– Ваня, ты говоришь, видел Железняка у нас на конюшне?
– Несколько раз приезжал. Два или три – это уж точно.
– И он высокий и широкоплечий. И обувь у него размера сорок пятого, никак не меньше.
– Надо бы побольше узнать про этого типчика, – задумчиво произнесла Алена. – Как думаешь, Толя согласится нам в этом помочь?
Но у Толи Огурцова, когда сыщики позвонили ему вторично, не было даже времени, чтобы поговорить с ними. Не успел Ваня произнести приветствие, как ему в ухо понесся ликующий голос Толи:
– Мы его взяли!
– Неужели?
– Циркач у нас!
– Как вам это удалось? Где он был?
– Не поверите, болтался в городе. Ребята позвонили, сказали, что он взят ими при попытке попасть в морг, где находится тело жертвы.
– Хотел попасть к Марго?
– Спасибо сотрудникам больницы, – продолжал докладывать Толя. – Это они проявили бдительность. Предупредили, что какой-то мужчина настойчиво домогается, чтобы его допустили к покойнице.
– Мы можем приехать?
Толя замялся, а потом сказал:
– Я вам перезвоню.
Но перезвонил им Толя лишь в конце дня. А потом и сам лично явился в гостиницу, где сначала извинился за задержку, а потом объяснил:
– Я никак не мог пригласить вас на дознание. Дело ведет другой следователь. Я сам с трудом уговорил его, чтобы он позволил мне присутствовать на разговоре с задержанным.
– Принято, – невозмутимо кивнул Василий Петрович.
И никто бы даже не заподозрил, что этот человек всего несколько минут назад метал громы и молнии, кляня на чем свет стоит полицейских, которые сначала обещают помочь, а потом в самый ответственный момент прыгают в кусты.
– И что сказал циркач?
– Это он прикончил женушку?
– Он сознался? Да?
Все трое – Василий Петрович, Алена и Инга – впились в Толю настойчивыми взглядами, но он помотал головой.
– И близко не угадали. Задержанный постоянно твердит о своей невиновности. Говорит, что сам был в шоке, когда узнал о случившемся. Дескать, вчера пытался дозвониться до Марго, но в этом не преуспел. Ночью дежурил под ее окнами. А сегодня утром кто-то из ее соседей рассказал ему про трагедию.
– Кто именно?
– Какая-то старушка, – отмахнулся Толя. – Не важно!
Все-то им не важно. Могли бы поставить дежурных возле дома Марго. Глядишь, сцапали бы подозреваемого еще раньше. Впрочем, сыщики и сами могли бы подсуетиться и поставить кого-нибудь из своих возле ее дома. Так что нечего теперь на других пенять, своей головой надо было думать.
И все же подругам показалось, что объяснение циркача звучит как-то неубедительно. Да еще и Зоя им говорила, что в их доме пожилых людей нет. Одна молодежь подобралась. Откуда же взялась хорошо информированная старушка? Конечно, старушка могла прийти в гости к родственникам или вовсе явиться из соседнего дома. Ей рассказали про убийство, и уже уходя, по случайному совпадению, именно она и столкнулась во дворе с Никитой. Но все равно странно.
Однако сыщицы не стали лезть со своими комментариями. Решили, что сначала послушают, что расскажет им Толя.
– Циркача взяли, когда он пришел в морг, где находится тело пострадавшей. Подкупил одного из санитаров, тот и согласился провести его внутрь.
– Зачем Никите это было нужно?
– По его словам, он хотел попрощаться с покойной. Понимал, что его могут заподозрить в ее убийстве, и намеревался бежать куда глаза глядят.
– Он так спокойно вам об этом рассказал?
– Спокойно? Я бы так не сказал! Он в полной прострации, потерян и уничтожен.
– Но что-то ведь он вам сказал?
– Пришлось немножко на него надавить. Нам вообще повезло, что мы его взяли. Ведь если не знать, кто он такой, нипочем бы не догадались, что это он. Изменился за эти годы так, что мать родная бы не узнала! Бороду себе отрастил. Брови густые. Нипочем бы не признал в нем того типа с фотографий.
А ведь Толя постарался и специально поработал в фотошопе, чтобы придать лицу подозреваемого самые разнообразные изменения, чтобы того можно было узнать и с усами, и с бородой, и в шляпе, и без нее.
– Но что он сказал в итоге?
– Если честно, то пока немного. И вообще, с артистами иметь дело – это задачка не из приятных. Вечно они на эмоциях. Ему задаешь конкретный вопрос, а он принимается тебе плакать и рассказывать о том, как он в первый раз увидел свою Маргошку. Как вы думаете, мне это интересно?
– Думаем, что нет.
– Правильно, – вздохнул Толя. – Но приходится слушать.
– Но хотя бы зачем он приехал к Марго?
