– Я ее убью!
Но догнать поганку не получилось. Арсений скакал по полу на выскальзывающих осколках. Разлетающихся в разные стороны. Пара кусков белого фаянса срикошетила и едва не выбила оконное стекло.
Сполоснув руки от моющего средства, я вытерла их досуха. Скрутила мокрое полотенце в жгут и пошла искать Машу. С одной мыслью – накинуть жгут ей на тощую шею и завязать его узлом. Ну очень крепко. Чтоб позвоночник пополам развалился.
– Ну, давай! Подходи!
Маша призывно манила меня руками. Но я смотрела только на ее ноги в крепких ботинках. Что прочнее – мои кролики или ее берцы? Первый удар метил в колено. Неплохо обученная друзьями, я увернулась и резко дернула ее за руку. Вложив в рывок максимум силы. Добавила для ускорения локтем по лопатке. Маша пролетела через комнату, врезалась башкой в дверной косяк и рухнула на пол.
– Капец, – Миша выглянул из коридора и продекламировал: – На асфальте лежит голова, и глаза устремились в небо, на губах застыли слова: ни фига себе сбегал за хлебом.
По-честному, я испугалась.
Лежит как покойник.
– М-да. Тюк височком и кранты. В подвале закопаем? Или лучше сначала распилим? Я в кладовке пилу видел подходящую. А голову заспиртуем. На чердаке аквариум валяется, круглый такой. В самый раз. И будет Машенька на нас смотреть. И улыбаться. Только побрить сначала надо, а то волосы в спирте мешают эстетическому восприятию, – разглагольствовал Миша.
Осторожно приблизившись, я наклонилась. Вроде не дышит. Трогать Машу мне категорически не хотелось.
– Сначала надо ее раздеть. – Оказывается, Миша уже приволок пилу и трогал зубцы пальцем, напевая: – Если мальчик не встает, не играет в мячик, спит все сутки напролет – это дохлый мальчик. Или девочка. Хрен ее разберет. Как разденем – узнаем. Мне самому интересно.
– Ты что, совсем того? Может, она без сознания?
– Ну так и нечего дожидаться, пока она в себя придет! Ладно, начнем с головы. Тащи мешки для мусора и тряпки. Мясо по мешкам расфасуем. Тряпки на пол. А то пол потом отмывать задолбаешься.
Преодолев страх и брезгливость, я вцепилась в Машину шею, проверяя пульс. Рука, только что безвольная и неживая, вцепилась мне в волосы.
– Класс! Обожаю, когда чиксы дерутся! – вопил Миша и колотил по пиле чем-то железным.
На шум примчался Арсений. Он попытался нас разнять, но получилось только хуже. Удерживая меня за рукав, он блокировал мою руку. Чем Маша тут же воспользовалась. Следующим ударом я попала ей ногой в живот. Кролик смягчил удар, но получилось неплохо. Тапок слетел с ноги, и я совершенно случайно заехала Маше по лицу коленом.
– Вот девки дают! Бац – и по сопатке! – резвился Миша.
У меня болели локоть и ухо. У Маши текла кровь из носа. Кролик кретинически улыбался. А мы стояли и сверлили друг друга глазами.
– На кухне уберись, халда. – Мой совет не произвел на Машу ровно никакого впечатления.
– Да плюнь ты на нее. Они с того света, – успокаивал меня Арсений.
– Зато теперь я знаю, какой у них там срач!
– Никакого срача, – обиделся Миша. – Все гораздо веселее. Ты просто поразишься, если увидишь.
– Позвони этим! Пускай они убираются! – потребовала я.
– На кухне? – удивился Арсений, доставая трубку.
– Да нет! Не те, а эти! И не в кухне, а насовсем! Чтоб духу их здесь не было!
– А прикинь, как было бы весело. Бог и Сатана на пару моют засранную кухню, – вдруг заявил Арсений.
У Миши от удивления отвисла челюсть. Потом он расхохотался.
