Надежда опустила глаза:
– Я передам…
Иван Макарович по-отечески похлопал ее по руке:
– Скоро все прояснится. Еще пару деньков пускай у вас посидит.
* * *Надежда не дождалась конца рабочего дня, вышла из ателье как раз в тот момент, когда со всей своей свитой подъехала Ермакова. Ловко увернувшись, Надежда села в машину и помчалась домой.
Войдя в квартиру, прошлась по комнатам в поисках Астраханского и нашла его на балконе. По его лицу было видно, что он очень зол.
– Сегодня ухожу, – сказал Лев. – Сидеть и ждать у моря погоды больше не буду.
И тут Надежда вывалила на него весь ворох информации: начиная с поездки в особняк Селиванова и заканчивая комодом иллюзиониста и сообщением Протопопова. Астраханский ушел с балкона в комнату и подозвал Надежду:
– Расскажи подробнее про комод.
Надежда еще раз пересказала то, как обнаружила внутри комода тайную полость.
– И ты думаешь, что портфель туда сам провалился? – Лев недоуменно покачал головой: – Что за бред!
– Если бы ты видел, как четко работает механизм, ты бы так не сказал. – Надежда потупилась и проговорила чуть слышно: – Простить себе не могу, что бездумно поверила в то, что портфель украли. Рыбникова сказала, что он украден, и мы все купились на эту иллюзию, как зрители в цирке. – Она подняла голову: – Ты видел по телевидению видео с Рыбниковой и Селивановым?
– Уверен, что она сама его сделала. Поступок в духе Ирины Ивановны, – произнес Астраханский. – К слову, я знал, что они – любовники.
– При чем же здесь Окаемов? – поинтересовалась Надежда. – Для чего он ко мне приходил?
– С Окаемовым она жила до Селиванова. Не удивлюсь, если в портфеле есть и его видео. – Помолчав, Лев рассудил: – Если все так, как ты говоришь, значит, с комодом все вышло случайно. И поскольку злой умысел отсутствовал, портфель должен был оставаться там, куда он упал.
– Его кто-то забрал. Иначе как бы интимное видео Рыбниковой попало на телевидение?
– Одно с другим не складывается. Чудовищный разнобой фактов и информации.
– В том-то и дело…
Немного успокоившись, Лев сел на диван:
– Давай рассуждать.
– Давай. – Надежда уселась рядом.
– Предположим, что в тот момент, когда моя группа по приказанию Селиванова приехала в ателье, портфель был еще там.
– Предположим.
– Тогда Лариса не могла его не найти, когда обыскивала примерочную.
– Но я-то на него наткнулась случайно.
– Лариса – подготовленный человек. Она не могла не заметить разницы между длиной внутренних ящиков и внешними габаритами комода. Кроме всего прочего, при ней было специальное оборудование.
– И что ты этим хочешь сказать?
– Пока ничего.
– Лариса могла не обратить внимания.
– Могла…
– И потом, она же твоя девушка.
Астраханский неприязненно дернул плечом, как будто от чего-то отмахивался:
– Это здесь ни при чем!
– Я так не думаю.
– Ну хорошо! – Он повернулся и в упор посмотрел ей в глаза: – У тебя никогда не бывало так: пару раз переспал, а потом сильно жалеешь?
– Бывало… – растерянно обронила Надежда. – Послушай… – Она помолчала, но все же продолжила: – Лариса когда-нибудь приходила к тебе домой?
– Приходила.
– Она могла взять отвертку.
Лев резко поднялся и, прежде чем выйти из комнаты, бросил:
– Мне нужно подумать.
Надежда ожидала, когда он выйдет из соседней комнаты, до самой ночи. Сначала ей показалось, что она необоснованно обвинила Ларису. Потом она решила, что нужно позвонить Самойлову и все рассказать. Но уже к двенадцати часам Надежда, не раздеваясь, уснула.
