– Да, я знаю, – Дроздова сделала глоток чаю. – И вы, к сожалению, так несвоевременно успели передать их Антону Антоновичу.
– Именно…
– Однако нам вполне хватит и оставшихся. Кирилл Александрович продумал все самым детальнейшим образом. Но вы правильно заметили, уважаемый Степан Германович. Справимся ли мы без генерала? Белла вот, например, утверждает, что нет. Князь Рушанский не годится на роль лидера. И, по большом счету, я вынуждена согласиться с ее мнением.
– А остальные? – осторожно заметил Звонарев.
Ему подали чай, он бросил в чашку два кусочка сахара, размешал и сделал маленький глоточек. Разговаривая вроде бы непосредственно с Дроздовой, он искоса поглядывал на Беллу. Сегодня она казалась ему еще более привлекательной, чем накануне.
– А что «остальные»? – переспросила Ольга Степановна. – Вы хотите спросить, видят ли они в Рушанском лидера?
– Нет, я хотел сказать вовсе не это, – Звонарев покачал головой и, держа в одной руке чашку, а в другой блюдце, вольготно откинулся на спинку стула. – Способен ли кто-то другой взять на себя бремя лидерства? Кто-то, кроме Константина Макаровича?
Ольга Степановна надолго задумалась. Возможно, она опасалась сказать лишнего человеку, которого недостаточно хорошо знала, а может быть, взвешивала подходящие кандидатуры.
– Это маловероятно, Степан Германович. В определенной степени мы могли бы положиться на профессора Шевелькова или на Беллу, но им еще недостает опыта. Про себя я не говорю. Лидер из меня – никудышный. Ну, а все остальные… Гурьянов, Беспалов, Керн и так далее. Повторяю: маловероятно.
– Может быть, вы, Степан Германович? – неожиданно, но не без доли воодушевления, предложила вдруг госпожа Розенталь.
Звонарев все с той же улыбкой повернулся в ее сторону:
– Боюсь, я вынужден ответить вам теми же словами, что и Ольга Степановна. Лидер из меня никудышный…
Они втроем просидели в гостиной до половины двенадцатого, обсуждая возможные последствия предложенного Рушанским плана действий, после чего Звонарев начал собираться. Розенталь тоже сказала, что ей пора ехать. У Степана возникли стойкие подозрения, что женщина хочет уйти с ним. Вчерашний вечер приносил свои плоды.
Дроздова проводила гостей до выхода.
– Я не хотела говорить при Ольге Степановне… – Белла сама, без всякого предложения со стороны мужчины, взяла Звонарева под локоть, – посчитала излишним вносить дополнительную смуту. – Одним словом, я хочу сказать, что есть еще кое-что настораживающее, господин Звонарев.
– Что же?
Невзирая на морозную погоду, они двинулись пешком по тротуару. У Степана возникло намерение пригласить сегодня Беллу к себе, и он почему-то был уверен, что не получит отказа. К тому же госпожа Розенталь могла стать для него превосходным дополнительным алиби в намеченном на сегодня предприятии.
– Все эти несчастные случаи, произошедшие с членами нашей организации… О, нет! Я не хочу сказать, что кто-то намеренно обезглавливает верхушку кружка, хотя подобные слухи среди наших уже ходят…
Звонарев насторожился:
– Что вас беспокоит, Белла?
– Полиция. Несчастные случаи определенно должны были привлечь внимание со стороны полиции. Внимание к нашей организации, Степан Германович. И что самое неприятное, у меня есть подозрения, что департамент полиции обратился за помощью к одному питерскому частному сыщику. А он способен доставить нам немалые проблемы.
– Что это за сыщик?
– Это господин Головацкий.
Лицо госпожи Розенталь было мрачным, когда она произносила фамилию сыщика. Звонарев заметил это, и его раскосые глаза невольно сузились в прищуре. О Головацком он слышал впервые, но если Белла отзывалась о нем как о хорошем сыщике, способном доставить проблемы гораздо большие, нежели хваленый департамент полиции, стоило навести некоторые справки об этом человеке. Не в правилах Звонарева было отмахиваться от потенциальных неприятностей.
– Он уже каким-то образом вышел на нашу организацию? – как можно небрежнее бросил Степан.
– Я не знаю, – честно ответила женщина. – Говорю вам, Степан Германович, это не более чем мои подозрения, потому я и поделилась ими только с вами.
– Вы правильно поступили, Белла. Нам во всем следует проявлять осторожность.
С этими словами он легко пожал ее руку. Фраза вышла двусмысленной, как того и хотел Звонарев. Белла поняла ее и неожиданно для самой себя ответила на пожатие мужчины. Ничего более Звонареву и не требовалось.