– По его словам, после того случая на свадьбе, когда он изменил новобрачной с ее родственницей, он полностью осознал свой поступок и все эти пять лет разыскивал Марго по всей стране.
– Все пять лет?
– Он артист, вполне возможно, что он слегка преувеличивает. Но по собственному его признанию, он бы еще долго искал свою Марго, если бы она сама не дала о себе знать.
– Как? Позвонила ему?
– Нет, ему позвонить ей не позволила гордость. Но она позвонила его брату, Даниле.
– И что?
– Рассказала, как и где живет. Конечно, очень просила, чтобы Данила ничего не говорил брату, но тот смекнул, к чему был этот звонок. Марго хотела видеть мужа, и он сказал брату.
– И циркач примчался мириться с женой?
– Да. И по его словам, сначала она приняла его не слишком ласково. Долго дулась, заставляла вымаливать прощение. А под конец, когда он думал, что они уже помирились, она и вовсе прогнала его прочь. Он вернулся обратно в цирк сам не свой. Подумывал уже о разводе, но тут, спустя полтора месяца, Марго позвонила ему вновь. На сей раз она не стала прибегать к помощи Данилы.
– И чего она хотела?
– Велела ему приехать к ней. И когда Никита вновь примчался, сказала, что беременна и если он еще хочет, то она согласна вновь строить с ним семью.
– Несмотря на его измену?
– Она поставила ему строгое условие: никаких других женщин. Даже не смотреть на них, не думать о них и забыть об их существовании.
– Немного же она хотела!
– Но самое удивительное, что мужик был согласен. За годы разлуки он перебрал массу других женщин, понял, что ни одна из них не может сравниться с Марго, и был готов хранить ей верность до самой могилы.
– А чтобы обещание было совсем легко сдержать, он в эту самую могилу и постарался уложить женушку побыстрей!
Это выкрикнула Алена. А Инга прибавила:
– Первый раз приехал, осмотрелся, понял, что игра стоит свеч, и в другой раз уже приехал и убил.
– Тогда в лесу ночью должен был быть он.
– С братом!
Василий Петрович посмотрел на Толю и заметил ему:
– Надо бы тебе, парень, показать циркача тому мальцу, который ночью по лесу шастал один.
– Процедура опознания запланирована у нас на завтра. Я сам привезу мальчика из Лебяжьего Лога, покажу ему циркача и дам послушать, как тот говорит. Пусть парень и не видел лиц тех двоих, но их голоса он запомнить вполне мог!
Что же, только на это и оставалось надеяться. После того как Толя отчалил по своим делам, Василий Петрович обратился к подругам:
– Что скажете?
– Нам кажется, что этот циркач многое скрывает. Например, откуда он узнал о смерти Марго? В ее доме стариков и просто пожилых людей нет. Так уж подобралось, что все жильцы там моложе пятидесяти.
– Значит, циркач врет!
– Знать бы еще, как много и как часто.
От всех этих мыслей и разговоров, да еще в тесноте номера, совсем не предназначенного для большого наплыва людей, у Инги разболелась голова.
– Я немного прогуляюсь.
– Я с тобой! – тут же вскочила следом за ней Алена.
Василий Петрович покрутил головой по сторонам и с недоумением произнес:
– А где Ваня? Я только сейчас сообразил, что его нет.
– Мы отправили его дежурить возле дома депутата Мазуренко.
– Теперь надо снять наблюдение. Преступник пойман.
– Пусть Ваня побудет там еще немного.
– А что же…? – слегка растерялся Василий Петрович. – Вы пойдете гулять одни?
– Но ты же сам сказал, преступник пойман. Чего нам опасаться в этом чудном городе?
– Так-то оно так, только мне было бы спокойней, если бы с вами пошел Ваня, – откровенно признался им Василий Петрович.
– Так мы пойдем?
– Идите, только возвращайтесь до того, как стемнеет.
Подруги пообещали быть в гостинице не поздно. Выйдя, они побрели куда глаза глядят. И как-то так незаметно получилось, что глаза их, оказывается, глядели в сторону скакового поля конно-спортивного клуба «Боливар». Собственно говоря, это нельзя было назвать скаковым полем, это было просто поле, тщательно выровненное и засыпанное по окружности мелким гравием, а поверх него еще и толстым слоем песка. Перед скачками песок поливали, так что получалось вполне подходящее для бега покрытие. Середину поля засеяли смесью газонных трав. Тут также имелись две площадки, одна для конкура с различными препятствиями, вторая, поменьше, для выездки.
К празднику вдоль скаковой дорожки уже были выстроены трибуны для зрителей. Для простых персон они представляли собой просто длинные деревянные доски, кое-как уложенные и кое-как обструганные. Но были и места получше и подороже, имелся также уютный навес от солнца, под которым могло поместиться сотни полторы человек. Именно столько, как поняли подруги, либо имели скаковых лошадей, и потому обретали значительность в предстоящих выступлениях, либо сами по себе представляли цвет местного общества.
