевания кожи куда как неприятнее. Так что требование военного командования по поводу ежедневного бритья сейчас воспринималось совершенно не так, как на гражданке. А со временем Куминов вообще приобрел своеобразное пристрастие и привычку к этой процедуре.
Горячая вода, нагретая дневальными в баке, уже стояла в специально отрытом рядом с входом в блиндаж крытом умывальнике. Надо торопиться, так как сейчас холодно и емкость, исходящая парком, может остыть очень быстро. Дневальный полил командиру на голову, крепкую шею и широкую спину, украшенную несколькими шрамами разной степени длины, глубины и ширины. Куминов отряхнулся, как мокрый пес, насухо растерся жестким полотенцем. После трехминутной, согласно профилактической памятке и рекомендациям военврачей, чистки зубов капитан приступил к самой любимой части ежеутренних водных процедур.
Помазок с короткой и жесткой щетиной вспенил обмылок в металлическом стаканчике медного оттенка. Пена, полученная от туалетного земляничного мыла, была густой и плотной, идеально ложащейся на упорные скулы и жесткий подбородок. Металлическая безопасная бритва с уже вставленной в нее «Рапирой» лежала наготове рядом. Куминов подмигнул своему отражению в небольшом прямоугольном зеркале, которое разведчики стырили со склада автомобильных запчастей, и начал бритье.
Помазок с короткой и жесткой щетиной вспенил обмылок в металлическом стаканчике медного оттенка. Пена, полученная от туалетного земляничного мыла, была густой и плотной, идеально ложащейся на упорные скулы и жесткий подбородок. Металлическая безопасная бритва с уже вставленной в нее «Рапирой» лежала наготове рядом. Куминов подмигнул своему отражению в небольшом прямоугольном зеркале, которое разведчики стырили со склада автомобильных запчастей, и начал бритье.
Утреннее бритье – это ведь, если подход грамотный, не просто удаление ненужной растительности с лица, вовсе нет. Ведь что с утра самое нужное? Правильно, настроиться на необходимый лад. А что может помочь это сделать, как не внимательная работа острой полоской металла, которая за крохотную долю секунды может оставить совсем неприятный след от неверного движения. Раз так, то и делать это следует вдумчиво и сосредоточенно, особенно если время позволяет. А уж чем и как, это личное дело каждого.
Куминов, например, на дух не переносил так распространившиеся в последнее время глупые литые станочки с парой или даже тройкой лезвий в них. Ни веса, ни уверенности, не говоря о качестве, которое напрямую зависит от всего перечисленного. Опасной же бритвой, как следует выправленной на кожаном ремне, он пользоваться не умел и никогда не учился. Новомодных механических, на ручной заводке, и тех, что шли со шнуром и вилкой на конце, просто не воспринимал. Пользовался трофейной, золлингеновской, к которой лезвия, производимые за Уралом, подходили идеально.
Лезвие со скрипом прошлось по гладкой щеке. Капитан смыл остатки пены, глянул на себя в зеркало и остался доволен результатом. Прополоскал принадлежности для бритья, вытер насухо специальным куском ветоши. Убрал их в небольшой кожаный несессер, тоже трофейный. Достал стеклянный флакон с немецкой надписью «Зигфрид» и плотно притертой пробкой. Налил на ладонь немного резко, но приятно пахнущей жидкости, предвкушая короткий обжигающий миг, нанес на лицо. Кожа на какое-то мгновение вспыхнула огнем и тут же успокоилась, подарив еще немного бодрости.
Через пятнадцать минут готовый к очередному совещанию лейтенант, затянутый в свежевыглаженную форму, уже хрустел снегом, направляясь в штаб.
Все и все были, как и вчера. Комполка крутил в пальцах карандаш. Профессор постарше посверкивал стеклышками очков, протираемых клетчатым платком. Профессор помоложе и покрасивее задумчиво дымила сигаретой и отхлебывала, если судить по запаху, кофе из кружки. Особист и начальник разведки что-то рассматривали на картах, разложенных на ближнем конце стола. Абраменко красовался орденом и медалями, а Иволгин затачивал вновь сломанные карандаши. Давешний лысый прятался за кульманом. Все дружно повернули голову в сторону вошедшего Куминова, но никто ничего не сказал, лишь «батя» погрозил пальцем.
– Начнем, товарищи? – полковник чуть стукнул кулаком по столу. – Давайте уже замолкайте и выдвигайте продуманные и грамотные предложения.
Командир разведки пожал плечами и подошел к карте, закрепленной на кульмане.
– Времени у нас, конечно, было маловато, ничего не скажешь. – Его красные и невыспавшиеся глаза это только подтверждали. – Но кое-что успели намерековать за ночь, товарищ полковник. Итак, предлагаю следующий вариант…
Майор ткнул линейкой в то самое место, где они сейчас все находились.
– Все группы выходят одновременно, завтра после обеда, следуют до точек, которые мы отметили на оперативных картах. Одновременно с этим – начинается артиллерийская подготовка. Этим, соответственно, мы создаем первый уровень прикрытия. Уровень предосторожности никогда не бывает лишним, и уж тем более не в нашем с вами случае. Хотя наш СМЕРШ и работает на ять, но лучше перебздеть, чем недобздеть, да… Мои извинения, Александра, вырвалось.