– Хотите зайти ко мне? – открыто спросил он. – Здесь недалеко, и мы могли бы поговорить без посторонних глаз.
Она не ответила, но молчание Беллы было красноречивее любых слов. Звонарев чуть склонил голову и поцеловал ее руку в перчатке. Они свернули на Гороховую, зашли в нужный подъезд и поднялись в квартиру Степана. Уже в темной прихожей он привлек ее к себе, и их губы слились в страстном поцелуе. Белла буквально задохнулась от нахлынувших чувств. Ее руки заскользили по плечам мужчины, она крепко обняла его. Он помог расстегнуть ей салоп. Волосы Беллы почему-то пахли дыней. Звонарев поцеловал ее еще раз.
– Я…
– Не говорите ничего, – предостерег женщину Степан. – Пусть наши чувства говорят за нас.
– О!
Верхняя одежда ненужной грудой осталась лежать в прихожей, Звонарев, подхватив Беллу на руки, бережно отнес ее в комнату. Она прикрыла глаза. Степан опустил ее на кровать. Его мощное атлетическое тело накрыло хрупкую фигурку женщины. Губы в очередной раз нашли друг друга, и в течение целой вечности составляли единое целое. А потом время остановилось и вовсе…
– Мне необходимо отлучиться, – Звонарев сел на кровати, нагнулся, поднял с пола рубаху и набросил ее на плечи. – Ненадолго, душа моя. Дела… Я уже договорился. Обождешь меня здесь?
– Ну, я не знаю… – Белла бросила взгляд в сторону больших напольных часов с совиной головой.
Ее обнаженное тело, которое Степан оценил как самое совершенное из всех, которые ему доводилось видеть прежде, просвечивало сквозь легкую простыню. Звонарев справился с накатившим на него желанием, но сердце его забилось в ускоренном ритме.
– Я вернусь через час. Самое позднее – через полтора, – заверил он. – И мне было бы приятно…
– Хорошо. Я дождусь тебя.
Как только Звонарев переступил порог своей квартиры, его лицо мгновенно изменилось. Из счастливого и улыбчивого оно как-то само собой превратилось в жесткую и предельно сосредоточенную маску. Карманные часы Степана показывали начало третьего часа. По его расчетам, Рушанский должен был находиться там, где ему и должно было быть в это время.
Звонарев взял экипаж и доехал до Столыпинской. Дальше прошелся пешком. На окраине Петербурга взял немного левее и углубился в небольшой пролесок. Через пару-тройку метров стал виден княжеский дом, стоящий на возвышенности, а вскоре взору Степана предстало и замерзшее озеро со стоящими на его открытом пространстве санями. Звонарев остановился. Он видел, как Рушанский в одном нижнем белье по пояс высунулся из проруби и, опираясь локтями о твердую кромку льда, налил себе из бутылки добрую порцию водки. С удовольствием выпил, подставляя лицо холодным лучам зимнего солнца. Степан невольно поежился. Пристрастие князя к купаниям в ледяной воде не поддавалось его пониманию. Он поднял воротник пальто.
Рушанский был не один. Старик слуга находился тут же, при нем, но, в отличие от барина, лезть в прорубь не собирался. Он сидел в санях, укутавшись в старенький, но теплый тулуп. Князь со слугой переговаривались о чем-то, но разобрать их слова с такого дальнего расстояния было невозможно.
Трижды окунувшись в воду по самый подбородок, Рушанский снова высунулся по пояс и налил себе еще водки. Осушил стакан залпом, поморщился и снова обратился к слуге. Старик широко развел руки в стороны. Этот жест вызвал у князя негодование. Он повысил голос, и до Звонарева долетели несвязные обрывки слов.
– …неси… спешай… братец…
Впрочем, Степан уже догадался, о чем идет речь. Этого момента он и дожидался, стоя в кустарнике на некотором удалении от озера. Время было выбрано наемным убийцей точно. Он прежде уже два раза наблюдал за подобными купаниями Константина Макаровича.
Слуга неохотно спрыгнул с саней, поправил едва не свалившуюся в снег верхнюю одежду князя, а затем твердым, но неспешным шагом направился вверх к хозяйскому дому. Полы большого, не по размеру тулупа оставляли за собой едва заметные борозды…
Звонарев дождался, пока старик скроется из виду, а затем решительно вышел из-за деревьев. Он направился прямиком к проруби. Рушанский заметил приближение Степана.
– Господин Звонарев? – не без удивления воскликнул он, когда его и незваного гостя разделяло всего метров пять. – Вот уж не ожидал. Вы никак ко мне с визитом?
– Совершенно верно, Константин Макарович. Заехал, а вас нет. Ну, думаю, не иначе как на озере его светлость. Купаются.
