– Мудак ты, дядя, хоть и горец.
Плюнув, Арсений решил добраться до дома пешком. Прошел мимо того места, где когда-то встретил Олю. Нарвал букетик цветов и положил у столба. В голову лезли мысли о смерти. Въедливые, как кислота.
– Вот так помрешь и не узнаешь, зачем жил на свете.
Постояв еще немного, Арсений вспомнил родителей, бабку, Олю. Нет сомнений – он боялся смерти. Он даже названия смертельных болезней старался не вспоминать. Что за хрень придумала природа? Кому нужны болезни, страдания и сама смерть? Правильно – никому. Арсений собрался с духом, достал трубку, набрал тот самый номер и произнес:
– Хочу жить вечно.
Обозвав себя идиотом, позвонил снова:
– Хочу никогда не болеть.
Его заколотило от ужаса.
– Хочу быть психически здоровым!
Теперь истерика приняла неконтролируемый характер. Он набирал номер раз за разом.
– Никаких травм!
– Никаких похорон заживо!
– Никаких ограничений свободы!
– Не стареть!
Он буквально свалился на траву и взвыл. Потом начал хихикать, пока не расхохотался до слез.
– Я бы не удивился, если бы мне там ответили. И даже знаю как.
Картина виделась такая. Стол. Телефон. Бог. Озверевший до состояния Сатаны. Орет в трубку:
– Пошел ты нах, дебил!
К штанам Арсения приклеилась обертка от чупа-чупса, вызвав новый приступ хохота.
– Мальчик, не хочешь прокатиться? – спросил вежливый мужской голос.
Истерика Арсения продолжалась.
– Я хренов чупа-чупс! Я полный мудак. Я бог! – с трудом выговаривал он сквозь смех.
Из машины высунулось заинтересованное богом лицо. Сочувственно поморгало глазами.
– Бедный мальчик.
Машина уехала. Это было очень правильно и хорошо.
Арсений вытер глаза и начал икать. Пару раз начинал смеяться снова, но веселье постепенно испарилось. Он не помнил, чего наорал в трубку и как дальше жить. Тем более – если вечно, но непонятно зачем.
«Надо было ума себе пожелать», – запоздало подумал он.
Встал. Как ни отряхивайся – все равно грязный.
В доме его ждали Миша с Машей. Усевшись за обеденный стол, они сосредоточенно резались в карты.
– Скиталец наш вернулся, – заметил Миша, подбрасывая Маше еще пару шестерок.
– Приобщайся! – Маше явно грозило остаться в дураках, что ее заметно злило.
– По мелочишке играем. По рублику.
– Да запросто. Только переоденусь. – Настроение Арсения можно было назвать «море по колено».
К утру у него заметно поубавилось денег. Миша остался почти при своих, а Маша, змея белобрысая, была в выигрыше. И ехидничала по этому поводу, выводя Арсения из душевного равновесия. Которого ему и без того не хватало.
– Не хочешь ли отыграться? – вкрадчиво поинтересовалась Маша.
– Нет, – буркнул Арсений.
– Умный мальчик. Но азартный.
– И многократный дурак.
Была у Арсения мысль: сказать этим идиотам, что они только что играли в дурака с богом. Типа пошутить. Но что-то расхотелось.
– Бе-бе-бе, – с какого-то перепугу сообщил Арсений и гордо ушел спать.
СоветЧтобы наверняка вызнать свое будущее, нужно поймать рысь и осла. От осла взять крови. От рыси – мяса с салом из груди. Но поскольку это невыполнимо и противозаконно, придется заменить рысье мясо свининой. Налепить из мяса, сала и крови ослиной таблеток и высушить их. Положить таблетки в курильницу и поджечь, после чего лечь спать. Если вам удалось заснуть – вы наверняка узнаете свое будущее. Его теперь предсказать несложно – головная боль, кашель, тошнота до рвоты вам обеспечены на пару дней. Но древние люди были покрепче и видели будущее чуть ли на год вперед.
