Около семи вечера… Около семи вечера? Да на Пашу сейчас всех собак повесят.
– Ты ничего, майор, не путаешь?
– Почему я должен путать.
– Вспомни вчерашний вечер. Вы слушали телефон Лангара. Откуда Паша звонил ему в это время?
– Понял… – голос Лоскуткова сел, и злость прошла. – Из центра города. Дважды звонил. В то же самое время. Значит, в штабе он быть не мог.
– То-то. А то ты сразу – Паша… Это в тебе обида говорит на него. Не стоит обижаться, а то на тебе будут воду возить. Паша победил тебя в честном поединке. Если можно считать честным нападение двух злобных ментов с пистолетом на одного несчастного безоружного квартирного вора. На меня тоже один капитан из ФСБ до сих пор дуется. Я его сначала по ошибке в своем гараже завалил и челюсть сломал, как тебе Гальцев. Потом он захотел взять реванш в спортзале. А там я ему коленом в лоб угодил. Неделю потом колено болело. Не знаю уж, как его лоб это пережил. Не уподобляйся этому капитану, а то никогда подполковника не получишь.
– Ладно. Ты сейчас куда?
– На фирму к Осоченко. Компьютер покупаю.
– На какие шиши? Много зарабатываешь?
– Клиентура оплачивает качественную работу. А без компьютера она качественной быть не может.
– Себе покупаешь или «Аргусу»?
– «Аргусу».
Зачем будить у злобной рыси зависть…
– То-то. Скоро, похоже, и сотовой связью обзаведешься. Распустил тебя Иванов.
– Уже обзавелся. Сегодня «Аргус» оплатит номер, и буду пользоваться.
– Еще что-то есть? А то мне некогда…
Все-таки зависть у рыси проявилась. По голосу чувствую. Не зря я осторожничаю.
– Есть. У меня назрели насущные вопросы к Александре Чанышевой. Будешь ее допрашивать?
– Сегодня будем оформлять документы. Отпустим под подписку о невыезде.
– Торопишься. Хотя это, может быть, и интереснее. Только меня предупреди заранее, чтобы я подготовился.
– Что-то знаешь?
– Пустяки. Не столько знаю, сколько надеюсь на получение знаний. Потом расскажу.
Я положил трубку и стал собирать разложенный диван. Подушка, как я догадался, должна храниться в специальном отделении за спинкой. Паша Гальцев не позаботился о наведении порядка, придется мне выполнить роль горничной.
Когда я закрывал дверь, то услышал, как щелкнул замок этажом ниже. И потому спуститься я решил не в лифте. Соседка с четвертого этажа, та самая, которой плохо спалось из-за Валентина Чанышева и теперь еще хуже спится после его смерти, конечно, подслушивала и наблюдала. В дверной глазок было видно, что в коридоре у нее горит свет. Когда я проходил мимо двери, этот свет что-то закрыло. Она смотрит, кто вышел из квартиры.
Времени у меня оставалось мало, и я не стал задерживаться на неинтересный сейчас для меня разговор. Разговор был бы интересным, если бы я спрашивал. Сейчас же можно было предположить только противоположное. Машина стояла на месте. Двигатель полностью остыть не успел и завелся легко. Теперь на фирму оплатить «сотовик», а потом за компьютером.
А потом выяснить кое-что…
Я машинально взглянул в зеркало заднего вида и заметил, что следом за мной выехала на улицу «четверка» цвета «баклажан». У меня привычка строго обязательная, выходя из подъезда, я «фотографирую» все вокруг взглядом. Во дворе я машину не видел. Может быть, стояла в соседнем. Но почему тогда выезжает здесь, если там есть свой и более удобный выезд?
2
– Обязательно проверь, – сказал Александр Матвеевич. – С такими парнями дело иметь, сам понимаешь, рискованно. Если почти всех ментов можно купить, то эти могут работать за принцип. Вояки вообще народ тяжелый. А спецназ ГРУ в армии всегда особняком. Я как-то встречался с одним таким. Больше не хочу… Упертые они…
– Я две машины на это дело выделил. – Вениамину Вениаминовичу очень нравился грузинский марочный коньяк из бара Хозяинова, и он делал из пузатой рюмки маленькие глоточки. И между глоточками хотелось расспросить Александра Матвеевича о том, как и где он сталкивался со спецназом ГРУ, но при этом он хорошо знал, что Хозяинов не расскажет больше того, что сам сказал. – Предупредил парней, чтобы очень аккуратно себя вели, не светились и не надоедали.
– Он сам им не даст себе надоесть. Это я точно говорю. Если увидит, то где-нибудь их прижмет, и тогда прощайся с парнями.
– Нет, он на «мокруху» не пойдет. Да и они не из тех, кто даст себя прижать.
