– Ничего особенного, – ответил Рад, – все как обычно, птицы спокойны.
– Их здесь мало.
– Но они есть. Вернее, сейчас нет, значит, нет и причин для беспокойства. Пойдем до конца прохода?
– Да, – кивнул Фарис, – посмотрим, что в нем, а главное, за ним.
– Мы так до места привала и к ночи не выйдем. Не пойму, чего так беспокоится Набол? Плохой сон видел, что ли?
– Вперед, Рад, пустые разговоры сейчас не к месту, на стоянке наговоримся вдоволь.
– Ну да, если сразу же в охранение не поставят.
– В охранении стоянки нам всем быть.
Фарис двинул коня в проход.
Сняв автомат с предохранителя, затворная рама уже передернута, патрон в патроннике, Рад последовал за товарищем.
Осмотр прохода ничего не дал. Единственная угроза каравану – естественная терраса, но раз провисела и после небольшого землетрясения, то, даст Аллах, провисит и еще.
Они выехали на расширяющийся участок ущелья. У подножия склонов густые кусты, справа больше.
Рад начал внимательно смотреть в ту сторону, где как раз засели боевики группы Бадри, которые держали дозорных на прицеле. Ничего не заметив, Рад повернулся к товарищу:
– Справа все спокойно. Проехать до кустов?
– Не надо. Слева тоже ничего подозрительного, и прямо все чисто.
Он вызвал на связь старшего охраны каравана:
– Хагир? Фарис!
– Да, Фарис?!
– Прошли коридор, вышли на плато, все чисто. Терраса вызывает беспокойство, может обрушиться, а так все в порядке.
– Я осмотрел террасу, она еще провисит долго, гораздо дольше, чем проживем мы.
– Нам ждать вас на выходе?
– Нет, пройдите до середины коридора, там встаньте. Подойдет караван, двинетесь вперед передовым дозором.
– Понял, Хагир, выполняем.
Фарис и Рад въехали обратно в проход. Рад остановил коня, не доезжая до края террасы, тем самым став идеальной мишенью для пулеметчика боевиков Малика и сделав таковым Фариса, тоже вставшего рядом.
Бадри тут же вышел на связь с главарем банды:
– Хамид?
– Я!
– Дозорные вернулись в проход. Я лично прошел следом, сейчас вижу, что они встали до террасы. У Малика появилась прекрасная возможность сбить этих хатуитов безо всяких проблем.
– Караван?
– Втягивается в проход.
– Отлично.
Хакади повернулся к пулеметчику:
– Малик, две цели слева внизу от края террасы. Начинай с них.
– Понял.
Бандит переместился на край террасы, осторожно посмотрел вниз через выемку в плите – двое всадников прямо в секторе прямого обстрела.
«Идиоты, – подумал пулеметчик, – встали бы под террасу, глядишь, прожили бы подольше, впрочем, недолго». Он пододвинул пулемет, убрал «сошки» и повернулся к Хакади. Тот в это время говорил с Гуани:
– Ты где, Валид?
– Мы с Зиядом спустились в ущелье, начали сближение с караваном.
– Готовы к действию?
– Готовы.
– Вам уточнение задачи ускориться, чтобы через минуту выйти на рубеж атаки каравана с тыла, не забывая при этом о пресечении попыток прорыва хатуитов назад. В этом случае стрелять по лошадям и пленить прорывающихся.
– Понял, ускоряемся.
Главарь переключился на Бадри:
– Готов, Будур?
– Да, все мои люди у утеса!
– Жди команды.
– Жду!
Хакади повернулся к Наги. Тот взглядом показал на гранатометы, но главарь отрицательно покачал головой, и Наги взял в руки подготовленный к бою автомат.
Хакади сделал то же самое и запросил Бадри:
– Будур, что видишь?
– Караван в проходе. Из-за ограниченного пространства двое охранников вышли вперед, двое, напротив, отошли назад.
– Понял. Отбой пока!