Маша выматерилась и ушла в ванную отмываться.
– Ничего веселого, – проверяя, не сломана ли у меня рука, решила я.
– Это почему?
– Да по сути они одно лицо.
– Ну да! А этих-то двое. Уговорила – сейчас позвоню, и на фиг этих придурков.
– Не получится, – с преувеличенной скорбью ответил Миша. – Мы уже переговорили с кем надо. У нас приказ. Или задание. Проконтролировать. Взвесить все «за» и «против». Теперь еще насчет твоей телки решать нужно. В общем, не надейся, деточка. Кроме того, пока насчет вас решение примут, у нас есть возможность как следует поразвлечься.
Я думала, Миша испугается и поможет в уборке. Ничего подобного. Демонстративно зевнув, он преспокойно пошел отдыхать.
Пришлось самим разгребать осколки тарелок. Складывать их в ведро. Потом Арсений их куда-то утаскивал. Вроде как во двор. Переезд срача из одного места в другое. Злость постепенно проходила. Но отомстить хотелось. Очень. Я от себя такого не ожидала. Убираю с пола, а сама думаю, как бы этой Машеньке в душу нагадить. Да так, чтобы до нее дошло, какая она сволочь.
СоветЕсли вам досаждают вредители, а именно мухи и мыши – не печальтесь, от них просто избавиться. Нужно только добыть лошадь или мула. Нужно сжечь в доме копыто с правой ноги лошади (мула), и тогда все мыши (если у них нет противогазов) убегут навсегда. Если сжечь копыто с левой ноги – то в вашем доме не станет мух.
Очевидные минусы этого метода – вам тоже будет сложно жить в вонючем помещении. Кроме того – лошадь жалко.
Глава 36 Я не Дракула. Я – хуже
У меня был знакомый, который говорил:
– Шутка должна быть как понос – резкой и неожиданной!
С местью то же самое. Но если от тебя ожидают мести – теряется фактор неожиданности. Последовав примеру бабки, я еще несколько лет назад дала такую же клятву. Никогда не использовать магию во вред. Теперь пришла пора сильно пожалеть об этом. Ничего, я с этой Машей и обычными средствами расправлюсь.
Маша вела себя как таракан на кухне чистоплотной хозяйки. То есть старалась без необходимости не попадаться мне на глаза. А если мы пересекались, она была начеку, что откровенно бросалось в глаза.
Решив пожить некоторое время у Арсения, я спросила разрешения у мамы, и она согласилась. Когда меня не было дома, папа вредничал гораздо меньше. Наверное, я была для него благодарным зрителем, ради которого стоило поиграть в «ах, я смертельно больной человек».
В общем, несколько часов ничего экстремального не происходило. Ближе к вечеру приперся Миша с целым ящиком яблок. Красивых, аппетитно пахнущих. Мне не предлагали, но я взяла парочку. Арсений отказался. Он ушел в состояние медитации. Или мыслительного штурма. Лежал на диване, смотрел в потолок. Что сильно раздражало. Пришлось снова заняться спасением кухни. Выбросив пару прожаренных насквозь сковородок, я взялась за кастрюлю. У которой пока еще были шансы.
– Яблоко сперла. Скушала – не подавилась. Наш человек! – Миша с довольной рожей наблюдал за моими трудами и громко чавкал яблоком.
Оно было сладкое, поэтому пальцы перепачкались в липком соке. Споласкивая их под краном, Миша внятно напевал про «Ехан Палыч, ты нас не бойся». Я стояла рядом, ожидая, когда он перестанет мне мешать.
– Как мыслишь, если Арсенька наш говном полным окажется, что с вами со всеми будет? – спросил Миша.
– Ты совсем дурак? Он не говно. Он гораздо лучше многих!
