И вот многие бхикку, услышав об этом ошибочном и неверном мнении бхикку Сати, сына рыбака, пришли к нему и спросили: «Верно ли, друг Сати, что ты, как мы слышали, придерживаешься такого ошибочного и неверного мнения, как следующее: "Насколько я понимаю учение, преподанное Возвышенным, это самое сознание движется, странствует по кругу рождения и смерти, – это и никакое иное?"»
Бхикку Сати, сын рыбака, ответил: «Да, это так».
Тогда эти бхикку, желая отвратить бхикку Сати, сына рыбака, от такого ложного и неверного мнения, вступили в разговор с ним, стали подробно расспрашивать его и уговаривать, так обращаясь к нему: «Не говори так, друг Сати! Не давай словам Возвышенного такого неправильного толкования! Неправильно толковать слова Возвышенного – значит творить зло! Несомненно, Возвышенный никогда не сказал бы такого! Несомненно, Возвышенный разными способами учил, что сознание есть вещь, которая возникает в силу случая. Без особого случая не может появиться сознание».
Но бхикку Сати, сын рыбака, хотя эти бхикку так говорили с ним, спорили, спрашивали и убеждали его, упрямо упорствовал в своем ошибочном и неверном представлении, а именно: «Насколько я понимаю учение...» и так далее.
И вот когда эти бхикку так и не сумели убедить бхикку Сати, сына рыбака, не смогли отвратить его от ошибочных и неверных представлений, они отправились к Возвышенному, приветствовали его и сели подле него. Сидя так, эти бхикку рассказали Возвышенному обо всем – и о своем неуспехе и о том, зачем они пришли сюда.
Тогда Возвышенный обратился к одному бхикку: «Пойди ты, бхикку, и от моего имени позови сюда бхикку Сати, сына рыбака, скажи ему: "Друг Сати, тебя зовет Учитель!"»
«Да, господин», – ответил тот бхикку Возвышенному и передал его послание.
Таким образом бхикку Сати, сын рыбака, пришел к Возвышенному, приветствовал его и сел подле него. Когда он так сидел, Возвышенный спросил его о том, что ему сказали, говоря: «Верно ли, Сати, что ты, как я слышал, действительно придерживаешься этого ошибочного и неверного представления?..»
– Верно, господин, придерживаюсь.
– Так что же такое сознание, Сати?
– Господин, это тот, кто говорит, кто чувствует, кто переживает результаты действия, совершенного здесь или там, действия хорошего или дурного.
– Как же это, заблуждающийся человек?! Откуда ты услышал, что мною было преподано такое учение? Разве не провозглашал я различными способами, что сознание возникает случайно, что без случая нет проявления сознания? Но ты, заблуждающийся человек, из-за того, что неправильно воспринял мое учение, так ошибочно представляешь меня другим и роешь себе яму; ты создал для себя дурное следствие, которое на многие дни принесет тебе ущерб и страдание!
Затем Возвышенный обратился к бхикку и сказал: «А что же думаете вы, бхикку? Были представления этого бхикку Сати, сына рыбака, выращены в тепле этой дисциплины дхаммы?»
– Нет, господин.
– Тогда слушайте эти слова, бхикку, и не допускайте подобных ошибочных мнений.
В это время, когда раздавались слова Возвышенного, бхикку Сати, сын рыбака, сидел в молчании, смущенный, поникший, повесил голову, подавленный, неспособный возражать.
Тогда, увидев его отчаянное состояние, Возвышенный так обратился к Сати, сыну рыбака:
– Тебе следует показать твою ошибку, заблуждающийся человек, при помощи того же самого ошибочного и неверного мнения. Для этого я задам вопросы этим бхикку.
Затем Возвышенный обратился к тем бхикку со словами:
– А вы, бхикку, тоже поняли преподанную мною дхамму, как понял ее этот Сати, сын рыбака, который неправильно воспринял мое учение и таким образом неправильно представляет меня другим, который роет для себя яму, куда сам упадет, который создает этим для себя дурное следствие, на многие дни приносящее ему ущерб и страдание?
– Разумеется, нет, господин. Ибо Возвышенным был сказано различными способами, что сознание возникает вследствие случая, что без такого случая нет проявления сознания.
– Хорошо сказано, бхикку! Вы хорошо понимаете преподанное мною учение! Но этот бхикку Сати, неправильно восприняв мое учение, неправильно представляет меня другим и роет для себя яму; он создал для себя дурные последствия, которые на многие дни принесут ему ущерб и страдания.
