– Ух ты! – обрадовалась Наталка.
– Что? – не поняла я.
– Ты что! Это же мотоцикл! – Наталка выпучила глаза – как я могла не понять, какое чудо стоит перед нами.
Там были и уже знакомые мне ребята – Тимур, Костик, Дамик и Мишка.
У меня сердце ушло в пятки, когда я увидела Мишку.
– Чей это? – деловито спросила Наталка.
– Мой дядя приехал, – гордо сообщил Дамик.
– А можно прокатиться? – спросила Наталка.
– Конечно, нет! – заявил Дамик.
– А ключи здесь, – показала Наталка.
– Ну и что? Он велел мне охранять мотоцикл! Если хочешь, можешь посидеть и подержаться за руль, – великодушно разрешил Дамик.
– Очень надо! – возмутилась Наталка. – Да ладно тебе, Дамик, давай прокатимся. До конца улицы и обратно! Спорим, что ты не умеешь на мотоцикле!
– Я умею! Меня дядя сто раз учил! – закричал Дамик.
– Тогда давай поспорим, что Наталка не проедет, – предложил Костик.
– А чего спорить, и так понятно, что не проедет. Она же девчонка! Она небось на мотоцикле ни разу не ездила. – Дамик по-хозяйски погладил кожаное сиденье.
– Это я не проеду? – закричала Наталка. – Это ты меня девчонкой назвал? Да я лучше тебя на мотоцикле могу! Да я тебя на велике сто раз обгоняла! Забыл? Это ты девчонка!
– Тогда я ставлю свой перочинный ножик, – сказал спокойно Костик, – на то, что Наталка проедет до конца улицы.
– А я ставлю фонарик, – объявил Мишка, – тоже на Наталку.
– Я, я поставлю веревку, мои бесшумные кеды и рубль! – воскликнул Тимур.
– Не буду я спорить, – заявил Дамик. – По прямой дороге любой дурак проедет. Поверни ключ и руль держи.
– Тогда давай на скорость – кто быстрее, – предложил Мишка. – Сначала ты проедешь, а потом Наталка. А? Слабо?
– Ничего не слабо! – Дамик уселся за руль, повернул ключ зажигания, нажал на скорость, но заглох. Сделал еще одну попытку – мотоцикл дернулся и остановился. Было видно, как у Дамика дрожат руки.
– Что, перетрусил? – хихикнул Костик.
– Ничего не перетрусил. Она девчонка, пусть первая едет. Я ей уступаю. И фору даю! – Дамик слез с мотоцикла.
– Не нужна мне твоя фора. Костик, засекай! Слабак ты, Дамик! И врун – ни разу на мотоцикле не ездил! А я ездила! Даже завести не можешь! – Наталка ловко вскочила на сиденье и повернула ключ. Так же уверенно она вырулила на дорогу, как будто делала это сто раз.
– Не надо, – успела крикнуть я, но Наталка нажала на газ и сорвалась с места так, что мотоцикл аж подпрыгнул. Она доехала до конца улицы, лихо развернулась и поехала назад, увеличивая скорость. Я видела, как Мишка изменился в лице. Видела, как на дорогу выскочила кошка и Наталка резко повернула руль влево. Она врезалась в гору щебенки. Мотоцикл перевернулся, и моя подружка вылетела из седла и оказалась внизу, где-то под люлькой. Все это произошло в одну секунду, а мне показалось, что я смотрю кино в замедленной съемке. Я увидела даже кошку, которая злобно мяукнула и скрылась в кустах. Мальчишки кинулись врассыпную. Я побежала к куче. Слезы текли по щекам, но я их не замечала. И, уже подбежав к щебенке, услышала рядом с собой голос Мишки:
– Надо ее отрыть. Скорее!
Мы начали отрывать Наталку, руками отбрасывая щебенку. Из ворот дома Дамика выскочили мужчины и бросились к нам.
– Кто там? – спросил один из мужчин.