– И с чего это ты взяла? Добрейший чел, спаситель человечества? Что он реально хорошего сделал? Правильно – ничего. Вот бабка его была избранной. А Арсенька просто странный. Почти идиот. Как думаешь? Вот сама посуди, мне он дураком кажется. Поступки, желания. Дрянь, а не человек. Но мое мнение там в расчет не берут. Он им, – Миша ткнул пальцем в небо, – интересен. Уж лучше бы этот номерок достался тебе… Ты его пока не сперла? Нет? Ну и дура. Столько времени зря потратила.
– Я и не собиралась, – ответила я, переживая – какого черта у меня лицо так быстро краснеет?
– Ну да. Я так и подумал. И в постель его к себе затащила тоже просто так? Без корыстных побуждений? Да ладно тебе – не мучайся. Мне бы в сто раз приятнее было с тобой возиться, чем с этим недоумком. Подумаешь, истину он ищет. Ему нужно, чтоб все было правильно. По-честному. У него не ум, а запутанность сплошная.
В рожу ему не дашь – даже кастрюлей. Сдача замучает. И ведь он почти прав! Вот гадство какое! Было дело – хотелось поживиться, но не теперь. Теперь я и сама понимаю, как все сложно. На фиг мне такая ответственность! Сначала казалось – все отдам за этот номерок телефонный. Ух, сколько мне тогда хотелось. Свою квартиру. Или свой дом. Или свой дом в Испании. Или свой дом на своем острове в теплых ласковых странах. И еще хотелось обезопасить себя от многочисленных опасностей и страданий. Я смерти не боюсь, но мучиться перед этим – увольте. Но теперь Арсений обезопасил меня от неприятностей. Хотя формулировка была не идеальная, но лучше чем ничего. И еще я подумала, что пора себе признаться в серьезности моего отношения у Арсению. Но я так странно устроена – не могу даже мысленно произнести слова «любовь». Почему – сама не знаю. Но когда Миша хрень всякую на Арсения понес – убить была готова.
– Ну так что? Может, рискнешь? – Мишин голос был вкрадчив, как у гипнотизера.
И мне очень захотелось его обмануть.
– Попробую.
– Ты не затягивай с этим делом. А то мальчонка осторожничать начал. Как бы чего не случилось.
– Ты не затягивай с этим делом. А то мальчонка осторожничать начал. Как бы чего не случилось.
Вместо того чтобы заняться добыванием телефонного номера, я ушла в хранилище пересушенных бабкиных трав. Что-то пылилось в виде веников, а что-то было расфасовано по банкам. Были и бутылочки, аккуратно подписанные мелким почерком. Непонятные надписи меня смутили. Мне нужно знать наверняка, чем Машу угощать. Выбрала пузырек коричневого стекла с биркой «слабит», сунула в карман. Оставалось дождаться удобного момента.
Пока я искала «лекарство», Маша обнаружила отмытую кастрюлю и обрадовалась. Правда, ничего кулинарного в ее стряпне не было – просто вареные сосиски. Которые я, улучив момент, слегка сдобрила парой капель снадобья.
Оставалось дождаться результата.
– Я тебя ждал, – Арсений валялся на диване. – Жрать охота.
– Если охота – пошли куда-нибудь. Здесь нам спокойно поесть не дадут. Угости меня чем-нибудь вкусным. У меня стресс – его заесть надо.
Пока мы угощались в китайском ресторане, в бабкином доме творилось что-то невообразимое. К нашему возвращению лекарство подействовало вовсю. Первой сортир захватила Маша. Миша, доевший за ней парочку сосисок, метался, как бабуин, и орал.
– Что это с ними? – удивился Арсений.
– А вот не надо кушать из грязной посуды. Развели антисанитарию! Засранцы, одним словом, – делая наивные глаза, объяснила я.
Не выдержав, стеная и воя, Миша вылетел на крыльцо, сориентировался и ускакал за сарай.
– Отравились чем-то? – поглядывая на меня, спросил Арсений.
– Ну да. А давай, пока они дрищут, мы обратно в твою комнату переберемся? Мне в проходной спать что-то неохота.
