– Понимаю.
– Вот, познакомься, это частный сыщик из «Аргуса»…
– А мы слегка знакомы.
Я поднял удивленные глаза. Как правило, трезвым я всех людей запоминаю, если общался с ними хоть пару минут. И готов был поклясться, что капитана Панкратова вижу впервые. А от ФСБ я всегда ожидаю провокации, как раньше ожидал от КГБ, и потому насторожился.
– Не припомню момента.
– Спортзал «Динамо». Бой с капитаном Соколовым. Я был среди других наших офицеров. И даже поздравил тебя первым.
– Понял. Только вас было много, и я не в состоянии был всех запомнить.
– Я понимаю.
Я глянул на Лоскуткова. На челюсти у него светилась великолепная шишка, показывая место перелома. Я сломал Соколову челюсть по недоразумению, а потом мы выясняли с ним отношения в спортзале «Динамо», и я еще раз объяснил разницу между офицером спецназа ГРУ и какой-то службы ФСБ.
– Вот и прекрасно, – сказал Лоскутков. – Наш господин частный сыщик желает задать тебе несколько вопросов совершенно по другому делу. Если ты не будешь возражать, я поприсутствую и послушаю.
– По другому делу? – спросил удивленный Панкратов и круто повернулся всем корпусом ко мне.
Так круто, что я даже среагировал и приготовился поставить блок предплечьем от единственно эффективного в таком положении удара. Но капитан смотрел вопросительно. Очевидно, он подумал, что его еще в чем-то подозревают. Впрочем, так подумать не мудрено, если не знаешь манеры майора Лоскуткова разговаривать. У меня у самого в первые дни нашего знакомства постоянно держалось весьма сильное желание накатить ему. Отделывался от подобных наваждений только чаем с сахаром.
– Господин мент, как менту и положено, неправильно выразил свои мысли. Вернее, мои мысли и намерения. Я хотел не вопросы задавать, а проконсультироваться. Не возражаешь?
Панкратов кивнул довольно хмуро.
– Насколько я знаю, ты в своем ведомстве занимаешься вопросами компьютерных преступлений.
– Да, – кивнул он. – К сожалению, занимаюсь почти один. А преступлений день ото дня становится все больше и больше. И сложность возрастает. Давно бы уже пора создавать целый отдел, как везде на Западе…
Он явно заинтересовался. Профессионал всегда заинтересуется. Я так и думал, рассчитывая на его консультацию. Не на то, что захочет помочь, но захочет показать дилетантам, насколько он специалист в своем деле.
– Вот и мы столкнулись с таким преступлением.
– Ну, – как обычно, не вовремя вступил в разговор майор, – не совсем так. Мы столкнулись не с компьютерным преступлением, а с убийством программиста.
– Ну, – передразнил я майора, – и это не совсем так, потому что выплывают такие подробности, которые, несомненно, заинтересуют и тебя.
– Мужики, давайте без пикировки. Мы представляем три почти враждующие стороны, – Панкратов улыбнулся, отдавая дань своему пониманию отношений ментовки, ФСБ и частного сыска, и от улыбки его, в общем-то, страшноватое лицо преобразилось, обнажив натуру добродушную и миролюбивую. – И тем не менее делаем одно общее дело. Сначала давайте разберемся, сведем концы с концами, а потом уже будем славу делить.
– А кто здесь о славе говорит? – спросил Лоскутков.
– Частный сыщик… – вставил я. – Как обычно, я доберусь до самого интересного, а слава уйдет или к Лоскуткову, или в ФСБ. Так уже сколько раз бывало.
– Сколько ты вообще сыском занимаешься? – дотошно спросил майор.
Я промолчал.
– Может, хватит?… Итак, я слушаю тебя, Сергей Иванович. Только с самого начала, если можно.
И я начал с самого начала. Как Санька Чанышева пришла в райотдел, как сдалась на милость правосудия и все дальнейшее. Лоскуткову это было неинтересно, и он сопел, как пьяный паровоз, попивая чай. За окном начался все же дождь, и пот с лица майора тек точно такими же струями.
Когда я дошел до программы работы с кассовыми аппаратами, Панкратов перебил меня:
– Это невозможно. Большинство кассовых аппаратов в нашем регионе фирмы «Самсунг» или аналоги. Фирма дает абсолютную гарантию непроникновения в фискальную память. Там заложена программа уничтожения всех данных памяти в случае попытки изменения.
