Рэттрей объясняет, что в Лев 18:7–17 отбор материалов идет по принципу экстраполяции. Берется близкий родственник близкого родственника. Экстраполируемый родственник – это šĕēr («плоть») одного из членов нуклеарной семьи, который есть «плоть от плоти» адресата заповеди. Сестра отца в буквальном смысле есть «плоть отца» (стих 12); сестра матери – в буквальном смысле «плоть матери» (стих 13); внук или внучка жены – ее «плоть» (стих 17). Иными словами, понятие «плоть от его плоти» в 18:6 относится не к «людям, единокровным в первой и второй степени» (как часто думают),[1558] а к людям, единокровным в первой степени, то есть к нуклеарной семье. Стихи 7–17 объясняют, кто именно считается «плотью» по отношению к «плоти от плоти».
Рэттрей усматривает в стихах 7–17 «иерархию близости: сначала жены, затем родители и дети, затем коллатеральные родственники (сиблинги и сиблинги родителей)».[1559] Эти запреты простираются лишь на четыре поколения.[1560]
Жена (согласно Быт 2:24, столь тесно связана с мужем, что ее родственники считаются «плотью от его плоти»): запрещены сексуальные отношения с ее матерью, дочерью и внучкой (Лев 18:17; Втор 27:23).
Родители и дети: запрещены сексуальные отношения (в пределах четырех поколений) с: (1) близкими родственниками отца (его женой, дочерью и сестрой; Лев 18:8–9, 12); (2) близкими родственниками матери (ее дочерью и сестрой; Лев 18:9, 13); (3) близкими родственниками сына (его женой и дочерью; Лев 18:15, 10); (4) близкими родственниками дочери (ее дочерью; Лев 18:10).
Коллатеральные родственники: запрещены сексуальные отношения с родственниками жены: женой брата (Лев 18:16) и, через «патрилатеральную экстраполяцию», с женой брата отца (Лев 18:14). На этом уровне запрещена и связь со сводной сестрой (Лев 18:11).
Остальные родственницы (в т. ч. двоюродные сестры и племянницы) разрешены в качестве потенциальных партнеров по браку.
Мильгром четко резюмирует последовательность запретов в Лев 18:6–17: 18:6–11 – собственные ближайшие родственники; 18:12–14 – ближайшие родственники родителей; 18:15–16 – родственники через брак; 18:17 – ближайшие родственники жены.[1561]
Наказания за инцест в Лев 20 следуют той же иерархической модели. Они идут в последовательности от самых тесных уз к самым дальним, причем чем узы теснее, тем более суровая кара. «За инцест с близкими родственниками – смерть, за инцест с более дальними родственниками – kārēt, за инцест боковыми родственниками – kārēt и бесплодие».[1562]
За участие в любой из «мерзостей», упомянутых в Лев 18, включая разные виды инцеста, общее наказание (18:29) – kārēt: нечестивец как бы «отрезается», то есть изглаживается из Израиля.[1563] Кроме того, заповеди Лев 20 упоминают смертную казнь за некоторые инцестные связи: с матерью, тещей и невесткой (20:11, 12, 14). Инцест с невесткой назван «извращением» (tebel): имеется в виду извращение естественного устройства вещей (20:12). Это слово используется еще только один раз в ВЗ: в запрете на скотоложство (18:23; см. главу 4). Омерзение к связи с тещей после замужества с ее дочерью отражает понятие zimmâ («беззаконие», «нечестие», «разврат»),[1564] причем оба нарушителя должны быть сожжены (20:14): «Если кто возьмет (lāqaḥ)[1565] себе жену и мать ее, это беззаконие (zimmâ); на огне должно сжечь его и их, чтобы не было беззакония (zimmâ) между вами».
