– Ты же не веришь интуиции, Кис! – подколол Игорь.
– Потому что она, шалава, ошибается иногда. Разве можно ей доверять в таком раскладе? Это как с женщиной: станешь ли ты ей верить, если она изменяет тебе только иногда?
– Тоже верно. Так что тебе шалава говорит?
– Что не Бицаев убийца. Не потому, что он благодарный ученик, нет, – мало ли, какой у этого чувака мотив мог оказаться, но…
– И какой же? – не согласился Игорь. – У него фальшивые ученые степени, и он боялся разоблачения? Даже если представить, что Донников ему крупно помог с диссертацией и с защитой, – ну кого такая правда может испугать в наше время? У нас даже депутаты имеют фальшивые дипломы, научные степени и публикации. И что? Все по-прежнему на своих местах, никого за подлог не наказали. И этот Бицаев, будь он сто раз тупица, не способный написать ни строчки, – кому до этого дело, кого этим удивишь в наше время? Тем более что, если верить прессе, в кавказских республиках коррупция выше, чем в среднем по России… И в любом случае это не повод убирать академика.
– Согласен, но могут существовать другие мотивы, мы ведь о Бицаеве ничего не знаем. Дело в другом: он слишком на виду. Академик приехал в гости – к нему. Ехал по горной дороге от него и на его же машине. Если мужик не полный идиот, то не стал бы так подставляться.
– И что мы делать будем? В Адыгею полетим?
– Зачем, Игорь? Место происшествия уже травкой поросло, ничего мы там не добудем. А с Аланом Бицаевым можно поговорить и по телефону.
Алексей дожевал последний бутерброд, допил чай. Сейчас бы сигаретку!.. Но он бросил курить с рождением двойняшек и стойко сопротивлялся неутихающему искушению затянуться после еды.
– Не поздно ли? – усомнился Игорь, глянув на часы. – Уже одиннадцать. Если разницы во времени с Адыгеей нет.
– Разницы нет. Но все равно звонить поздно… в обычных случаях. Только у нас необычный. Вот его номер, – раскрыл он старую записную книжку, данную Машей, на букве «Б», – продиктуй мне.
И принялся нажимать на кнопки.
Кис придерживался легенды, выработанной с Машей. Он-де бывший одноклассник, вот решил навестить старого друга, а тут такая петрушка вышла… Как же могло случиться, как же произошло, как же, как же?
Мужчина на том конце провода говорил с сильным кавказским акцентом, цокал языком и произносил что-то похожее на «вах-вах-вах», посыпал голову пеплом – ведь на его машине академик попал в ДТП! «Машина что – машина ничто! А вот беда, какая беда: учитель мой, наставник, благодетель, мир праху его, погиб!»
Алексей сразу понял: этот чувак правды не скажет. Слишком много восклицательных знаков. Посему даже не стал задавать другие вопросы, хотя у него уже образовался целый списочек. Просто пожелал Алану Бицаеву доброй ночи и отключился.
– Что? – напрягся Игорь.
– Врет. Чего-то боится. Или кого-то.
– Может, с местной полицией связаться? Они ведь были на месте ДТП и свидетелей всех опросили…
– Тебе тоже спать пора?
– Нет… Почему это? – обиделся Игорь.
– Тогда включи мозги. Наше расследование – секретное. Так захотела Маша, потому что об этом просил в письме… хм… типа ее отец. Убийца не должен знать, что мы пытаемся что-то разворошить, иначе, сам понимаешь…
– Придется нам тоже письма с того света писать? – хмыкнул Игорь.
– Нет, мы эсэмэски друг другу будем посылать, – буркнул Кис. – «Ау, я в девятом круге!» – «Че, правда? А меня в десятый поселили!»
– Ошибочка. Десятого круга нет.
– Откуда знаешь? Ты там был?
– Ну, у Данте нет. Всего девять.
– То у Данте. А нам могут и десятый организовать, персональный… – Алексей улыбнулся, но как-то кривовато вышло.
– Вообще все это неожиданно серьезно, – проговорил Игорь. – Начиналось почти как шутка, а оказалось делом нешуточным… Кто-то много трудов положил, чтобы убрать Донникова. Подстроить несчастный случай дорого и сложно. За дело наверняка взялся крутой профессионал, так что убийца у нас раздвоился: исполнитель и заказчик. Согласен, Кис?
– Полностью. И заказчик не отсюда, не из дома. Такое никому из здешних не по зубам. Даже если у кого-то на уме и была мыслишка, что смерть академика ему (или ей) на руку, – то нанять киллера-профи не просто дорого, нет, к нему еще доступ нужен. Они на столбах не вешают объявления с бахромой телефончиков: «Опытный киллер готов выполнить ваш заказ качественно и в кратчайшие сроки»… Подобные спецы редки, обычному человеку при всем желании контакт с ними не нарыть… Заказчик тот, кто крупно, очень крупно выигрывал от смерти академика, или для кого Донников стал чем-то опасен, опять же очень. Короче, ставки тут высокие.