– Знаешь, – сказал я, – в Афгане мы взяли в плен одного моджахеда – сам он ходил в драных штанах и галошах на босу ногу, а его охраняла сотня человек со «Стингерами» и два танка. Так вот, он обыкновенными цветными карандашами рисовал хоть доллары, хоть рубли – такие, что от настоящих без бутылки не отличишь. Сначала на бумаге рисовал водяные знаки, потом белым карандашом эти знаки закрашивал и наносил основной рисунок. Пока бумажки не промокнут, они настоящие.
– И что ты с этим моджахедом сделал? – спросил Лоскутков подозрительно.
– Две недели заставлял на себя работать, а потом, как и положено, расстрелял.
Рысьи глаза смотрели на меня не мигая. Ему от всей души хотелось мне поверить. Просто до зеленой тоски хотелось.
– А ты думаешь, на какие шиши я вчера купил себе сотовый телефон и компьютер? – спросил я невинно.
– Нет, я серьезно, – сказал Панкратов.
– Я тоже серьезно.
– И я про такую штуку слышал, – Лоскутков вернулся к делу. – Про кассовые аппараты. Мне один подонок на допросе рассказывал. Они этого умельца целый месяц искали. Хотели «на хвост сесть» и заставить на себя работать. Так и не нашли. Только откуда у тебя эти сведения? – спросил майор уже у меня.
– Работать надо даже по ночам. Бегать по городу, а не ждать, когда тебе в кабинет принесут протокольчик и доставят задержанного.
Тут мент доказал, что он тоже иногда не дурак.
– Осоченко. Я его на завтра на допрос вызвал.
Мне захотелось крикнуть Осоченко:
«Гоша, это не я… Лоскутков сам почти умный…»
К сожалению, моего клиента рядом не оказалось.
– Давай дальше… – попросил Панкратов. – Ты даже не представляешь, во что ты влез… Если это тот человек. Я с этим проклятым программистом второй год бьюсь, найти его не могу.
Оказывается, я попал в точку.
– Но ты же говоришь, что такое невозможно.
– Приходится верить в нового Левшу. Он помимо этого столько уже наворочал, что хочется за голову схватиться. Попробовал себя во всех почти областях. И так навострился следы убирать, что невозможно найти телефон, с которого он работает. Только во время самого сеанса можно за руку схватить. За номер то есть… А кто знает, куда он в следующий раз влезет… Если полностью все раскопать, то, думаю, наберется по совокупности на пожизненное заключение. Такие авантюры, что вам в вашем управлении, – почти реверанс в сторону майора Лоскуткова, – сроду и не снились. И в результате каждого дела мы выходили на совершенно посторонний телефон, с которого он якобы и работал. Но хозяева телефона ничего об этом не знают и вообще компьютеры только в американских фильмах видели.
– Что касается кассовых аппаратов, то из квартиры Чанышевых пропал ноутбук, с которого он работал.
– Это что такое? – спросил Лоскутков.
– Маленький переносной компьютер, меньше «дипломата».
– Ничего оттуда не пропадало, – мент упертый, как телеграфный столб. Того и жди, что сейчас, как этот столб, загудит от возмущенной уверенности.
– Ты точно знаешь?
– Точно. Я специально просил притащить туда Александру Чанышеву, чтобы она осмотрела квартиру после визита Гальцева. Все на месте.
– Во-первых, она наркоманка. И не всегда может сосредоточиться. Возможно, она просто и не хотела сосредотoчиваться. Если бы ты пообещал ей после осмотра дозу «вколоть», тогда разговор был бы иной. Во-вторых, я не вполне уверен, что Александра Чанышева сама не перепрятала этот ноутбук, чтобы он не попал в руки ментам и налоговой полиции.
– Тогда она должна была бы знать заранее, что ее отпустят. А она пришла сдаваться…
Я уперся кулаками в стол и приблизил свое лицо к лицу майора.
– А ты попробуй предположить, что она это знала!
Он смотрел на меня тупо и зло с минуту. Я выдержал взгляд. Через минуту Лоскутков начал соображать.
– Новый поворот в деле… Новая версия…
– По моим данным, Валентин Чанышев зарабатывал очень большие деньги. Как обыкновенный «новый русский». Сколько зарабатывает «новый русский»?
– Обычно к «новым русским» относят того, кто зарабатывает больше шести тысяч баксов в месяц, – сказал Панкратов.
– Я имею желание предположить, что Валентин Чанышев зарабатывал как парочка «новых русских». Или даже того покруче…
Майор присвистнул. А Панкратов только пожал плечами. Он знал возможности компьютера и больше нас знал о деятельности хакера, за которым давно охотился.
– Я могу согласиться с таким выводом, если только это он…
– Можно и проверить, – предложил мент. – Мы знаем НИИ, где Чанышев работал раньше. Надо там поговорить с начальством. Талантливого человека они наверняка помнят и должны сожалеть о его уходе.