К празднику вдоль скаковой дорожки уже были выстроены трибуны для зрителей. Для простых персон они представляли собой просто длинные деревянные доски, кое-как уложенные и кое-как обструганные. Но были и места получше и подороже, имелся также уютный навес от солнца, под которым могло поместиться сотни полторы человек. Именно столько, как поняли подруги, либо имели скаковых лошадей, и потому обретали значительность в предстоящих выступлениях, либо сами по себе представляли цвет местного общества.
На празднике ожидались также представители из центра. Несколько десятков представителей местной прессы и некоторых спортивных журналов также должны были появиться на скачках, чтобы освещать происходящее для тех, кто не смог приехать сам. Одним словом, мероприятие ожидалось по местным масштабам грандиозное. И разумеется, как на всяком празднике, тут кто-то собирался здорово подзаработать.
– Присядем на минутку, – предложила Алена, которая немного утомилась за день. – Тут так тихо и спокойно.
Помимо них на поле почти никого не было. Лишь метрах в двухстах от девушек расположилась группа мужчин явно жокейского телосложения. Все они были сухощавыми, невысокого роста. Ни одного выше метра семидесяти тут вроде бы и не было.
– Пошли к ним, – сказала внезапно Инга. – Я хочу поговорить с ними о шансах Забияки в предстоящем забеге.
– Чего? – удивилась Алена.
– Понимаешь, мне бы очень хотелось, чтобы Олег выиграл.
– Зачем это тебе?
– Ну, выиграв, он будет счастлив. А счастливый мужчина всегда привлекательнее несчастного.
– Он тебе симпатичен?
– Ну… да, есть немного.
– А как же твой Залесный? – улыбнулась Алена.
– Но ты же сама говорила, что я всего лишь немного пофлиртую с ним. Так я и сделаю. И что тут такого особенного? Я же не буду с ним спать, легкий флирт, ни к чему не обязывающий, но такой приятный. А то, честное слово, я стала уже закисать. Каждый день одно и то же. Таблетки, супчики, процедуры…
– Стой, стой! – поспешно воскликнула Алена. – Достаточно. Больше ничего не говори. Я и так тебя вполне хорошо поняла. Значит, ты надеешься, что Олег выиграет, разбогатеет и на радостях хорошо тебя развлечет?
– Ну, что-то в этом духе. Но и тебе ведь тоже должно быть это интересно?
– Что? Что ты развлечешься?
– Нет, то, что я отвлеку Олега от Татьяны. Она ведь здорово нравится твоему племяннику? Верно?
– Очень. И похоже, что у них все идет на лад. Но ты права, Олег очень мешает Коле. Без Олега у них бы очень быстро все сладилось. Они понимают друг друга, я это вижу по Коле. Ему хорошо с этой женщиной. Он стал такой счастливый и умиротворенный. А с Викторией он даже в лучший их период был все время на взводе. Словно бы ожидал от нее подвоха.
– Ну и дождался.
– А с Татьяной он совсем другой! – радостно откликнулась Алена. – И знаешь, мне кажется, что он совсем не вспоминает свою Викторию!
– Не знаю, радоваться или огорчаться такой забывчивости мужчин, – усмехнулась Инга. – Но для Коли это, конечно, огромное везение. Так быстро познакомиться и влюбиться после внезапного разрыва отношений и предательства жены – это не всем удается.
– Я очень надеюсь, что у него все получится. Ну, не мог он любить Викторию так уж сильно. Он же должен был чувствовать, что она его лишь использует. Нет, что бы там ни говорили, он не мог быть с ней по-настоящему счастлив. Где нет доверия, не может быть и любви.
Беседуя таким образом, они дошли до группы мужчин. Но прежде чем Инга успела обратиться к ним с вопросом и привлечь к себе внимание, один из них воскликнул:
– Нет, но кто только мог додуматься поставить три миллиона на этого Забияку? Он же заведомый лузер!
Привлекать к себе внимание Инге мигом расхотелось. Наоборот, она постаралась выглядеть как можно менее заметной и навострила уши, словно локаторы.
Другой жокей подтвердил слова первого:
– Мы все видели его на тренировках. Он нам не соперник.
– Даже без Звезды Востока мы его сделаем в два счета.
– Да и Звезда, говорят, поправляется. Хромота прошла, опухоль спала. Похоже, она просто переутомилась.
– Будем надеяться, что к скачкам она полностью восстановит свои силы.
Как поняла Инга, эти жокеи представляли клуб «Боливар» и сейчас обсуждали возможных соперников. Подруги зашли так удачно, что даже если бы они специально подгадывали, то все равно у них лучше просто бы не получилось. Делая вид, что они сами увлечены своей беседой, а остановились исключительно для того, чтобы полюбоваться видом, открывающимся отсюда, или решить, куда пойдут дальше, они расположились возле мужчин и стали слушать.