– Твоих рук дело? – В голосе Арсения появились прокурорские нотки.
– Ага. Нечего пакостить. Может, научатся вежливости через жопу, если по-другому не доходит.
– Они нас убьют. Ночью, во сне, – решил Арсений.
– Это вряд ли. Или ты и твой номер – полное фуфло.
Поверив мне на слово, Арсений перетащил шмотки и ноут в свою комнату. Машины вещи переместили в проходную. Их там совсем немного было.
Время близилось к ночи, а эти придурки так и маялись животом. Вот идиоты – спросили бы у меня, я бы им бабкиного отвара сделала, антипоносного. Мне не жалко – главное, попросить. Вежливо.
В комнате не было никаких замков и задвижек. Что мешало мне уснуть. Арсений снова стал как сомнамбула, ушел в раздумья, плавно переходящие в крепкий, но беспокойный сон. А у меня сна ни в одном глазу. Кто знает, что этой Машеньке в голову придет?
Вспоминался совет Миши. Насчет телефона. Сомневаясь в правильности своих действий, я очень осторожно выбралась из кровати и пошарила в карманах Арсения. Ни фига себе – у него аж три мобилки! Не кисло. По двум туда звонит, а третий – обычный, слегка обшарпанный. Вот и номер. След от последнего звонка. Запоминается сразу. Ничего сложного.
С полчаса я давилась сомнениями, боролась с совестью. А потом решила – не для себя стараюсь. Вроде как Арсений сразу по двум звонил. Ну и я так же поступила. Думала, что не получится – один подключится, а на втором занято будет. Ничего подобного. В общем, сижу скорчившись на полу, в каждой руке по мобилке.
Тишина поразила – она была почти ощутимой. Можно сказать, апофеоз тишины. Послушав немного, я вдруг почувствовала невидимых собеседников. Двоих. Очень внимательно изучающих мое молчание. И знающих обо мне многое, если не все.
– Хочу, чтобы мой папа завтра выздоровел и стал счастливым, – тихо произнесла я.
И точно так же, как и Арсений, сразу нашла в формулировке своего желания массу недостатков. «Стал счастливым», – идиотики тоже счастливые, аж слюни текут. Вот пройдет у него язва, а мозг скрючится. Или дрянь малолетняя в него влюбится, а папа распушит остатки перьев и уйдет в загул. Счастливый до невозможности.
Пожелания счастья – опасная фигня. Пожелаешь молодоженам счастливой семейной жизни, а они возьмут да и помрут сразу после свадьбы. Самое страшное – верующий вариант, религия говорит, что мы все станем офигенно счастливыми только на том свете. Надеюсь, те, кто меня слышал, не из этой оперы.
Преодолев желание набрать номер по второму разу, я забралась под одеяло. Думала о Маше, бесит она меня.
Арсений сердито завозился, уперся в меня ледяными ногами и попытался спихнуть с кровати. Естественно, я срочно пробралась к стенке, откуда меня не скинуть даже бульдозером. В драке за одеяло победила дружба. Лежали мы, прижавшись спина к спине, схватившись за края одеяла так, что пододеяльник трещал. Какой тут сон? Но Арсений даже не проснулся.
По коридору протопала Маша. Не мелкими поносными перебежками, а спокойным шагом.
За ночь ничего криминального не случилось. Утром я проснулась от грохота. Эти придурки атаковали дом снаружи, пытаясь научиться бегать по отвесной стене. Маша разбегалась, а Миша ее поддерживал под спину. Но пока все это дело выглядело как разбег, толчок, падение на Мишины руки.
– Мы что-то не так делаем. Надо к пацану этому подкатиться. Он говорил про инструктора.
Рассуждая, Миша забыл про Машин разбег, и она со всей дури грохнулась хребтом, едва не свернув себе шею.
– Как стадо бизонов, – метко заметил Арсений, глянув в окно.