Проснулась она в три часа ночи от того, что за стеной кто-то разговаривал. Подойдя к закрытой двери, поняла, что это Лев с кем-то говорит по телефону:
– Выезжай немедленно. Жду через три часа. – Закончив разговор, он вышел из комнаты, едва не прибив ее дверью – Подслушиваешь?
– Кому ты звонил? – спросила Надежда.
– Ларисе. – Он протянул телефон: – Прости, пришлось воспользоваться твоим.
Она забрала свой мобильник:
– И где вы встречаетесь?
– В Рязани.
– Нет, я серьезно.
– Если серьезно, она сейчас поедет в Рязань, а мы с тобой – к ней домой. – Он огляделся, как будто что-то искал, и спросил: – У тебя есть дома топор?
* * *Все, что произошло после этого, было похоже на глупый шпионский фильм. Они приехали на самую далекую окраину города, прокрались к окну первого этажа с видом на лес, и Лев расковырял топором трухлявую деревянную створку. Вдавил ее внутрь, подтянулся и уже через мгновение протянул руку Надежде:
– Теперь ты.
– Что? – спросила она сдавленным голосом.
– Что-что? – сердито прошипел Астраханский. – Лезь давай!
Надежда ухватилась за его кисть и стала карабкаться вверх. Потом, зацепившись за узкий подоконник, неуклюже перевалилась через него и оказалась в комнате.
Лев спросил:
– Сколько ты весишь?
– Пятьдесят килограмм.
– А по-моему, все семьдесят…
Обидевшись, Надежда замолчала, но ненадолго.
– Сколько здесь комнат? – чуть слышно поинтересовалась она.
– Две.
– Сделаем так: ты ищи во второй, а я остаюсь здесь.
– Знаешь, что нужно искать?
– Нет.
– В том-то и дело. – Он подтолкнул ее к окну: – Будешь стоять на стреме.
По счастью, электрический свет не понадобился, дневной прибывал с каждой минутой. Поковырявшись в тумбочке, Лев перешел к шифоньеру, однако это его не вдохновило. Он встал посреди комнаты и вдруг попросил:
– Можешь позвонить на мой телефон?
– У тебя его нет, – проговорила Надежда.
– Дело в том, что я его забыл в этой квартире.
– Ну хорошо. – Она набрала номер, и они оба притихли.
Уже через полминуты Лев проронил:
– Ничего. Видать, разрядился.
– Нет, погоди. – Надежда набрала его номер еще раз: – Кажется, я слышала вибросигнал.
Навострив уши, Лев напрягся и по-собачьи пригнулся. Уловив едва слышимый импульс, он сбросил с кресла пестрое покрывало, порылся в какой-то коробке и достал телефон:
– Вот он! – а потом взял коробку, поднес к окну и поставил на подоконник: – Вот же сучка какая!
Надежда подошла ближе и склонилась к коробке:
– Что там?
Лев Астраханский стал поочередно доставать оттуда предметы:
– Флешка, перочинный нож, запасной ключ от моей машины…
– Как он здесь оказался?
– Так же, как флешка и перочинный нож.
– Не понимаю.
– Все это Лариса стащила из моей квартиры.
– Так же, как и отвертку… – догадалась она.
Лев зло усмехнулся:
– На месте отвертки могла оказаться флешка или нож. Да вот беда – отпечатки нечеткие.
– Какое коварство, – проронила Надежда.
– Вот мы и подошли к самому главному… – Лев пристально посмотрел на окно: – Думаю, Лариса нашла портфель Рыбниковой, когда проводила осмотр примерочной. Забрать его не смогла, но вернулась за ним следующей ночью.
– Когда убили охранника?
– Все так и было. – Он опустил голову: – Надеюсь, ты понимаешь, зачем ей понадобился ключ от машины?
– Чтобы подбросить в нее пустой портфель?
– И губную помаду.
