Стоп! А если все гораздо проще и изящнее? Я предполагаю, и умудренная жизненным опытом Ирка разделяет мое мнение, что Людочка Петрова сходила замуж, чтобы вскоре остаться обеспеченной вдовой. Так разве не могла она в результате обрести собственную квартирку в нашем городе? Унаследовала ее за почившим в бозе супругом – и все дела! В таком случае, именно в этом экс-любовном гнездышке Людмила проживает сейчас!
Так-так! Только что я была абсолютно спокойна и камнем лежала в кресле и вдруг зашевелилась, как замороженный пельмень, величественно всплывающий на поверхность кипящей воды.
Прописку в паспорте Людочка оставила общежитскую – наверное, специально, чтобы убедительно изображать бедную сиротку. Нынче у нас законы в этом смысле демократичные, человек может владеть жильем, не будучи в нем зарегистрированным. Должно быть, так устроено в специальном расчете на имущих «новых русских»: не могут же они прописаться разом во всех своих особняках, квартирах и дачах, пришлось бы разорваться! Ну и разорвались бы, мне буржуев не очень-то жалко… Тьфу, куда-то не туда меня понесло! Вернемся к Людочке. В квартирке своей она не прописана, однако право собственности на жилище непременно должна была оформить. А документ, удостоверяющий это самое право собственности, выдает Управление юстиции. Значит, если Людмила Ивановна Петрова является собственницей какого-то жилья в нашем городе или крае, этот факт задокументирован в юстиционных архивах!
Я снова потянулась за телефоном.
– И чего тебе не спится? – посетовала Ирка, которую моя возня заметно раздражала.
– Погоди, дела улажу, а потом усну, как Спящая Красавица, – пообещала я. – Могу даже предоставить тебе эксклюзивное право разбудить меня нежным поцелуем!
– Очень надо! – открестилась подруга.
А я уже нашла нужный номер в длинном списке телефонов своих знакомых и нажала на кнопку вызова.
– Да! – коротко ответил деловитый женский голос.
Катя Пыжова – очень занятая особа, она работает в риелторском агентстве и с утра до вечера носится по городу, разрываясь между продавцами недвижимости, ее покупателями и десятком инстанций, без разрешения которых невозможно оформить куплю-продажу. «Волка ноги кормят», – усмехаясь, говорит о себе Катерина. На самом деле Катины быстрые ноги, ловкие руки и светлая голова кормят небольшую волчью стаю: кроме самой Кати, в семействе Пыжовых имеются две бабушки, трое ребятишек и один муж, художник, очень талантливый и пропорционально таланту ленивый. Хлопот у Катьки всегда море, и она с признательностью относится к тем, кто оказывает ей какую-нибудь помощь.
Я здорово помогла Катерине в прошлом году. Тогда у ее старшего сына Васьки, четырнадцатилетнего фаната роликового катания, случилась какая-то загадочная травма. Парня мучали сильные боли в тазобедренном суставе, и никакое лечение ему не помогало. Я же как раз в это время по своей журналистской работе готовила эксклюзивный материал о совершенно фантастическом деревенском костоправе. Пользуясь тем, что у меня был свободный доступ к персоне знахаря, я провела к нему Катю с сыном в обход километровой очереди, и костоправ не подвел, вылечил Ваську: оказалось, причиной болей в бедре было незначительное смещение пяточной кости. Знахарь вправил ее за пару минут, и Васька прямо на деревенском дворе снова влез в пластмассовые боты на колесиках. Катя меня очень благодарила и обещала при необходимости всяческую помощь по своей линии.
– Катерина, привет, это Елена! – бодро произнесла я в трубку. – Как дела, как твое семейство?
– Ждем прибавления, – вздохнула приятельница.
– Никак решили четвертого завести? – весело ужаснулась я. – И кого ждете, мальчика или девочку?
– Дедушку! Наша бабуля, свекровь моя, на старости лет решила еще разочек замуж сходить, так что в семье скоро появится дедуля, – довольно желчно сообщила Катя.
– А сколько лет бабуле, если у нее еще не пропал интерес к матримониальным играм? – поинтересовалась я. – Пятьдесят девять? Ну, так она еще молодая!
– Ага, вполне успеет муженька похоронить! – поддакнула Катя. – Жениху-то уже семьдесят пять стукнуло!
– Это возраст, – согласилась я. – Жених хорошо выдержанный! Зато, наверное, успел собрать к поздней свадьбе приличное приданое?
– Да, квартира у него есть, – призналась Катя.
– Ага!
– Что – ага?
