– А здесь тебе не думается?
– Нет. Мешает все. У меня воля слабая. Я постоянно отвлекаюсь.
Мне тут же в голову пришла мысль. Дельная.
– Давай тебя в подполе запрем? Там темно. Тихо.
– Я уже там был. Меня Миша запер. Но я там не один. Там мыш.
– Ну, отлови его и дай мне на время, – предложила я.
– Мишу? На кой черт он тебе нужен?
– Я про мыша, – удивилась я.
– Знаешь, о чем я подумал? Этот мир с армией во сне, который можно устроить в реальности, он неправильный. Это хуже, чем принуждение. Прикинь, у нас у всех есть возможность что-то изменить. Ну, откосить от армии. Денег дать. Или даже сходить послужить, но и там можно выжить. От характера зависит. А если ты нечего не можешь изменить в принципе – это жопа. Засыпай. Воюй. Поначалу кто-то будет пытаться не спать совсем. Начнут жрать таблетки. Доводить себя бессонницей до психушки. Кто-то повесится…
– Я поняла. – Мне и вправду было понятно, это как в школе, которой не избежать, – Но идея-то правильная. И пойми – для всех хорошим не будешь. Всегда найдется тот, кто скажет: «А пошел ты со своими благами нах».
– Не ругайся. Тебе не идет. И ничего ты не поняла. Именно тот, кто не захочет смириться, прав.
Философия и морализирование – вот как я это поняла. Люди устроены неодинаково. По-разному. И бунтарей хрен да ни хрена. Мало их. А если все станут бунтарями – кто будет тупо выполнять свою работу? Или – с радостью, любя свою работу? Все рванут кроить мир по своему разумению.
– Дураки мы. Оба, – решил Арсений.
Я обиделась. Час назад меня назвали гением. Какого черта мне теперь чувствовать себя дурой?
– Но проверочный вариант был неплох? – напомнила я, в надежде.
– Он один из бесконечного числа вариантов. И идеального мне не найти. Наверное, надо было идти учиться.
– Иди. Кто тебя не пускает.
– Так прием уже закончен.
– Ты что, рехнулся? Зачем тебе обычное образование? Тебе нужно совсем другое. Учись во сне. Прикинь, какие науки тебе пригодятся.
– Я подумаю. Хотя образование – полная лажа. На тонну знаний – грамм правды. И та относительная.
– Естественно. Но другой-то нет! Когда человек приходит учиться – от него зависит, что он возьмет, а мимо чего пройдет, не оглянувшись.
Чтобы разрядить обстановку, я предложила сходить в кафе. Миша с Машей уткнулись в долбоящик и воодушевленно наблюдали за крутым замесом, в котором участвовали паркурщики тринадцатого района. Классный фильм. Мне он тоже нравится.
Погода была так себе. Пасмурная. Даже цыганят не видно. Арсений шел как Иванушка-невесел-буйну-голову-повесил. Думу думал и мне ничего не говорил. Даже в кафе молчал. Я не мешала ему, просто ела свой вкуснейший десерт. Даже забыла про наши разговоры.
– Кабздец, – внезапно заявил Арсений, очевидно отбросив очередную битую идею, и стал выстукивать ложкой по блюдцу траурный мотивчик.
– Пошли отседова, музыкальный ты мой.
Я взяла его под руку. Было заметно, что Арсений страшно устал. Вымотался. Почти до предела.
– Надо с кем-то поговорить. С кем-то далеким от всего этого, – предложила я.
Из всех знакомых на роль подопытного кролика был выбран Вовка. Сидя на скамейке перед Вовкиным домом, Арсений поинтересовался:
– Вовка, только без шуток. Если бы тебе дали золотую рыбку, что бы ты у нее попросил?
– Ну, не старуху с крыльцом, это уж точно!
– С корытом, – уточнила я.
– Какая разница?
Мы замолчали. Вовка думал. Мы ждали результата его размышлений. По-честному, ничего мудрого я услышать не ожидала.