– Наталка, – ответила я.
– Какая Наталка? Девочка? – мужчина даже опешил от неожиданности. – Не Дамик? Где Дамик?
– Удрал, – сообщил Мишка, продолжая сгребать ладонями щебенку.
– Наталка, дочка дяди Давида и тети Сони, – объяснила я, поскольку уже привыкла к тому, что нужно не просто называть имя, но еще и говорить, кто твой отец и мать.
– А ты кто? – уточнил мужчина.
– Карина, ее сестра, – ответила я.
– Быстрее! – скомандовал мужчина.
Мужчины подняли мотоцикл и вытащили Наталку. Она была вся в крови, в царапинах, но вроде бы цела. Даже ходить могла самостоятельно.
– Я выиграла, – шепнула она Мишке. Тот кивнул и улыбнулся.
Дома тетя Соня ходила туда-сюда по комнате, пока тетя Тамара мазала Наталку зеленкой.
– Я не знаю, что я с тобой сделаю! – то и дело восклицала тетя Соня.
– Салфетку связать? – спрашивала Наталка.
– Вот еще! За тебя Каринка свяжет! – хмыкала тетя Соня, придумывая наказание пострашнее.
– Косу мне отрежешь? – с надеждой спрашивала Наталка.
– Еще чего! Посмотри на себя! Бог знает на кого похожа! Если я тебе косу отстригу, вообще превратишься в чудище. Вот что ты сделаешь! Нет, вы обе! – воскликнула тетя Соня. – Будете сыр перекладывать!
– Мам, Каринка вообще не виновата! – защитила меня моя подружка. – Мальчишки разбежались, а она меня отрывать стала! За что ты ее наказываешь?
– За то, что тебя не остановила! – твердо сказала тетя Соня.
На следующий день мы с Наталкой перекладывали сыр из большой бочки на тарелки и сливали молочную сыворотку. Нужно было аккуратно достать сыр, чтобы круг не сломался, сложить марлю, процедить сыворотку в кастрюлю, натаскать воды для новой сыворотки. Когда мы управились с сырной бочкой, тетя Тамара поставила нас во дворе перед большим чаном, в котором что-то булькало. Под ее приглядом мы перемешивали отвар из ромашки, сливали его в банки, снова таскали воду, наливали, бросали цветки, которые перед этим на простыне отрывали от стеблей. У меня уже болело все – и спина от долгого сидения на земле и перебирания цветков, и ноги – от долгого стояния перед кипящим чаном, и голова – от жары, духоты и запаха. Болели руки – нам с Наталкой было разрешено таскать только по полведра, поэтому приходилось бегать в два раза чаще. Наталка один раз принесла полное ведро, но получила половником по лбу от тети Тамары. Она считала, что таскать тяжести девочкам нельзя.
– А так нас мучить можно?! – возмутилась моя подружка.
– Так мучить можно, – улыбнулась тетя Тамара. – До кипения не доводить! Томить. Понятно? Если испортите мне отвар, я вас крапивой отхлестаю!
Ну а дальше был совсем кошмар. Особенно для Наталки, которая брыкалась из последних сил. У меня уже не было сил сопротивляться, я покорно выполняла то, что требовала тетя Тамара. А испугаться стоило – я не знала, что нас ждет, какую кару для нас придумала тетя Соня, но по поведению Наталки почувствовала, что самое страшное наказание еще впереди. И все, что мы сделали, было лишь прелюдией.
Тетя Соня усадила нас перед тазами. И легким хлопком каждой по затылку окунула в воду. Мы должны были тщательно промыть головы сначала в простой воде, потом полить друг дружку из ковшика, чтобы смыть пену.
– Ты чего? – шепнула я Наталке, которая вся изнылась и искала пути к отступлению.
– Узнаешь, что дальше будет, – прошептала она мне в ответ и закатила глаза, как будто умирает.