– То есть искать будем в сферах, связанных с его медицинской деятельностью, – подытожил Игорь.
– Именно. И задачка эта будет ой какой непростой… Надеюсь, Саша поможет с информацией, – с этими словами Кис вытащил из кармана мобильный и принялся набирать домашний номер.
Александра – журналистка, у нее есть доступ к таким источникам, о которых простые смертные даже не подозревают: зарубленные по каким-то соображениям статьи, не пошедшие в эфир интервью и всякие прочие черновики. Еще у нее есть друзья и приятели среди собратьев по цеху – те, которые готовили материалы о предмете и были знакомы лично с академиком. Иными словами, жена у детектива – бесценный источник информации и не раз выручала его в сложнейших делах.
– Я намеревался еще со всеми садовниками-огородниками завтра переговорить, – продолжал Кис, прижав трубку к уху, – но теперь время не стану тратить. Хотя… Стану. Всех надо будет опросить. Донников мог что-то подозревать. Занято, – сообщил он, поглядев на экран своего телефона. – Ведь убийство готовилось, планировалось, кто-то уже строил козни против него, и он мог ощущать неладное, беспокоиться и даже догадываться – а то и точно знать! – где камень преткновения, кому он дорогу перешел… Домашние и прислуга могли его состояние заметить, какую-то фразу услышать… Надо подумать, как подъехать к домашним, не выходя из роли «школьного друга»…
Детектив повторил набор, и Александра ответила.
– Сашенька? Не разбудил?
Алексей приложил все силы, чтобы голос его прозвучал как обычно.
…Игорь отошел в сторонку, чтобы не мешать. Его неизменно удивляло, что шеф разговаривает со своей женой так нежно и бережно, будто они только-только расстались после первого свидания, будто ему еще предстояло завоевывать эту женщину. Удивляло и – отчасти – восхищало. Но отчасти и раздражало: эти двое были почти все время неприлично счастливы. Игорю казалось, что они никогда не ссорились, всегда относились с пониманием к внесемейной занятости каждого, считались с усталостью и мелкими капризами (крупных они себе не позволяли, интеллигентные люди!) друг друга…
При этом в их отношениях не было ничего показного. Ничего из разряда «смотрите и завидуйте!», что написано, к примеру, на лицах многих звездных пар. Игорь это выражение очень хорошо знал. Оно сияло победной улыбкой на лице его матери, когда она выходила в свет с его отцом, богатым и талантливым ученым, – до тех пор, пока ей не надоело притворяться. Надоело же ей притворяться тогда, когда она нашла партию получше. И ничто уже не могло удержать Жар-птицу (так называл мать маленький Игорь) – ни сын, ни разбитое сердце мужа…
Как вовремя распознать, что тобой манипулируют? Вот Кристина якобы чувствует себя обязанной Игорю за спасение. И потому даже не смеет настоять на своем. Лишилась собственного мнения. И как же узнать, Криску взаправду так переклинило? Или она с помощью этого хода пытается им, Игорем, манипулировать?!
Он хмурился и теребил подбородок, не находя ответа.
– Ты что такой смурной?
Игорь и не заметил, как шеф закончил разговор с женой.
– Да так… Задумался.
– Понятно, – Кис проницательно посмотрел на ассистента, но развивать тему не стал: сейчас неподходящее время для беседы о странностях любви. – Саша подберет материалы к утру.
– У тебя идеальная жена.
Алексей посмотрел на парня удивленно. Никогда раньше Игорь не выдавал подобных характеристик. Он прекрасно относился к Александре, уважал ее, но таких… А-а-а, это его мысли о Криске терзают!
Кис усмехнулся:
– Саша не всегда была такой.
– Какой?
– Идеальной. Просто наступил момент в ее жизни, когда она решила ею стать.
– Сознательно? Вот так взяла и решила?
Кис кивнул.
– А до этого она была какой?
– Хм… Я, пожалуй, слова не подберу… – пробормотал Кис. Не называть же любимую жену стервой, хотя несколько лет назад именно так Алексей ее и характеризовал.
– «Плохой девчонкой»? – улыбнулся Игорь.
– Ну… типа того. А Бицаев не случайно боится, – сменил детектив тему, которая ему не слишком нравилась. Или, скорее, напрягала. С Сашей что-то происходит, а он не знает, в чем дело! И она не говорит. А когда тебе не говорят, то разверзаются пропасти для домыслов… – Знаешь, Игорь, у страха будто есть запах. Ты его чувствуешь, он лезет в твои ноздри – но он не дает тебе возможности определить его природу…
– Ну… типа того. А Бицаев не случайно боится, – сменил детектив тему, которая ему не слишком нравилась. Или, скорее, напрягала. С Сашей что-то происходит, а он не знает, в чем дело! И она не говорит. А когда тебе не говорят, то разверзаются пропасти для домыслов… – Знаешь, Игорь, у страха будто есть запах. Ты его чувствуешь, он лезет в твои ноздри – но он не дает тебе возможности определить его природу…
– Думаешь, причастен?