Он повернулся к Малику и тихо прошептал, но так, что тот слышал:
– Сначала двоих, ближних к выходу, затем двоих в голове каравана, отсечка оружия в повозке, я поддерживаю!
Затем обратился к Наги:
– Двое охранников в тылу каравана. Они твои, Наги. Стрелять на поражение короткими очередями.
– Понял.
Боевик проверил, стоит ли планка автомата на автоматическом режиме, убедился, что стоит, и прижал приклад к щеке.
Хакади взглянул на небо. Там ни облачка, лишь парящий высоко орел. Потом переключил на станции режим связи одновременно со всеми бойцами группы штурма:
– Внимание всем! Атака! – И сам, отвернув микрофон, схватил автомат.
В это время ударил пулемет, внизу раздались крики. Малик быстро переместился ближе к главарю и уничтожил двух дозорных, оказавшихся отдельно от каравана. А вот Хакади, опытный воин, впопыхах промахнулся. Его пули попали в лошадей.
Всадники хату успели спрыгнуть, чтобы не быть прижатыми к земле убитыми животными.
Хакади дал еще одну очередь, и на этот раз попал. Рияз уткнулся пробитой головой в камень. Набол же, использовав убитого коня как прикрытие, ударил из автомата по террасе. Но достать стрелков наверху он не мог, лишь заставил укрыться на мгновение. И этого мгновения хватило, чтобы перебежать под террасу, выходя из сектора верхнего огня. Боковым зрением он увидел группу боевиков, показавшихся с запада, оттуда, где проводили разведку Фарис и Рад, чьи души уже взлетели в небо.
– Шайтан, – процедил он, – недосмотрели! – И дал очередь по этой четверке.
Один из боевиков, вскрикнув, упал, остальные перенесли огонь на него. Пули вздыбили камни из небольшого валуна, за которым укрылся Набол. Вверху прозвучала очередь пулемета, споткнувшийся Наим, не успев выстрелить, рухнул под скалу. Очереди пулемета и автомата убили мула с повозкой, на которой находились трое погонщиков, и отсекли переднюю часть арбы. Ударили автоматы и с востока. Оттуда донеслись вскрики, мужской и женский. Набол быстро развернулся и увидел двух боевиков, подходивших к каравану с тыла, и дал очередь. Один упал, взмахнув руками, и затих, второй тоже упал, но тут же открыл огонь по Наболу. Старший охраны каравана имел прикрытие в виде хлипкого, но все же довольно прочного валуна с запада, находился в «мертвой зоне» для неизвестных стрелков на террасе, но был открыт для боевика на востоке. И тот своего преимущества не упустил. Очередь, и Набол почувствовал резкую боль в груди, в глазах вспыхнули мириады звезд, и он провалился в черную пропасть вечности.
Амал, находившийся в тылу, перекатился к южной стороне прохода. Он видел вспышку выстрела вражеского автомата, срезавшего Хагира Набола, и дал очередь в ту сторону. Боевик отпрыгнул, и Амал достал его в прыжке. Одна из пуль пробила насквозь шею. Гуани так и не понял, что умер.
Тут же вокруг Амала выросли фонтаны камней и земли, по нему били с террасы.
– Прикрой! – крикнул он Хади.
Но тот, закрывая собой жену и девушку, не мог стрелять. Амал развернулся к западу, дав очередь по террасе, и в это время на него навалился здоровяк Габир. На стороне боевика был фактор неожиданности, он напал из-за повозки в то время, когда его подельник Бадри налетел на погонщиков. Резкий удар прикладом в голову лишил сознания последнего оставшегося в живых охранника каравана.
Сулейман бросился к повозке, где недавно сидели отдыхавшие погонщики. Они не смогли взять оружие – все передняя часть арбы была прострелена из пулемета – и встали у скалы, готовые вступить в рукопашную схватку. Сулейман, видя, что погонщики и без оружия прибьют его, перевел ствол автомата на арбу, где под телом Хади лежали женщины.
