– Вот, Леночка, что мы нашли в твоей одежде.
Елена Ивановна без всякого выражения направила свой взгляд поверх головы доктора. Мария Васильевна с той же доброй улыбкой приподняла за тесемки двумя пальцами бюстгальтер, покрутила им перед ее глазами и медленно вернула на стол. Потом взяла сложенный вчетверо листок, не спеша развернула его и так же подержала перед взором больной:
– Прочти вот это.
– Зачем? – Спросила Лена, снова не выявив ни малейших эмоций.
– Я тебя очень прошу, прочитай, пожалуйста, – повторила Мария Васильевна.
Лена наконец остановила свой взгляд на исписанном листке бумаги и, шевеля губами, начала читать.
– Тут ошибка. После слово “убийство” не хватает запятой. – Невозмутимо сообщила больная, ознакомившись с предсмертной запиской своего мужа.
– Это верно, запятой там нет. – Вздохнула Мария Васильевна, сложила на груди руки и, пристально глядя в безмятежное лицо пациентки, стала мучительно искать ошибку в подборе предметов натюрморта. Затем вышла из кабинета и спустилась на первый этаж. Дежурный начальник охраны Виктор Александрович Пасечников дремал в своем закутке. Мария Васильевна его разбудила:
– Простите, Витя, что нарушаю ваш отдых, но мне нужна бутылка водки. – И заметив растерянное недоумение на его физиономии, тут же добавила: – Пустая.
Виктор Александрович хмыкнул, потянул руку под батарею и извлек порожнюю бутылку “кристалловского” завода.
Мария Васильевна поблагодарила и поднялась с трофеем к себе. Лена продолжала сидеть в ее кресле, легонько покачиваясь из стороны в сторону с тем же невозмутимым выражением лица. Профессор подошла к столу и довольно грубо опустила стеклянную тару рядом с предсмертной запиской и бюстгальтером. Лена вздрогнула. Лицо ее внезапно покраснело, она вскрикнула и потеряла сознание. Пучкова бросилась к ней, поддержала в кресле и нажала кнопку вызова санитаров. Через секунду к ней явились два крепких мужика в белых халатах и с ними дежурная медсестра.
– Адреналин, каталку, кислород. – Приказала профессор.
Лену в кислородной маске отвезли в отдельную палату. Пучкова шла рядом, на ощупь отслеживая ее пульс. На больничной койке Лене подключили капельницу. Когда больная открыла глаза, Мария Васильевна отпустила санитаров, присела рядом и спросила нарочито обыденным тоном:
– Лена, тебе уже лучше? – Пучковой пришлось собрать всю свою волю, чтобы не выдать волнения. А волновалась она сильно. Шоковый эксперимент мог выдать неоднозначный результат. Во-первых, никак не подействовать на больную. Во-вторых, резко ухудшить и без того тяжелый диагноз. В-третьих, пробудив сознание, вывести ее из клиники болезни. Шока доктор добилась. Теперь силилась понять, в каком состоянии Лена из него вышла. Не получив ответа, Пучкова повторила: – Ну как мы, Леночка, себя чувствуем?
– Где это?
– Что, это? – Наивно поинтересовалась Мария Васильевна.
– Его письмо?
– Осталось в кабинете. У тебя начался обморок, и мне пришлось тебя эвакуировать в палату.
– Вы его никому не показывали?
– Нет, милая. Я хотела у тебя спросить, что это значит? – Профессор продолжала удерживать обыденный тон беседы, но внутри докторши все ликовало. С ней говорил нормальный человек, адекватно воспринимающий внешнюю информацию. Сейчас необходимо развивать и закреплять успех: – Не волнуйся, пока мы с тобой не посоветуемся, я никому письмо твоего мужа показывать не намерена.
Лена облегченно вздохнула и прикрыла глаза:
– Как я устала…
– Хочешь, поспи. Я приду позже.
– Мария Васильевна, не уходите, пожалуйста. Мне страшно.