Надежда все поняла и уже могла делать выводы:
– Помаду Лариса украла из сумочки Рыбниковой, когда передавала ее водителю.
Включив свой телефон, Лев просмотрел звонки:
– Татьяна звонила.
– Кто это?
– Жена погибшего друга.
– К нему ты ездил в больницу?
– Да. – Лев сделал вызов и приложил трубку к уху.
– Пять утра… – вполголоса проговорила Надежда, но он уже говорил:
– Таня? Прости, что разбудил. Увидел пропущенный звонок… Что? Так. Так. Когда? Кто ему об этом сказал? – Лев внимательно слушал и в конце концов проронил: – Я тебя понял.
Когда он опустил трубку, Надежда спросила:
– Что она сказала?
– Умирая, Серега сказал, что с Лариской выйдет блудняк[8].
– Но что это значит?
– Она – предатель. Ее кто-то купил.
– Значит, мы были правы. – Надежда огляделась: – Давай закругляться. Ты иди в соседнюю комнату, а я осмотрю шифоньер.
Лев ушел, и она стала перебирать все, что лежало на полках: простыни, полотенца, неглаженые футболки и какие-то тряпки. Все это лежало навалом и производило неприятное впечатление. Пытаясь дотянуться до верхней полки, Надежда влезла на стул, вытащила помятую скатерть, развернула ее и увидела широкое фламандское кружево, а в его орнаменте, среди гирлянд и завитков, миниатюрные медальоны в виде дамских головок и две буквы: «G» и «R».
Она протянула руку и запустила ее в глубь верней полки. Там в дальнем углу был спрятан деревянный ковчежец. Вытянув его, Надежда спрыгнула на пол, открыла крышку и увидела шесть ложечек дизайна «Хильдесхаймская роза».
В эту минуту в комнату вошел Астраханский.
– Что это? – Он подошел ближе и заглянул в деревянный ковчежец, потом перевел взгляд на скатерть, которая свисала с ее плеча.
– Украденные вещи, – проговорила Надежда. – Их взяли из ателье в ночь, когда убили охранника.
Лев кивнул, как будто был готов к любым неожиданностям:
– Сейчас ты уедешь домой.
– Одна? – удивилась Надежда.
– Я остаюсь здесь.
– Почему?
– Сюда едет Протопопов с оперативниками.
– Откуда ты знаешь?
– Я сам ему позвонил. – Астраханский взглянул на часы. – Через два часа вернется Лариса.
– Это несправедливо…
– Что именно?
– Я вправе знать, кто все это затеял.
– Ну хорошо. – Он обнял ее за плечи и притянул к себе: – Сейчас поезжай домой, после обеда я сам приеду к тебе и все расскажу.
Глава 25 Мама была права
Казалось, Надежда уснула всего минуту назад, но, взглянув на часы, поняла, что уже три часа дня. В дверь звонили, и, видимо, это и разбудило ее. Накинув халат, Надежда двинулась к двери, посмотрела в глазок и открыла. На пороге стоял Лев Астраханский. Оглядев ее, он констатировал:
– Вижу, что разбудил.
– Все нормально. – Она впустила его в квартиру и захлопнула дверь. – Идем.
Они пришли в комнату, где Лев жил все последние дни. Он сел на диван и устало откинулся.
– Так и не спал? – догадалась Надежда.
Астраханский качнул головой и тут же закрыл глаза.
– Может, поспишь? – спросила она.
– Нет. – Лев открыл глаза и встряхнулся, чтобы привести себя в чувство. – Мне еще на работу.
– С тебя сняли обвинения? – догадалась Надежда.
Он кивнул:
– Полностью. Дело – яснее ясного.
– Ларису арестовали?
– Как только она вернулась домой. При обыске в квартире нашли неопровержимые доказательства. В том числе документы, что были в портфеле у Рыбниковой. Их не успели продать. Лариса дала показания. Если в двух словах…
– А если не в двух?