– Шаг вперед, и я расстреляю их, а затем и вас!
Погонщики остановились, прижавшись вновь к стене и застыв от бессилия. С терассы спустился Наги. Малик же, помня приказ, пулеметной очередью выбил оружие из рук Карама и Мусада. Пленных погонщиков тут же связали и бросили к южному склону.
Хади, прикрывавшего жену и девушку, ударили прикладом и откинули к пленным, женщин оставили на месте под присмотром Наги. Туда же подтащили бесчувственного Амала. Когда его взяли, Басма закрыла лицо руками и заплакала. Она была уверена, что напавшие вдруг бандиты в странном черном одеянии расстреляют всех мужчин и больную Айшу. Зачем им пленные, если они наверняка хотели ограбить караван? А вот ее, молодую, красивую, еще не познавшую близость с мужчиной, так хотевшую выйти замуж за Амала, заберут с собой. И будут издеваться. Лучше смерть, чем унижение. Но что могла сделать молодая девушка под прицелом автомата боевика, похотливо уставившегося на нее?
Вниз спустились Хакади и Малик.
– Семерых взяли, Сулейман постарался. Еще в повозке две женщины, – указывая на пленных, сказал Бадри.
– Женщины – это хорошо, – проговорил главарь банды. – Но скажи мне, Будур, как в такой простой ситуации мы умудрились потерять трех своих воинов? Действуя из заранее подготовленной засады?
– Я отвечу тебе, Хамид. Если задача была бы поставлена уничтожить караван, то все обошлось бы без потерь. Если стояла задача захватить груз, то тоже все обошлось бы без потерь. Но мы должны были взять пленных. А это не просто прямой штурм, это выборочные действия, того можешь убить, этого не трогать. Считаю, потери были неизбежны, и они оправданны. Главная задача выполнена.
Хакади изобразил подобие улыбки, что смотрелось на его физиономии кривой гримасой:
– Ты прав, друг. Потери наши оправданны. Женщин держать отдельно, охранника отделить от погонщиков, с ним буду говорить сам, проверить, мертвы ли остальные хатуиты, если ранены – добить. И выбросить из вьюков весь груз. Обыскать всех хатуитов – и живых, и мертвых, и охрану, и погонщиков, особенно старшего, включая женщин. Сейчас не до приличий, и женщины с этой минуты – наши рабыни, так что обращение с ними должно быть соответствующим. Но не трогать. Все ценное и оружие забрать, я посмотрю, мулов пристрелить, ненужный хлам поджечь. На все не более получаса. Как понял, Будур?
– Понял, Хамид. Наших надо взять.
– Конечно, не оставлять же здесь на прокорм шакалам, пленные и понесут тела воинов. Выполняй.
– Да, командир.
Хакади подозвал Сулеймана, который спустил с террасы спутниковую станцию:
– Где аппаратура?
– За утесом!
– Принеси!
Сулейман принес радиостанцию. Хакади ушел с ней за границу каравана, где раздавались выстрелы. Боевики не стали разбирать, кто убит, кто ранен, стреляли всем лежащим в головы. Добили мулов, лошадей не тронули. Затем приступили к обыску.
Хакади установил спутниковую станцию на небольшую возвышенность у склона, набрал номер. Главарь афганского отделения ИГИЛ отозвался тотчас:
– Фарди, слушаю!
– Хакади!
– Что у тебя, Хамид?
– Все хорошо. Караван хатуитов уничтожен, захвачены шесть погонщиков, один охранник, две женщины, одна – жена погонщика, больная, чем, не знаю, но не заразная, вторая – молоденькая девушка, красавица, смотрела за больной.
– Группа?
– К сожалению, не обошлось без потерь.
– Кто?
– Валид Гуани, Зияд и Ихаб.
– Гуани? Командир первой боевой группы отряда Дарви?
– Да.
– Но как? Почему он?
– Я же сказал, погибли трое, не только Гуани.
