– Мне совершенно случайно попала в руки информация о том, что Невельсон перехватил тот участок на набережной, о котором вы мне говорили.
В узловатых пальцах старика согнулась серебряная ложечка, и мне стало по-настоящему страшно – я влезла туда, где мне нет места. Отшвырнув ложку, Туз грозно спросил:
– И какая же птичка тебе эту информацию в клювике притащила?
Называть Алишьяна в мои планы не входило, и я уклонилась:
– Говорю же – случайно. Так это правда?
Туз помолчал, по-стариковски поджав губы. Я чувствовала, как он недоволен моим вопросом и моей осведомленностью и как борется с собой, чтобы не начать орать. Наконец, полностью овладев собой, Веревкин сказал:
– Это правда. Я именно потому просил тебя помочь мне – чувствовал, что так будет. Этот козел с английской горы возник неожиданно, я и рот открыть не успел, а у него уже все бумаги на руках. Из-под носа выдернул, зараза такая. Я ж этот участок пас, как любимую козу, а тут – трах-бах, и англичанин в дамках. Подозреваю, что не без участия твоего Алиева, кстати.
– Без участия, – решительно отвергла я, – я точно это знаю. Руслан незадолго до гибели грозился отозвать лицензию фирмы Невельсона.
Туз снял очки и, по привычке сунув в рот дужку, внимательно уставился на меня. От этого взгляда мне всегда становилось нехорошо – казалось, старик видит меня насквозь, знает все потаенные мысли и может угадать, что я скажу в следующую секунду.
– Значит, есть еще кто-то, кто его крышует. Но с чего ты решила, что его бабу я куда-то дел?
– Я этого не говорила.
– Не ври, Варвара, я этого не люблю, – поморщился Туз, – ты не приехала бы просто так. Ты считаешь, это моих рук дело. Но ты ошибаешься – я так дела не делаю. К чему мне его баба? Я б его самого прибрал, благо это не так сложно. Когда, говоришь, она пропала?
– Невельсон сказал, что вчера. Но тут есть еще кое-что… – Я вздохнула и продолжила: – Она приезжала ко мне в четверг.
– Зачем?
– Если честно, я не совсем поняла зачем. Но разговор мне показался очень странным. Дайан предупреждала меня, чтобы я не связывалась с ее мужем. Так и сказала открытым текстом – не соглашайтесь ни на какое предложение с его стороны. И что-то еще про неприятности у меня и Руслана.
Туз задумался. По его лицу я видела, он озадачен, но в том, что он не имеет отношения к исчезновению Дайан Невельсон, я была уже почти уверена.
– Хорошо, – сказал он наконец, – а что еще ты узнала про господина Невельсона? Ведь неспроста ты так волнуешься. Чувствую, что есть еще что-то.
Мне ничего не оставалось, как признаться, что я располагаю еще кое-какой информацией о Лайоне Невельсоне и его проблемах с законом в Англии и Австрии.
– Забавно, – выслушав меня, протянул Туз, – а я-то думал, что в такие игры играют только у нас, в Россиюшке. Ан нет – ты гляди, и на Западе есть еще ушлые пройдохи. Прожженный, значит, жучара этот Невельсон… Но за бабу его ты на меня, Варвара, не греши. Нет у меня привычки с тетками-то тягаться.
– Тогда я не понимаю, куда она могла исчезнуть.
– А вот за это пусть голова у Невельсона и болит, – решительно сказал Туз. – А ты не лезла бы во все это. Целее будешь. – В этой фразе мне почудилась угроза. – Кстати, а ты не думаешь, что его на тебя не Алиев вывел? – вдруг сказал Туз, и я даже вздрогнула от неожиданности. – И что Алиев-то, скорее всего, тут вообще ни при чем?
– Я не понимаю… Нас Руслан познакомил, в Большом театре, – пробормотала я.
– Это могло быть совпадением. Но навел его на тебя… Да ты ведь и сама прекрасно это знаешь, – сказал Туз, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Я вдруг сказала вслух то, в чем боялась себе признаться все эти дни:
– Мельников.
Туз зашелся дробным смехом, как будто пуговицы рассыпал по столешнице:
– Ну, ведь умная же ты баба, Варька! Цены тебе нет! Еще бы внимания к мелочам хоть иногда – и тогда вообще… Разумеется, это был Мельников. Он же учился в Англии, жил там много лет, а с Невельсоном столкнулся еще лет десять назад, помогал ему кое в каких аферах. И когда тот заговорил о возможности перевода бизнеса в Россию, скорее всего, именно Мельников ему подсказал тебя привлечь. А уж то, что ты с Алиевым роман закрутила, только облегчило Невельсону подход к тебе.