Арсений начал одеваться. Вид серьезный, будто на войну собирается. Как пить дать вчера что-то надумал.
– Я вот что решил. Надо проверить, как там дела в лесу. Не дело это – девчонок не похороненными оставлять.
Мне не хотелось оставаться одной. И еще мне не хотелось, чтобы он влип в историю.
– Чего проще – набери номер. Менты случайно наткнутся на них, и все дела.
– Как-то это неправильно.
– А что правильно? Самому яму выкопать? Толку-то! Если все официально – их опознают и похоронят как положено. Ну и родителям сообщат. И семье мужика этого.
– Вот они обрадуются, – мрачно ответил Арсений.
– Неопределенность хуже всего.
В общем, я его убедила. И он разволновался. Сначала не мог сформулировать текст звонка. Потом порывался схватить велик и хоть издали посмотреть, как все прошло. Я его раза три отговаривала.
– Ну сам подумай, тебя там наверняка застукают. Спросят, а что ты приперся. Допросы всякие. Ты прости, но ты ведь сразу проговоришься. Ляпнешь что-нибудь не то. А потом обыск. Пистолет найдут…
– А право последнего звонка мне предоставят?
– Не надейся.
Он согласился с моими доводами и позвонил. А потом начал нервничать.
По телевизору и в Инете никакой информации про массовое убийство не было, хотя я на это надеялась. Арсений дергался и ждал.
– Молчание ягнят, – высказался он.
– Завтра, максимум послезавтра. Когда все исследуют и передадут сведения журналистам. Тем более что маньяк тухлый. – Моя версия была не хуже любой другой.
– Он для ментов не маньяк, а такой же потерпевший.
Вот засада – вместо того чтобы забыть, Арсений постоянно говорил про покойников. Выдвигая разные версии развития событий.
– Они тебе еще спасибо должны сказать. Мысленно, – уточнила я на всякий случай.
В доме было тихо. Мыш отсыпался после шумных гостей. Я уютно устроилась на диване, с мамой разговаривала. Арсений обшаривал Интернет в поисках криминальных новостей и тихо ругался.
– Врачи сказали, что отец полностью здоров. Я так рада! – Мамин голос вывел меня из дремотного состояния.
– Ух ты! – не зная, что ответить, выкрикнула я.
– А еще у нас новость! Бабушкина двоюродная сестра, которая в Америке, объявилась.
– Это та, из-за которой у тебя были проблемы с устройством на работу?
– Ну да. Тогда мы про нее ничего толком не знали. А вот теперь сама нашла нас и позвонила. Мы полчаса с ней разговаривали. Такая милая старушка. И почти правильно говорит.
– И что именно она говорит?
– Ну, что старость не радость. И что мечтает приехать на историческую родину. Повидать нас.
– Она богатая? – с какого-то перепугу спросила я.
– Хамишь? Я не спрашивала. Ты там в порядке?
Удостоверившись, что я здорова и меня никто не обижает, мама попрощалась. Вот ни разу я не верю, что ей неинтересно, богатая бабушка или нет. Вот кому угодно скажи, мол, родственники в Америке объявились, и тебя тут же спросят: «Миллионеры»? Не могут не спросить.
– Арсений, у меня бабка в Штатах объявилась.
– Богатая?
И кто после этого умный? Конечно, я. От переизбытка умности меня понесло по бездорожью.
– Арс, а почему ты ни разу не спросил, хочу ли я что-нибудь от телефона твоего?
Молчит.
– Хоть умолчись – не отстану. И даже не смей со мной спорить!
Молчит.
– Хамло. Разве можно так с девушкой разговаривать?
– И что тебе надобно, старче?
То, что мне было надобно, так просто не скажешь. Но раз пошла такая пруха – почему и нет? Я давно одной стерве хотела доказать, кто из нас лучше. Той самой хозяйке квартиры, в которую меня Гоша водил. Пусть Арсений ищет всякие правильные истины. А я просто хочу порезвиться.