– Да, извини. Нервы. Значит, эти проклятые хатуиты даже в безвыходном положении сумели дать бой?
– Не напрасно их считают воинами. Дрались на смерть, – невесело усмехнулся Хакади.
– Как же тогда ты взял погонщиков?
– Объясню при встрече.
– Когда ждать?
– Прикажи прислать к нам микроавтобус или грузовик. И пусть нас ждет врач. Женщину надо посмотреть.
– Хорошо. Свяжусь с Кардаем, вышлет немедленно, что у него есть. А вот с врачом в Дарви проблема. Но она решаема, я отдам команду Саманди, он пришлет в Дарви свою бригаду медиков. Заодно и конвой для препровождения рабов на объект.
– Сомневаюсь, Фарди, что хатуиты будут работать. Ты бы видел, сколько ненависти в их глазах, сколько решимости. Стечение обстоятельств позволило нам пленить их, но рабов из них не сделать.
– Это уже не твоя проблема. С хатуитами работать Саманди и Данвиру.
– Особенно Данвиру. Из него работник еще тот.
– Я знаю, что у тебя есть претензии к нему, но пока он нужен. И сделает все, что требуется.
– Или угробит оставшееся.
– Я лично с ним поговорю.
– Ты только не говори Саманди, чтобы он прислал его с конвоем и медиками.
– Хорошо. Что сейчас делает группа?
– Проводит обыск. Добивает раненых, если обнаружит таковых. После разговора с тобой начнем подъем на плато. Барахло хатуитов сожжем, их трупы оставим, свои заберем. Оружие возьмем, боеприпасы, ну и, естественно, рабов.
– Так, что по охраннику?
– Займусь им сам.
– Смотри, чтобы все выглядело правдоподобно. И отправь его домой, как поднимешь пленных на плато. Он должен думать, что ты расстреляешь их, поэтому, как отойдет на приличное расстояние, устрой шум из пулемета.
– Я понял тебя.
– Прибудешь в Дарви, утром в Альдаг.
– Утром надо выставить посты охранения со стороны гор. То же самое сделать и в Дарви. Ардан наверняка пройдет с отрядом по ущелью, выйдет к месту нападения, попытается отыскать следы. Он их найдет и дальше не пойдет. Пока не пойдет. Впрочем, варианты возможного развития событий рассмотрим при встрече!
– Да, Хамид. Удачи тебе!
Хакади закрыл кейс, поднялся. К нему подбежал Бадри, по его лицу было видно, что он чем-то сильно взволнован.
– Что случилось, Будур?
– Уф! – выдохнул заместитель Хакади. – Запыхался.
– Ты, и запыхался?
– Потому что нес вот это. – Бадри расстегнул куртку и показал спрятанный под ней кожаный мешок.
– Не понял? – удивленно посмотрел на него Хакади. – Что это?
– Не поверишь, Хамид, золото. Самородки разной величины, от гороха до яйца куропатки.
– Золото?! – воскликнул Хакади. – Где нашел?
– Я обыскивал старшего охраны хатуитов. У него и нашел, держал, видно, у седла, но когда завязался бой, под рубаху запрятал. Тяжелый мешочек, Хамид. – Глаза Бадри блестели. Он хотел вытащить его, но Хакади остановил:
– Не надо! Не надо, брат, показывать этот мешок. Думаю, про золото не знают и погонщики. Так вот откуда у Хату деньги на закупку оружия, боеприпасов и всего прочего, на что денег от продажи сукна и шерсти не хватит, даже если продать все, вместе с теми, кто делает товар. Золото. Оно в цене.
– Надо узнать, в курсе этого мешка охранники или погонщики.
– Зачем?
– Тут, Хамид, килограммов пять, если не больше, – засмеялся Бадри.
– Ну и что?
– Золото стоит дорого. Тысяч за сто долларов продать можно легко, я даже знаю, кому. Можно и дороже, если…
– Ты в своем уме, Будур? – прервал его Хакади. – Знаешь, как это называется? И что за хищение из общей казны положено?
