— Как ты любезен, — уничтожающе пробормотала Ребекка.
— Я не сомневаюсь, что брак — именно то, чего ты добиваешься, несмотря на глупые уверения в обратном. Но об этой свадьбе никто не должен знать… или мне объяснить в деталях?
— Не стоит, — резко ответила она. — Получается, что я блестящая интриганка и одновременно круглая дурочка.
— Твой сарказм совершенно неуместен.
— А вот мне так не кажется. Собственно говоря, отныне я намереваюсь противоречить тебе во всем. Если ты собираешься обращаться со мной как с ребенком, мне придется и вести себя соответственно.
Ребекка так и не посмотрела на него, заметила только, как побелели от напряжения костяшки его пальцев, сжимавших поручень. Прекрасно. Почему только она одна должна страдать от столь гнусной ситуации?
— Ладно, пусть будет по-твоему. Придется разъяснить, — процедил Руперт. — Однако предупреждаю, никто не должен узнать об этом фиктивном браке, которого, по твоим словам, ты не хочешь, а по моему мнению — жаждешь.
Теперь он еще и угрожает ей?! Но чем? Пожизненным браком с ним? Наверное, придется все-таки вкатить истерику!
— Ты, конечно, все можешь рассказать матери, — продолжал он. — Не хочу, чтобы она ворвалась ко мне в дом, если ты окажешься достаточно глупа, чтобы попытаться убедить ее в своей беременности. Но остальные не должны знать.
— Да неужели? И почему ты вдруг решил, что я должна тебе подчиняться?
— Потому что пока ты по закону принадлежишь мне, и это означает, что жена должна слушаться мужа.
— Не рассчитывайте ни на что подобное, Сент-Джон. Какие бы права, по твоему мнению, ни давал тебе этот фарс, который ты называешь браком, мне это совершенно безразлично. Мало того, для меня ты вообще не существуешь. Объяснить подробнее, или ты уже все понял?
— Думаю, мы пришли к взаимному соглашению. Что ж, забудем друг о друге, это меня вполне устраивает. Пока у меня не возникнет в тебе надобности, тебе придется оставаться взаперти.
— Твои угрозы меня не пугают.
Руперт вопросительно вскинул бровь:
— В самом деле? В таком случае ты очень мало знаешь о браке, если вообразила, будто сможешь делать все, что тебе взбредет в голову. Если сомневаешься в моих словах, спроси мать.
С этими словами он ушел, и Ребекка даже не потрудилась посмотреть куда. Они будут мужем и женой до тех пор, пока Руперт не аннулирует их брак. Но ничего, через три-четыре месяца он поймет, что был не прав.
Глава 34
— Где вы были?! — воскликнула Флора. Ребекка поморщилась от ее напора, хотя и не ожидала ничего иного. Она вернулась в Лондон только к вечеру, и от усталости едва не падала с ног. Но все равно горничной не стоило так эмоционально реагировать на ее возвращение.
— Там, где мне вовсе не хотелось находиться, — ответила Ребекка, садясь на кровать.
— Вас не было четыре дня!
— Мне повезло, что только четыре! — проворчала Ребекка. — Не так легко сразу сесть на корабль, идущий в Англию. Однако, заметь, мне это удалось.
— Но как вы оказались на корабле? — ахнула Флора. — И одна, без меня?
— Все вышло случайно. Судно отплыло, пока я объясняла Руперту, что о браке с ним не может быть и речи.
— Но вы все-таки вышли за него? — неожиданно успокоилась Флора.
Ребекка от удивления захлопала глазами.
— Почему тебя это не удивляет?
— Учитывая все обстоятельства, это было самым верным решением.
Ребекка фыркнула:
— Пойми, он же не собирался на мне жениться! Он считает, что я его соблазнила. И абсолютно уверен, что я лгу ему насчет ребенка. Спрашивается, что же тут хорошего?
— Но… но как получилось, что вы все-таки вышли за него?
— В него закралась крупица сомнения. Так он выразился.
— Крупица?! — задохнулась Флора.
— Именно.
— И за четыре проведенных с ним дня вас ни разу не вывернуло?!
— Ну как же! Каждое утро, — вздохнула Ребекка. — Однако он считает, что я притворяюсь. И не обращает на меня внимания. Кроме того, на борту корабля все легко списать на морскую болезнь. Я уверена, что единственное доказательство, которое он примет, — это мой увеличившийся живот, если не считать самих родов, разумеется. Но пока что он намерен аннулировать брак, поскольку абсолютно уверен, что я не выкажу никаких признаков беременности за определенный период времени.
— Представляю, что с ним будет, когда окажется, что он немного ошибался!