– Совершенно верно, Константин Макарович. Заехал, а вас нет. Ну, думаю, не иначе как на озере его светлость. Купаются.
– Но… – выпитое сказалось на общем состоянии Рушанского, но не настолько, чтобы он полностью утратил чувство реальности, – вы ведь идете не со стороны дома, господин Звонарев. А совсем с другой стороны.
– Мне захотелось пройтись.
Звонарев вплотную приблизился к проруби. Князь находился в воде, высунувшись всего лишь по грудь. Его волосы слегка подернулись инеем. Степан коротко оглянулся на дом. Терять драгоценное время было слишком рискованно. Старик, несмотря на всю свою нерасторопность, мог вернуться в любую минуту. Звонарев опустился на корточки.
– Прогуляться? – переспросил Рушанский.
Ответа не последовало. Звонарев резко подался вперед, опустил тяжелую ладонь на макушку князя и надавил. Рушанский с головой ушел под воду, однако секунд через десять каким-то чудом ему удалось вывернуться, он пулей выскочил на поверхность, отбросил руку убийцы и сделал глубокий вдох, собираясь крикнуть, но Звонарев был готов к подобному повороту событий. Его реакция оказалась молниеносной. Рука в перчатке с силой врезалась Рушанскому в зубы. Готовый было сорваться с губ крик оборвался. За первым ударом последовал второй, не менее сокрушительный. Кулак Звонарева угодил жертве в ухо, и из ушной раковины потянулась тонкая струйка крови. Глаза Рушанского закатились. Считаные доли секунды он еще отчаянно скреб пальцами по кромке льда, но затем обмяк и потерял сознание. Звонарев вновь надавил князю на макушку и с головой макнул его в воду. Сопротивления не было. Поглядывая в сторону дома на холме, убийца продержал так свою жертву пару минут, затем резко надавил еще раз и толчком отправил тело влево под лед.
Старика все еще не было видно.
Звонарев снял пальто и замел им следы рядом с прорубью. Точно так же он замел свои следы, тянувшиеся от проруби до пролеска. Лишь скрывшись за деревьями, Степан накинул пальто и только тогда увидел спускавшегося с холма слугу Рушанского. Старик шел не торопясь, не подозревая, какое несчастье случилось с его барином. Звонарев не стал дожидаться того момента, когда обнаружится исчезновение его светлости. Прежним путем он вернулся на окраину и нанял первый подвернувшийся экипаж. Спустя время возница доставил его на Гороховую.
Белла ждала его возвращения у окна. Она уже была одета и причесана, но покидать квартиру не торопилась. Степан обнял ее и получил в ответ пламенный поцелуй.
– Как и обещался, полтора часа. Я всегда держу данное слово. Особенно если речь идет о таких хорошеньких женщинах, как ты.
И снова хладнокровный убийца уступил в нем место чуткому и внимательному кавалеру. Минувший инцидент у проруби Звонарев уже благополучно выкинул из головы. В данный момент для него существовала только Белла. Она, и никто больше.
– Останемся здесь или хочешь куда-нибудь поехать? – спросил он.
– Пока я хотела бы остаться здесь.
И сцена, имевшая место чуть более двух часов назад, повторилась снова. Полные страсти поцелуи, чувственные признания, ласки… Мир существовал только для них двоих. Удачно выполненная работа удвоила энергию Звонарева. На этот раз он вел себя с женщиной более дерзко и уверенно. Белла стонала и извивалась под ним, как кошка. Никогда прежде ей не приходилось испытывать такого наслаждения… Наконец они смогли оторваться друг от друга и некоторое время, утомленные, молча лежали рядом, слушая завывание разыгравшейся за окном метели.
– Я хочу кататься, – заявила она.
– Кататься? – Звонарев чуть приподнялся на локте. – Прости, я не совсем понимаю, что именно ты имеешь в виду.
– Я хочу кататься по городу. В санях. Вместе с тобой.
– В такую погоду?
– Именно в такую погоду!
– Ну, хорошо. Будь по-твоему.
Сегодня он готов был ради нее на все. Любой ее каприз непременно был бы исполнен. Степан и сам хотел бы сегодня быть другим, не таким, как всегда. Совсем скоро он покинет Россию навсегда и вряд ли когда-нибудь еще встретит эту женщину…
Они спустились вниз, взяли сани, и Звонарев отдал распоряжение кучеру просто катать их по городу. Из одного конца в другой. Заснеженный Петербург буквально сиял в своем очаровании. Белла жмурилась от ветра, и ажурные снежинки застревали у нее в ресницах. Она смеялась. Степан тоже улыбался, отвечая настроению своей спутницы…
Лишь с наступлением темноты он повез ее к дому. На этот раз госпожа Розенталь была не против того, чтобы кавалер проводил ее. Однако из саней они вышли за два квартала до нужной улицы, потому что Белла изъявила желание пройтись пешком. Она взяла своего провожатого под руку.