Итак, бхикку, сознание возникает в зависимости от какого-то условия и рассматривается только в соответствии с этим условием. Так, в зависимости от глаза и объекта возникает сознание глаза; то же самое и с сознанием уха, носа, языка, осязания, а также с сознанием ума, возникающим в силу обусловленности умом и мыслями.
Это подобно тому, как вспыхивает пламя, обусловленное какой-то причиной (как, например, топливом); оно рассматривается именно в этой обусловленности. Так, у нас есть пламя, сжигающее дрова, сжигающее хворост, траву, коровий навоз, соломку или кучу хлама. Точно так же, бхикку, обстоит дело и с названием, данным сознанию. Оно возникло, бхикку, понимаете ли вы это?
– Да, господин.
– Возникло вследствие такого-то и такого-то питания. Понимаете ли вы это?
– Да, господин.
– Когда некто сомневается в том, что «это произошло», бхикку, возникает колебание ума, не так ли?
– Да, господин.
– Когда некто сомневается в том, что «это произошло вследствие такого-то питания», возникает колебание ума, не правда ли?
– Да, господин.
– Но вы можете сказать: «Возможно, оно не произошло»; или: «Это не произошло в силу такого-то питания»; или: «Это не прекратилось с прекращением такого питания»; тогда также возникает блуждание ума, не так ли?
– Да, господин.
– Но когда некто видит благодаря совершенной мудрости то, что действительно есть: «Это произошло; это произошло вследствие такого питания; оно прекращается с прекращением такого питания», – тогда более нет блуждания ума, не так ли?
– Да, господин.
– Но когда некто видит благодаря совершенной мудрости то, что действительно есть: это произошло; оно произошло вследствие такого питания; оно прекращается с прекращением такого питания, – тогда более нет блуждания ума, не так ли?
– Это так, господин.
– Так вот, бхикку, уверены ли вы в том, что «это произошло; это произошло вследствие такого питания; оно прекращается с прекращением такого питания»? Ясно ли вы понимаете благодаря совершенной мудрости то, что действительно существует: эти вещи действительно таковы?
– Конечно, господин.
– Тогда, бхикку, если эта точка зрения, совершенно очищенная и уясненная, стала вашей, если вы придерживаетесь ее, храните ее, цените ее, подобно некоторому богатству, называете ее своей, станете ли вы тогда понимать ее согласно моей притче о плоте, при помощи которой я преподал вам учение? Будете ли вы считать ее чем-то таким, что можно оставить позади и не сохранить?
– Конечно, нет, господин.
– А если вы не придерживаетесь этой точки зрения, совершенно очищенной и уясненной, тогда не следует ли вам по-настоящему понимать ее, как она есть в действительности, как нечто такое, что нужно оставить позади и не сохранить?
– Конечно, нет, господин.
(«Маджджхима-никая» I, 259–269 – опущены повторения)
Продвижение по пути идет постепенно
Так же, бхикку, как могучий океан постепенно углубляется и уходит вниз, становясь все глубже без внезапных обрывов в пропасть, – точно так же, бхикку, в этой дисциплине дхаммы обучение оказывается постепенным, движение бывает постепенным, оно идет шаг за шагом, и нет внезапного проникновения в прозрение.
И вот, поскольку это так, бхикку, это первое чудо и первое удивительное свойство этой дисциплины дхаммы; видя это вновь и вновь, бхикку радуется этой дисциплине.
Опять-таки, бхикку, подобно тому как могучий океан по своей природе устойчив и не выходит из своих берегов, точно так же, бхикку, заряд энергии, который я передал своим ученикам, – этот заряд они не превышают, даже ценой жизни.
Это, бхикку, второе чудо и удивительное свойство... видя которое бхикку вновь и вновь радуются дисциплине дхаммы.
Так же, бхикку, как могучий океан не имеет никакой части или доли, общей с мертвым телом, ибо какое бы мертвое тело ни было опущено в этот могучий океан, оно сейчас же относится к берегу и выбрасывается на сушу; точно так же, бхикку, какой бы человек ни встретился нам – дурного поведения, зловредной природы, с нечистой и подозрительной печенью, скрывающий свои дела, кто не является отшельником, хотя провозглашает себя отшельником, кто нечист, хотя и провозглашает себя чистым, кто внутренне грязен, полон вожделений, кто в глубине своей скрывает нечистоту, – с таким человеком сообщество не имеет общей части, ни общей доли, но сейчас же при встрече с ним отвергает его. Хотя он сидит среди сообщества, бхикку, он тем не менее далек от сообщества, и сообщество далеко от такого человека.
И далее, поскольку такой человек отвергнут... это есть третье чудо и третье удивительное свойство этой дисциплины дхаммы, видя которую вновь и вновь бхикку радуются ей.