Давно Пучкова не воспринимала с таким восторгом звук своего имени отчества. Лена узнала ее. Еще немного удержать сознание больной в реальном измерении, и успех окажется феноменальным:
– Хорошо, я посижу с тобой, Леночка, а ты поспи. Тебе нужен отдых.
– Как я сюда попала?
– Тебя привезли дочь и Олег Николаевич Коленев. Ты знаешь этого человека?
– Олег и Ира? – Лена приподнялась на постели.
Мария Васильевна ее остановила:
– Осторожно, ты под капельницей.
Лена только сейчас заметила тонкий шланг, ведущий к ее руке:
– Они вдвоем меня привезли?
– Да, вдвоем. Тебе хорошо знаком этот мужчина? Он произвел на меня очень приятное впечатление. Выдержан, немногословен и щедр. Это он оплатил твое лечение.
– Олег удивительный человек. Он когда-то воевал в Афганистане. Потом заработал много денег и взял на воспитание детей-сирот.
– Теперь я вспомнила… – Улыбнулась Пучкова: – Он и твою Ирочку удочерил. Мы же с Меджрицкой несколько раз беседовали по телефону.
– Знаю. Я вам очень благодарна. Вы беспокоились, как у меня идет работа в детском доме. Спасибо. Я о вас часто вспоминала с благодарностью. И дочери о вас рассказывала, и Олегу.
– Теперь понятно, почему они привезли тебя ко мне. – Улыбнулась профессор. Лена кивнула и снова побледнела. Пучкова заметила красные пятно у нее на щеках и шее, бросилась к ней:
– Что с тобой? Тебе опять плохо?!
– Мне страшно. Олег с этой женщиной. Она убила Тихона, она убьет и его. Надо что-то делать! Я должна его предупредить.
– Позвони ему.
– Это невозможно. Он живет в Англии. Там он учит своих сирот. Они уже все студенты.
– Англия это же не северный полюс? Можем позвонить и туда.
Лена недоверчиво оглядела палату:
– Прямо отсюда?
– Зачем отсюда? Из моего кабинета. И необходимо передать письмо твоего супруга в милицию.
– Нет, этого делать нельзя.
– Почему?
– Вы не знаете эту женщину?! Она вывернется, а мне с Ирой не жить. Я за дочку боюсь. И потом, пострадает память мужа.
– Я не имею права скрывать этот документ от правосудия.
– Разрешите сначала поговорить с Олегом?
– Кончится раствор в капельнице, позвонишь.
– Я не знаю его телефона. Надо звонить Павлу с Верой. У них есть его номер. – Лена схватила руку Пучковой: – Как можно скорее!
– Полчаса ничего не изменит? Хотя можешь позвонить и отсюда. – И она достала из кармана мобильник. Лена продиктовала номер. Мария Васильевна прошлась по кнопкам и отдала трубку Лене. К телефону подошла Вера. Она сразу не могла понять, кто говорит, а поняв, ужасно обрадовалась и долго расспрашивала ее о здоровье. Наконец продиктовала английский номер Голенева. Лена хотела прощаться. Но Вера тянула:
– Не знаю, можно ли тебе говорить?
– Что случилось? Что-то с Ирой!? – Лена опять побледнела и стала покрываться красными пятнами. Мария Васильевна выхватила из ее рук трубку:
– Говорит профессор Пучкова. Если у вас негативная информация, сообщите мне.
В трубке помолчали:
– Не знаю, как Леночка это воспримет. Ее дочь Ира вышла замуж за Олега Голенева.
– Тоже мне несчастье! Стоило ее пугать? Я ей все сейчас же расскажу. – Доктор спрятала телефон в карман и облегченно вздохнула: – Я тебя поздравляю.
– С чем?
– Твоя дочь вышла за Олега замуж.
– Ирочка?
– У тебя две дочери?
– Нет, одна…
– Тогда чего спрашиваешь?