Я опешила и замолчала. Подспудно я понимала, что такой вариант возможен, но никак не хотела в это верить. Возможно, в своих письмах Кирилл упоминал Невельсона – ну почему, почему я не читала ни одного?! Ведь это могло избавить меня от кучи проблем! Какая же я все-таки баба и дура…
– Но… Откуда вы-то… – пробормотала я, совершенно раздавленная догадками, а Туз усмехнулся:
– Дедушка старый, дедушка пожил… Твой Мельников – редкий ублюдок, Варенька. Он за деньги кого хочешь сдаст и продаст. И то, что он с тобой спал, вообще не возвело тебя в ранг неприкасаемых. Ты только вспомни, как виртуозно он тебя за нос водил с этой Снежинкой. Ты ж даже и подумать не могла, что все так выйдет.
Мои эмоции в этот момент не поддавались никакому описанию. В русском языке просто не находилось слов для того, чтобы описать, что именно я сейчас чувствовала. Я привыкла считать себя умной и разбирающейся в людях, а на деле оказалось, все это очень далеко от истины. Хотелось плакать, но показывать слабость Тузу было нежелательно – я и так в его глазах выглядела законченной идиоткой.
– Ты себя не казни, девочка, – по-отечески произнес он, – просто делами ты занимаешься мужскими, а ум у тебя все равно бабий, тут ничего не поделаешь.
Я отхлебнула чаю и спросила:
– И как теперь быть? Я имею в виду – как быть с Дайан? Мне почему-то кажется, что она исчезла как раз из-за того, что пришла ко мне.
– Думаешь, муженек ее пришил, раз уж я оказался вне подозрений?
Нет, подобная мысль не приходила мне в голову. Слишком уж натурально горевал Невельсон, слишком он был убит и потерян, такое нельзя сыграть. Я ни на секунду не сомневалась в искренности его чувств, в натуральности его горя.
– Я так не думаю. Он приехал ко мне, был на грани сердечного приступа – ну, не настолько же он гениальный актер.
– Кто знает… – неопределенно сказал Туз, беря из корзинки пряник. – Но ты с ним все же поаккуратнее. Ну их, иностранцев этих…
Я уехала от Туза за полночь, обуреваемая весьма противоречивыми чувствами. Не хотелось верить, что Невельсон способен причинить вред своей жене, – но в то же время, сопоставив все, что я знала о нем и что видела, уверенной в его невиновности я тоже не могла быть. Дайан выглядела запуганной, а во время нашей последней совместной встречи с Русланом в Снежинке так вообще казалась забитой и полностью зависящей от властного супруга. У меня сложилось ощущение, что он нередко поднимает на нее руку, хоть доказательств у меня, конечно, не было. Но – не ведет себя так женщина, которую муж любит и балует. Один затравленный взгляд чего стоит… С другой стороны, Невельсон так искренне горевал и был так напуган ее исчезновением, что это разбивало все мои подозрения в его адрес просто вдребезги. Как понять, что на самом деле произошло с Дайан? Ответа я не знала, и от этого было совсем противно.
Глава 21 Находка
Прошло три дня, но ни от Невельсона, ни тем более от Дайан никаких известий не было. Я, погрузившись в повседневную рутину, как-то перестала думать о них, рассудив, что в любом случае Лайон сам меня найдет.
Возвращаясь пешком с очередного заседания суда, я неожиданно наткнулась на Светика. Было это на набережной, куда мы со Славой свернули, решив использовать чудесный солнечный вечер для совместной прогулки. Это была идея телохранителя, заявившего, что я мало времени провожу на свежем воздухе и мне просто необходима небольшая пешая прогулка перед сном.
– Заодно и я разомнусь, а то в вашей квартире я сплю плохо, – заявил он, отпуская Володю.
Я согласилась, тем более что мне и самой хотелось немного пройтись и подышать. Мы медленно брели вдоль ограды над рекой, думая каждый о своем, когда меня вдруг окликнули:
– Варя!
Я остановилась и на противоположной стороне увидела Светика с какой-то молодой женщиной в модных рваных джинсах и светлой короткой курточке. Ярко-красные волосы ее были похожи на пламя.
– Кто это? – удивился Слава.
– Это мой бывший муж.
– Нет, его я узнал, а с ним что за чудо в свекле?
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть:
– Слава, это не ваше дело.
Светик уже перебегал дорогу, оставив свою даму на тротуаре. Приблизившись, он кивнул Славе и взял меня за руку:
– Ты как тут очутилась?
– Из суда идем, решили погулять. Это Вячеслав, мой телохранитель.
– Слава, это не ваше дело.