– Но, Хамид, никто же не узнает.
– И вправду говорят, золото сводит с ума. А что я должен сделать с сумасшедшим, предложившим украсть то, что принадлежит всей организации?
– Хамид?!
– Молчать! Я должен пристрелить тебя. И пристрелю, невзирая на дружбу и все твои прежние заслуги.
– Я ничего не предлагал. Просто снял мешок с золотом с трупа старшего охраны, – поникнув, прошептал Бадри.
– Хорошо. Я ничего не слышал, кроме того, что ты доложил о золоте. Тем более, Будур, скрыть захват золота не удастся. Это я тебе как другу. Слух о нем дойдет и до Альдага. Так что забудь о нем. Тебя ждет хорошая награда за успешную операцию.
– Да, Хамид, я все понял. Действительно, разум помутился.
– Держи золото при себе. И никому не показывай.
– Ты думаешь?..
– Я не уверен, Будур, что золото не замутит рассудок твоим подчиненным и они не попытаются завладеть им. А что это значит? Это значит – бунт! Нас с тобой кончат, потом перестреляют друг друга, не сумев поделить добычу, а хатуиты заберут все и уйдут к себе в горы.
– Это уже слишком, Хамид!
– Но ты же хотел забрать золото?
– Хоп, пусть будет по-твоему.
– Конечно. Потому что это приказ. А сейчас займись подъемом пленных на плато и уничтожением остатков каравана. Я пойду, узнаю, что с женщиной, решу вопрос с пленным охранником. Женщин поднимем в последнюю очередь, поаккуратней с больной. К ее подъему привлечь мужа, но смотри за ним.
– Понял.
– Давай, Будур!
Хакади подошел к повозке с женщинами. Девушка, сидевшая рядом с больной, закрыла платком лицо.
– Не поздно ли ты вспомнила о наших обычаях, красавица? Или у вас в племени их не чтут?
– Чтут, – тихо произнесла она.
Главарь банды видел, как дрожит ее тело, несмотря на то что прохлада еще не наступила.
– Боишься?
– Да, – ответила Басма и вдруг спросила: – А что вы сделаете с воином, которого пленили?
– Мы многих пленили, половину каравана.
– Я имею в виду мужчину, которого отвели в сторону.
– Он кто тебе?
– Никто. – Щеки девушки зарделись.
– Жених, что ли? – усмехнулся Хакади.
– Вы не ответили.
– А я и не обязан отвечать. Но тебе скажу, мы отпустим его.
– Отпустите? – Глаза девушки раскрылись от изумления, впрочем, сильно разбавленного недоверием.
– Да. Как тебя зовут?
– Басма.
– Так вот, Басма, его мы отпустим, а вот тебя возьмем с собой.
– Я это уже поняла. Меня ждет рабство?
– Посмотрим, все будет зависеть от того, как поведут себя мужчины вашего племени. Но хватит о постороннем. Узнаешь, что будет с тобой. Ты мне скажи, что с этой женщиной?
– Она больна, – ответила Басма.
– Это я и без тебя вижу. Чем больна?
– Никто не знает. У Айши приступы сильной боли внизу живота.
– Значит, боли? Разберемся.
– Где муж этой больной стервы? – крикнул Хакади в сторону погонщиков, которых люди Бадри связывали между собой, держа в стороне пулеметчика, готового открыть огонь.
– Я муж, – выкрикнул Хади.
– Будур! Ко мне этого шакала. Руки развязать, держать на прицеле!
– Да, командир.
Погонщика подвели к повозке. Он бросился было к жене, но его удержал Сулейман:
– Стоять, пес!
Хакади подошел к Хади вплотную, держа перед собой пистолет.
– Кто такой?
– Погонщик мула, Хади.
– Это твоя ослица подыхает?
– Она не ослица, она больная женщина. Нам нужен врач.
– Вы хотели отвезти больную в Кандагар?
– Да.
– И к кому?