– Так. Первое. На хрен все болезни. Второе. Чтобы у всех было что поесть. Ну, и третье – а зачем мне третье? Я сытый и здоровый, сам со всем разберусь.
Арсений заметно удивился. У него самого в запасе было бесконечное количество желаний, а Вовка обошелся двумя. И даже для себя лично ничего не захотел.
– Хотя я был бы не против, если бы у половины людей появилось здоровое чувство юмора. А то с вами скучно…
Он даже не спросил, зачем мы пристали к нему с этим вопросом. У него были дела поинтереснее. И он, пожелав нам не кашлять, ушел домой.
СоветВ жизни всякое бывает, и если вдруг возникнет необходимость отловить нечистую силу, то вам придется попотеть. Сначала пойдите в лес и поймайте змею. Оторвите ей голову. Набейте безголовую змею горохом и закопайте, после чего вам придется поливать могилку змеи, пока на ней не вырастет горох. Когда он зацветет, нужно сорвать его и свить в кольцо, с которым отправиться в стадо и уставиться сквозь кольцо только правым глазом (левый закрыть). Тут перед вами обязательно возникнет нечистая сила в количестве нескольких особей. На одной из которых окажется красный колпак. Прытко соприте колпак и в обмен на него потребуйте «Черную книгу».
В чем загвоздка: при каждом действии положено читать нужные заговоры, текст которых утерян. Да и со стадами у нас не очень хорошо, а уж, как оторвать бедной гадюке голову, вообще непонятно.
Глава 34 Страшно, аж жуть
Сквозь жидкие облака начало просвечивать закатное солнце. Сделав лужи похожими на ртуть в свете костра. Короткая улица оказалась заполнена взволнованными людьми. Большинство из которых гомонили как цыгане, хотя явно ими не были.
– Что-то происходит. Надеюсь, не пожар.
Мои опасения не оправдались. Все оказалось значительно хуже. Заинтересованная публика стекалась к дому Арсения. Около которого резвились Миша и Маша. Издали их упражнения напоминали попытки суицида в извращенной форме.
– Может, скорую вызвать? – дергая меня за рукав, спросила незнакомая мамаша с орущим младенцем на руках.
– Уж лучше охранников природы. Бабуинами они занимаются.
Мамаша посмотрела на меня как на идиотку и отошла подальше.
– Хренак, – восхищенно отреагировал местный алкаш на очередной прыжок.
Миша снова поднялся на ноги и, заметно хромая, забрался по деревянной лестнице на крышу дома. Пока он карабкался на самый конек, Маша скатилась по шиферу и едва успела оттолкнуться ногами от самого края крыши.
– Хренак, – азартно повторил алкаш.
Маша приземлилась, изобразив перекат, шокирующий своей безрассудностью. Поскольку она неправильно выбрала направление и сковырнулась в дренажную канаву.
– Хренааак! – Алкаш вытянул шею, чтобы рассмотреть грязекупания в подробностях.
Мы с Арсением хотели подобраться поближе, но нас не пропустила сплоченная публика. Дожили – дом наш, а в первые зрительские ряды не пускают.
При новой попытке Миша сорвал бурный аплодисмент, проскакав по шиферу семимильными шагами. На последнем он на секунду завис, как Бэтмен в полете, и, издав яростный вопль, ломанулся вниз. В воздухе он перебирал ногами, словно продолжал бег. Приземлился на корточки, выпрямился и довольный ринулся к забору. Публика моментально отскочила назад. Меня едва не уронили. Миша в несколько прыжков достиг препятствия и легко перемахнул его, опираясь на руку.
– Ну ни хрена себе! – одобрительно заорал алкаш.
Не обращая внимания на зрителей, Миша на приличной скорости свернул за угол. Толпа, забыв про вторую участницу покорения крыши, ринулась вслед за ним. Мы с Арсением присоединились к жаждущим впечатлений.
– Охренеть! – завопило сразу несколько голосов.
