– Ну что, птенчики, чай будете пить, или горячего шоколаду дать? Он вкусненький, сладенький!
Ося и Петя никогда не пили горячего шоколада. Но ведь надо когда-то и начинать! Они согласились.
Жанна достала из буфета тоненькие фарфоровые чашки с блюдечками и под каждую положила кружевную салфетку. Посреди стола на большом блюде уже красовались пирожные.
– Сейчас всё принесу, садитесь пока, мои дорогие! – Жанна, улыбнувшись, вышла в коридор.
Через несколько минут она вернулась – но это была уже совсем другая Жанна. Бигуди и косынка исчезли, как не было. Рыжие волосы волной спускались ей на плечи. Длинное зелёное платье доставало прямо до пола. В руках Жанна держала поднос с дымящимся кофейником, ковшиком с шоколадом, сахарницей и молочником. Петя от восхищения икнул и открыл рот.
– Ну, кому что положить? – Жанна прямо сочилась улыбкой.
– Корзиночка пятьсот калорий, картошка – четыреста, бисквит – триста, – мрачно проговорила Вася. – Я пас. А кофе мне чёрный и без сахара.
– Всё-то ты испортишь, Васечка! А детям калории только к лицу. И вообще, я вам так скажу: жить надо сладко-сладко!
Тема сладкой жизни Жанну увлекла. Она принялась рассказывать о том, какие важные люди к ней ходят и как она им всем помогает. Вот недавно у неё одна дама была – Жанна не может раскрыть её имени, профессиональная этика, скажем только: особа царских кровей – она всё печалилась, что красота угасает; так вот ей лицо золотыми нитями так подтянули, что теперь она прямо сияет молодостью и красотой. А знаменитому певцу вставили зубы из настоящего жемчуга! Ими только есть нельзя. Но это и ладно, он всё равно всё время на диете. А один известный политик просил сделать что-то с глазами, а то, мол, люди ему не доверяют; так ему зеркальные хрусталики вставили, и теперь каждый, кто ему в глаза смотрит, видит себя и доверяет, как себе самому или даже больше.
Бывают, правда, случаи сложные и практически безнадёжные. Один губернатор хотел на пятый срок пойти, а лет ему с нашим-то образованием и не сосчитать сколько. Ну, и потребовалось полное омоложение. Молодильные яблоки не помогли: лет пять-десять сбросил, а это, почитай, ничто для него. Пришлось применить, страшно сказать, мёртвую воду. Применили, а он – брык! – и в кому. Тут пора живую воду применять, а родственники ни в какую, говорят: в коме он даже симпатичнее.
– Кома – это где? – не выдержал Петя.
– Не где, а что, – ответил ему Ося. – Бессознательное состояние.
Тут Жанна наконец остановилась.
– Что это я всё болтаю и болтаю! Расскажите теперь вы что-нибудь. – Она посмотрела на братьев. – Как к Новому году подготовились? Что на ёлочку повесили?
– С ёлочкой у них как раз проблемы, – вступила в разговор Вася. – И тут, Жанна, кроме тебя, с твоим умом и опытом, никто им помочь не сможет.
– Ну вот, сразу помочь! – расстроилась Жанна. – Ты же знаешь, помогать-то нам не положено.
Эту фразу Ося совсем недавно где-то слышал. Кажется, прямо вчера.
– Игрушки у нас пропали! – смело сказал он. – Украли их с ёлки. И если вы поможете нам их найти, то мы…
– Мы вам с удовольствием подарим одну игрушку! – продолжил Петя, тоже вспомнив вчерашний разговор.
– У-у, как заговорили-то, – усмехнулась Жанна. – Ну что ж, давайте обсудим. Расскажите сначала, кто украл-то? Вы хоть знаете?
– Понимаешь, Жанна, косвенные данные и анализ наведённых снов указывают на самый тяжёлый вариант, – вмешалась Вася.
– Ох, вы мои бедняжки! Да и все мы бедняжки, выходит… Стало быть, карабкаться вам придётся выше. А там уже не мой уровень!
– Ну, твой – не твой, – сказала Вася, – а новейшие разработки в твоей области могут пригодиться. Косметология ведь далеко шагнула.
– Да, вот кстати, – сообразил Ося, – мёртвая и живая вода не помешали бы.
– Ишь ты, – с уважением посмотрела на него Жанна, – соображаешь! Только это ж всё строго по рецепту и за семью замками. Без двенадцати печатей не отопрёшь. Правда, – задумалась она, – дома у меня всё же кое-что есть. Но это облегчённый вариант, в виде спрея. На человека может и не подействовать.
– Ну, лучше-то всё равно ничего не придумаешь, – сказала Вася. – Так что давай им спрей.
– Быстрая какая: давай! – воскликнула Жанна. – Не договорились до конца-то. Условия мои такие: если получится, игрушку я сама выберу.