Мы сидели на земле, перед нами стояли табуретки. Тетя Соня вместе с тетей Тамарой поставили два таза с молочной сывороткой и заставили нас опустить туда головы.
– Мам, можно я спиной лягу? – вертелась Наталка.
– Ты не в парикмахерской! – рявкнула тетя Соня, опуская голову дочери поглубже в таз. Нужно было лежать почти лицом в сыворотке, чтобы тетя Тамара не долбанула по затылку половником. А она стояла над нами и следила за тем, чтобы наши головы были полностью погружены в жидкость.
– Ничего, потерпите, кожа лучше будет, и кишечник заработает, – хихикала тетя Тамара, глядя, как мы плюемся кислой сывороткой.
– Долго так? – кричала Наталка.
– Долго! Будешь возмущаться, еще дольше будете лежать, – сурово отвечала тетя Соня.
После этого мы под присмотром тети Тамары смывали молочную сыворотку – поливались из ковша, бегали за чистой водой, снова поливали друг друга.
– Ну что, все? – с надеждой спросила Наталка, когда наши волосы уже скрипели от чистоты.
– Нет, не все! – заявила тетя Соня, и они с тетей Тамарой поставили перед нами два таза с ромашковым отваром.
Наталка взвыла и начала отползать от таза. Я уже тоже была готова удрать – у меня болели шея, спина и ноги.
– Вы же хотите быть красивыми? – читала нам лекцию тетя Тамара. – Не хотите облысеть к тридцати годам? Тогда голову вниз! В таз! Для волос нет ничего лучше ромашки. Вы еще нам спасибо скажете.
– Я не хочу быть красивой! – кричала Наталка. – Лучше отстригите мне косу!
– Ну уж нет! – заявила тетя Соня. – Будешь знать, как чужие мотоциклы угонять! Опять мне за тебя краснеть! Я всем соседкам докажу, что у меня девочка растет. Нормальная девочка, как все – хозяйственная, с красивыми волосами.
– Ну маааам! – орала Наталка.
– Еще один крик, и будешь у меня неделю с косами ходить! С двумя! Нет, две недели!
– Маааам! Только не косы! – еще громче орала Наталка.
– Что тут у вас? – в калитку заглянула соседка, которая, видимо, услышала истошные крики.
– Маааам! Только не косы! – еще громче орала Наталка.
– Что тут у вас? – в калитку заглянула соседка, которая, видимо, услышала истошные крики.
– Ничего! Девочкам волосы моем, – ответила тетя Тамара.
– Это правильно, – успокоилась соседка. – А в сыворотке держали?
– Держали, держали, – ответила тетя Тамара. – Сейчас в ромашке держим.
– Тамарочка, а можно мне тоже отвара, если останется? – заискивающе спросила соседка.
– Тебе не поможет, – резко ответила знахарка. – Ты уже давно лысая.
– Тамарочка, может, крапивой попробовать?
– Крапивой попробуй, – согласилась знахарка.
– Вот спасибо, а мне отвар или кашицу? – уточнила соседка.
– Лучше кашицу. Я тебе сделаю и принесу, только уйди. Не видишь, мы заняты!
– Спасибо, Тамарочка. Пусть у девочек косы до пят растут, пусть у них женихи будут богатые… Дай бог, дай бог, – прошелестела соседка, аккуратно прикрывая калитку.
Тетя Тамара шлепнула нас с Наталкой по затылку и окунула в тазики с отваром. Мы должны были прополоскать каждую прядку волос, втереть отвар в голову, пролежать в тазу двадцать минут. Наталка все-таки умудрилась вывернуться и легла на спину, запрокинув голову в таз. Но через пять минут взвыла и перевернулась обратно.
После этого тетя Соня выдала нам по гребню и велела расчесаться – ровно сто раз провести по волосам.
– Почему сто? – чуть не плакала Наталка.
– Будешь много разговаривать, двести раз расчешешься.
Тетя Тамара, которая следила за нами, подхихикивала.