Лена долго молчала. Профессор наблюдала за ее реакций и сделала заключение, что ее пациентка не слишком расстроилась.
– Вижу, эта новость тебя не очень огорчила?
– Нет, совсем не огорчила. Только очень неожиданно…
– А для меня вовсе нет. – Усмехнулась Пучкова.
– Как это? Вы же их совсем не знали.
– Кода этот мужчина и ваша дочь оформляли бумаги, она так на него несколько раз посмотрела, что я все поняла – твоя Ира потеряла голову. Правда, ответного порыва я в нем не заметила. Но если красивая девушка задумает мужика погубить, он пропал.
– В Олега влюбиться нетрудно… – Мечтательно заметила Лена и, улыбнувшись, добавила: – Все-таки он у меня ее и второй раз отнял…
– Вот разбойник! – Поддержала шутливую ноту Пучкова: – И тебе не обидно?
– Нет, я ничего против не имею. Даже рада за дочку.
Пучкова уже хотела похвалить пациентку за разумное поведение, как у той снова проступили пятна и от ужаса расширились зрачки.
– Что опять случилось? – Встревожилась Мария Васильевна.
– Она теперь и Ирочку убьет, – ответила Лена шепотом. И заметив, что доктор не разделяет ее страхов, рассказала о том, как вышла замуж за бывшего телохранителя Соловьевой и как Мака, сделав мужа мэром города, продолжала его использовать. Рассказала о романе Голенева и Маки. Мария Васильевна сначала не слишком ей верила, но, вспомнив предвыборные плакаты с портретами Соловьевой на улицах, понемногу стала соглашаться.
В палату заглядывали врачи отделения, два раза заходила дежурная сестра, но Пучкова оставалась рядом с Леной. Когда в капельнице закончился раствор, они вернулись в ее кабинет. При виде оставленного на столе натюрморта Лена густо покраснела:
– Как здесь оказалось мое белье?
– Нянечка нашла в твоем лифчике это письмо и принесла мне. А я решила показать тебе весь набор, в надежде вызвать у тебя шок и вернуть память.
– Как здесь оказалось мое белье?
– Нянечка нашла в твоем лифчике это письмо и принесла мне. А я решила показать тебе весь набор, в надежде вызвать у тебя шок и вернуть память.
– И у вас получилось! – Лена бросилась целовать руки профессора, та их вырвала: – Не надо, милая. Это же и моя удача. Хотя, должна тебе сказать по секрету, я очень волновалась за последствия. По правилам наших методик я поступила как обыкновенная шарлатанка. Узнай об этом в дирекции, мне головы не сносить. Слава богу, все обошлось. Тебя можно через пару дней выписывать. – И она подвинула к Лене телефон: – Звони сама зятю. Кроме тебя, он никому не поверит.
Лена старательно набрала длинный номер и услышала голос дочери.
– Ирочка, это ты?
– Я. А кто говорит?
– Вот что значит – замуж вышла… Мать родную не узнает!
– Мамочка?!
– Я, моя хорошая. Поздравляю с замужеством. Счастья вам! Олег далеко?
– Подожди, мама! Как же так!? Я думала, тебя будут опять лечить долго, а ты уже поправилась!
– Я же рассказывала, что Мария Васильевна настоящий врач. И не только врач, она человек настоящий. Но мне надо говорить с Олегом.
– Хорошо, мама, сейчас дам.
Лена слышала, как ее дочь зовет мужа к телефону. Он тоже удивился ее чудесному исцелению, но Лена быстро перешла к делу. Она рассказала Голеневу, что мучило Трофима, отчего муж ударился в пьянство, а потом и покончил с собой. Несчастный мужик метался между двух огней. Не мог предать Маку, потому что она много для него сделала, но жить, зная, что Соловьева убийца, тоже не смог.
– Я так и думал, – спокойно ответил Голенев. – Мне надо поговорить с доктором, она близко?
– Да, рядом.