– Скорее что-то знает… А может, боится как раз быть заподозренным в причастности, тогда как он ни сном ни духом. Бывают такие люди, вот у Александры, к примеру, сестрица Ксюша: только при мысли, что ее могут заподозрить в чем-то неприглядном, она уже заливается краской. При этом она совершенно ангелоподобная девица и не способна ни на какой плохой – даже в самом детском смысле – поступок. По крайней мере, на сегодняшний день. Со временем, конечно, все может изме…
– Кристина тоже такая! – перебил Игорь. – Кис, слушай, а вдруг я все усложняю? Может, она просто поделилась со мной своими заморочками без всякой задней мысли? Ну вот как люди иногда признаются, что едят по ночам…
– Мальчик мой, – патетически воскликнул детектив, воздев руки к небу, – я же тебе сказал: раз Кристина не выдвигает никаких ультиматумов или требований – значит, все в порядке. Никаких задних мыслей у нее нет, она просто не знает, как справиться со своей чрезмерной благодарностью… Так помоги ей! Скажи, к примеру, что ты не один занимался ее спасением, а еще уйма народу, – и что ж теперь у нее возникнет комплекс повышенной благодарности по отношению ко всем ним? Нарисуй ей абсурдную картину: допустим я, Алексей Кисанов, возглавлявший операцию, которому она тоже чрезмерно благодарна, заявлюсь к ней и скажу: бросай-ка, детка, работу над диссертацией и немедленно приступай к деторождению, – она что, со мной тоже не осмелится спорить? Или привалит к ней отряд спецназа, который брал всю эту мразь, и примется советовать, как девушке жить? А там ребята простые, такого насоветуют, тушите свет. И что, Криска немедленно возьмет на вооружение их ЦУ?
Игорь заулыбался.
– Так-то оно лучше, – Кис похлопал ассистента по плечу.
– Извини, Кис. Я просто…
Неожиданно у Алексея зазвонил мобильный.
– Слушаю.
– Алан Бицаев говорит. Хочу спросить, вы из полиции?
Поразительно, на этот раз голос звучал почти без акцента и даже в другом регистре, отчего Кис не узнал его с ходу. Он нажал на кнопку громкоговорителя, чтобы Игорь мог слышать.
– Я вам сказал, Алан, я школьный друг Евгения Дмитриевича.
– Или вы журналист?
– Да нет же!
– Откуда у вас мой номер?
– Маша Донникова дала.
– Она рядом?
– Она пригласила меня остановиться у них в доме… Я только что вернулся из длительной заграничной командировки, хотел навестить школьного друга по дороге к себе во Владивосток и тут вот узнал эту ужасную новость… – вдохновенно сочинял Кис. – Но Маша уже ушла спать в свою комнату – она рано ложится, если вы в курсе. Вы хотите, чтобы она подтвердила мои слова? Разбудить ее?
Бицаев помолчал.
– Ладно. Не надо девочку будить, но если вы действительно в доме, то скажите, что находится в большой комнате внизу. Какая там мебель.
– В гостиной?
– Ну да. Когда я жил в Москве, говорили «большая комната».
– Тогда у людей гостиных не было, Алан. И спален не было. Гостей принимали там, где по их уходу и почивали… Так что большие комнаты выполняли множество функций… Здесь книжные стеллажи до потолка, – Алексей вышел из кухни с мобильным в руке (Игорь последовал за ним, чтобы слышать разговор) и принялся перечислять предметы обстановки, поворачиваясь вокруг своей оси, – низкий столик, четыре кресла, сиденья и подлокотники обтянуты светло-серой кожей… Мебель вся светлая, похоже на березу, не знаю точно… На полу большой серо-голубой ковер… Музыкальный центр…
– Достаточно. Раз вы действительно друг Жени… Маша вам наверняка сказала, что он был моим преподавателем, а потом научным руководителем на двух защитах, и мы давно с ним подружились, несмотря на разницу в возрасте, и перешли на «ты». Так что не удивляйтесь, для меня он давно «Женя»… Я очень любил его, и раз вы тоже его друг… Я понимаю, у вас возникли вопросы. Они у всех, кто знал Женю. Он был отличным водителем, и теперь все недоумевают, как он мог сорваться в пропасть.
– Именно!