Да, для Наталки это стало страшным испытанием. Особенно после того, как она увидела свое отражение в зеркале. Бедная моя подружка чуть не плакала.
– На кого я похожа? Как я теперь из дома выйду? – Наталка с ужасом смотрела на себя.
– Вот и не выходи, – отвечала довольно тетя Соня.
А я просто стояла с раскрытым ртом. Наталкины тугие кудри, замотанные огрызком веревки и вечно перетянутые резинкой, вдруг превратились в роскошные локоны, о которых может мечтать настоящая принцесса. Волосы блестели, переливались и струились по плечам. Тетя Соня не могла налюбоваться на дочь. Даже дядя Давид ахнул. Я посмотрела на тетю Соню и только сейчас заметила, как она поправляет тяжеленный пучок, который не удерживали шпильки и гребень.
– Птичка моя, – сказал дядя Давид, обращаясь к жене, – у Наталки твои волосы. Как я раньше этого не замечал?
– Да, и твой характер, – фыркнула тетя Соня, хотя было видно, что ей приятен комплимент.
– Что ты со мной сделала? – Наталка пыталась восстановить прежнюю прическу, заматывая волосы на манер вороньего гнезда.
– Мы просто помыли голову. И так теперь будет каждую неделю! – объявила тетя Соня.
– Нет, мамочка! Лучше вязать салфетки! – закричала Наталка.
– Кстати, можешь пойти погулять, я разрешаю, – сказала тетя Соня. – Пусть все увидят, какая у меня красивая девочка.
– Ты специально, да? Как я такая за ворота выйду? Надо мной все смеяться будут!
– Ну, как знаешь, – пожала плечами тетя Соня.
Наталка дулась до вечера. Гулять она так и не вышла, так что нам пришлось сидеть дома, дожидаясь, когда Наталкины волосы примут привычный вид. Я вязала салфетку, а моя подруга бросала ножик в дерево, на котором был нарисован круг.
Дядя Давид, увидев, чем мы занимаемся, расхохотался. Тетя Соня посоветовала Наталке брать пример с меня. Та в ответ хмыкнула и метнула ножик прямо в центр круга.
Вечером мы улеглись рано. Наталка без конца ворочалась и не давала уснуть мне.
– Давайте я вам сказку расскажу. – К нам в комнату зашла тетя Соня.
– Нееет, мам, еще и сказку! Мы уже не маленькие! – Наталка фыркала, дергала ногами и изо всех сил выражала недовольство.
– А я расскажу сказку про чудесные волосы красавицы Дзерассы. Жил-был на свете нарт Ахсартаг, – начала рассказывать тетя Соня.
– Мам, ну ты что, забыла? Расскажи так, чтобы Каринка понимала, – прервала ее дочь.
– Ну хорошо. Жил-был на свете один воин – самый сильный и красивый. Смелый, честный. Не было ему равных в бою. Однажды он увидел прекрасный дом, где стены были из перламутра, а полы из голубого хрусталя. На потолке сияла утренняя звезда, освещая своим светом огромный дом. Навстречу воину вышли семеро братьев и две сестры, одна краше другой. Их волосы сияли словно золото. Они были такие густые и длинные, что доставали до пола. Воина усадили за стол и поднесли ему сладкие кушанья.
– Подобного гостя не было в нашем доме, – сказали братья, – и никогда не будет. Прости нас за такой прием. Мы должны радоваться, но не можем. Вся наша семья в печали. И нет сил ее развеять.
– Что же у вас случилось? – спросил воин. – Пусть бог избавит вас от печали.
– У нас три сестры, – продолжили рассказ братья, – и наша младшая, самая любимая, самая красивая, превращалась ночью в белую голубку и улетала в сад воинов. Там растет на яблоне золотое яблоко. За день оно созревает, и наша сестра его каждую ночь похищала. Сколько раз мы ее предупреждали – не летай в сад воинов: они отважны, смелы, нет им равных в бою. Даже птицы боятся пролетать над их садом. Не летай за яблоками. Но она нас не послушалась. В ту ночь яблоню с золотым яблоком охраняли два воина. И один из них отстрелил крылышко нашей сестре.