— Представь лучше, что будет со мной! Он такой распутник, Флора! Поверить не могу, что когда-то меня влекло к нему. Конечно, до той ужасной ночи он вел себя совершенно иначе. Зато быстро показал свою истинную натуру, когда я предстала перед ним на корабле. Я вовсе не хотела выходить за него и так ему и сказала!
— Да, вы никогда не сдаетесь!
— Не вижу ничего смешного в этой омерзительной ситуации. Он угрожал публично опозорить меня, если я не приму его кошмарных условий временного брака. И приказал уехать в Норфорд и скрываться там, пока не пройдет достаточно времени, чтобы покончить с этим фарсом, который он именует браком.
— Но что будет, когда он обнаружит, что не сможет разорвать его иначе, чем пережив скандальный развод?
— Обнаружив, что я не лгала, он и не подумает разводиться. Именно этого я и опасаюсь. Единственная причина, по которой он женился на мне, — это та самая крупица сомнения. Он ясно дал понять, что не позволит чужим людям растить его ребенка. Поэтому я искренне надеюсь, что внешние признаки беременности появятся у меня не скоро, и я смогу выпутаться из этого переплета, прежде чем он поймет, что ребенок действительно будет.
— Мне кажется, вы не все обдумали достаточно хорошо, — нерешительно пробормотала Флора.
— Теперь у меня нет сомнений в том, что я его презираю, — настаивала Ребекка.
— Я имела в виду не это. Подумайте, ведь вам необходимо, чтобы ребенок родился в законном браке. Если никто не узнает о вашем замужестве, значит, вы вернетесь к тому, с чего начали, только на три-четыре месяца позднее, чем требуется, чтобы потихоньку уехать и тайно родить ребенка, а потом отдать его добрым людям.
Ребекка побелела. Почему она сама до этого не додумалась? Потому что была слишком занята, лелея свой гнев на Руперта Сент-Джона, чтобы подумать, чем обернется ее побег от него.
— Вижу, вы кое-что поняли, — довольно заметила Флора.
— Это… это невыносимо! Я не вынесу мысли о том, что буду связана с ним до конца…
— Да прекратите! — строго перебила Флора. — Неужели считаете, что он будет так же гнусно обращаться с вами, когда поймет, что все его дурацкие заключения ошибочны? Скорее всего он из кожи вон вылезет, чтобы загладить свою вину.
— Нет, он всего лишь найдет очередную причину презирать меня, — сказала Ребекка. — Не забудь, он твердит, что я его соблазнила и что сама во всем виновата.
— А это так? — спросила горничная. Однако Ребекка бросила на нее такой гневный взгляд, что Флора вжала голову в плечи. Она поспешила загладить свою вину: — Нет, конечно, нет. О чем я только думаю? Но знаете, невольно начинаешь гадать, сколько женщин пыталось поймать его в сети брака, если он упорно не верит правде, которая буквально колет ему глаза!
— Не ищи для него извинений, Флора. Я провела почти четыре жутких дня с этим человеком, так что предпочитаю больше о нем не говорить.
Флора кивнула и подняла книгу, которую читала до приезда Ребекки.
— Сильно мама переволновалась из-за моего исчезновения? — спросила она.
Флора сочувственно улыбнулась:
— Я ждала достаточно долго, прежде чем послать ей письмо с известием, что вы пропали. Я молилась, чтобы вы побыстрее вернулись. Но когда прошло два дня и две ночи, а от вас все не было ни слуху ни духу, я больше не смогла выносить ожидания. Отдала записку Джону Китсу с просьбой доставить вашей матери. Он еще не вернулся, но не сомневаюсь, что успел добраться до Норфорда. Я ждала, что Лилли приедет этой ночью, и понять не могу, что ее задержало. Однако полагаю, она может прибыть с минуты на минуту.
Ребекка тяжело вздохнула. Ей стоило быть благодарной за то, что Лилли терзалась тревогой не так долго, как она опасалась, но почему ее до сих пор нет?! Теперь она не знала, стоило ли ей оставаться во дворце, дожидаясь приезда матери, или был смысл попытаться перехватить ее на пути из Норфорда в Лондон. Но ведь они могут разминуться. Кроме того, ей придется нанимать карету. Однако вряд ли найдется кучер, готовый отвезти ее в Норфорд ночью.
— Полагаю, нам придется здесь переночевать, — сказала она горничной. — Ты все же прикажи принести мои сундуки, нужно собрать вещи.
— Мы уезжаем завтра?
— Да, прямо с утра.
— А если мама приедет после того, как мы покинем дворец?