Глава 32 Эрзац
– У тебя мышак в подвале беснуется! – вооружившись кочергой, азартно сообщил Миша.
Он уже открыл люк подпола, чтобы расправиться с мышом. Рожа кровожадная, словно он всю жизнь мечтал стать палачом или инквизитором.
Мыш не бесновался. Он жрать хотел. Поэтому догрызал окаменевший кусочек хлеба особенно ожесточенно.
– Не сметь! Не сметь трогать мою живую природу!
Атака Арсения была молниеносной. Вырвав из лап Миши орудие убийства, Арсений приготовился к нападению. Если бы Миша шелохнулся, то драки было бы не миновать. Но он оценил решительность противника и даже отступил на пару шагов, широко раскинув пустые руки. Мол, я безоружен и просто неумно пошутил. Арсений бдительно следил за его движениями, прикидывая, а что, если врезать Мише по морде промеж глаз? Нос всмятку, глаза в разные стороны. И не жалко ни разу. Ведь, если кочергой по мышу – мокрое место осталось бы.
Догадливый Миша приблизительно сообразил о мыслях Арсения и принялся оправдываться:
– Вас, людей, не поймешь! Мышь – вредитель. В лабазах тоннами морилку для грызунов продают. А в соседнем магазине – крыс всяких в клеточках.
– И на конечный продукт твоей живой природы тоже спрос есть, – добавила Маша.
– На что?
– На шубы, чучела и зимние сапоги.
Арсению очень захотелось выставить себя и человечество в лучшем свете, но эти гады могли до кучи припомнить про детенышей морских котиков и даже про курицу в морозилке. Он вспомнил наш давнишний громкий спор о пользе вегетарианства. Его тогда сильно прельщала идея отказаться от потребления пищи животного происхождения. Социальной рекламы насмотрелся и поверил. Так вот, я в тот раз даже клыки ему показывала – не может таких клыков быть у травоядных. И атлас анатомический тоже под нос ему совала, хотя сама в нем ни бум-бум. Но я из уроков школьных помнила, что ливер у нас как у плотоядных. Арсений аргументов не слушал. Я для него не авторитет. Я же не ученый и не врач. Тогда я потребовала, чтобы он сам подумал. Например, о том, что человеку, который на годик заблудился в тайге, долго на ягодах и корешках не выжить. И если он пару месяцев по лесу побродит – точно первому попавшемуся медведю глотку перегрызет. И сожрет его горячую печень. Ну или наоборот. Арсений все равно сомневался. Даже когда я напомнила, что коров и кур бы на свете не было, если бы не человек. Он напирал на совесть и справедливость. И договорился до того, что призвал меня есть только того, кто сам меня может употребить в пищу. Льва, например. Хорошенькое дело! Я что – в зоопарк за ним пойду? В общем, дело кончилось просто: через две недели чистого веганства Арсений озверел и сожрал сковородку жареных куриных ножек. Жрал и страдал от чувства вины.
Припомнив эту историю, Арсений понял, что нет у него ни единого шанса оправдать человечество перед Мишей.
– Он мой друг, – злобно сообщил Арсений. – Если его тронете – я за себя не отвечаю!
– И что ты мне сделаешь?
– Убью, – выпалил Арсений.
Миша почти обрадовался, что сильно не понравилось Арсению.
– Убивай. Ну, что уставился? Бери свой пистолет. Стреляй. – Миша рванул футболку на груди.
Грудь была широкая и выглядела как наковальня. Арсений вдруг решил, что, если его так сильно просят, почему бы и не убить? Буквально через минуту в доме грохнул выстрел.
– Все-таки разосрались. – Маша явно собралась уходить. – Ооо! Капитально разосрались.