Миша мелькнул в воздухе у остова старенького оранжевого «Москвича». Взвился в воздух по странной траектории и попытался воткнуться ногами в разбитое переднее окно. Хорошо, что не со стороны водительского кресла. Там руль был.
– Ох, ни хрена ж себе! – Голосов прибавилось.
Не знаю, чего хотел добиться этим маневром Миша, но результат явно превзошел все ожидания. Ноги вошли в салон машины, как таран в ворота осажденной крепости.
«Москвич» не выдержал такого надругательства, прощально скрипнул и отбросил колеса. Которые хранились в багажнике. Вслед за колесами вылетела пустая пластмассовая канистра.
Изумленные зрители опасливо подобрались поближе. Не каждый день увидишь человека в такой замысловатой позе. Мишино лицо в перевернутом виде было устрашающе багровым. Нашарив землю, он принялся перебирать руками в надежде найти надежную опору.
– Тебе помочь, сынок? – Склонилась к страдальцу бабуля с котомкой.
– Да у него обе ноги сломаны, – безапелляционным тоном заверила присутствующих дама с собакой.
– Это ж надо так изогнуться! Ноги там, а он – тут.
Миша попытался подтянуться к крыше машины, чтобы сесть, а не висеть, как ветошь из окошка. Не получилось. Тогда он заерзал, вываливая себя вниз головой в траву.
Мы не заметили, как появилась вторая участница представления. Вопреки всем законам баллистики, в проем окна вперед ногами влетела Маша. Промазала. Мелькнула копытами. И теперь из «Москвича» торчал букет из двух трейсеров-неудачников. Слегка поникших.
– А ни хрена себе так, – заметил алкаш.
Все понимали, что самостоятельно эти двое из окна не вылезут. Но никто не спешил вытягивать их на свободу. Многие фоткали наших злодеев на мобилки. Я бы тоже так поступила, но не люблю я делать как все.
– Дядя! – В поле зрения возник пацан лет восьми, не старше. Белобрысый и загорелый почти до шоколадного цвета. Метины шрамов белели, как нарисованные.
– Отстань, шкетеныш, – прохрипел Миша.
Меня одолевало любопытство – если эти придурки переломали себе конечности, придется ли нам за ними ухаживать? Костыли там всякие покупать, гипс накладывать, кормить с ложечки дустом. Или их обратно заберут? Вот было бы здорово!
Мамаша с младенцем прохаживалась кругами, потрясая ребенком как шейкером. Судя по цвету лица, у младенца началось обострение морской болезни. Лучше от него подальше держаться.
Миша спихнул с себя Машу и самостоятельно вывалился на землю.
– Дяденька!
– Че тебе надо, доставучий мальчик? – стоя на четвереньках, злобно спросил Миша.
– Вы все неправильно делаете, – строго ответил советчик.
– Тебя не спросили.
– А зря, – вдруг оживился алкаш. – У них там, за сараями, полигон. С матрасами. Перилами всякими. Они там такие сальто-мортале крутят. Охренеть!
Миша навострил уши, прислушиваясь к разглагольствованиям алкаша.
– У вас обувь неправильная, – настойчиво продолжал поучать мальчик.
– Да что он в паркуре понимает? – буркнула Маша, цепляясь за машину.
Мальчик пригладил короткостриженые волосы, присмотрелся к дереву пристальным взглядом снайпера. Разогнался по земле, пробежал по стволу. Когда все ахнули, решив, что ребенок сейчас упадет, перевернулся в воздухе и приземлился на обе ноги.
– Охрененно! – Алкаш похлопал в ладоши и громко рыгнул.
Лучше не скажешь. Так и есть – охрененно. Мальчик даже не запыхался. Просто стоял и ждал, когда Миша с Машей пойдут смотреть его полигон.
– Я твоей матери все про тебя скажу! – пригрозила мамаша с укачанным дитем.
Вот сволочь! Пацан делом занят. Тренируется. Такой трюк долго нарабатывать надо.
