— Не знаю, Гарри. Меня, конечно, не было тут полгода, но это не такой уж и большой срок, чтобы изменить своё мнение о человеке. Не находишь?
— Мне так не кажется. У нас с ним всё изменилось.
— Вот это-то меня и волнует. Снейп, что бы ты о нём сейчас ни думал, на самом деле скользкая мерзкая сволочь. По-моему, он просто запудрил тебе мозги.
Гарри тяжело вздохнул. Начинало происходить именно то, чего он и боялся.
— Знаешь, Сириус, я не стану тебя разубеждать, потому что это, наверное, бесполезно. Хотя если ты веришь мне, ты бы смог поверить и в то, что я говорю о Снейпе. Он, правда, хороший человек. С ним интересно, да и вообще…
Гарри пришлось замолчать, когда он поймал на себе встревоженный взгляд крёстного. Сириус смотрел на него со смесью тревоги и сочувствия, и это ужасно раздражало. В конце концов Гарри понял, что сейчас-то уж точно не сможет разубедить Сириуса. Да и настроения продолжать этот разговор у него не было.
— Ладно, — пробормотал Гарри, ставя чашку на стол и поднимаясь. — Мне пора. Но я скоро ещё загляну.
— Куда ты? — удивился Сириус. — Вы же возвращаетесь в школу только завтра.
— Вот именно. А до этого мне ещё нужно кое-что сделать.
— Что же?
— С Роном помириться, — усмехнулся Гарри, зачерпывая горсть летучего пороха.
— Ты с ним поссорился?
— Я ему врезал.
Сириус открыл рот от удивления.
— За что?
— За Снейпа, — улыбнулся Гарри и исчез в камине, не дожидаясь ответной реплики.
Как только Гарри снова очутился в Норе и шагнул из камина, он услышал приглушенные голоса Рона и Гермионы из соседней комнаты. Друзья, разумеется, не знали, что он слышит их.
— Рон, ты должен это сделать! — возмущалась Гермиона.
— Я ничего никому не должен!
— Как ты собираешься дальше с ним общаться?
— Как-нибудь.
— Неужели ты не понимаешь, что он тоже переживает?
— Ага, можно подумать, я железный.
— Ну вот и поговори с ним.
— Нет уж! Он сам на меня набросился.
— И неудивительно. После того, что ты сказал…
— Но, согласись, я был прав.
— Если бы я была с тобой согласна, я бы сейчас об этом не говорила.
— Ну, что ты теперь-то от меня хочешь?
— Попроси у него прощения.
— Вот уж нет! Пусть сначала сам попросит у меня.
Гермиона хотела возразить что-то ещё, но их спор прервал Гарри, который только что появился в комнате.
— Прости, Рон, — просто произнёс он.
Друзья синхронно обернулись и замерли. Щёки Гермионы моментально порозовели.
— Гарри, мы… — начала было она, но Гарри её перебил:
— Прости меня, — повторил он. — То, что я сделал, было просто ужасно.
Рон опустил взгляд и тоже покраснел. Но потом резко вскинул голову и твёрдой походкой направился к Гарри. Причём выглядел он так, словно хочет продолжить драку. Но, подойдя к Гарри, остановился, набрал в лёгкие побольше воздуха и выдал на одном дыхании:
— И ты меня прости, я вёл себя как последний придурок.
Рон неуверенно протянул руку и виновато посмотрел на Гарри. Тот расплылся в улыбке и схватил Рона за руку. Но не сухо пожал её, а притянул Рона к себе и крепко обнял. В этот момент Гарри понял, что безумно соскучился по другу.
— Ну, значит, мир? — спросил Рон, когда Гарри наконец его выпустил.
— Мир, конечно, — кивнул Гарри.
— И ты вернёшься в команду? — с надеждой в голосе спросил Рон.
Гарри помрачнел. Сейчас ему совсем не хотелось обсуждать подобные вещи. Но чем скорее он это сделает, тем лучше будет для всех.
— Нет, Рон. Я не вернусь.
— Но почему? — возмутился Рон. — Без тебя мы пролетим с Кубком в этом году. Слушай, ты снова будешь капитаном. Обещаю. Мне оно всё сдалось…
— Рон, — прервал его Гарри. — Дело вовсе не в капитанстве, я ведь уже говорил.
— Ну да. Прости, что мы так поступили. Просто понимаешь, у всех было плохое настроение. Тренировки пропадали и…
— Рон! — снова прервал Гарри. — Выслушай же меня. Я не хочу играть. По крайней мере, до конца этого года. В следующем может быть. Но сейчас это вовсе не то, чем мне хочется заниматься. Мне, конечно, до сих пор обидно из-за того, что вы сделали, и я не смогу этого забыть ещё долго. Но это не главное. У меня просто не будет времени.