Миша часто дышал, захватывая воздух раскрытым ртом. Как выловленная рыба. Как сом. Арсений не отводил глаза от аккуратной дырки в коже. Проходя мимо, Маша намочила указательный палец в крови и понюхала. Арсений был уверен, что она сейчас сунет палец в рот, но она только вытерла его об Мишину футболку. Миша закашлялся, отчего кровь начала вылетать из раны плевками. Маша пожала плечами и треснула подстреленного Мишу по спине кулаком. Вопреки всем законам природы на пол, прямо под ноги изумленного Арсения, упала пуля.
– Нитки-иголки в доме имеются? – Миша подобрал пулю и прибавил: – Для коллекции. Восьмая уже. Вот что за народ? Нет чтобы в глаз стрельнуть? Никакой фантазии.
Арсений не пожалел, что целился в сердце. Миша и с невредимыми глазами смотрелся дерьмово.
– И что вы все ругаетесь? – наигранно недоумевала Маша.
Глядя, как Миша штопает кожу, Арсений слегка офигел, но и озверел тоже.
– Ты знаешь, сам удивляюсь! Взяли и разосрались. С чего бы это? – ехидничал он. – Вот встали поутру и думаем, чем бы нам заняться? Не то чужого мыша убить, не то Мишу? Я лично еще не выбрал. Но склоняюсь в пользу Миши – на фиг он мне сдался? – Арсения понесло, он уже не мог прекратить словесный понос. – А еще я все размышляю, на кой фиг вы мне оба? Вот дождусь ночи и поотрубаю вам бошки. А потом в подполе закопаю. Чтоб мышу одному скучно не было.
Зашнуровывая берцы, Маша странно косилась на Мишу. Словно надеясь по его мимике понять, шутит Арсений или нет.
– Не-а, топор не для тебя. Кишка тонка.
Маша дошнуровала ботинки, встала и притопнула ногами. Словно проверяла пол на прочность.
– Я вас не звал! Но если вы здесь – отвечайте, кто вы и зачем приперлись? – окончательно потеряв страх, спросил Арсений.
Гости молчали. Хозяин надеялся на ответ. Он чувствовал, что имеет на него полное право.
Гости молчали. Хозяин надеялся на ответ. Он чувствовал, что имеет на него полное право.
– Прямой вопрос – прямой ответ. Миша, – Миша показал на себя, – Маша… только что ушла. Не знаю, куда и зачем. Мы, скажем так, контролеры.
– Не гони туфту! – На пороге снова нарисовалась Маша.
– Ну, тогда кто мы, по-твоему?
– Наблюдатели.
– Фигня. Это ты так считаешь. Мы – координаторы.
– Да ладно! Координаторы! Не льсти себе, дорогой. Мы – смотрящие.
Арсений не удержался от смешка, за что удостоился злобного взгляда.
– Типа уголовных авторитетов? Давайте я тоже поупражняюсь. Вы – арбитры, манипуляторы, спорщики, склочники, сквалыги, ой, это не про вас, хотя кто знает? А еще вы придурки редкостные и гады порядочные. Вывод какой? Правильно – на хрен вы мне сдались?
– Видишь, между нами не достигнут консенсус, – вкрадчиво сказал Миша.
Арсений напряг память, но так и не смог вспомнить, что это слово обозначает.
– У нас не может быть большинства.
– Зато никто не может оказаться в меньшинстве, – парировала Маша.
– Понятно. Вас двое, – сообразил Арсений.
– С тобой – трое. И если ты захочешь поучаствовать, то тут большинство и наметится. Двое против одного.
До Арсения начал доходить смысл сказанного. Начал и тут же перестал. Эти гады все время говорили намеками.
– Пока вы двое против одного меня!
– Мы не вместе. Мы – каждый сам по себе, – сердито напомнила Маша.
Ум Арсения запаниковал и решил зайти за разум. Вспомнил про меня и довольно улыбнулся. Он не один.
– Ну, я пошла. Выигранные у дурака деньги тратить. – Маша снова закрыла за собой дверь.