Петя уже был готов радостно кивнуть, но Ося вспомнил вчерашнее и сказал:
– Лучше вы сейчас скажите, а то у нас некоторые уже обещаны.
– Кто, Жора уже подсуетился? Высвистал себе… – Жанна задумалась. – Ну, хорошо, скажу сейчас. Хочу самую красивую.
Братья задумались.
– Космонавта, что ли? – спросил Ося.
– Нет? Я знаю: Русалочку, – сказал Петя.
– Молодец, мальчик! – улыбнулась Жанна. – Значит, договорились!
Жанна вышла из гостиной и вернулась с двумя маленькими баллончиками разного цвета.
– Учтите, каждого хватит только на один брызг! Зелёный – с живой, а красный – с мёртвой.
Петя засунул баллончик с живой водой в левый карман, а с мёртвой – в правый. Сидеть с баллончиками в карманах стало неудобно. Он привстал, дёрнул за руку Осю и сказал, что тогда, наверно, они уже пойдут домой.
– Идите, сладенькие, идите! – проворковала Жанна. – Постарайтесь, чтоб вас не слопали.
А Вася просто ободряюще улыбнулась.
Дома братья долго спорили, кто из соседок симпатичнее. Петя кричал, что Жанна, потому что она ласковая и красивая. Ося стоял за Васю: она симпатичная и умная. Жанна казалась ему слишком сладкой и себе на уме.
– Я старше и понимаю про женщин лучше, – сказал Петя, – и вообще, перестань спорить. А то стукну!
Ося спорить перестал. Но подумал, что возраст в этом вопросе – не самое главное.
Папа вернулся домой очень уставший и растерянный. Мама сменила его в больнице у бабы Тани, которой становилось всё хуже. Врачи не понимали, что с ней происходит. Она лежала на кровати, смотрела в одну точку и иногда шептала: «Ой, люди, что ж это делается?!». Она вообще любила это выражение.
Завтра утром папа должен был сменить маму. А сегодня он так устал, что даже не стал укладывать детей спать, а, войдя в свою комнату переодеться, заснул, прямо не раздеваясь.
– Плохо дело, – сказал Ося. – Долго мы все так не протянем.
Сон № 6
Они сидели в цирке в пятом ряду. Петя даже не мог вспомнить, когда последний раз они были в цирке. Он смутно помнил, как давным-давно с мамой и папой они сидели на своих местах где-то высоко-высоко, а Оси, кажется, не было не только в цирке, а и вообще. Петя тогда сначала испугался всего этого: скачущих лошадей, акробатов на батуте, маленьких гавкающих собачек, – но потом привык, и ему даже понравилось.
Сейчас они были без родителей, совсем как взрослые. Но всё-таки не совсем, потому что это было во сне, а взрослые вряд ли ходят во сне в цирк. Но главное, что они совсем не боялись. На арене веселились клоуны. Два совершенно одинаковых клоуна, только один с красным носом, а другой с белым. Они бегали по арене, мешали акробатам, пинали собачек и всё время шутили.
А потом, когда на арену спустили клетку и под грохот музыки выпустили двух тигров и льва, они тоже во всём участвовали и всё комментировали.
– Сейчас царь зверей сделает «ап!» – начинал тот, что с красным носом, и лев прыгал через горящий обруч.
– А теперь царь зверей сделает «ам!» – продолжал тот, что с белым носом, и лев съедал брошенный ему в награду кусок мяса.
– Ну и наконец, – начал красноносый.
– Номер – всему венец, – продолжил белоносый.
– Под названием человек в пасти.
– Короче, дикие страсти.
– Ищем мальчика, чтобы лет пять или шесть.
– Больше ему не съесть, – сказал с белым носом и дико захохотал.
В первом ряду вскочил маленький рыжий мальчик и крикнул: «Я хочу!»
Клоуны подхватили его на руки и понесли в клетку. Дрессировщик щёлкнул бичом, и лев открыл огромную пасть. Клоуны осторожно посадили мальчика на большой львиный язык. Зал замер на пять секунд. Раздалась барабанная дробь, дрессировщик сказал «Ап!», и клоуны потянулись к мальчику, чтобы вынуть его из пасти. В этот момент кто-то нажал кнопку на фотоаппарате, и яркая вспышка озарила арену. Зажмурился дрессировщик, зажмурились клоуны, зажмурился лев. И непроизвольно – поверьте, совершенно непроизвольно! – захлопнул пасть.
Клоуны бросились вперёд и схватились за челюсти льва.
– Вверх, – закричал один.
– Вниз, – завопил другой.
– Майна!
– Вира!
Пасть раскрылась, и из неё выпал маленький седой мальчик и заплакал. Дрессировщик щёлкнул бичом и сказал «Ап!», как будто так и надо было. Зал затих, а потом всё-таки зааплодировал. Клоуны переглянулись.