– Что за НИИ? – капитан был не в курсе.
– Что за НИИ? – капитан был не в курсе.
Я объяснил.
– Поехали сейчас. Я хорошо знаю директора. Правда, там строгий режим, но мы договоримся. Я сам начинал именно там и тоже как программист. Только проработал недолго, в Контору переманили.
Мы встали.
– Кстати, майор… – попросил я. – Сделай с «Опелем» то же самое, что вчера сделал с «Хондой», – я показал в окно.
Лоскутков молча стал набирать номер дежурного по управлению.
Глава 14
1
– Александр Матвеич, – Вениамин Вениаминович без приглашения заглянул в кабинет, чего обычно не делал. Обычно секретарша через селектор спрашивала разрешения, чтобы запустить кого-то. – Очень срочное дело. Всего несколько слов…
Хозяинов поморщился. У него сидели приезжие люди, решали трудный вопрос, и решить его надо было тоже срочно.
«Коньяка перепробовал…» – констатировал он про себя появление своего помощника в щекотливых делах. Александр Матвеевич знал пристрастие Вениамина Вениаминовича. Всегда и всем хорош, но только до определенной стадии, а начал выпивать – и тянет его продолжить. И сразу проблемы возникают, сразу появляется насущная необходимость к шефу заглянуть и что-то обговорить. Неуемная жажда деятельности. Выпил, сидел бы себе в кабинете и не высовывался. Нет, ему надо перед всеми засветиться.
– Подожди, пока освобожусь. Я тебе позвоню.
– Только два слова…
– Пройди туда… – Хозяинов показал большим пальцем за спину и повернулся к гостям со всегдашней своей вежливой улыбкой услужливого официанта. – Извините. Я быстро решу. Там, похоже, что-то случилось.
Он зашел в комнату отдыха вслед за Вениамином Вениаминовичем и посмотрел на помощника недовольно.
– Что еще?
– Наш «частник»… Кочевряжиться начал. Я ему позвонил, хотел договориться о встрече. Он сослался на свидание, сказал, что позвонит сам мне позже, когда освободится. И поехал в ментовку. По дороге заметил наш «хвост», заехал в магазин, оттуда вышел через черный ход.
– А что, твои ребята про черный ход не знали?
– Они его блокировали. Одну машину там поставили. Сами на всякий случай отошли в сторону. Он вышел и проколол машине колесо. Сам уехал. Вторая машина его сопроводила до городского управления. Там к ним подошли омоновцы, устроили обыск и нашли в машине гильзу от «ТТ». Слава богу, пустую. Парни отговариваются тем, что просто один из них подобрал ее на улице. Так, ради интереса. Давно уже подобрал и забыл про нее. Их все еще держат в дежурке, в «обезьяннике». А сам «частник» – они видели – в это время уехал с этим майором и еще с каким-то парнем в камуфляже. Похоже, охрану ему приставили. Только вот от кого, от нас?
Александр Матвеевич почесал кончик носа, как делал всегда, когда нервничал.
– Что ты предлагаешь?
– Может, концы в воду?…
– Не торопись. Встреться с ним как можно скорее. Предложи еще денег. На текущие расходы. И там сориентируйся. Если что, посылай Гавроша.
– Меня Гаврош не слушает. Ты сам распорядись, чтоб в мое подчинение…
– Ладно, я ей позвоню.
– Только зачем платить, если посылать Гавроша?…
– А затем и платить, чтобы на тебя стрелки не перевели. Не соображаешь? Пей меньше, когда работы много.
2
На стоянке возле НИИ – это же не торгово-посредническая фирма! – транспорта было немного. Сразу можно определить уровень платежеспособности предприятия и должностные оклады сотрудников. Я поставил свою «развалюху» совсем рядом со входом, в числе других машин не лучшего внешнего вида.
– Подождите здесь, – сказал Панкратов. – Нас, думаю, дальше бюро пропусков не пустят. Я без удостоверения, вы же…
– Я – с удостоверением, – гордо изрек майор.
Панкратов посмотрел на него, как на недоразвитого. Ментовское удостоверение и раньше не слишком ценилось, а теперь и подавно.
Вернулся он минут через десять.
– Сейчас к нам спустится начальник отдела, в котором ваш Чанышев работал.
– Наш Чанышев… – уточнил я.
– Что?
– Наш, говорю, Чанышев. Ты в нем не меньше нашего заинтересован.
Капитан улыбнулся.
– Конечно.
«Сейчас», однако, растянулось на добрых полчаса. У меня кончились сигареты, и я сходил в газетный киоск через дорогу. Привычных там не обнаружил и потому протопал дальше, успел посетить недалекий базарчик. И, только вернувшись, увидел, что с крыльца спускается какой-то неопрятный мужчина в заношенном костюме, в застиранной рубахе и в галстуке, какие не носят уже тридцать лет. Всматривается в номера машин.