Второе по степени тяжести преступление – связь с единокровной или единоутробной сестрой. Оно наказывалось так: «…да будут они отрезаны (kārēt, божественное проклятие истреблением. – Р. Д.) перед глазами сынов народа своего» (20:17). Мильгром отмечает юридический подтекст kārēt: поскольку это наказание осуществляет сам Всевышний, «оно не выносится человеческим судом».[1566] Однако фраза «перед глазами сынов народа своего» вроде бы предполагает, что «общество увидит преждевременную смерть грешников… те не получат должного погребения и/или их дети умрут прежде них. Их род иссякнет».[1567]
В случае связи с тетей (сестрой матери или отца) наказывались оба партнера: «…грех свой понесут они» (20:19) – кара неизбежна.[1568] Но в чем она состояла? Напрямую не сказано. Однако, поскольку сразу перед этим идет наказание kārēt (стих 18) и поскольку фраза «понесут грех» (nāśā āwōn) используется в стихе в связи с kārēt, видимо, наказание в стихе 19 – также kārēt.
Третье по степени тяжести преступление – связь с тетей или женой брата. Наказание: нечестивцы умрут «бездетными» (ărîrîm) (20:20–21).[1569] Не вполне ясно, чем отличались наказания kārēt и ărîrîm. Правдоподобна гипотеза раввинов: kārēt – это преждевременная смерть (до шестидесяти лет) плюс иссякание рода, а ărîrîm – иссякание рода без преждевременной смерти.[1570]
И наконец, запрет на связь с женой брата (Лев 20:21). Посколь-ку список выстроен по принципу убывания серьезности, перед нами наименее тяжкий из сексуальных грехов, упомянутых в Лев 20. О нем сказано без резких выражений и без требования смертной казни. Лишь сказано, что он есть niddâ, ритуальная нечистота (судя по другим случаям использования слова niddâ в Пятикнижии). Лишь эта связь названа в Лев 20 niddâ. С помощью таких текстуальных ключей 20:21 не только запрещает заниматься сексом с женой покойного брата (суля бездетность за нарушение), но и дает возможность исключения, которым является левиратный брак, описанный во Втор 25:5–10. В последнем случае вместо проклятья бездетностью следует благословение плодовитостью.[1571] (Подробнее см. главу 11.)
Если супружеская измена, гомосексуальная связь и скотоложство – абсолютные преступления, за которые однозначно полагалась смертная казнь, наказания за инцест менее суровы, когда речь идет о менее тесных степенях родства. А если еще учесть, что брак между братом и сестрой некогда был неизбежным (в начале человеческой истории, дабы дети Адама и Евы «плодились и размножались») и одно время не запрещался (вспомним Авраама и Сарру), похоже, что некоторые формы брака между родственниками не безнравственны сами по себе. Как мы уже сказали (и как покажем в главе 11), исключение делается для связи с невесткой, если брат умер бездетным (Втор 25:5). Однако есть и такие виды инцеста, которые с самого начала представляли собой мерзость в очах Всевышнего. За некоторые из них впоследствии была предписана смертная казнь.