— Почему? Книгу ты перевёл, Сириус вернулся. Что ещё ты хочешь?
— Я… — Гарри запнулся, потому что сейчас от его ответа зависело слишком многое. Однако врать другу он больше не хотел. — Я буду заниматься зельями.
— Зачем? — глаза Рона округлились. — Тебе ведь больше не нужно…
— Я знаю. С переводом покончено. Но я хочу заниматься ими не потому что мне нужно, а потому что мне просто хочется. Это оказалось интересно. Правда.
Рон сразу помрачнел.
— И что, дело только в самих зельях или и в Снейпе тоже?
Гарри боялся этого вопроса, но отпираться, в любом случае, было уже нельзя.
— И в нём тоже, — кивнул он. — Но я не хочу это обсуждать, понятно? Я уже понял, что мне тебя не переубедить. Но и моё мнение о нём не изменится, будь уверен. Так что если тебе ещё нужен такой вот… сумасшедший друг… В общем, если ты сможешь принять меня таким, каким я стал, я буду очень рад.
На несколько секунд повисла пауза. Наконец Рон покачал головой и вздохнул.
— Значит, принимать тебя с зельями вместо квиддича и со Снейпом впридачу?
— Ага, — улыбнулся Гарри.
— Ладно. Пусть будет так. Только учти, если на тренировки я с тобой ходил, то зельями я с тобой заниматься не буду. Мне его уроков хватает.
— Договорились, — рассмеялся Гарри и хлопнул друга по спине.
Рон долго сдерживался, но потом и сам расхохотался, видимо, представляя, как корпит над котлом на дополнительных занятиях у Снейпа.
***
Прошло две недели. Близилось Рождество. За последние четырнадцать дней Гарри измотался сильнее, чем за несколько предшествовавших месяцев. Теперь он буквально разрывался между учёбой, дополнительными занятиями по зельям, своими друзьями и домом на площади Гриммо. Причём облегчить своё существование Гарри не представлялось возможным.
Сириус продержался в одиночестве всего лишь два дня, а потом написал Гарри письмо, в котором жаловался на то, как же ему скучно. И Гарри просто не смог проигнорировать крёстного. В тот же вечер он пошёл к Дамблдору и попросил разрешения отправиться на площадь Гриммо на несколько часов. Дамблдор одобрил эту идею и разрешил воспользоваться своим камином. Гарри провёл вечер с Сириусом и вернулся в школу к отбою. И с тех пор он два-три раза в неделю навещал Сириуса по вечерам. К счастью, директор не был против и, наоборот, всячески это поощрял. Однако из-за этих визитов Гарри начал пропускать свои занятия по зельям. Конечно, Снейп не назначал их — Гарри сам приходил в лабораторию, когда хотел, — но теперь это получалось реже, чем хотелось бы.
Что касается Рона и Гермионы, то с ними Гарри тоже начал проводить куда больше времени, чем раньше. И дело было даже не в том, что теперь над ним не висел нудный перевод Книги. Просто Гарри понял, что в последнее время настолько ушёл в себя, замуровавшись в подземельях, что совершенно забыл, как можно развлекаться. Так что все выходные троица проводила в Хогсмиде, сидя в «Трёх мётлах» за кружками сливочного пива или прохаживаясь по магазинам сладостей и магических товаров. И Гарри был по-настоящему счастлив.
Ему казалось, что напряжение, возникшее между ним и его друзьями, быстро сошло на нет, когда вернулся Сириус. Кроме того, теперь не нужно было врать, где он проводит свободные вечера. Даже Рон уже успел смириться с тем, что Гарри ни под каким предлогом не вернётся в команду, а будет продолжать заниматься зельями в подземельях. Единственным человеком, кому это до сих пор не нравилось, был, разумеется, Сириус. Каждый раз, когда Гарри приходил к нему, крёстный начинал старую песню о том, что таким людям, как Снейп, нельзя доверять, с ними нельзя спокойно общаться. Но Гарри научился пропускать все его слова мимо ушей. В конце концов, пока между давними врагами нет открытого противостояния, Гарри не о чем беспокоиться. Сириус живёт на Гриммо, Снейп — в школе. Только какая-нибудь злая случайность может свести их вместе.
Когда Гарри вернулся в школу после разговора со Снейпом в Норе, он очень боялся, что зельевар опять что-нибудь выкинет или изменит своё решение относительно дополнительных занятий. Однако после первого же урока Снейп попросил его задержаться. И когда все студенты покинули класс и Гарри приблизился к преподавательскому столу, профессор в своей обычной манере, с издёвкой, спросил, не ожидается ли нашествие Гарри Поттера в его лабораторию сегодня вечером. На что Гарри улыбнулся и ответил, что ради такого случая не станет даже дожидаться вечера, а отправится в лабораторию сразу же после обеда. Так он и сделал.