Светик уже перебегал дорогу, оставив свою даму на тротуаре. Приблизившись, он кивнул Славе и взял меня за руку:
– Ты как тут очутилась?
– Из суда идем, решили погулять. Это Вячеслав, мой телохранитель.
Светик окинул фигуру Славы настороженным взглядом и тихо спросил:
– А он может отойти? Я хочу с тобой поговорить наедине.
Я пожала плечами:
– Может. Но тебе не кажется, что ты ведешь себя некрасиво? Бросил девушку одну.
Светик покраснел:
– Это… словом…
– Не напрягайся, Светик, – помогла я, сжалившись над бывшим мужем, явно чувствовавшим себя не в своей тарелке, – мне бабушка сказала, что ты живешь с женщиной.
Это прозвучало как пощечина – Светик дернулся, но потом взял себя в руки и пробормотал:
– Я не хотел, чтобы ты узнала…
– Да? А почему? – вдруг развеселилась я и обратилась к Славе: – Славочка, вы не могли бы оставить нас наедине минут на пять? У Святослава Георгиевича ко мне личный разговор.
Слава кивнул и отошел. Светик же, по-прежнему краснея, сказал:
– Я должен был сам тебе сказать, но… решил, что…
– Ой, да ладно тебе, Лемешинский! Смелости не хватило? Чего ты опасался, а? Неужели сцен ревности? От кого – от меня? Или от нее? – Я кивнула в сторону остолбеневшей на противоположной стороне улицы девушки.
– Варя, не надо так. Она хорошая… Просто молодая, ей все время кажется, что я ее брошу.
– Надо же, – протянула я насмешливо, – а ты донжуан, Лемешинский. Вот уж не думала… А скажи – ты какого черта тогда у меня ночевать остался?
– Тебе было плохо, и я не мог оставить тебя одну в таком состоянии. Ты ведь не чужой мне человек, Варя, я тебя столько лет знаю… А Лиза – я с ней не так давно…
Мне вдруг стало уже не смешно, а как-то противно. Гениальный композитор и дирижер, в обычной жизни Светик иной раз казался совершенно инфантильным и глуповатым. Бывшая жена для него родной человек, а эту девочку он просто еще мало знает, потому может пренебречь. Ну, как это называется?
– У тебя ко мне дело? – спросила я, неожиданно жалея эту красноволосую русалку.
– Нет, я просто тебя увидел и обрадовался.
– Настолько, что бросил девушку одну посреди дороги?
Светик растерялся. Зато не растерялась его русалка. Она решительно перешла дорогу и, взяв Светика под руку, потянула за собой:
– Свет, ты что, совсем потерянный? Куда ты рванул-то? Мы ж в кино опаздываем!
– Погоди, Лиза, – пытался отбиться Светик, – это моя бывшая жена, Варя…
– И чо? – поинтересовалась девушка, останавливаясь. – Ты мне кино месяц уже обещаешь – а теперь опоздаем. Определись уже, что тебе важнее – там или тут!
Я почувствовала, что если они сейчас же не уйдут, я не выдержу и начну хохотать на всю улицу – настолько нелепой казалась мне ситуация. Как мог Светик польститься на такую девушку? Ведь явно же – ничего общего. И он, как человек неглупый, тоже понимает, что я прекрасно вижу разницу между мной и ею, и ему от этого вдвойне неудобно.
– Погоди, Лиза. Варя, это Лиза, она блогер, – продолжал делать хорошую мину при плохой игре Светик. – У нее очень раскрученный блог в Интернете, много читателей…
– Прости, дорогой, у меня нет времени на Интернет, – проговорила я.
Лиза смерила меня презрительным взглядом:
– Ну конечно, где вам.
Я разозлилась:
– И о чем же вы пишете, Лиза? Если это не секрет, конечно.
– Не секрет. Сейчас у меня новая фишка – я описываю каждый свой день и вывешиваю фоточки, – неожиданно сменила гнев на милость русалка, – ну, типа – вот мы проснулись, вот завтракаем, вот Свет собирается на работу. Короче, документирую жизнь типа со звездой.
Светик покраснел еще сильнее, и мне было уже откровенно жаль его.
– И как – пользуется популярностью такой стриптиз?
– Конечно! Люди любят за шторку в ванной подглядеть, – заявила Лиза, не уловив сарказма. – Всем интересно, как кто живет. Мне комментарии пишут – типа, вот ты крутая, и мужик у тебя крутой.
– А вы были хоть на одном его концерте?
– Да ну, – сморщилась Лиза, – я такое не слушаю.
– А зря, это бы украсило ваш блог, – с издевкой сказала я.
– Это никому не интересно – классика эта вся, – безапелляционно заявила девушка, – людям изнанку жизни подавай, белье грязное.