Но чем обусловлены запреты? Прямых объяснений текст не дает. Весьма возможно, что как минимум отчасти они призваны облегчить участь людей, особенно женщин. Они «повышают статус женщин в патриархальной семейной структуре древнего Израиля».[1572] Кроме того, они предотвращают негативное влияние тесного инбридинга на здоровье потомства. (Достаточно посмотреть на современные культуры, в которых столетиями практиковался тесный инбридинг.[1573]) Роберт Гэгнон резюмирует возможные цели запретов на инцест:
• защитить женщин (кровных родственниц и родственниц со стороны супругов) от хищнических повадок мужских членов семьи;
• ослабить сексуальные искушения в семьях и предотвратить неверность, которая ведет к отчуждению и недоверию между супругами и может увенчаться разрушением семьи;
• уменьшить межпоколенческий конфликт, беспорядок и бесчестие, которым способствовало бы сексуальное соперничество внутри семьи;
• обеспечить здоровье потомства через ограничение инбридинга.[1574]
Однако существует ли, помимо этих возможных причин, еще и некая глубинная богословская причина? На мой взгляд, фраза «плоть от его плоти» (šĕēr bĕśārô) в Лев 18:6 не только помогает объяснить, почему запреты выстроены в определенном порядке и почему в них не упомянуты некоторые родственники, но и создает аллюзию на божественный идеал брака (Быт 2), показывая фундаментальное обоснование сексуальных запретов. Очень важно, что в Быт 2:24 сказано о «единой плоти» мужа и жены. Запреты на инцест «понимают отношения родства (связь через брак) в категориях принципа, согласно которому муж и жена – «одна плоть» (Быт 2:24), то есть кровные родственники».[1575] Фраза šĕēr bĕśārô в Лев 18:6 также отсылает к словам Адама о Еве, сказанным после ее сотворения из ребра (Быт 2:23): «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей». Как мы уже сказали в главе 1, последнее понятие указывает на глубочайшие узы солидарности и близости между первыми супругами. Таким образом, запреты на инцест, с их аллюзией на Быт 2, говорят о запретных степенях близости. Инцест – это «секс между людьми, которые слишком тесно связаны кровью или браком».[1576] Стало быть, глубинное богословское обоснование запретов состоит в следующем: никакая беззаконная (инцестная) близость не должна нарушать и искажать законную и священную близость мужа и жены.
Все незаконные виды секса, перечисленные в Лев 18, названы «мерзостью» (tôēbâ) (Лев 18:29). Запреты на инцест включены в число законов, которые Лев 18–20 возводит в ранг установлений вечных и универсальных: они применимы не только к израильтянам, но и к людям из других народов, живущих среди них; эти заповеди запрещают поступки, из-за которых в свое время страна исторгла ханаанеев и другие народы (и исторгнет израильтян и прочих в случае нарушения). В конечном счете богословское обоснование запретов на инцест, как и других уставов о сексуальности в Лев 18–20, состоит в необходимости сохранить святость общества (Лев 20:26). Поэтому и в наши дни «святому народу» Божьему подобает относиться к этим законам столь же серьезно, сколь мы относимся к запретам на многоженство, гомосексуальные акты, скотоложство и супружескую измену.
Инцест у ПророковАмнон и Фамарь (2 Цар 13). Единственный случай инцеста, мало-мальски подробно описываемый у Пророков, это инцестное изнасилование Фамари Амноном (2 Цар 13; см. главу 12).[1577] Рассказчик не только говорит о самом ужасе изнасилования, но и касается темы инцеста.[1578] Неоднократно встречаются слова «мой брат» и «моя сестра». Во вступительной сцене Амнон говорит о Фамари: «Фамарь, сестра моя» (стихи 5–6), и сам он именуется ее «братом» (стихи 7–8). Диалог в момент, предшествующий изнасилованию, также фиксирует внимание на том, что они приходятся друг другу братом и сестрой: «Он схватил ее и сказал ей: иди, ложись со мной, сестра моя. Но она сказала: нет, брат мой, не заставляй меня» (стихи 11–12). О семейных узах неоднократно говорится и после изнасилования: «И сказал ей Авессалом, брат ее: не Амнон ли, брат мой, был с тобой? – но теперь молчи, сестра моя; он – брат твой; не сокрушайся сердцем твоим об этом деле» (стих 20).[1579]
Инцест явно считался поведением недостойным. Неслучайно рассказчик сразу объясняет: «Амнону казалось невозможным (или «неуместным»; pālā в нифале. – Р. Д.) что-нибудь сделать с ней» (стих 2).[1580] Судя по всему, имеется в виду запрет Пятикнижия на секс с единокровной сестрой (Лев 18:9; 20:17; Втор 27:22). Невозможность/неуместность инцестного секса может предполагаться и в ответе Фамари на предложение Амнона лечь с ней. Она говорит: «Нет, брат мой, не заставляй (innâ в пиэле; или «не насилуй», «не бесчести». – Р. Д.) меня, ибо не делается так в Израиле; не делай этой мерзости (nĕbālâ)» (2 Цар 13:12). По ее словам, на ней будет «бесчестье» (ḥerpâ), да и сам Амнон будет считаться «нечестивым и наглым глупцом (nābāl)»[1581] (стих 13). Но может быть, Фамарь имеет в виду изнасилование, а не инцест.