В этот момент из соседней комнаты послышался стон.
– Кто это стонет? – спросил воин.
– Это наша раненая сестра, о которой мы тебе рассказали.
– Есть ли средство ее исцелить? – спросил воин.
– Есть такое средство. Если приложить ее крылышко к прежнему месту и дать отведать ей золотого яблока из сада воинов, она будет спасена. Иначе она умрет.
– А как вы наградите того, кто спасет вашу сестру? – спросил воин.
– Мы поклялись отдать ее замуж за того, кто ее вылечит. Самим богом суждена она только ему, – ответили братья.
– Я тот самый воин, который охранял в ту ночь яблоню, и я ранил вашу сестру. Ее крылышко у меня. От моей стрелы она погибает, я ее и исцелю. Ведите ее сюда.
– Не может она встать, придется тебе переступить порог ее комнаты, – сказали братья.
Воин встал и зашел в комнату. Он увидел, что в постели лежит девушка, краше которой нет на свете. Ее золотые волосы волнами спадали на пол. В ту же минуту воин полюбил ее всем сердцем. Он достал из-за пояса шелковый платок, развернул его и положил на рану девушки голубиное крылышко. После этого дал ей золотое яблоко. Откусила девушка кусок яблока, выздоровела и стала в семь раз краше, чем была. Солнце сияло на ее лице, а тело было белым, как луна.
Обрадовались братья и выдали замуж свою младшую любимую сестру за воина.
– И ты хочешь сказать, что, если бы не волосы, в нее бы воин не влюбился? – уточнила Наталка у матери. – Не верю я в эти сказки! Из-за волос никто не влюбляется. Я думаю, что воину понравилось, что девушка умеет в голубку превращаться и яблоки воровать – да так, что ее поймать не могли. Значит, смелая и хитрая. Иначе бы он на любой другой сестре женился. Вот так!
– Ну что мне с тобой делать? – засмеялась тетя Соня. – Сказка же про любовь!
– Только глупые девчонки в такую сказку поверят! – заявила Наталка и тут же уснула.
На следующее утро я проснулась от жесткого тычка.
– Ну сколько можно дрыхнуть? – возмутилась Наталка. – Вставай! Сегодня пойдем на Терек.
– Куда? Зачем? – не поняла я спросонья.
– Мишка письмо прислал!
Я резко подскочила, представив себе написанное изящным почерком письмо в красивом конверте, в котором Мишка приглашает меня на Терек. Может, это считается свиданием? Письмо – это ведь верный знак.
– А где письмо? Можно посмотреть? – спросила я у своей подружки.
– Что посмотреть? Камень? – не поняла она.
Оказалось, что у них был тайный знак – камень в почтовом ящике. Если лежит камень, то вечером все встречаются на Тереке.
– И что надо делать? – спросила я, расстроившись из-за того, что никакого бумажного подтверждения не существует.
– Готовиться! – объявила Наталка.
Целый день мы возились по хозяйству. Тетя Соня смотрела на нас с подозрением, но решила, что Наталка пытается избежать очередной мойки головы.
– Ты же говорила, что мы пойдем на Терек, когда свадьба будет, – шепнула я своей подруге.
– Да пока дождешься…
Вечером Наталка выпросила разрешения сходить погулять, и тетя Соня разрешила.
Мы побежали на край села. Наталка была в брюках, из которых явно что-то торчало.
– Что у тебя там? – спросила я, показывая на раздутые на талии тренировочные штаны.
– Перья, что же еще, – удивилась Наталка, вытряхивая из штанов перья, – давай, маскируйся.
– Зачем?
– Как зачем? Мы же будем гусей воровать! Надо, чтобы они нас не заметили, иначе такой галдеж поднимут, что вся деревня проснется.