— Джон может встретить ее и доложить о нашем отъезде, а также сообщит, что вы живы и здоровы, — предложила Флора. — Для нее это самое главное Ей вовсе не обязательно видеть вас, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Джон может встретить ее и доложить о нашем отъезде, а также сообщит, что вы живы и здоровы, — предложила Флора. — Для нее это самое главное Ей вовсе не обязательно видеть вас, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Бедный мистер Китс! — воскликнула Ребекка. — Мы беззастенчиво пользуемся его дружеским расположением. Мне нужно придумать, как отблагодарить его за помощь.
— О, это совершенно ни к чему, — пробормотала Флора, краснея.
— Вот как?! — улыбнулась Ребекка. — Ну что ж, прекрасно. Надеюсь, ты не будешь сильно скучать по нему, когда мы вернемся домой.
— Он обещал приезжать. Часто! — с улыбкой сообщила Флора.
— Вот и хорошо! Если он сможет найти нам экипаж, наверное, мы сможем кого-нибудь прислать за вещами. Придется как-то объяснить леди Саре мой отъезд и причину отказа от должности. Сейчас же пойду к ней.
— Неужели вы хотите сказать ей правду? — ахнула Флора.
— Господи, конечно, нет. У меня имеется неплохая отговорка для Сары. Не могу выносить ее интриги и так далее и тому подобное. Я даже добавлю, что все эти дни была дома и пыталась убедить маму, что хочу навсегда отказаться от должности.
— Что?! Что ты намерена сделать? — спросила Лилли Маршалл с порога.
Глава 35
Лилли, как всегда, выглядела чудесно, особенно сейчас, в зимние месяцы, когда щеки после ежедневных верховых прогулок сохраняли чудесный розовый цвет. Ребекка, сама превосходная всадница, училась у матери и всегда ездила с ней по утрам, до начала занятий. Ей так не хватало этого в Лондоне! И она ужасно тосковала по матери. Они не виделись почти два месяца!
— Только не говори, что я зря купила дом в Лондоне! — воскликнула Лилли, входя в комнату и обнимая дочь. — Хотя, полагаю, мы можем пользоваться им во время зимнего сезона. Как ты, дорогая? Немного бледна. Ты не болеешь? Именно поэтому хочешь вернуться домой?
Ребекка едва не открыла рот от удивления. Очевидно, мать не знала о ее четырехдневном отсутствии, и вовсе не страдала и не тосковала. Кроме того, мать скорее всего слышала только ее последнюю фразу, а это означало, что можно не сразу выкладывать всю правду. Будет лучше, если Лилли обо всем узнает постепенно.
— Она замужем, у нее будет ребенок, и она подробно расскажет обо всем по пути домой, — выпалила горничная.
— Флора! — воскликнула Ребекка.
Но Лилли суровым взглядом усмирила горничную:
— У тебя всегда было весьма странное чувство юмора, Флора. Вряд ли стоит шутить на подобные темы.
— Когда ты решила купить дом в городе? — поспешно вмешалась Ребекка. — В письмах ты ни о чем таком не упоминала.
— Хотела сделать сюрприз. Даже приехала в Лондон два дня назад, чтобы завершить сделку, но случились непредвиденные задержки. Поэтому я, желая сделать сюрприз, не навешала тебя, пока не подписала бумаги. Сделка завершилась примерно час назад. Мне было нелегко воздержаться от визита во дворец. Куда труднее, чем оставаться дома и скучать по тебе, — добавила Лилли со смешком.
— Я не шутила, — вмешалась Флора с другого конца комнаты.
Дамы с осуждением уставились на горничную, желая усмирить ее, однако выговор решили не делать.
— Ты же говорила, что не собираешься покупать дом в столице, — напомнила Ребекка матери.
— Знаю. В то время я сама так думала. Но потом решила отпустить поводья в полной уверенности, что ты, возможно, никогда не вернешься домой, а если и вернешься, то не скоро. Долго я не вынесла. Где бы ты ни жила после замужества, мы больше никогда не останемся вдали друг от друга.
— Я не шутила, — упорно повторила горничная.
— Флора, немедленно прекрати, — взмолилась Ребекка.
К несчастью, в ее голосе прозвучало столько тоски, что Лилли почувствовала что-то неладное и встревожено нахмурилась.
— Есть что-то, чего я не знаю? — осторожно спросила она.
У Ребекки язык словно примерз к нёбу. Она могла только смотреть на мать, к горлу вновь подступила тошнота.
— Я всего лишь пытаюсь уберечь вас от нервного припадка, — безмятежно объявила Флора. — И без того на вас столько свалилось!
Лилли была не глупа и слишком хорошо знала математику, чтобы не произвести в уме быстрые подсчеты.
— Ты вышла замуж? Когда? И ничего мне не сказала? Не пригласила на свадьбу? — обиженно спросила она.
— Все совсем не так, мама, — поспешно заверила Ребекка. — Я вышла замуж сегодня утром. Мы обвенчались на корабле, посреди Ла-Манша, когда возвращались из Франции.