С точки зрения канонического подхода к данному рассказу неясны следующие слова Фамари: «Поговори с царем; он не откажет отдать меня тебе» (13:13б). Может, Фамарь думает, что у ее царственного отца есть власть пренебречь Моисеевым уставом (скажем, ссылаясь на прецедент – женитьбу Авраама на единокровной сестре; Быт 20:12)? Или после прелюбодеяния Давида нравы царского двора пали столь низко, что, по мнению Фамари, отец не стал бы отказывать Амнону в праве на инцестный брак – с учетом собственных моральных слабостей? Или в период давидической монархии (во всяком случае, при царском дворе) брак между братом и единокровной сестрой не считался инцестом, вопреки всяким табу и законам? Или Фамарь попросту не знала о запрете на сексуальные отношения с единокровным братом?[1582] Или она всего лишь пыталась выиграть время, будучи уверенной, что царь ответит отказом? Повествование дает нам слишком мало информации, чтобы мы могли остановиться на какой-либо из этих возможностей. (См. главу 12 относительно ужасных плодов обращения Амнона со своей сестрой.)
Авессалом и наложницы его отца (2 Цар 15–16). Еще один случай инцеста произошел во время восстания Авессалома против его отца, царя Давида. Давид бежал из Иерусалима, оставив смотреть за дворцом десятерых наложниц из своего царского гарема (2 Цар 15:16). Когда Авессалом вошел в Иерусалим, его советник Ахитофел дал такую рекомендацию: «Войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом свой; и услышат все израильтяне, что ты сделался ненавистным для отца своего, и укрепятся руки всех, которые с тобой» (16:21). Авессалом послушался: «И поставили для Авессалома палатку на кровле, и вошел Авессалом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля» (16:22). Это возмутительное действо было призвано показать, что отныне власть Авессалома пришла на смену власти Давида. Катастрофические последствия инцеста не замедлили сказаться в последующей гражданской войне и трагической смерти Авессалома.
Другие случаи инцеста. Инцестные отношения случались и во времена разделенной монархии. Пророк Амос описывает вид инцеста, который имел место в VIII веке до н. э., возможно, в связи с обрядами культов плодородия: «Отец и сын ходят к одной женщине, чтобы бесславить святое имя Мое» (Ам 2:7; ср. Лев 18:7–8, 15, 17; 20:10–11; Втор 27:20). Такие поступки неудивительны в ханаанейских культах плодородия, поскольку мифы о Баале предполагали инцестный секс между богом бури Хададом (Баалом), основным в ханаанейском пантеоне, и его сестрой, обычно носившей имя Анат (или Ашера, супруга Баала).
В период перед Вавилонским пленом инцест все еще оставался проблемой в Израиле. В своем обличении Иерусалима Иезекииль указывает на культовые и социальные грехи, упоминая в одном отрывке такие сексуальные преступления, как прелюбодеяние и инцест с матерью, снохой и сестрой: «Наготу отца открывают у тебя… Иной делает мерзость с женой ближнего своего, иной оскверняет сноху свою, иной насилует сестру свою, дочь отца своего» (Иез 22:10–11; ср. 33:26). Зато после Вавилонского плена уже нет письменных сообщений о случаях инцеста среди народа Божьего.