В один из дней, когда Гарри пришёл к Снейпу, тот варил какое-то зелье прозрачно-лилового цвета, которое Гарри никогда прежде не видел.
— Что это? — спросил он, складывая свои книги на тумбочку.
— Витаминный эликсир, — отозвался Снейп, не переставая помешивать раствор.
— А для чего он? — Гарри подошёл к котлу и наклонился над ним так низко, что зельевар случайно задел его рукавом по носу.
— Осторожнее, — предупредил Снейп. — Пар очень горячий.
— Так зачем он нужен? — повторил свой вопрос Гарри. — Это что-то для Ордена?
— Нет, это для Помфри. Студенты очень любят привозить после рождественских каникул всякие вирусы и простуду. Так что мы даём им этот эликсир как в каникулы, так и после них.
Гарри нахмурился.
— Что-то я не помню, чтобы нам что-то давали в каникулы.
Снейп хищно улыбнулся.
— А с чего ты взял, что вам об этом сообщают? — Гарри открыл рот и уставился на Снейпа. — Зелье добавляется на кухне в ваш тыквенный сок. Вкуса и запаха не имеет. Зато в каникулы вы получаете иммунитет к простудам и прочим болезням, а студенты, которые возвращаются в школу из дома, вылечиваются за несколько дней. Это самый простой способ избежать эпидемии.
— Отвратительно, — скривился Гарри, но тут же решил исправиться: — Я могу помочь?
— Вряд ли тебе это будет интересно. Процесс приготовления этого зелья очень нудный и долгий. Я варю его уже третий день и закончу, наверное, ещё через столько же.
— Сэр, но послезавтра Сочельник.
— Если ты не будешь меня отвлекать, я успею закончить к нему, — усмехнулся Снейп.
— Поэтому я и предложил помощь. Всё-таки нехорошо, если вы будете работать в Сочельник.
— Я привык, — отмахнулся Снейп.
— Ну да. Это ещё одна ваша вредная привычка, — тихо пробормотал Гарри.
Профессор обернулся к нему и смерил недовольным взглядом.
— А как по-твоему, Поттер, я справляю Рождество? Прыгаю вокруг ёлки от радости? Или напиваюсь коньяком в одиночестве?
Гарри смутился, однако не смог сдержать улыбки, когда вспомнил, как однажды Дамблдор заставил Снейпа принимать участие в рождественском застолье.
— Ну, не знаю, — произнёс он, облокачиваясь о стол. — Рождество — это ведь праздник. Нельзя просто сидеть в лаборатории и работать, когда все вокруг отдыхают и веселятся.
Снейп бросил на Гарри лукавый взгляд и улыбнулся.
— Наверное, тебе покажутся странными мои слова, но иногда работа — это лучший отдых.
Гарри тоже усмехнулся.
— А может, вы просто не умеете отдыхать?
Ещё три недели назад Гарри бы не позволил себе подобных высказываний, но после того, что он наговорил Снейпу в ночь возвращения Сириуса, между ними как будто рухнула ещё одна стена. После их утреннего разговора Гарри понял, как же хорошо, что он тогда набрался смелости и высказал всё Снейпу в лицо. Профессор выглядел настолько удивлённым, что, видимо, просто не смог накричать на него или отругать. Но после этого разговора Гарри ещё на один шаг приблизился к зельевару. И это было очень заметно. Отношение Снейпа к Гарри, определённо, изменилось и стало более мягким. Снейп спокойно спускал ему с рук и фамильярности, и подобные вопросы или замечания. Правда, только когда они были одни. Впрочем, Гарри никогда и не пытался показать, как изменились их отношения, в классе или при ком-то, пусть даже это был Дамблдор.
Гарри уже прекрасно знал, чем сильнее всего можно задеть или обидеть зельевара. Снейп боялся выглядеть смешным, боялся потерять свою репутацию. И Гарри уважал как этого человека, так и его мнение. Так что в присутствии кого-то третьего он вёл себя со Снейпом только почтительно.
Видимо, после того разговора Снейп боялся, что Гарри тут же начнёт с ним фамильярничать в присутствии других. Он неизменно напрягался, когда к нему в лабораторию заглядывал директор или кто-то из преподавателей или студентов, в то время, когда с ним работал Гарри. Но тот прилагал все усилия к тому, чтобы Снейп почувствовал, что опасаться ему нечего. И вскоре зельевар окончательно расслабился в его обществе, даже если с ними находился ещё кто-то. И это было очень приятно. Потому что Снейпу не понадобились лишние слова, чтобы сказать Гарри, что он не должен афишировать их отношения, а Гарри не понадобились слова, чтобы заверять Снейпа в своём благоразумии. А понимание друг друга без лишних слов — это то, к чему Гарри отчаянно стремился. Это должно было стать следующей ступенью в их отношениях, как он наметил для себя.