– Я специально проверял вас, потому что если вы журналист… Сейчас пресса такая стала, сами знаете. Раньше бы никто не написал – а теперь журналисты, как гиены, сидят и ждут, что добыча в их вонючую пасть свалится…
– Простите, Алан, я не уловил мысль.
– Мысль такая, что мне репутация друга дорога, не хочу, чтобы ее растащили на клочки гиены эти. Вам скажу – а ни полиции, ни журналистам не сказал. И вы никому не говорите. Обещаете?
– Обещаю. Но о чем вы? – начал терять терпение детектив.
– Накануне мы праздновали день рождения моей дочери. Ей шестнадцать исполнилось, собралась семья, друзья пришли, мы пили вино… Потом домашнего коньяку добавили… А под конец кто-то из гостей попросил молодого вина – оно только-только перебродило, я даже не отфильтровал еще, но у нас, знаете, так принято, чтоб дорогим гостям во всем угодить, любую прихоть исполнить… И с утра голова болела у всех.
– То есть… – Алексей настолько не ожидал подобного поворота в разговоре, что с трудом верил услышанному, – вы хотите сказать, что Женя был с… с бодуна?! И поэтому он не справился с управлением?!
– А как еще объяснить? Молодое вино, да после всего выпитого… Женя утром собрался в город за покупками, хотел устроить для меня и некоторых наших друзей пикник. Вернее, пикник собирался устроить я, у меня все уже было – и мясо, и овощи, и вино, но Женя очень щепетильный, он обязательно хотел что-то сам купить… Я ему сказал: «Женя, вернись в кровать, проспись, не искушай судьбу». И как в воду глядел… Но он разве послушает! Хоть мы и друзьями стали, но Женя – авторитет для меня непререкаемый, по возрасту и по положению. Учитель ведь. Я не смог настоять…
Алексей опешил. Он поверил голубиному письму, поверил в то, что ДТП подстроено, а тут ему предлагают банальную пьянку в качестве объяснения?!
– То есть вы, Алан, не предполагаете никакого другого объяснения происшествию?
– А что же еще? – Голос Бицаева напрягся.
– Вы сами не видели, что случилось? Вас не было на месте ДТП, я верно понял? Вы в это время где находились?
– Не верите мне, – усмехнулся Алан Бицаев. – Ну да ладно. На вашем месте я бы и сам никому не поверил. С момента Жениного отъезда я находился дома, мясо мариновал для шашлыка, который мы вечером собирались жарить на пикнике у озера. Мне помогали жена и дети. Взрыва я не слышал, он произошел довольно далеко от нашего поселка, а в доме у нас людно и шумно. Свидетелей пожара не оказалось, машины здесь у нас редко проезжают, дорога ведет лишь в поселок. Да и то с шоссе дно пропасти не увидеть. Но взрыв привлек к себе внимание моего соседа, он как раз возвращался к себе домой. Это случилось около одиннадцати утра. А Женя выехал от меня в десять. Он не любил рано вставать, у него будто комплекс был по отношению к студенческим годам, когда не удавалось выспаться, и он всегда устраивал свои дела так, чтобы раньше девяти не просыпаться… В полиции сказали, что, судя по тому, до какой степени все выгорело, ДТП случилось не меньше чем за тридцать – сорок минут до взрыва.
– Машина у вас была с газовыми баллонами, Маша сказала… А какой модели, если не секрет?
– «Ауди А6», трехлетка. – Алексея позабавило слово «трехлетка»: так о лошадях говорят. – Газово-баллонное оборудование я устанавливал сам. То есть не сам – в мастерской, конечно.
– Алан, а вам не приходила мысль, что кто-то мог намеренно повредить вашу «Ауди»? Испортить тормоза или что-то еще? Ночью, к примеру, когда вы все крепко спали после празднования дня рождения дочери… Машина у вас в гараже обычно стояла?
– Если я правильно вас понимаю, вы намекаете, что кто-то хотел Жениной смерти?
– Не намекаю. У меня нет оснований так думать. Просто проверяю на всякий случай, могло ли подобное случиться. Я не из полиции, клянусь, но мое логическое мышление требует ответов.
– Ладно, я не против, у меня тоже вопросы… В гараж я «Ауди» редко загоняю… загонял. Только если дождь. Обычно она стояла во дворе перед домом. Двор окружен забором, хотя перебраться через него можно. Но никто бы не подумал ко мне лезть, и знаете почему? Потому что у меня две кавказские овчарки, у соседей тоже собаки – шум бы подняли. Да и покусали бы чужака.
– Что ж, спасибо, Алан. Извините, что задавал неприятные вопросы.
– Да какие дэла, дарагой, – запустил снова кавказский акцент в свою речь Алан Бицаев, – всэгда рад памочь харошему человэку!
Алексей отключился и посмотрел на ассистента.
– Как там твоя шалава поживает? – поинтересовался тот.