— Из Франции?!
Ребекка поежилась.
— Можно сказать… это было нечто вроде свадебного путешествия.
— О Господи… мне нужно сесть, — простонала Лилли. Но потрясение было так велико, что она не смогла сделать и шага. — Кто он?
— Руперт Сент-Джон.
— Кажется, это… ах да, красавец мальчик Джулии. Что ж, полагаю, это многое объясняет. Недаром при виде его ты всегда млела.
— Да. Пока не узнала его получше, — выпалила Ребекка и тут же пожалела о своей несдержанности.
Брови Лилли взметнулись вверх.
— Что-то еще неладно, помимо того факта, что тебе пришлось выйти замуж?
— Да, если «неладным» можно назвать то обстоятельство, что жених и невеста ненавидят друг друга, — сообщила Флора.
Лилли опустилась в кресло. Она хотела было что-то сказать, но передумала. Открыв рот, чтобы заговорить, она снова сжала губы. Однако через минуту взорвалась.
— Никогда не думала, что с тобой случится что-то подобное!
Но нужно отдать должное этой необыкновенной женщине. Она почти сразу же взяла себя в руки и, тряхнув головой, добавила:
— Ладно, так тому и быть. Пожалуйста, расскажи мне все как можно короче и по существу.
Ребекка постаралась говорить как можно короче и по существу. И ничего не скрывать. Она начала с того, как Сара Уилер попыталась впутать ее в свои интриги. Теперь, оглядываясь назад, Ребекка немного удивлялась тому, что первая встреча с Рупертом казалась весьма забавной, особенно еще и потому, что оба пришли к весьма ошибочным выводам. Она призналась в своем увлечении этим человеком, несмотря на его репутацию признанного волокиты. И даже не скрыла того обстоятельства, что согласилась помогать мистеру Дженнингсу в его расследованиях и что именно это заставило ее искать Руперта там, где она не должна была появляться. Она повторила все его слова, все оскорбления. Поведала и о путешествии во Францию.
Закончив рассказ, она почувствовала, как легко стало на душе, словно с плеч свалилась огромная гора и рассыпалась в пыль. Ей следовало с самого начала помнить, что Лилли справлялась со всеми неприятностями, встречавшимися на ее пути. Мать никогда не дулась, не таила зла. Конечно, могла рассердиться, как все люди, но обычно быстро отходила, предпочитая быстрый выброс эмоций, облегчавший душу. Ребекка всегда желала быть такой же, как она. Жаль, что она сразу не обратилась к Лилли, а следовала советам Флоры. Тогда бы не было этого злосчастного брака!
Выслушав дочь, Лилли встала и даже улыбнулась. Решимости в ней хватало.
— Вот что, — начала она, — нам совершенно ни к чему спешить домой, в Норфорд. В гостинице, где я остановилась, для тебя найдется комната. Я думала, тебе захочется немного отдохнуть от жизни во дворце и поездить со мной по магазинам, но считай это отдыхом от мыслей о своих печальных обстоятельствах. Мы отпразднуем нашу встречу. Повеселимся, развлечемся. Постепенно ты успокоишься и сможешь понять, что хочешь делать дальше. И забудь о глупых приказах мужа. Они совершенно бессмысленны, потому что основаны на его ложных выводах. Не на правде. Что скажешь, дорогая? Поедем поужинаем?
Глава 36
На этот раз, приехав в дом Руперта, Ребекка ничуть не нервничала. Лилли предложила поехать с ней, но Ребекка не хотела, чтобы мать стала свидетельницей того, каким грубым может быть с ней Руперт… или как сама Ребекка способна опускаться до него, когда он выводит ее из себя своей язвительностью. Поэтому она решила ехать к Руперту одна. Пусть при этом она руководствовалась гневом, но все же была уверена, что поступает правильно. И не важно, что ей было неприятно даже думать о поездке и яростных возражениях Руперта. Сейчас самое главное — их ребенок.
Кроме того, мать полностью с ней согласилась и сама подсказала Ребекке, что делать.
— Не позволяй ему привыкать к мысли об аннулировании брака, поскольку этому все равно не бывать, — предупредила она.
Дверь открыл тот же самый дворецкий, который разговаривал с ней в прошлый раз. Поскольку кучер матери уже вынимал из багажного отделения кареты тот сундук, что поменьше, дворецкий мог бы проявить хоть какое-то любопытство или удивление, однако он хорошо скрывал свои чувства.
— Я Ребекка Сент-Джон и намереваюсь здесь жить, — пояснила Ребекка. — Так что если пришлете лакея помочь внести мои сундуки, буду очень благодарна. Пожалуйста, объясните, как найти маркиза.