– Еще как пойдет. Если начнет бить, то не остановится. Мой знакомый спецназовец, – сказал все-таки, удовлетворил любопытство гостя, – говорил про себя, что их не учили бить, их учили только убивать.
– Боевой, значит, был мужик…
– Почему был. Он и сейчас есть. Где-то в нашем городе болтается. Как-то видел его из машины.
– Нам бы такого подобрать… Чтобы не болтался.
– Он сам на себя работает. Независимый. Дым Дымыч Лосев. «Погоняло» – Сохатый. Только с Хавьером дело имеет [1]. Хавьер его на «зоне» поддержал. Сталкиваться с ним не рекомендую. «Замочит», не заметив. Его еще с Афгана посадили. Взводом там командовал. Подзалетел на чем-то. Шесть лет дали, а потом освободили через полгода. Вроде по «тяжести» и под амнистию попасть не должен был, а попал. Откуда-то сверху указка была. Гэрэушники на особом положении.
– Нет. Наш частный сыщик срок не «тянул», он спокойный. С таким работать можно. Я даже думаю, что мы со взаимным удовольствием сотрудничество продолжим. Только пару дней за ним «хвост» повожу, чтобы все выяснить. То, что я ему налепил, в принципе никак не доказуемо. Но если в налоговую полицию хотя бы заглянет, то лучше от него отделаться сразу.
– А если он по другим делам заглянет?
– А это уже моя забота – выяснить. Я не зря там двум не последним людям зарплату плачу.
– Ну, смотри, только не отпускай его совсем уж на «вольные хлеба», чтобы в другие дела ненароком не влез. Это все будет на твоей совести. Еще мне сейчас позвонить должны насчет Гальцева. Куда он провалился? Всю ночь бригада на ногах была, весь город обшарили. И менты тем же занимались.
– Мне тоже этим заняться?
– Нет. Все сделать не успеешь. Пока поплотнее с этим «частником» поработай. Чтобы не дай чего бог… Убедишься, что все в порядке, тогда я тебя еще «загружу».
В кабинете за стеной зазвонил телефон. В комнате отдыха загорелась синенькая сигнальная лампочка, и Хозяинов снял со стены трубку.
– Слушаю. Да. Это уже интереснее… Так… Хорошо. Значит, ты думаешь… Нет-нет. Пока продолжайте.
Он повесил трубку и в ответ на вопросительный взгляд Вениамина Вениаминовича тихонько засмеялся.
– Вчера вечером, когда мы только начали этого Гальцева искать, он обчистил сейф у нашего основного конкурента. А ты говорил, он на него работает…
– Вот это рисковый парень! Может, его просто на одно дело привлекли. Тогда все вписывается в ситуацию. Если бы найти подход к тому майору – Лоскуткову, все было бы гораздо понятнее.
– А ты ищи… Попробуй «достать» его через своего «частника». Они вместе работают. Авось что и получится. Нам обязательно следует знать, как они вышли на Чанышева, что им надо было и почему действовали настолько нагло. Кстати, как «частник» вчера к авансу отнесся?
– С разбегу в карман положил. Мне кажется, он «купится». Я справки уже наводил. Машине его место на свалке. Сам живет кое-как… Детективное агентство ихнее еле-еле концы с концами сводит. В средствах нуждается всегда. А мужик еще нестарый, ему пожить хорошо хочется, как и всем…
– Так и действуй. И если что, главное – момент не упусти… Он никакие сведения передать не должен.
– Сам-то я светиться не буду. Пусть ребята за ним «походят». Они свое дело знают. Если что новое появится, сообщат сразу. А так – связь у нас через каждые два часа.
3
Гоша, кажется, всерьез озабочен своей челюстью.
– Он из травмпункта звонил, – сообщил мне Валера. – Ждет снимка. Его кто-то сегодня утром побил.
– Я в курсе. Мы виделись. Но побил, честное слово, не я. Итак, что за машину мы сможем приобрести?
– На такие деньги – тысяча баксов, вы вчера сказали – можно вообще классную скомплектовать.
И мы занялись комплектацией.
На самое-самое я не претендовал. Но, обговорив свои потребности, уложился в половину суммы, назначенной вначале. Валера даже расстроился. Его понять тоже можно. Но меня совесть замучила. И потому я повез компьютер в «Аргус». По дороге не поленился заехать на фирму-провайдер, через которую оформляется выход в Интернет, оплатил и там услуги. Подключение предстояло произвести самостоятельно, но я понадеялся на помощь Гоши с Валерой.
– Приобрел? – спросил охранник у входа.
– Нет, подарили… – ответил я, не останавливаясь.
Установил компьютер в своем кабинете, отчего вид у меня, сидящего перед монитором, сразу стал, надо полагать, очень умный, а если учесть, что на стол лег и сотовый телефон, то вообще просто деловой. Думаю, любой клиент, посетив мой кабинет, пожелает после этого постоянно со мной работать. Я себе понравился.