– Может быть, сейчас не время, – заметил один.
– А когда время? – философски возразил другой.
– Но тот, кто побывал внутри льва…
– Уже никогда не будет прежним.
– И нам теперь нужны новые мальчики.
– Ну, очень смелые, ну, очень решительные.
– Приходите к нам.
– Хоть в цирк, хоть домой.
13. Кто в цирке не смеётся
Утром папа пожарил на всех яичницу, сказал сыновьям «Держитесь!» и поехал сменять маму в больнице. Ося с Петей долго ждали маму, которая приехала ещё более уставшая, чем папа.
– Сегодня с вами побуду, – сказала мама. – Только полежу немного.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Открывайте, полиция!
Мама, ничего не понимая и волнуясь за папу, открыла дверь. Перед ней стояли два полицейских с добрыми, но мрачными лицами. Один из них был сержант и главный.
– Гражданка Добролюбова? – спросил сержант.
– По заявлению гражданки Никаноровой Тамары Павловны о сокрытии ценностей, стоящих на учёте в Музее народных промыслов, должны произвести у вас обыск. Вот ордер.
– Тамара Пална? – задохнулась мама. – Как же, что же? Ну, проходите.
Тамара Павловна была маминой начальницей, директором музея.
– Понятые, пройдите, – скомандовал сержант, и в квартиру, громко топая и глядя в пол, вошли Сан Саныч и Нинель Филипповна.
– Ну что, сами ценности сдадите, или будем искать? – спросил сержант.
– Сдам, конечно, – сказала мама, ещё не оправившись от неожиданности.
Она достала из шкафа сумку и отдала полицейским, а они стали сверять содержимое по описи.
– Так, – подвёл итог сержант, – не хватает пунктов пять и шесть, девять и тринадцать. Лучина негасимая, светец под лучину, лёд вечный и, это, шарик сонный, в скобках – сны навевающий, – несколько неуверенно прочёл он.
Мама принесла всё остальное, понятые расписались, как смогли. Сержант объявил, что маму задерживает, а вещи конфискует.
Петина правая рука сама поползла в карман, но Ося шепнул: «Не надо, на человека не подействует, а их двое».
– А с этими что? – спросил второй полицейский и показал на детей.
– Мда, – задумался сержант. – Давай забирать мелких.
– Чой-то забирать? – влез в разговор Сан Саныч. – Присмотрим за дитями, пока отец не вернётся.
– Присмотрим, присмотрим, – заговорила Нинель Филипповна, надвигаясь на полицейских и чуть ли не выпихивая их из квартиры. – Идите, служивые, подобру, идите, касатики, поздорову.
Полицейские оторопели и потихоньку начали отступать к двери. От двери раздалось шипение, и Петя увидел кошку Дашу, изогнувшуюся и готовую к прыжку.
– Ну, если соседи присмотрят, пока отец… Тогда отставить, – пробормотал сержант и с облегчением выскочил из квартиры, уводя за собой маму.
– Проводим! – одновременно вскрикнули Сан Саныч и Нинель Филипповна и вслед за полицейскими вышли на лестничную площадку. Последней шла расслабившаяся, но всё ещё внимательная кошка Даша.
– Мама, – всхлипнул Ося, но Петя тронул его за плечо:
– Надо спешить, брат, а то нашей семье и вправду придёт конец.
Петя взял Осю за руку, и они решительно отправились на пятый этаж.
Дверь девятой квартиры была приоткрыта. Но Ося всё равно постучал, прежде чем войти. Из глубины квартиры послышался громкий голос:
– Кто там?
– В гости к нам? – вторил ему второй, чуть пониже.
– Вам мальчики нужны? – нерешительно спросил Петя.
– Мальчики? – на пороге возникли два улыбающихся крепких мужика, один повыше, а другой потолще. Но носы у них были абсолютно одинаковые: курносые, с веснушками и рыжими волосами, торчащими из ноздрей. – С-пальчики?
– Пацаны? – переспросил первый.
– Да, нужны, – произнёс второй.
– Только настоящие!
– Живые, не болящие!
Петя и Ося только и вертели головой, поворачиваясь то к одному, то к другому. Похоже, клоуны продолжали шутить и дома. Братьям же было не до смеха. Хозяева заметили, что гости их шуткам не смеются, и решили их подбодрить:
– Смеяться можно!
– Но осторожно!
– У нас маму сегодня полицейские забрали, – неожиданно для себя всхлипнув, признался Ося.
Мужики переглянулись.
– Да, кто много пережил… – произнёс один.
– …Тот в цирке не смеётся! – закончил второй.
– Ладно, проверим…
– …какие вы смелые.
– Проходите.
– Не стесняйтесь.