– И вы, значит, готовы этим бельем на публику трясти? Ради пары комментариев?
– Пары?! – оскорбилась русалка. – Да у меня читателей почти две тысячи!
– Ну поздравляю. Это успех.
– Да! Это успех. И, между прочим, Свет мне очень помог.
Меня слегка перекосило от подобной откровенности. Было ощущение, что вскоре, открыв Интернет, я увижу фотографии бывшего мужа в интимных сценах – а что, с этой девочки вполне станется. Стало одновременно смешно и гадко.
– Прости, Светик, мне пора, – сдерживая смех, сказала я, отчаянно жалея бывшего мужа, – счастливого вам кинопросмотра.
– Во-во, идем, я же говорю! – оживилась девушка. – До свидания, тетенька. – Это относилось уже ко мне и было сказано явно с целью задеть, но я не обратила внимания – настолько сильно меня распирало от смеха.
Я почти бегом кинулась в противоположную сторону, чтобы не видеть больше того унижения, которому подвергался мой бывший супруг.
Никогда за всю нашу совместную жизнь мне не приходило в голову подавить Светика, затмить его как-то. К чему? Умная женщина никогда не станет самоутверждаться за счет супруга, ей это ни к чему. Она прекрасно понимает, что мужчина – глава семьи, даже если на деле это не так. Но условности диктуют определенную модель поведения. Хотя лично мне и не хотелось никогда затмить Светика, пусть даже собственных заслуг и регалий для этого мне хватило бы с лихвой. Но – нельзя прилюдно унижать мужчину, с которым ты живешь. Потому что этим ты унижаешь прежде всего себя. Нельзя вываливать в интернет-дневники ваши ссоры, его дурные привычки, его неблаговидные поступки и просто какие-то очень интимные вещи вроде любимых носков с Микки-Маусом. Это глупо, пошло и унизительно для обоих. Я прекрасно знала, что Светик, что бы между нами ни происходило, тоже не позволял себе подобного. Наоборот, будучи осведомленным о моей нелюбви к его музыкальной тусовке, он старался сделать все, чтобы я не чувствовала неловкости на каких-то протокольных мероприятиях, где мое присутствие, как его жены, было необходимо. Мы поддерживали друг друга, но звездой всегда был он. И я считала это нормальным, хотя при моем-то характере подобное поведение, конечно, было нонсенсом. Даже бабушка удивлялась. Но я делала это без напряжения и дискомфорта. Самоутверждаться же предпочитала за счет коллег – выигрывая у них дела разной степени сложности. А эта молодая дурочка зарабатывала популярность, в буквальном смысле слова выворачиваясь наружу перед сомнительной интернет-публикой. Мало того – она проделывала этот же фокус со Светиком, а он, совершенно очевидно влюбленный, не отдавал отчета в том, что делает сам и что позволяет делать этой девочке. Жалость к Светику перевесила во мне обиду на него. Надо попытаться как-то ему помочь, но как? Он сейчас не услышит никаких доводов…
Слава догнал меня и долго мялся, прежде чем решился задать вопрос:
– Надеюсь, у него с этой кралей ничего серьезного?
– Вам-то что, Слава? – не совсем любезно откликнулась я. – Светику не пятнадцать лет, он даже был женат.
– Не сомневаюсь. Просто… Как-то странно видеть его в такой компании – после вас.
– Ну, за комплимент спасибо, а остальное – давайте не будем трогать, хорошо? – попросила я, желая закончить неприятный разговор.
Всю ночь мне снилась красноволосая девица с фотоаппаратом наперевес и открытой страницей Живого Журнала в ноутбуке.
Невельсон позвонил неожиданно, я сняла трубку и услышала его взволнованный голос:
– Варвара, мне срочно нужно увидеться с вами, это важно.
– Что-то о Дайан? – мгновенно вскинулась я, но он, погрустнев, сказал:
– Увы, нет. Я написал заявление в полицию, они что-то проверяют. Но никакой надежды нет.
– Не стоит так быстро сдаваться. Нужно отработать все версии. В конце концов, Дайан может вернуться.
– Если бы это было так… Мы можем увидеться?
Я не знаю, что именно в его голосе убедило меня в отсутствии какой бы то ни было опасности, но я согласилась.
Он приехал за мной к офису через час, я села в машину и сразу заметила, как он взволнован.
– Лайон, у вас точно все в порядке?
– Я убит, Варвара. Я совершенно раздавлен, – признался он. – Мне так плохо без нее… Мы практически никогда не разлучались со дня свадьбы, она всегда и всюду ездила со мной, а теперь я возвращаюсь в пустую квартиру, где все напоминает о ней, и знаю, что ее там нет. Это так тяжело…