Вычислил я правильно. Он искал именно нас.
– Здравствуйте. Моя фамилия Лихачев. Меня директор просил с вами поговорить. Что-то по поводу Чанышева? Что он там опять натворил?
Панкратов распахнул дверцу заднего сиденья и пододвинулся, уступая место. Я, не оборачиваясь, приготовил диктофон для записи.
– Опять? – спросил Лоскутков. – Это следует понимать так, что он у вас постоянно что-то творил?
Мужчина сел, но так несмело, что это было заметно даже мне, хотя и расположился он у меня за спиной, – почти не заскрипели пружины сиденья.
– Не сказать, чтобы постоянно… Но из-за этого мы и расстались. Как бы вам объяснить… Он шутки ради делал компьютерные вирусы. Конечно, вирус сейчас даже школьник может сделать, но квалифицированному программисту это непростительно. Он-то знает, до чего может довести такое легкомыслие. Хотя это не просто вирусы, а вирусы «с подковыркой», и к тому же их не определяет ни одна антивирусная программа.
– Серьезный вирус?! – то ли спросил, то ли сказал утвердительно Панкратов.
– Не сказать, чтобы разрушительный, хотя в производственный процесс вмешивался. Чанышев запустил его нам в сеть. А у нас, понимаете, каждый компьютер работает с паролем и с именем пользователя. – Много у вас компьютеров?
– В сети более шестидесяти. И вот – представляете? – в день рождения каждого сотрудника его зараженный компьютер ни много ни мало поздравлял пользователя и тут же полностью зависал для оператора на целых два часа. Словно бы предлагал имениннику устроить в это время застолье. Причем, во избежание перезаписи данных, сам предупреждал об этом…
Мы рассмеялись.
– Ничего смешного, – сказал Лихачев. – Дело в том, что мы тоже сначала смеялись. Шутки, как ни странно, у нас тоже умеют понимать. Но мы думали, что компьютер вообще на эти два часа зависает, полностью. Оказалось, что – нет. По какой-то случайности вышло так, что после зависания компьютера, если его не отключить, на его жесткий диск свободно можно было выйти с любого другого компьютера сети. И с любого другого компьютера города. Но – уже без пароля, который знал только оператор. Пароль после зависания приходилось менять. Вирус стирал его из памяти.
– Но это же – промышленный шпионаж? – адекватно должности отреагировал капитан Панкратов. – Почему это до нас не дошло? У вас, в режимном учреждении… Чем вообще занимается ваш начальник первого отдела?
– Мы не стали поднимать шум. Вирус успел сработать только на четырех компьютерах, где не было секретных разработок. Причем в разных отделах. Люди просто смеялись. И за пределы отдела это дело не выходило. Мы хватились вовремя. Нечаянно на планерке зашел разговор, и выяснилось, что случай не единичный. Неделей позже дело приобрело бы совсем другой оборот. Через неделю после обнаружения – день рождения директора, у которого такое на компьютере…
– И тем не менее. Это же не шутки. Чанышев творил такие вещи, а вы оставили это без внимания.
– Мы уволили его. Правда… – наш собеседник смутился. – По собственному желанию. Все-таки действовал он без злого умысла.
– А вот это еще неизвестно, – капитан не согласился. – А зачем тогда он оставил возможность доступа к зависшему компьютеру?
– Вы смеетесь? – Лихачев посмотрел на Панкратова откровенно удивленно. – Чанышев? Вы что, совсем не знаете его? Чтобы он и вдруг сумел это сделать… Над такой разработкой целому отделу долго-долго трудиться надо, да и то нет гарантии, что получится. Это же создается сложнейший комплекс программ. Только случайно можно нащупать нужный поворот. А он совершенно не был способен на оригинальный ход. Он же работал только над примитивами.
– Стоп-стоп-стоп! Какие примитивы? Чанышев все же был талантливый программист? – спросил в свою очередь я. – О нем говорят, что он может сделать любую программу для любого заказчика. Удовлетворит каждый извращенный вкус.
– Перестаньте чепуху говорить. Как программист он совершенно никакой. Даже создание того пресловутого вируса – это для него большой успех. Хотя это вообще-то и не слишком сложно. Спросите любого нашего сотрудника мнение о нем. Вот хакер – это да, в этом он преуспел. Где надо было похулиганить, он всегда первый.
– У нас есть другие данные.
– Не поверю никогда. Я с ним столько провозился, столько раз заставлял его переделать задание и увидеть очевидное…