И далее, поскольку такой человек отвергнут... это есть третье чудо и третье удивительное свойство этой дисциплины дхаммы, видя которую вновь и вновь бхикку радуются ей.
В сообществе нет касты, нет случая
Как великие реки, бхикку, называемые Гангой, Ямуной, Ачиравати, Сарабху и Махи, достигнув могучего океана, оказываются лишенными своих прежних имен и происхождения и все как одна считаются могучим океаном, так точно, бхикку, и люди четырех варн – кшатрии, брахманы, вайшьи и шудры, – уходят из дома для бездомной жизни согласно дисциплине дхаммы татхагаты, отрекаются от своих прежних имен и от своего происхождения; их всех считают просто отшельниками, сынами Сакья... и поскольку это так... это четвертое чудо, четвертое удивительное свойство дисциплины дхаммы, о бхикку.
Как все потоки в мире, о бхикку, достигают могучего океана и все дожди, падающие с неба, впадают в него; однако никогда не видно, чтобы он оказался переполнен ими или опустел, – точно так же, бхикку, хотя многие бхикку уходят навсегда в париниббану, в которой не остается условий для повторного рождения, однако при этом мы не видим из-за их ухода опустошения или переполнения; точно так же, бхикку, это есть пятое чудо, пятое удивительное свойство дисциплины дхаммы...
Освобождение – вот цель
Как могучий океан, о бхикку, имеет лишь один вкус – вкус соли, так же, бхикку, и дисциплина дхаммы имеет одни вкус, вкус освобождения. Поскольку это так... это есть шестое чудо и удивительное свойство дисциплины дхаммы...
Драгоценные камни
Как могучий океан, бхикку, скрывает в себе множество драгоценностей – драгоценных камней различных видов, таких как жемчуг, алмазы, кошачий глаз, горный хрусталь, кораллы, серебро, золото, рубин, изумруд, – точно так же, бхикку, дисциплина дхаммы содержит множество разнообразных драгоценностей, а именно: четыре серьезные джханы, четыре превосходных усилия, четыре пути силы воли, пять контролирующих способностей, пять сил, семь членов мудрости, Благородный Восьмеричный Путь. И вот, бхикку, поскольку такова дисциплина дхаммы... это седьмое чудо, седьмое удивительное свойство этой дисциплины дхаммы.
Плод
Как могучий океан, бхикку, являет собой обитель могучих существ, таких как макара, киты, крупные рыбы, морские божества, морские змеи и морские дэвы; как в могучем океане обитают чудовища, чье существо распространяется на одну, две, три, четыре, пять сотен йоджан, – точно так же, бхикку, эта дисциплина дхаммы есть обитель могучих существ, среди которых вступившие в поток и достигшие плодов вступления в поток; однажды возвращающиеся и достигшие плодов единственного возвращения; невозвращающиеся и достигшие плодов невозвращения; араханты и достигшие плодов состояния араханта. Поскольку это так... это есть восьмое чудо и удивительное свойство этой дисциплины дхаммы, видя которое вновь и вновь, бхикку радуются дисциплине дхаммы.
После этого Возвышенный, видя подлинность всего сказанного, трижды произнес такие вдохновенные слова:
(«Удана» V, 5; «Виная» II, 9)
Обитатель леса
Так я слышал. Возвышенный пребывал вблизи Раджагахи, в бамбуковой роще. Тогда досточтимый Кассапа Великий явился к Возвышенному, приветствовал его и сел подле него. Когда он так сидел, Возвышенный обратился к досточтимому Кассапе Великому:
– Ты постарел, Кассапа. Тягостны эти твои одежды – грубые, сшитые из лохмотьев, из выброшенного тряпья. Поэтому, Кассапа, облачись в одежды домохозяина, прими их приглашения и поселись поближе от меня.
– Так долго, так долго, господин, был я обитателем леса, так долго превозносил я жизнь в лесу; долго был я нищенствующим и превозносил жизнь нищенствующих; долго носил одеяние из лохмотьев и превозносил это одеяние; носил не более трех одежд и превозносил три одежды; был доволен и превозносил довольство; жил в уединении и превозносил уединение; любил одиночество и превозносил одиночество; проявлял ревностную энергию и превозносил упражнения.
– Скажи, Кассапа, какие выгоды видел ты в том, чтобы так долго оставаться подобным образом обитателем леса?
– Господин, я так долго был обитателем леса, видя в этом двойную выгоду.