Установил компьютер в своем кабинете, отчего вид у меня, сидящего перед монитором, сразу стал, надо полагать, очень умный, а если учесть, что на стол лег и сотовый телефон, то вообще просто деловой. Думаю, любой клиент, посетив мой кабинет, пожелает после этого постоянно со мной работать. Я себе понравился.
Но совесть следовало очистить. И «щетка» для такой чистки существует. Я пошел сначала в бухгалтерию, где сделал авансовый отчет, подколол чеки и сдал остатки суммы, переведенные уже в рубли. И только после этого заглянул к Леве. Все бумаги следовало утвердить его кривой, как у каждого левши, и размашистой подписью.
– Как твой ежик? – поинтересовался я.
– Колется… – У Левы, похоже, неважное настроение. Он всегда зевает, когда у него неважное настроение. А зевать ему есть от чего. Насколько я знаю, больше половины наших ребят сидят без заказов. Не созрело народонаселение нашего города для плотной работы с частными сыщиками. Единственное, что выручает, это охранная деятельность и сопровождение грузов. А зарплату получать желают все. Хотя бы по тарифу, если нет работы настоящей. А про такую многие уже почти забыли.
– Я не совсем в курсе социальной жизни общества ежей, но ты у кого-нибудь спроси сведущего – они на зиму в спячку не ложатся? Может быть, он просто к зиме готовится и потому не вылазит из своей норы.
– Из под кровати… – поправил меня Лева. – Ты компьютер еще не купил? А то, может быть, договоришься на наличные… Нам налоги платить надо. Денег не хватает.
– Купил. И компьютер, и сотовый телефон. Мне выделили для этого энную сумму. Остатки я сдал в кассу. И подпиши вот эти бумаги.
Лева бумаги посмотрел.
– Столько истратил!.. – шефа обуял тихий и бледный ужас. – Нам как раз бы хватило.
– Что поделаешь. Клиент платит с условием. Я условие выполняю. Его капризы – это его же личное дело. Желает он, понимаешь ли, работать с агентством, которое умеет показать современный уровень. Да ты не расстраивайся. И осталось, я думаю, немало.
– Вычти из них оплату тебе, и ничего не останется вообще… Ты же…
И он посмотрел на меня с надеждой, не договорив фразу до конца.
– Не переживай, это же только аванс… – я постарался его успокоить, но от благородного жеста с предложением задержать мне выплату причитающихся процентов воздержался. А Лева так ждал именно этого жеста.
Затрещал селектор.
– Лев Борисович, – сообщила секретарша, – из горотдела звонят. Майор Лоскутков. Спрашивает Сергея Ивановича. От вас будет говорить?
– Нет, пусть перезвонит к нему в кабинет. Он уже идет, – распорядился Лева.
Я пожал плечами и оставил его дальше позевывать в гордом одиночестве и при зеленой тоске.
Когда открыл дверь кабинета, телефон уже трезвонил. И тем не менее я не поспешил взять трубку. Прежде всего налил в бокал воду и воткнул в розетку кипятильник – спал сегодня мало, и организм очень просил чайку покрепче. И только после этого потянулся за трубкой. Телефон из-за компьютера пришлось переставить чуть дальше. Это не совсем удобно. Надо для него тумбочку какую-то купить, если Лева решится разориться. А если не решится, то я притащу тумбочку из коридора своей квартиры. Она как раз впишется в угол.
– Агентство «Аргус». Слушаю вас.
Это оказался не Лоскутков.
– Доброе утро, Сергей Иванович. Вас беспокоит Вениамин Вениаминович.
– Очень рад. Но поскольку мы расстались только вчера вечером, я думаю, что мне еще рано докладывать вам о выполнении задания.
Он величаво и благодушно рассмеялся в трубку. Да, по телефону он производит впечатление еще более солидного человека, чем в действительности. Хотя куда уж больше-то, и так я себя грузчиком с пивзавода чувствую, когда вспоминаю стоящие рядом его и свою машины. Похоже, у Левы Иванова такое же впечатление сложилось о моем клиенте еще раньше. Потому он и стремился его когда-то «посадить» – чтобы самому самого себя ощущать более значимым. Знаю, это с ментами бывает…
– Что вы. Я пока не тороплю вас. Просто у меня к вам возникла дополнительная маленькая просьба…
А вот этого я уже давно ожидал. Можно сказать, со вчерашнего вечера только об этом и думал. И просто мечтал услышать еще одну «маленькую» просьбу стоимостью в две тысячи долларов. Потому что основное задание клиента никак не тянет на такой аванс. Там работы-то – пустяк. Убийство раскрыть…
– Разговор, насколько я понимаю, нетелефонный.
– Да, я предпочитаю говорить глаза в глаза. Так получается понятнее.