– Мама знает, – по-взрослому вздохнув, заметил юный специалист по паркуру и увел неудачников за собой, к великой досаде зрителей.
До поздней ночи Миши с Машей не было.
Дома Арсений словно забыл про мобильник и прочие неприятности. Он хотел спать. Я – тоже. Мы прилегли на минутку не раздеваясь и просто вырубились. Даже не услышали возвращения гостей. Проспали до полудня.
Для нас новый день начался с неприятностей.
– Опаньки! Наш малыш соску свою дома оставил! – Миша улыбнулся лично мне. – Потрахаться захотелось? А Машка не нравится?
– Сам с ней спи, – буркнул Арсений.
Я быстро вскочила с кровати и встала как солдат, руки по швам, чтоб не вызывать никаких эротических желаний. Для пущей убедительности сунула ноги в ботинки.
– Да, хороша Маша, да не наша. Глянь, какую вещагу я для твоего мыша сделал! Сам. Своими могучими шаловливыми руками.
– Оторвать бы тебе их.
– Ну тупи. Это хендмейд. Крутизна! – напирал Миша.
В руках он держал макет гильотины. Сотворенный со знанием дела. Размером с половину табуретки. Заметив мой интерес, Миша польщенно поклонился, а потом голосом рекламного агента начал объяснять устройство секир-башки:
– Господа! Вы будете просто поражены, насколько все гениально устроено. Смотрите, вот эта штукенция откидная. Фигак – и башка летит вот в эту корзинку.
Миша выудил из кармана морковку, приспособил ее на площадке для потенциальной жертвы, потянул за веревочку, и действительно случился фигак, после которого хвост морковки срикошетил об стенку, оставив пятно. Капля рыжего сока испачкала Мишин нос, но я ему говорить про это не стала.
– Форма тела не та, – сконфузился Миша. – Если бы это был мыш – реально башку бы снесло в корзинку.
– Какая на хрен корзинка? – Арсений зло рассмеялся, выхватил сооружение и кинул об пол.
Хрустнула какая-то важная деревянная запчасть. Отлетело тяжелое лезвие. Я тоже приложила ногу к убийству гильотины. Пинала ее с огромным удовольствием. Ломалась она с трудом, но в конце концов мы сообща ее угробили.
– Клевый штиблет. – Маша уставилась на мои ноги.
– А ведь я могу удавить тебя одним движением руки, – задумчиво сообщил Миша, пристально глядя на шею Арсения.
Тот преспокойно складывал куски гильотины в аккуратную кучу.
– Я ведь ее сам сварганил. За инструментом в магазин сходил. Полдня корячился. А ты…
– Ничего ты мне не сделаешь. Это против правил. Да и невозможно. Сам знаешь, я теперь бессмертный, – устало напомнил Арсений.
– Как Кощей, – усмехнулась Маша.
– Хороший ответ. Но глупый. Вот мышак – он точно не бессмертный. Секунда – и нет его. И баба твоя…
Все посмотрели на меня. Я испугалась. Миша большой, но быстрый – один бросок, свернет мне шею, и все дела. Арсений даже вмешаться не успеет. Да и если вмешается – слабоват он перед Мишей. Я отступила к выходу. На один шаг. И поняла, что у меня ноги от страха отнимаются.
Арсений быстрым движением достал мобильник.
– Хочу, чтобы с ней ничего плохого не случилось. И чтобы мыш был живой всегда!
– Поторопился чуток, мальчик. Один звонок – одно желание. Первое сработает, а второе – извини.
– Да он и с первым поторопился, – намекнула Маша.
Повторно потребовав вечной безбедной жизни для мыша, Арсений слегка успокоился.
По-честному, я была вне себя от обиды. Как это? Мыш будет жить вечно, а я нет. Я тоже хочу быть всегда. Но сейчас при злодеях я спорить не стала. Не тот момент.