Арсения мучило желание подойти и резко выглянуть – наверняка эта Маша там подслушивает. Но вместо этого он гордо обогнул окровавленного, но заштопанного Мишу и ушел в свою бывшую комнату. Забрал ноут и установил его на столе.
– Про консенсус почитать решил? – Нахальный Миша даже и не думал скрывать свой интерес.
Встал за спиной Арсения и бессовестно рассматривал страничку. Арсений недолго думая развернул ноут так, чтобы Мише ничего не было видно.
– Секреты? Ну-ну.
– Мне почту проверить нужно! – огрызнулся Арсений.
– И что пишут?
Там было письмо от меня.
– Спам. – Арсений быстро свернул окно.
– Врать стыдно. От телки твоей письмецо. Но если мое присутствие тебя так смущает, я пока пожру чего-нибудь. Надо же как-то возместить потерю крови. А потом – извини, но мне давно хотелось в поисковике кое-что поглядеть. Ты не против?
Перечитав мое письмо, Арсений воспрял духом и удалил текст. Оставалось дождаться вечера.
Вернулся Миша. В рваной, заскорузлой от крови футболке. Губы масляные. Он вытер их рукой, а руку – о занавеску. Арсений решил промолчать. Скандалить дольше, чем отстирать. Миша нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая своей очереди забраться в Инет. Арсений специально кликал мышью и стучал по клаве, увлеченно изображая интересную переписку.
– Эй, ты же обещал, что, как я поем, ты меня пустишь! Ты все? Сходи мыша проведай. А то он что-то притих.
Голос у Миши был подлее обычного.
Подозревая нехорошее, Арсений помчался в подвал. Включил свет и прошел по земляному полу в поисках своего друга. Пол не всегда был земляным. Когда-то он был бетонным, но постоянное затаскивание картошки и прочего овоща образовало на нем плодородный слой. По углам даже росло что-то бледное и длинное. На дощатых полках стояли пыльные трехлитровые банки. Две с огурцами-переростками, остальные с вареньями многолетней выдержки.
– Киса-киса… тьфу… цыпа-цыпа, как тебя позвать-то? Ты жив? Ау?
Мыш сидел на пустом картофельном мешке, прижав лапки к груди, и думал. Скорее всего, о еде.
– Вот, я тебе тут покушать принес, – прошептал Арсений, вытаскивая из кармана ломоть хлеба.
Мыш не выказал должной радости. Наклонился, понюхал и отвернулся. Рожа несчастная. Что поделать? Арсений выбрался из подвала, раздобыл кусок колбасы и корку сыра. Подумал и прибавил к ним пару конфет. Иногда его беспокоило отсутствие в подполе воды, но, раз уж мыш столько времени решал проблему питья самостоятельно, то и дальше как-нибудь разберется.
– Теперь лучше? Жаль, ты разговаривать не умеешь. Ну, бывай, друг.
В этот момент Миша закрыл вход в подпол. Сначала Арсений не придал этому значения. Тем более что у него был свет – скудная сорокаваттная лампочка, покрытая пылью и паутиной. Мыш посмотрел на подношение. Потом на лампочку. Которая мигнула и погасла. Теперь в подполе царила кромешная влажная темнота.
Сверху послышался зловредный смешок.
– Ты, урод! Хорош баловаться!
– Посиди, малой, о жизни подумай.
Мишины шаги удалялись. Арсений мог бы поклясться, что гость нарочно топает как слон. Чтоб из досок труха всякая сыпалась.
«Вот дебил! Злопамятный. Ну ничего, сейчас одумается и вернется».
«Сейчас» растянулось на неопределимое время.