Пророки подходят к инцесту так же, как и Пятикнижие.[1583] Все ветхозаветные повествования и заповеди, касающиеся инцеста, объявляют инцест противным Божьему замыслу о сексуальности. Запрещая инцест, Всевышний хочет искоренить такой интим, который разрушал бы задуманную Им близость мужчины и женщины в браке (см. Быт 1–2).
Инцест и милость БожьяЛюдям, которые впали в грех инцеста, ВЗ возвещает возможность милости и прощения Божьего, дает силы обрести целомудрие, – как это возможно и для тех, кто совершил другие сексуальные грехи (см. главу 8 касательно супружеской измены и внебрачного секса). Жертвам инцеста Бог дает такое же утешение, как и жертвам других сексуальных издевательств, помогая им в их боли и страдании.[1584] Однако из суровых санкций против инцеста в ветхозаветном законодательстве предельно ясно: Богу противно это сексуальное извращение. Санкции предвосхищают Суд при конце времен против тех, кто легковесно относится к этим вечным и универсальным нравственным запретам.
Глава 11 Деторождение против проблем/искажений (бездетность, внебрачные дети, аборты)
Утверждение божественного идеала
Первые детиРассказ о жизни за пределами Эдема сразу утверждает сексуальность. Утверждает не только упоминанием о сексуальных отношениях, но и акцентом на зачатие и рождение ребенка (Быт 4:1). С рождением Каина начало сбываться Божье благословение, которое прозвучало при сотворении мира. И вообще Каин – ребенок промыслительный; судя по всему, Ева даже сначала сочла его обетованным мессианским семенем (ср. Быт 3:15).[1585] Но и после гибели Авеля и изгнания Каина Ева осталась твердой в мессианском уповании. Она была уверена, что Сиф «назначен» Богом как «другое семя», – пусть не Мессия, не «окончательное» семя, но лишь связь с ним в генеалогии семени.[1586] Родословные Быт 5 и 11 продолжают повествование о роде святого семени, сынах Божьих. После потопа первоначальная заповедь, данная Адаму и Еве в раю, повторяется Ною, «новому Адаму»: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт 9:1; ср. 1:28).[1587]
Плодовитость, Завет и обрезаниеРассказы о патриархах прямо и честно касаются различных сексуальных тем, связанных с деторождением: менопаузы (Быт 18:11); зачатия, рождения и вскармливания (Быт 21:1–8); менструального цикла (Быт 31:34–35); использования афродизиаков (Быт 36:15) и бесплодия (Быт 16:1; 25:21; к последней проблеме мы вернемся ниже). Такая свобода в описаниях и метафорах характерна для всего ВЗ, причем упор делается на родовых муках и процессе рождения.[1588]
С призванием Авраама благословение прокреативной «плодовитостью» становится одним из центральных моментов вечного Завета Бога с избранным народом.[1589] Прокреация столь важна не только из-за экономических выгод, но и вследствие «идеи, что через потомков сохранится народ Завета, а с ним и благословение людям».[1590] И даже более того, Л. Л. Уокер пишет об «ожидании каждой матери (в древнем Израиле. – Р. Д.), что она может стать матерью Мессии».[1591] Я согласен: обетование о «семени» (zera) Аврааму после испытания на горе Мориа включает не только весть о большом числе потомков («семя» в собирательном смысле – «умножая умножу семя твое как звезды небесные и как песок на берегу моря»), но и весть о мессианском семени, о человеке, который «овладеет вратами врагов своих» (Быт 22:17; перевод мой). Большинство современных переводов (за вычетом KJV, ESV и примечаний в NASE) упускают из виду важный нюанс, который содержится здесь в переходе к единственному числу. Однако если вспомнить, как используются личные местоимения со словом zera («семя») в ВЗ, мы увидим значимость этого нюанса: когда zera («семя») понимается в собирательном смысле, местоимения стоят во множественном числе, но когда zera («семя») относится к одному конкретному человеку, местоимения стоят в единственном числе (как здесь и в Быт 3:15).[1592]