– Не понял.
– Там, в квартире, ты пообещал мне все рассказать. И, кстати, зачем ты позвонил Протопопову, если еще не знал, что я нашла скатерть и ложки?
– Дело в том, что в соседней комнате я прослушал автоответчик Ларисы и узнал голос ее сестры. Это она звонила на телевидение и рассказала про похищение Рыбниковой.
– Значит, убийство охранника и похищение Рыбниковой – звенья одной цепи.
– Как ты это сказала… – Лев Астраханский поморщился.
– Как?
– Глупо.
Надежда насупилась:
– А мне наплевать.
– Отвечу на вопрос: Лариса категорически опровергает свою причастность к похищению Рыбниковой.
– И я ее понимаю, она же не дура.
– Полгода назад ее наняли бывшие партнеры Селиванова по бизнесу. Ей долго не удавалось отработать свой гонорар. Когда Лариса нашла в комоде портфель Рыбниковой, сразу поняла, что ей повезло. Она быстро сориентировалась и, пока другие работали, всю ночь флиртовала с вашим охранником.
– Чтобы он ее впустил в следующий раз?
– Совершенно верно, чтобы он впустил ее, когда она придет за портфелем.
– Зачем же его убили?
– Она взяла с собой двух наркоманов, и оба были под кайфом. Один из них стал убийцей.
– Ясно.
– Дальше все, как мы говорили. Чтобы отвести от себя подозрения, Лариса подбросила отвертку с моими отпечатками.
– Но почему она решила подставить именно тебя?
Астраханский равнодушно пожал плечами:
– Не знаю. Может быть, на что-то обиделась. – Он оживился: – И, кстати, твоя мать была абсолютно права: скатерть и ложки Лариса приглядела во время обыска и, естественно, выбрала самое лучшее.
– Мама всегда права, – проговорила Надежда. – Что еще удалось узнать?
– Постельную видеозапись она продала своим нанимателям.
– Они же ей уже заплатили?
– Лариса – баба не промах, жестко торговалась, пока не получила сколько хотела. Поэтому запись появилась на телевидении через неделю, а не сразу, как только была украдена. – Лев устало вздохнул: – Ну и последнее… Чтобы окончательно меня утопить, Лариса подбросила ко мне в машину пустой портфель и помаду Рыбниковой.
– Но ведь она сказала, что не имеет отношения к ее похищению?
– Какая разница? Тем более она еще будет менять показания.
– А жалюзи?
– Что жалюзи? – Лев, казалось, не понял.
– Зачем их сломали?
– Да черт их поймет!
– Но тех двоих задержали?
– Наркоманов? – Он зевнул и непроизвольно склонился к подушке: – Взяли, но не допрашивали.
– Про Рыбникову что-нибудь слышно? – поинтересовалась Надежда, опасаясь, что еще немного, и Астраханский отрубится.
– Я был у нее… – Он снова закрыл глаза и покачал головой: – Ты не представляешь, как мы сцепились с Селивановым…
– Подрались?
– Зачем подрались. Просто поспорили. Ему не позавидуешь… Если бы меня на всю страну… без штанов… да еще с бабой… – Лев засопел.
Надежда растолкала его:
– Ты сказал, что ездил к Рыбниковой.
– Что? – Он встрепенулся и, когда сообразил, что к чему, неохотно ответил: – Рыбникова пока не в себе. Никого не узнает, ничего не помнит, отказывается есть из металлической посуды. Нянечка рассказала: как только увидит тарелку – орет не своим голосом.
– Да что же ее так напугало? – проговорила Надежда.
– Не знаю… – Лев медленно закрывал глаза. – И, кстати, в больнице я встретил Самойлова.
– Что он сказал?
– Сказал… что на той же помойке… где нашли Рыбникову… – Астраханский умолк.
Надежда потрясла его за плечо:
– Что дальше?