– Вы вообще вмешиваться не имеете права – вы наблюдатели! – сказал Арсений.
– А ты веришь всему, что тебе говорят?
– Нет. Но мне ничего не стоит сейчас сказать волшебное слово. И вы заткнетесь.
Маша скептически ухмыльнулась.
– И что это за слово такое? – заинтересовался Миша.
– Наберу номер. И потребую, чтобы вас забрали туда, откуда вы пришли.
Это уже не шутка. Это всерьез. Я по его голосу слышу – он готов привести угрозу в исполнение.
Миша с Машей сделали вид, что им фиолетово, но быстро убрались в Мишину комнату. И дверь плотно прикрыли. Обсуждать уровень угрозы будут, как пить дать.
– Ты их сделал! Ты… я даже не знаю, как сказать! Ты молодец!
Дверь снова открылась, и в проеме возникла Мишина голова.
– Напугал ежа голой жопой.
Пожав плечами, Арсений взял меня за руку и увел на кухню. В доме стояла странная тишина.
– Слушай, а не пора ли нам обзавести меня домашними тапочками? – спросила я. – А то я как-то не привыкла в гадах круглосуточно ходить. Ноги устают жутко.
– Тапки? Есть они. Надо только найти. Я вроде бы их в шкаф засунул. Сейчас принесу.
Закуривая, я с изумлением оглядела то, что гости сделали из чистенькой бабкиной кухни. Миша с Машей не трудились прибираться. Арсений убирал только за собой. Что усилиями гостей сводилось к нулю. Горы грязной посуды. Кастрюли ставились одна на другую. Немытые тарелки – тоже. Колонны из посуды, чуть ли не до потолка. Толкни, и все рухнет на пол.
– Засранцы, – устало заметил Арсений, протягивая мне двух розовых кроликов.
– Это ты сам мне купил? – спросила я, в надежде услышать отрицательный ответ.
Кому в голову придет покупать для меня тапки такого фасона?
– Нет. Еще давно бабка для тебя приготовила.
Это было так странно. Просто невероятно. Бабка сходила в магазин и купила лично для меня уютные тапочки. Делая при каждой встрече со мной безразличный наплевательский вид. Я была настолько поражена, что на меня тут же напала бацилла чистоплотности. Засучив рукава, я стала посудомойкой и верхолазом одновременно. Первые тарелки пришлось добывать, вставая на табурет. Арсений с брезгливостью забирал их у меня и ставил как попало на пол.
– Проще всего их выбросить. Пускай новые купят, – предложил он.
Новые меня не вдохновляли. Пусть этим гадам стыдно станет! Должна же у них совесть быть? Или не должна? И вообще – это бабкина посуда. Она ее покупала. Она ею пользовалась. Нельзя ее выкинуть. Никак нельзя!
Временами я рычала как зверь. Когда засохшая жрачка не желала смываться. А потом как-то вдруг в голове стало пусто, тупо. Руки работали, эмоций не было. Зато было ощущение уверенности. Перед глазами стояла бабка, на ногах тапочки. Ей было не плевать на меня. Она знала, что я буду носить этих кроликов. И у нее было чувство юмора – она знала, как меня развеселит их вид.
– Ну, ты разогналась! – Арсений восхитился результатом моих трудов.
– Ты убирай их по шкафам. А то вон какие башни получаются.
– А че это вы тут делаете? – Маша вразвалочку проникла на кухню.
Специально задела тощим бедром стол. С которого немедленно свалилась невымытая кастрюля.
– Ой!
Якобы споткнулась, поддела ногой табурет, уронив его с грохотом на пол. Башни из тарелок медленно закачались и, скрежетнув, рухнули.
– Ой, какая неприятность! – пропищала эта стерва, улыбаясь половиной рта.
– Я ее убью!
Но догнать поганку не получилось. Арсений скакал по полу на выскальзывающих осколках. Разлетающихся в разные стороны. Пара кусков белого фаянса срикошетила и едва не выбила оконное стекло.