– Знаешь, а я ведь сегодня не шутила, – призналась она после непродолжительного молчания. – Там, у Ольги Степановны. Я всерьез считаю, что ты мог бы возглавить наше общее дело.
Тень набежала на лицо Звонарева. Своими словами Белла невольно вернула его к суровой действительности. К действительности, о которой за последние несколько часов он умудрился забыть.
– Это не самый лучший вариант.
– Почему же?
– Ну, хотя бы потому, что я недостаточно посвящен в суть дела. Моя личная преданность покойному генералу Корниевичу привела меня в вашу организацию, но, насколько мне было известно, Кирилл Александрович намеревался вводить меня в суть дела постепенно. Он не торопился откровенничать. Кое-что открыл, а кое-что предпочел на время оставить за завесой тайны. Чуть позже, благодаря Рушанскому и Сербчуку, я кое-что понял. И все же я не владею ситуацией в полной мере…
– Я тебе помогу, – живо откликнулась Белла и еще теснее прижалась к Звонареву.
– Не знаю, дорогая, не знаю, – Степану был неприятен этот разговор, и он постарался по возможности сменить тему. – Давай для начала будем исходить из того, что Рушанский сумеет справиться и без чьей-либо помощи, а там… Все может быть.
Она не стала настаивать.
– Хорошо. Вернемся к этому разговору после очередного заседания.
– А когда очередное заседание?
– Этого я пока не знаю…
Они почти дошли до дома, где проживала госпожа Розенталь, когда из темноты им навстречу неожиданно двинулась тень. Звонарев моментально заслонил женщину собой и потянулся рукой в карман пальто за «браунингом». Но стрелять ему не пришлось. Неизвестный мужчина остановился, пристально оглядел обоих и негромко осведомился:
– Белла Розенталь?
– Да, это я.
– У меня есть для вас устное послание. Можно даже сказать, два послания.
– Говорите.
Белла мгновенно сделалась серьезной. Она отпустила руку Степана, однако он сам не спешил никуда уходить. Незнакомый мужчина по-прежнему не вызывал доверия у Звонарева.
– Пару часов назад царская охранка арестовала Гурьянова. Он в настоящий момент дает показания. Гурьянову было известно о том, что князь Рушанский назначил очередной сбор на завтрашний вечер, так что теперь он не состоится. Мне поручено предупредить всех, кого смогу… Я полагаю, будет лучше, если на некоторое время вы, госпожа Розенталь, и вы, – незнакомец бросил короткий взгляд на Звонарева, – покинете Петербург. Многие именно так и собираются сделать. Уезжайте, мой вам совет, господа. В любой город, в любую губернию. До тех пор, пока здесь все не уляжется.
– Какие показания дал Гурьянов? – вмешался в монолог мужчины Звонарев.
– Этого я не знаю. Никто не знает. Знаю, что дает, и только.
Степан повернул голову и даже в темноте смог заметить, каким мертвенно-бледным сделалось лицо Беллы. Он подхватил девушку под руку. Она дрожала.
– А второе?.. – язык едва слушался госпожу Розенталь. – Каково второе послание, о котором вы упомянули в самом начале?
– Второе еще ужаснее, – голос незнакомца понизился до свистящего шепота. – Судя по всему, погиб князь Рушанский.
– Погиб? А почему «судя по всему»? Я не понимаю… Ничего не понимаю.
– Тело Константина Макаровича еще не нашли. Он утонул в проруби во время купания.
– Очередной несчастный случай? – ахнула женщина.
– Боюсь, что именно так, – незнакомец помедлил немного, растерянно оглянулся по сторонам, а затем выпалил едва ли не скороговоркой: – В любом случае, я вас предупредил, господа, а уж далее… Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится. Честь имею.
С этими словами мужчина растворился во мраке так же неожиданно, как и появился до этого. Белла продолжала в изнеможении опираться на руку Звонарева.
– Ты слышал? – выдавила она. – Ты это слышал, Степан?
– Да. Не волнуйся, дорогая, – он нежно обнял ее за плечи. – Отправляйся домой, приляг, а я постараюсь более обстоятельно выяснить, что же все-таки случилось с Гурьяновым… Ну, и с Рушанским, разумеется. Иди, душа моя, иди. Или хочешь, чтобы я зашел вместе с тобой?
– Нет, – Белла растерянно покачала головой. – Я сама. А ты постарайся выяснить…
– Непременно.
– И попробуй тоже предупредить кого-нибудь из наших. Кого сможешь… Боже! Что с моей головой? У меня, видимо, жар.