Поэтому на его вопрос Снейп только усмехнулся и пожал плечами.
— Для меня лучший отдых — это приятное интересное занятие.
— А что может быть лучше зелий! — поддразнил его Гарри.
— К твоему сведению, Поттер, Зельеваренье — не единственное моё увлечение.
— А производите вы впечатление человека, помешанного на своей работе.
— Может, и так, — задумчиво протянул Снейп, не переставая помешивать зелье. — Но кроме этого, есть и множество других интересных вещей.
— Например? — спросил Гарри, но, поймав на себе лукавый взгляд Снейпа, тут же догадался: — Тёмная магия?
— Этому в школе не учат, — флегматично заметил Снейп.
— Ну да. Не учат. Только если ты не Гарри Поттер, и если с тобой не занимается твой преподаватель.
— Да, труд Ионаса смело можно отнести к тёмной магии, я не спорю. Так что хорошо, что я успел застать тебя прежде, чем ты открыл Книгу, — не без намёка в голосе проговорил Снейп.
Гарри хватило совести смущённо отпустить взгляд, но извиняться он не стал.
— Знаете, сэр, а тёмная магия всё-таки может быть интересной.
Снейп рассмеялся, и это было немного жутко, не говоря уже о том, что получилось несколько неожиданно.
— А ты думаешь, что тёмной магией начинают заниматься со скуки?
— Как может быть настолько интересно то, что несёт в себе зло?
— Не надо путать понятия «тёмный маг» и «злой маг», — сухо отозвался Снейп. — В конце концов, оттого, что ты переводил Тёмную книгу, ты не стал злее или хуже.
— Но тёмная магия опасна, — возразил Гарри.
— Для тех, кто не умеет ей пользоваться — безусловно.
Фраза опять была сказана не без намёка, но беседа показалась Гарри интересной, поэтому он решил продолжить.
— То есть, вы хотите сказать, что не видите в занятии тёмной магией ничего плохого?
— Абсолютно, — к удивлению Гарри, отозвался зельевар. — Но нужно чётко понимать, зачем ты это делаешь, и для чего тебе это нужно. Иначе можно так увлечься, что потом…
— Что потом и получаются Волдеморты? — бездумно ляпнул Гарри.
Снейп заскрипел зубами и сжал руки в кулаки.
— Во-первых, Тёмные Лорды. А во-вторых, нет. Он изначально к этому шёл. Это получилось у него не случайно.
Гарри нахмурился. Ему показалось странным то, как моментально напрягся Снейп при упоминании Волдеморта.
— Профессор, можно вас спросить?
— Можно подумать, если я запрещу, ты не спросишь, — ухмыльнулся Снейп.
— Вам вопрос не понравится.
— А когда мне раньше нравились твои вопросы?
— Я хотел узнать. Почему вы всегда так реагируете, когда я упоминаю при вас Волдеморта? Ну, то есть, все Пожиратели называют его Тёмным Лордом, но я подумал, что к вам это не должно относиться. Знаете, Гермиона как-то раз сказала, что страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит. Но вы ведь не должны его бояться?
Снейп отложил черпак и медленно повернулся к Гарри. На какой-то момент ему показалось, что лицо профессора просто окаменело. Заговорил он очень тихо и серьезно, и Гарри от этого моментально стало не по себе.
— То, что сказала мисс Грейнджер, абсолютно верно. Но это относится только к обычным людям, а не к Пожирателям смерти. Они не произносят его имени по другой причине.
Снейп замолчал и вздохнул.
— По какой? — спросил Гарри, но тут его осенило: — Метка?
— Именно, — последовал мрачный ответ.
— Вы не можете произнести его имени? — изумлённо спросил Гарри.
— Я — могу. Но я не хочу. И я также не хочу, чтобы ты произносил его при мне.
Гарри нервно сглотнул и напрягся.
— А что происходит, когда я говорю «Волдеморт»?
Снейп опять сжал губы и на мгновение прикрыл глаза.
— Я же просил… — прошипел он сквозь зубы.
— Что-то с вашей Меткой?
— Да, — нехотя отозвался Снейп.
— А что? — спросил Гарри шёпотом, потому что любопытство и страх одновременно разрывали его изнутри. — Она болит?
— Она очень неприятно покалывает, — всё с такой же неохотой ответил Снейп. — И это не то ощущение, которое хочется часто испытывать. Ясно?
— Ясно, — пробормотал Гарри. — Простите, я не знал. Но почему так происходит?