– Передай ей телефон. – Лена отдала трубку. Мария Васильевна слов почти не говорила. Она слушала. Потом вернула трубку Лене. Голос Олега звучал строго:
– Леночка, ты будешь делать все, что тебе скажет профессор. Никакой самодеятельности. Иначе подставишь меня и дочь.
Ира тоже просила маму слушаться Пучкову. Когда разговор с Англией закончился, Лена выжидающе посмотрела на Марию Васильевну. Та о чем-то раздумывала, и казалось, женщину не замечает. Наконец повернула к Лене голову:
– Тебе придется еще некоторое время пожить в моем отделении.
– Долго?
– Не знаю…
– Ну почему?!
– Твой зять считает, что для тебя самое безопасное место здесь. А я думаю, ему стоит верить…
– А что с письмом Трофима?
– Пусть пока полежит у меня.
Больше вопросов Лена не задавала. Проводив исцелившуюся пациентку в ее палату, профессор посмотрела на часы. Ее рабочий день давно закончился. Она скинула белый халат, машинально глянула в зеркало и поспешила на улицу. Спускаясь в подземный переход, остановилась купить сирени. Мария Васильевна всегда примечала эти весенние цветы. Они воскрешали в памяти строки любимого Блока “… волос червонную руду и голоса грудные звуки, сирени темной в час разлуки пятиконечную звезду”.
Расплачиваясь с бабулькой, случайно подняла голову. На стене перехода висел предвыборный плакат с призывом голосовать за М.И. Соловьеву. Профессор никогда раньше не задерживалась у подобной рекламы, но тут привычке изменила и даже надела очки. С плаката на нее взирала молодая женщина с темными глазами и едва заметной улыбкой. “Пожалуй, даже с насмешкой”, – подумала Мария Васильевна и поняла, что на пути этого начинающего политика лучше не становиться.
Сергей Скворцов начал расследование об исчезновении генерального директора Нелидова и его телохранителя встречей с Иваном Кацаповым. Водитель отвозил Нелидова в аэропорт и был последним, кто видел шефа и Рогова живыми. Сергей проводил Кацапова в отдельный кабинетик офиса, который им освободил начальник безопасности.
– Ваня, припомни все, что в последние дни говорил Алексей Михайлович в машине, – попросил он водителя.
– О чем Алексею Михайловичу со мной особенно беседы вести? Говорил, куда ехать, я и ехал.
– Это понятно. Но с другими-то разговаривал? Он же часто не один ездил. Клиенты, знакомые и все такое.
– Это каждый день. Но я же не слушал. – Усмехнулся водитель: – Мое дело баранку крутить.
– А ты припомни. Мне нужно знать, что он в Москве делать собирался. Возможно, встречу с кем в столице намечал? Помогай, Ваня.
– Не помню такого. Вот только на прощание, я его, как бы в шутку, спросил, как без меня в Москве обходится будет?
– Ну?
– Чего, ну? Ответил, что его машина компаньонши у трапа встретит. Вот и весь разговор.
Сергей вскочил с кресла:
– Прямо так и сказал?
– Прямо так. Не знаю, может, пошутил. Капитан второго ранга мужик с юмором. Мог и отмочить…
– Спасибо, Ваня. Как с новым начальством работается? – Сменил тему Скворцов.
– С Никулиным спокойно. Он из кабинета редко выходит. Все через свой компьютер решает. Алексей Михайлович любил людям в глаза посмотреть, а этот больше на экран. Молодой еще. Они все на компьютерах помешаны. Мой сын и то часами сидит. На улицу не выгонишь.
Рогов поблагодарил водителя и поехал в аэропорт. Начальником смены диспетчеров дежурил его хороший знакомый Борис Звягинцев. Скворцов дождался очередного вылета, когда тот смог выделить ему минутку, и попросил организовать встречу с бортпроводниками рейса, на котором улетели Нелидов с Роговым. Тот отвел Сергея к дежурному начальнику полетов Звереву и тут же убежал обратно. Долгого отсутствия его служба не позволяла.