– А?! – приоткрыв один глаз, Лев посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Самойлов сказал, что на той же помойке… – подсказала она.
– На той же помойке обнаружили два трупа. Оба мужика – азиаты…
И это было последним из того, что произнес Лев Астраханский. Надежда поняла: теперь, сколько его ни буди, он не проснется.
По крайней мере до тех пор, пока не поспит хотя бы пару часов.
Глава 26 Набор несвязных событий
В ателье Надежда приехала к концу рабочего дня, поднялась к себе и, закурив сигарету, прошла в кабинет матери. Села напротив ее стола и тихо сказала:
– Сегодня арестовали тех, кто убил охранника.
– Правду ли ты говоришь? – ахнула Ираида Самсоновна.
– Правду. – Надежда скрутила из стикера бумажный кулек и стряхнула туда пепел. – Их было трое. Представь себе, одной из них была та самая Лариса.
– Девушка с хвостиком, которая нас обыскивала? – Ираида Самсоновна гневно сверкнула глазами: – Мерзавка!
– Ложки твои нашлись…
– А скатерть?
– И скатерть.
– Где они были?
– В ее шкафу. Она их даже спрятать не удосужилась. – Надежда усмехнулась. – Вот куда приводит уверенность в собственной безнаказанности.
– Я была права, – заметила Ираида Самсоновна. – Эта воровка приглядела мою скатерть и ложки, когда обыскивала гостиную. – Она вдруг прервалась и сделала замечание: – Ты стала слишком много курить.
– Ты права, моя дорогая. – Надежда затушила сигарету, подошла к матери и обняла ее: – Хочу, чтобы ты знала: я очень тебя люблю.
Отвыкшая от такой нежности, Ираида Самсоновна притихла, ее лицо порозовело от удовольствия:
– Благодарю бога, что ты у меня есть, Наденька… И знаешь? – Она подняла глаза: – Иногда мне кажется, что все эти испытания были посланы только для того, чтобы мы сблизились и лучше поняли друг друга.
Надежда поцеловала ее в голову, но в этот момент в кабинет постучали.
– Да! – Ираида Самсоновна встала с кресла, прошла через всю комнату и открыла дверь.
За ней стоял Соколов:
– Прошу прощения. Помешал? – Он отступил.
– Если ничего срочного, зайдите позже. – Ираида Самсоновна захлопнула дверь и вернулась на место.
– Зачем ты так? – проронила Надежда. – Сколько тебе повторять: если он уйдет, мы просто погибнем.
– Не уйдет, – ответила мать и вернулась к столу. Достала из него старинную коробку из-под конфет и поставила на столешницу: – Я тут нашла старые письма, открытки и фантики от конфет. То, что нам отдали в доме для престарелых после тети-Люсиной смерти.
Надежда с интересом открыла коробку:
– Да-да, я хорошо это помню. – Она взяла фантик от конфеты «Ликер Бенедиктин» и улыбнулась. – Сколько раз видела ее в детстве.
– А помнишь ли ты, как мы читали вслух все эти письма? – оживилась Ираида Самсоновна. – Вот ведь развлечение…
– Даже не представляешь, как я ждала, когда вечером ты придешь в мою комнату с этой коробкой. Я ложилась в постель…
– … выбирала конверт, и я читала тебе вслух чужое письмо.
– Мне кажется, я помню, о ком шла речь.
– Какие-то тетушки-белошвейки из Кракова. Еще в одном письме упоминался управляющий Линц. Его почему-то убили, – припомнила Ираида Самсоновна. – На этом месте ты плакала.
Надежда насторожилась:
– Теперь и я вспомнила – его убил какой-то кузен.
– Да, как же его звали… – ненадолго умолкнув, мать воскликнула: – Збигнев!
– Постой-ка. – Надежда взяла коробку: – Если не возражаешь, я все посмотрю в своем кабинете.
– Пожалуйста!