Первой, прикрываясь штурмовым батальоном Остапчука, который начинает прорыв линий траншей противника, выходит группа Абраменко. Это вот здесь… – линейка ткнула в район, находящийся примерно в половине пути от полка до точки отправки за линией фронта. – Здесь у нас несколько довольно сильных участков, причем все они находятся в лесу. То есть разведчики должны мгновенно скрыться в ближайшем пролеске, при этом их прикрывает приданная группа из трех Т-45, сопровождает, прикрывая огнем. Танковый взвод здесь идет как раз в самом необходимом месте этой части немецкого укрепрайона. Прикрывают танки две роты батальона, создавая у противника ощущения разведки боем. Немцы не должны ничего понять. Есть данные о том, что в нашем районе идет разворачивание штурмовой группы, значит, упреждающие действия с нашей стороны покажутся своевременными. Они не вызовут подозрений, так как рубеж, захваченный во время атаки, мы будем держать за собой любой ценой. Самое главное – пройти вот этот кусок, закрываемый тремя дотами. Дальше группа прокладывает маршрут сама, в основном воспользовавшись лыжами. Вероятнее всего, что вам будет наиболее удобно пройти вот здесь, между населенными пунктами Сергиевск и Ташлы, выйдя к селу Красный Яр.
Следующей через десять километров выходит группа Иволгина, вот здесь… Что мы имеем тут, товарищи, так это возможность прождать проход основной группы наших атакующих сил по руслу и позже уйти по льду реки на довольно значительное расстояние. В данном случае есть небольшой процент возможного обнаружения группы авиаразведкой противника, которая, как давно известно, курсирует вот в этом и этом районах. Естественно, что мы можем уничтожить патрульные геликоптеры и автожиры, и это не привлечет ненужное внимание. Раньше-то никто их не трогал, пока совсем не обнаглели. В случае же атаки никто не помешает авиаторам сделать небо хотя бы на пару часов чище и свободнее. Так что в данном случае группе Иволгина предлагается уйти в одной из трех точек выше по течению, что только поспособствует возможному успеху. Прошу обратить внимание также на тот фактор, товарищ капитан, что маршрут вашей группы идет по дельте реки Большой Кинель, которая в свою очередь выходит в Сухую Самарку. Понимаете, к чему я? Вот-вот, часть пути, при определенных мерах предосторожности, соблюдаемых разведчиками, можно попробовать пройти, пользуясь участками реки. Благо, что петляет она изрядно. К контрольному максимальному времени вы должны успеть. Во всяком случае, расчеты мы делали вместе с вами, так что, Иволгин, тебе и карты в руки.
Ну, а теперь то, что касается третьей группы. Куминов, ты стартуешь позже всех и идешь с разведчиками вот отсюда, проходя по диагонали до поселка Петра Дубрава. Путь самый короткий и, ясное дело, из-за этого наиболее опасный. Этот сектор находится в зоне постоянного контроля охранной дивизии СС, размещенной в Куйбышеве, да…
Майор остановился. Налил воды из стеклянного графина, выпил, продолжил:
– Вы понимаете, товарищи командиры, насколько важна ваша миссия, осознаете? Не только наш полк, оба соседних, включая летчиков и танкистов, будут умирать для того, чтобы вы смогли выполнить задачу. Не подведите, ребята, прошу вас…
«Батя» положил ему на плечо свою тяжеленную руку. Сжал так, что вновь побелели костяшки на литом кулаке:
– То, что нам с вами рассказали товарищи профессора, не совсем понятно, но и на том спасибо. Что же касается охранцов, парни, то тут дело такое… там по периметру стоят иностранные легионы. Из наших… бывших наших. Объяснять кому-то и что-то надо?
Объяснять никому и ничего не было нужно. Слава этих подразделений далеко опережала их самих. Попасть в руки кому-то из тех, кто пошел по одной дороге с немцами, было страшно, действительно страшно.
– Вот такая у нас с вами диспозиция. Прошу всех заняться подготовкой к операции, включая постановку задач подчиненным. – Полковник хлопнул ладонью по столу. – Так что разойтись…
Куминов отошел от блиндажа, сославшись на необходимость зайти на склады вооружения и боеприпасов. После чего вернулся к командирскому блиндажу и зашел через незаметную дверь за небольшой будкой нужника. Истолковать как-то по-другому подмигивание «бати» он не мог. Как оказалось, догадка была полностью правильной.
– Садитесь, капитан. – Профессор Данилов достал из собственного портфеля, плотной кожи, с медными замками, очередную папку. – Ознакомьтесь, пожалуйста.
Николай развязал тесемки, разложил чуть желтоватые листы, первым из которых шел сложенный вдвое план-карта. Покрутил его и понял, что догадки по поводу способа доставки гостей тоже оказались верными. Жирная черная линия с частыми поперечинами шла от места дислокации полка в сторону Уральского хребта. В другую сторону она не вела, начинаясь лишь возле населенного пункта с названием Сергиевск. Хотя Куминову сразу стало ясно, что эта ветка шла параллельно одному из основных ответвлений Волго-Вятской железнодорожной магистрали.