Их ожидания сбылись в полной мере, когда следующий жокей произнес:
– А я слышал, что у мужичка, который новую породу привез, тоже проблемы. Главный-то его фаворит, на которого он серьезно ставил…
– И который реально мог бы у нас выиграть, – перебил его второй.
– Так что с ним?
– То ли заболел, то ли чего другое с ним приключилось. Что именно, пока не понятно. Вроде бы никакой шумихи, конюхи работают, но на тренинг коня не выводят. Двух других выводят, а фаворита нет.
– А говорят чего?
– Проблемы с пищеварением. Дескать, отравился. Содержится в конюшне на строжайшей диете.
– Отравился или отравили?
– Да ты чего говоришь-то?
– Странное что-то творится в этот раз. Кто мог поставить на лузера три миллиона? Откуда такой чудак взялся?
– А ты знаешь, кто это такой?
– Откуда? Никто этого не знает.
– Но ведь просто так такие деньги не ставят! Хозяин, может быть, через подставных лиц поставил?
– Да ты его видел? Откуда у него три миллиона? Он же голодранец.
– Приехал из какого-то села, там и тренировал свою скотину.
– А Забияку этого своего он из-под ножа мясника выкупил за тридцать тысяч рублей. Хороший конь, спору нет, и с родословной. Но он в возрасте.
– И с характером. Его на мясо отправили, потому что с ним сладить никто не мог. Сам черт в коня вселялся, невозможно было с ним работать.
– Ну а этот не побоялся и с тех пор носится с конем, как дурень с писаной торбой. Мечтает, должно быть, что его зверь выиграет состязание. А этого не будет, потому что конь уже немолодой.
– А где он живет?
– Да хрен его знает. Вроде бы у бабы какой-то. Свой дом у нее.
– Ловко устроился!
– Просто денег на постой у него нет ни копейки.
– Нет, на Забияку поставил не он.
– Кто бы это ни сделал, он просто безумец! Этому коню никогда не выиграть.
– А бывают такие чокнутые. Игроманы! Специально ставят на заведомого лузера, чтобы потом куш сорвать. Ну, конечно, в данном случае никакого чуда не будет.
Облив всласть грязью бедного Олега и посудачив о ненормальном, способном поставить на заведомо слабую лошадь, они вновь вернулись к обсуждению своего главного конкурента, который, как им хотелось верить, выбыл из игры.
– Да, резвость у Жеребчика неплохая, – снова завел речь первый.
– Но выиграл бы он у нас?..
– Не знаю, он еще совсем молодой и неопытный. Всякое могло произойти в первый раз.
– Мы нервничаем, лошади тоже волнуются. Надо собраться, а не всякий это сумеет внушить молодому коню.
– Не знаю, – сплюнул еще один. – По мне, так все эти новые породы… К чему выдумывать? К чему что-то добавлять? Все равно немцев и американцев мы не переплюнем.
– Ну, еще бы! – вступил в беседу следующий, сразу видно, что брюзга и любитель поворчать.
Лицо у него было неприятное, искаженное гримасой вечного недовольства.
– Они свои конные заводы поддерживают на такой высоте, что кони у них лучше людей живут. А у нас только и слышно: то один конный завод закрывается, то другой прекращает свою работу в связи с подорожанием кормов. И все! Племенных жеребцов и кобыл на мясо отправляют! И что, вы мне скажете, ничего не поделаешь? А я скажу, что таких коней в войну умудрялись сберечь, жизнью рисковали, чтобы гордость и славу российскую сохранить. А у нас разве война сейчас?
– Ну, не все так плохо. Мы же вот работаем.
– Работаем, вот только…
Но что не устраивало этого брюзгу в его нынешней работе, подругам услышать не довелось. Как раз в этот момент его укусила то ли оса, то ли слепень, которых над полем было предостаточно, но только мужчина обернулся, и взгляд его остановился на подругах. Он моментально осекся, словно язык себе прикусил. А потом строго произнес, глядя на них:
– Что это вы тут вынюхиваете, дамочки? А?
– Вынюхиваем? Ах, только цветы! Эти восхитительные летние цветы!
И Алена грациозно наклонившись, сорвала пару ромашек, росших вдоль поля. Одна ромашка, как на зло, вырвалась с корнем, и Алена торжественно помахала этим растением, рассыпая вокруг себя крошки земли. Жокеи недоверчиво смотрели на нее. Они явно не верили, что такой цветок годится в букет.
А самый маленький и злобный из них еще и заявил:
– Топайте-ка вы, дамочки, собирать свои цветы в другое место. Чего вы тут шляетесь?