Мужики перестали говорить в рифму, так что стало немного полегче.
В коридоре и в комнате на стенах висели плакаты с тиграми, слонами, лошадьми. На полу, столах и буфете стояли чучела диких и не очень диких зверей. Рядом с чучелом страшного кабана пристроилось чучелко маленькой собачки, а на буфете чучело орла возвышалось над чучелом попугая. Было непонятно, как в квартире можно двигаться, ничего не задевая. Петя и Ося, вытянув руки по швам, осторожно шли за хозяевами.
Вдруг животные на плакатах и чучела стали оживать и шевелиться. Тигр с плаката раскрыл пасть и зарычал. Маленькая собачка подбежала к Осе и залаяла. Попугай пролетел перед Петей с криком «Дурррак». Братья с удивлением, но без боязни наблюдали за всем этим. А за ними с интересом наблюдали хозяева квартиры.
– Ни капли испуга!
– Абсолютное бесстрашие!
– А вы откуда…
– Такие взялись?
– Ваши соседи, – сказал Петя.
– Из третьей квартиры, – добавил Ося.
Братья неожиданно для себя заговорили друг за другом. Видно, это оказалось заразным.
– Пахом, – протянул им руку один.
– Пархом! – протянул руку второй.
– Петя! – Петя пожал руку Пахому.
– Ося! – Осе достался Пархом.
– А как вы это делаете? – спросил Петя, мотнув головой в сторону на время замерших зверей.
– Да ты и сам сможешь…
– Если попробуешь.
Пахом и Пархом посмотрели на братьев, как будто чего-то ожидая.
– Просто представь себе, что он живой…
– И двигается.
Петя внимательно посмотрел на плакат со слоном. Слон пошевелил ушами и затрубил. И вот тут братья по-настоящему испугались.
– Как это? Я никогда… Мы же обычные д-д-дети! – Петя даже начал немного заикаться.
– Обычные дети, говоришь? В нашем доме обычные не живут!
Пахом и Пархом переглянулись и снова посмотрели на братьев.
– Из третьей квартиры? Внуки Марьи Моревны?
– Той, которая самого Кощея вот так держала?!
Пахом и Пархом вытянули вперёд руки со сжатыми кулаками.
Петя и Ося так удивились, что даже сказать ничего не смогли.
– Ладно, время обеденное, – сказал Пахом.
– Пошли щец навернём, – Пархом махнул рукой в сторону кухни.
На кухонный стол были выставлены: кастрюля дымящихся щей, крынка со сметаной, каравай хлеба, масло в горшочке и большая тарелка с укропом.
– Вегетарианцы мы, – бормотнул Пахом.
– С рождения, – подхватил Пархом.
– Животных любим.
– И они нас.
Дальше они принялись подробно рассказывать о себе, одновременно отправляя в рот большие ложки щей и закусывая хлебом.
Родились они в семье цирковых артистов. У родителей уже было два сына: Фёдор и Василий. Старший был умный, он стал директором цирка. Второй был храбрый, он стал дрессировщиком. А отец мечтал о третьем сыне, простом и добром, и чтоб поговорить с ним можно было. Хотел его Иваном назвать. А родились близнецы. Мать назвала их Пахом и Пархом. С детства они и сами всё время смеялись, и других смешили. И стало ясно, что в цирке им дорога одна: в клоуны. Все любили их больше, чем старших братьев, но ни денег, ни положения они себе так и не заработали.
Потом Пахом и Пархом стали расспрашивать Петю и Осю. Те им всё и рассказали: и про украденные игрушки, и про посыпавшиеся на них беды, и про то, что они твёрдо намерены игрушки отыскать. Пахом и Пархом задумались и сказали, что это им придётся на самый верх лезть, но сначала надо будет заглянуть к соседу Дмитрию Константиновичу, который незаконно захватил чердак. А сам при этом человек серьёзный, большой начальник какой-то.
– У нас в доме есть чердак? – удивился Ося.
– Что, на нём кто-то живёт? – спросил Петя.
Выяснилось, что Дмитрий Константинович захватил чердак для своего отца. О нём Пахом и Пархом говорили с большой неохотой. Попасть на чердак можно было только из квартиры Дмитрия Константиновича.
– В общем, дело ваше непростое, – сказал Пахом.
– Но правое, – закончил Пархом. – А мы вас в дорогу снарядим чуток.
– Вот вам плакат с волком, – Пахом снял со стены плакат и внимательно посмотрел на него. Волк зарычал.
– А вот ещё с соколом, – Пархом снял со стены другой. Сокол взмахнул крыльями.
Свёрнутые в трубочку плакаты они отдали Пете.
– И самое главное: щука!
– Мудрая, дрессированная.
– И заметьте: копчёная.
– Копчение холодное – на умственной деятельности не сказывается, ни воды, ни огня не боится.