Я видел в этом собственную выгоду: спокойствие в этой нынешней жизни и сострадание к людям в будущем; ибо может случиться так, что в будущем люди, подверженные ложным мнениям, подумают: «Говорят, что те, кто был первыми просветленными после Возвышенного, долго-долго жили в лесу и превозносили жизнь в лесу...» (как выше). Таким образом они построят свою жизнь в соответствии с этими путями, и это послужит к их пользе и счастью на долгие-долгие времена.
Таковы, господин, два важных соображения, которые я имею в виду, пребывая в течение столь долгого времени обитателем леса.
– Хорошо сказано! Хорошо сказано, Кассапа! Ради пользы многих людей, из сострадания к миру, ради благополучия, выгоды, счастья дэвов и людей будет это сделано.
И потому, Кассапа, продолжай носить эту грубую одежду, сшитую из кусков выброшенных лохмотьев, продолжай совершать свои обходы, чтобы просить подаяния, продолжай и далее жить в лесу.
(«Сутта-нипатта» II, 202)
Притча о хорошем пастухе
Тогда Возвышенный сказал: «Бхикку, есть одиннадцать качеств, обладая которыми пастух непригоден к тому, чтобы пасти стадо скота и приносить ему пользу. Какие же это одиннадцать?»
– В этом деле, о бхикку, если пастух не знает форм, если не обладает умением разбираться в признаках, не удаляет яйца мух, не прикрывает язвы, не зажигает света, не знает места брода, не знает места водопоя, не знает тропы, не умеет приготовить место для кормления, доит коров, когда у них нет молока, не уделяет особого внимания быкам, отцам и вожакам стада, – итак, если он не обладает этими одиннадцатью качествами, он непригоден для того, чтобы пасти стадо, он не принесет ему пользы.
Точно так же, бхикку, тот бхикку, который не обладает этими одиннадцатью качествами, непригоден для роста, развития и движения в дисциплине дхаммы. Что же это за качества? Это (десять, которые я назвал, и еще одно): когда он не воздает особых почестей старшим бхикку, которые провели в сообществе уже много дней, которые давным-давно ушли из дома, которые суть отцы сообщества, его вожаки.
И как же, бхикку, будет бхикку познавшим форму?
В этом случае, о бхикку, такой бхикку знает всякую форму, любую форму, какова она есть в действительности, знает о ней следующее: форма – это четыре великих элемента, она основана на них. До этой степени он оказывается познавшим форму.
И как же, бхикку, умеет этот бхикку разбираться в признаках?
В этом случае, бхикку, такой бхикку знает: глупца знают по признакам его действия, мудрого знают по признакам его действия – как оно есть в действительности. До такой степени умеет он разбираться в признаках.
И как же, бхикку, удаляет этот бхикку яйца мух?
В этом случае, бхикку, такой бхикку не останавливается на цепи чувственных мыслей. Когда она возникла, он отбрасывает ее, сдерживает ее, избавляется от нее, заставляет ее сделаться несуществующей. То же самое и с цепью недоброжелательных мыслей, с цепью обидных мыслей. Он не останавливается на злобных, невыгодных состояниях ума, возникающих время от времени; он отбрасывает их, сдерживает, избавляется от них; заставляет их сделаться несуществующими. Так бхикку удаляет яйца мух.
И как же, бхикку, этот бхикку прикрывает язвы?
В этом случае, бхикку, такой бхикку, видя своим глазом какую-то форму, не воспринимает ни ее признаки вообще, ни ее атрибуты в частности, а упорствует в сдерживании зрительного ощущения, вследствие которого, если оно будет находиться под контролем, алчность и недовольство (эти дурные состояния) могли бы затопить его подобно наводнению; но он сохраняет наблюдение за зрительным ощущением, достигает подчинения этого зрительного ощущения. Точно так же достигает он подчинения уха, носа, языка, тела и ума. Так, бхикку, прикрывает язвы этот бхикку.
И как же, бхикку, этот бхикку зажигает огонь?
В этом случае, бхикку, такой бхикку подробно показывает другим дхамму, которую сам слышал и усвоил сердцем. Так он становится зажигающим огонь.
И как же, бхикку, этот бхикку оказывается знающим брод?
В этом деле, бхикку, такой бхикку от времени до времени приближается к тем бхикку, которые восприняли традиции, которые поддерживают дхамму, дисциплину и существенные стороны учения. Он вопрошает их, исследует, задает вопросы: «Как это происходит, господин? В чем смысл этого?» Тогда те досточтимые бхикку раскрывают перед ним то, что было скрыто, придают ясность тому, что было неясным, рассеивают его сомнения относительно сомнительных мест учения. Так, бхикку, становится такой бхикку знающим брод.