Зверев покопался в журналах и сообщил Сергею, что эта смена работает завтра на том же рейсе Адлер – Москва. Скворцов уже хотел благодарить начальника полетов, но тот его задержал:
– Слушай, майор, можешь попробовать домой к Зинке съездить. Одна из бортпроводниц наша бирюзовская, и, кажется, у нее отгулы.
Скворцов записал адрес стюардессы и погнал к ней. Девушка действительно проводила отгулы в Бирюзовске, но дома Скворцов ее не застал.
– Зинка с Яшкой на пляже. Они уже месяца три женихаются, и дома она только ночует. – Недовольным тоном сообщила ему мать Зины.
– Мне она очень нужна. Помогите найти! – Взмолился Сергей.
– Что же, мне по пляжам за ней бегать?! – Возмутилась родительница. Сергей понял, что придется дипломатничать. Он рассказал женщине, что разыскивает исчезнувших друзей и опасается за их жизнь. Друзья летели в Москву на рейсе, который обслуживала Зина. Он в долгу не останется.
Мамаша выглянула в окно и громко крикнула:
– Сашка!? Ну-ка быстро домой.
Сашкой оказался брат Зины, тринадцатилетний подросток. Поручив ему поиск дочери на пляжах Бирюзовска, строгая родительница посчитала, что сделала для визитера все, что смогла.
Мальчик оказался смышленым, и Сергею долго поисками заниматься не пришлось. Молодые облюбовали дикий пляж за чертой города, и Саша их тайное место давно проведал. Голубки ворковали под скалой, и без Сашки Рогов отродясь бы их не нашел. Жених появлению Сергея не слишком обрадовался, особенно желанию незнакомого мужчины говорить с невестой с глазу на глаз. Но Скворцов не обратил на ревнивые взгляды жениха Яши ни малейшего внимания и, усадив Зину на разогретый солнцем камень, показал ей фотографии Нелидова и его телохранителя. Зина посмотрела на фото и тут же признала пассажиров:
– Это же Алексей Михайлович. Я его прекрасно знаю! С его дочкой училась. А этот мужчина летел с ним рядом. – Радостно откликнулась девушка. Сергей понял, что ему сегодня везет. Зина не только признала обоих путешественников, но и заметила, как они, прибыв в Домодедово, прямо у трапа уселись в милицейские “Жигули”: – Их молодой сержантик встречал. Красивый парнишка, беленький, голубоглазый. Я его хорошо запомнила. – Сообщила стюардесса и покраснела.
Вернув невесту ревнивому Яше, Сергей поспешил к машине.
– Мальчишку-то забери. – Недовольно крикнул жених ему вслед. Остаться в компании наблюдательного братишки невесты ему вовсе не светило. Но Сашка уезжать с пляжа наотрез отказался и, чтобы его не словили, сиганул со скалы в море. Посочувствовав влюбленным, Скворцов вернулся в город один. Жену Рогова он сегодня уже видел, а Нину Петровну решил пока не навещать. Она хоть и начинала волноваться, но муж предупредил перед отъездом, что из Англии звонить, возможно, не будет. Жена капитана ждать привыкла, в панику пока не впадала, и Сергей решил ее до поры не тревожить. Полной уверенности, что путешественники погибли, у него не было. Он еще наделся, что их, возможно, похитили. Завтра он решил лететь в Москву, и для этого собрать отряд. Назначив на вечер совещание, позвонил отставному полковнику КГБ Марджакову, ушедшему в отставку вскоре после завершения Афганской войны:
– Илья Семенович, говорит майор Скворцов. Мне очень нужно с вами встретиться. – Сергей знал, что бывший контрразведчик не любит, когда его берут за “жабры”, но времени на протокол у него не было.
– Здравствуйте, Сережа. Вообще-то я сегодня имел другие планы. Но если у вас такая срочность, приезжайте.