– Я вас с удовольствием выслушаю. Только, если не возражаете, чуть попозже. У меня сейчас важное свидание, и не могу сказать, насколько оно затянется. Давайте, я позвоню вам, как только освобожусь.
Срочного свидания у меня, естественно, не было. Но, во-первых, надо все-таки показать клиенту, что человек я сугубо занятой и просто так денег не получаю. В поте лица тружусь. Во-вторых, меня разыскивает Лоскутков и может мои планы подкорректировать. Это с майором бывает. А в-третьих, сели батарейки в диктофоне. Надо до разговора новые поставить.
– Хорошо. Звоните по сотовому. Я могу куда-то выехать. – И он продиктовал номер.
Только я положил трубку и не успел даже кипятильник отключить, как позвонил уже долгожданный мент.
– Привет, майор.
– Здравствуй, майор, но подожди пять секунд. Я чай завариваю.
Хорошему Лоскутков не научит. И это именно у него я научился так нагло врать. Он всегда просит по телефону подождать минуту, а трубку обычно берет снова только через три. Я, конечно, не мент и так тянуть время не умею, но с минуту на приготовление чая у меня тоже ушло.
– Рассказывай, – сказал я в трубку.
– Паша твой как в воду канул…
– Надеюсь.
– Что? – не понял он.
– Надеюсь на то, что ты до него не доберешься и не получишь вдобавок к первому перелому еще один. А то с тобой вообще невозможно будет говорить. И так дикция нарушена. Ты к медикам обращался?
– Переживут… – Он зол. – Что ты хотел от Александры Чанышевой?
– Я хотел посмотреть, как она будет вести себя, когда ты отпустишь ее под подписку. Чем займется?
– Хочешь за ней установить наблюдение?
– Нет. Я хочу, чтобы ты установил такое наблюдение сам. У вас же есть служба «наружки». Запускай их в работу.
– Какой в этом смысл?
– Это я тебе рассказал бы при личной встрече. Ты сейчас свободен?
– Жду результат экспертизы. Обещали в течение часа закончить. Так что это время буду на месте.
– Экспертизы по какому делу?
– По Лешему. Анализ на ДНК взяли и у Чанышева, и у Панкратова.
– Ты Панкратова допрашивать будешь?
– Буду.
– Я хотел бы поприсутствовать.
– Зачем? Ты же Лешим не занимаешься.
– Он компьютерщик. А я приобрел себе компьютер. Хочу поговорить.
– Вот еще… – не понял Лоскутков моих мотивов, но догадался, что просто так я время терять не буду. – Приезжай через час.
– Я сейчас подъеду. Пока поговорим о Чанышевой. И еще мне надо кое-какие машины проверить.
– Опять «хвосты»?
– Да.
– Давай. Жду.
Как ни жалко мне было расставаться с только что приобретенным компьютером, а все же пришлось бросить на него нежный взгляд и тщательно повернуть в замке ключ. Чтобы никто, не приведи боже, не вздумал в мое отсутствие поиграть за моим столом. Игры, кстати, мне Валера установил вместе с остальными программами первой необходимости. Естественно, программы были нелицензионные. Таковы жестокие жизненные законы нашей страны, и мне хочется попросить прощения у господина Гейтса и остальных ему подобных. На лицензионные программы, думаю, мне не хватило бы и всех двух тысяч. Интересно проверить – в ментовке и в ФСБ стоят какие программы?
В это утро дождь вроде бы не намеревался проявить себя явно, хотя небо по-прежнему было затянуто тучами, как театральная сцена в антракте спектакля бывает закрыта занавесом.
По дороге я опять обнаружил за собой «четверку» цвета «баклажан» и вторую машину – старенький и неброский «Опель Кадет». Ведут парой. И чуть не профессионально друг другу передают. Кто-то их учил основательно.
Я остановился и зашел в магазин, чтобы купить батарейки, и попытался сквозь витрину присмотреться. Бесполезно. На кулак они не лезут. Такое впечатление, что вообще пропали из моего поля зрения. И тем не менее я чувствовал, что они где-то здесь, рядом. Более того, показалось даже, что и в магазин кто-то из них за мной пожаловал, чтобы понаблюдать.
Проверить это несложно. Этот магазин я знаю. И потому внешне рассеянным взглядом я осмотрел первый зал, где и сделал покупку, а потом перешел во второй – в противоположный конец. Там тоже сумел присмотреться. Нет, никого не обнаружил. Тогда просто вышел через склад, с которого продают сантехнические и строительные изделия. Там всегда есть люди около открытых грузовых дверей. Так и есть. Я перешагнул сразу через два унитаза, укутанных в длинные стружки, и вышел на улицу. «Четверка» цвета «баклажан» стояла здесь, страховала возможный мой «побег». Но в машине никого не было.