Сначала пришла паника. Первобытный ужас из-за отсутствия света и нахождения в замкнутом пространстве под землей. Пару лет назад Арсений бы уже визжал как поросенок. Но теперь он проинспектировал ощущения и с гордостью сообразил – не боюсь. Быть может, из-за мыша. Или страх потерял, когда там, в лесу, впервые выстрелил. Припомнив советы умников, Арсений попытался думать о хорошем. Вспомнил про меня. И решил, что ему здорово повезло, что я есть, но было бы еще лучше, если бы я была попроще, типа Оли. Но раз такое невозможно, придется любить такой, какая есть. Наверное, именно тогда он впервые ощутил ко мне что-то помимо дружеского чувства. Ведь я была почти как сестра. Выросли вместе. Привыкли друг к другу. В таких случаях любовь возникает реже, чем принято думать.
Некоторое время Арсения тянуло позвонить мне прямо сейчас и сообщить, как он ко мне относится. Желание прошло довольно быстро. Видимо, человеку, который слишком часто теряет близких, сложно признаваться в любви.
Он все-таки позвонил мне. Спокойно рассказал про гостей. Немного, но главное я уловила.
Вспомнил про зажигалку с фонариком, которая валялась в кармане. Включил. И вместе с изображением девушки в красном купальнике добрался до выхода. Арсений улыбался, заметив, как фигура деформировалась, то превращая девушку в огромную толстуху, то делая ее искривленной, как знак вопроса. Споткнулся только два раза. И даже не упал.
Мыш с интересом наблюдал за передвижениями пятна света.
Крышка люка, крепкая, из толстых досок, не сдвинулась, как Арсений ни старался ее приподнять. Он вспомнил устройство подпола и направился к стене. Раскопал заваленное пустыми мешками вентиляционное окошко. Сразу стало светлее. В луче света кружилась пыль. Где-то совсем рядом деловито гудел шмель.
«Давно надо было это сделать», – довольный собой, решил Арсений.
Удобно устроившись на холщовых мешках, он стал размышлять. Звать Мишу не хотелось. Хотелось молчать.
Будь что будет, но унижаться перед всяким быдлом, хоть и высшего порядка, он не собирался. Много чести – умолять, просить. Тем более что мобильник в кармане. Можно в любой момент позвонить. А сейчас лучше обдумать планы на вечер. От которого много что зависит.
Через пару часов ему захотелось есть. Отобрав у мыша конфету, Арсений продолжил свои размышления.
– Ты? Живой? Что молчишь?
– …
– Эй! Ты где там?
– …
– Не молчи.
– Отвянь.
– О, мы изволим разговаривать! – обрадовался Миша.
Крышка поднялась. Вниз посыпался мелкий мусор. Появилось Мишино лицо. В перевернутой роже было что-то жуткое и смешное одновременно. Арсений недолго думая засветил в рожу фонариком. Миша тут же заморгал и убрался.
– Выходи, узник.
Отказываться было глупо, Арсений неторопливо выбрался из неволи. Пришлось искать платяную щетку и чистить одежду. Оставалось разобраться с волосами, из которых просто так пыль не вычесать. Мыш успокоился и начал точить зубы об корку.
– Давай его отловим и в клетку посадим? – предложил Миша.
– А тебя в кладовке запрем. Рот кляпом заткнем. Как тебе такой вариант?
– Ну, не хочешь как хочешь.
Пока Миша смотрел телевизор, переключая программы на рекордной скорости, Арсений входил в нужное психологическое состояние, готовясь к ночи. Выглядело это так, будто он дремлет с закрытыми глазами. Миша пару раз пытался его расшевелить глупыми подколками, но ушел несолоно хлебавши. Арсений не включался в перепалки. Мозг постепенно освобождался от мыслей и по активности напоминал зависший комп.
Часов в семь вернулась Маша. С варганом. Теперь Арсению трахали слух дивными музыкальными глюками. Маша с немного выпученными глазами изливала душу, отравляя безмятежную тишину вечера. Осатанев, Арсений нацепил наушники и получил час покоя. Соорудив на скорую руку пару бутербродов с колбасой и сыром, Арсений поужинал. Наврал про головную боль и завалился спать.
– Блин, тут у кого угодно башка трещать начнет, – согласился Миша.