– А то, что я тебе по поводу сходной ситуации звоню! – Я решительно приступила к делу. – Катя, мне нужна твоя помощь в одном щекотливом деле. Вот слушай: есть подозрение, что одна ловкая девица вышла замуж за дедуську вроде вашего, быстренько свела его в гроб, а потом унаследовала дедушкину квартиру…
– Действительно, ситуация схожая, – пробормотала Катерина. – Моя свекровь тоже кого угодно в гроб сведет!
– Не отвлекайся, – попросила я. – Следи за сюжетом! Я думаю, что в архивах Управления юстиции хранится документ, подтверждающий право собственности этой девицы-вдовицы на жилье. Я скажу тебе, в какой период времени предположительно был оформлен сей документ, а ты попросишь своих знакомых в юстиции сделать для меня копию. Можно просто списать информацию на бумажку от руки.
– Ой-ой-ой! – озадаченно протянула Катя. – Нет, у меня, конечно, есть кое-какие контакты в юстиции…
– Конечно, есть: ты договора своих клиентов без очереди на оформление сдаешь, все риелторские конторы так поступают! – нажала я. – Катя, пожалуйста, помоги мне! Это очень серьезно! Не менее серьезно, чем смещение пяточной кости!
Это уже был запрещенный прием, но я применила его без всяких угрызений совести. Мне вдруг пришло в голову, что женитьбы на Людочке Петровой – дело опасное: первый муж красавицы повесился, второй – предположительно – тоже дал дуба. Ладно, этих мужиков я не знала, но теперь тот же самый смертельный номер собирается исполнить мой добрый друг Вадик Рябушкин! Нет уж, Вадьку я спасу!
– Хорошо, – сдалась Катя. – Давай цифры, факты и имена, я только ручку возьму и блокнот открою.
Я продиктовала приятельнице паспортные данные Людочки, приблизительно определила интересующий меня период времени, и Катерина пообещала раздобыть информацию по этому вопросу в кратчайшие сроки. Это означало, что она начнет звонить своим знакомым в юстиции сразу, как только закончит разговаривать со мной. У Кати есть замечательная привычка – наиболее неприятные дела делать в самую первую очередь, чтобы поскорее сбросить груз с плеч.
– Ну вот! Теперь можно и поспать! – с чувством глубокого удовлетворения произнесла я, в очередной раз пряча телефон.
– Ты бы носила его на резиночке в рукаве, как варежку, – ехидно посоветовала Ирка, проводив взглядом исчезающий в моей сумке мобильник. – Всегда под рукой, и доставать удобно: только тряхнула лапкой – ап! И мобильник сам прыгнул в кулак!
– Ассио мобильник! – сделав большие глаза, провыла я в ответ.
Это был неприкрытый намек на свежий подружкин опыт магического воздействия на кота Епистоклюса. Ирка намек усекла, фыркнула и замолчала. В ненарушаемой глупой болтовней тишине я сладко уснула, и остаток пути к родному дому преодолела в состоянии блаженной дремоты.
Катерина позвонила в девятом часу. Я уже давно была дома, мы как раз играли в краснокожих и бледнолицых. Ребенок взял себе звучное индейское имя Мася Поросячий Хвост и с заливистым визгом улепетывал от Коляна, который изображал Большого Белого Человека. Меня как типичную скво заставили сидеть в вигваме, наскоро сооруженном из стола и шелкового покрывала. Я предусмотрительно утащила с собой ручку, блокнот и мобильник, и из телефонизированного шатра получился превосходный офис – ничуть не хуже парковой лавочки.
– Записывай, – скороговоркой произнесла Катя, дозвонившись в мой вигвам. – Свидетельство о государственной регистрации права собственности выдано двадцать девятого апреля прошлого года. Субъект права – Петрова Людмила Ивановна, паспортные данные ее ты сама знаешь. Объект права – квартира, общая площадь тридцать восемь квадратных метров, жилая двадцать шесть.
– Маломерная «двушка», – сообразила я.
– Не перебивай, у меня времени мало! Пиши адрес: Центральный округ, улица Западная, дом двадцать один, квартира тридцать. Кадастровый номер и запись регистрации нужны?
– Нет. Мне бы…
– Имя прежнего собственника знать хочешь? – Катерина словно мысли мои читала.
– Да!
– Тогда пиши: Мокроножкин Анатолий Иванович, тридцать восьмого года рождения. Помер полтора года назад. Ну все? Тогда пока, я побежала! – И вечно занятая приятельница поспешно положила трубку.
Очень вовремя: в мой вигвам как раз сунулся Колян. Подвижная игра в догонялки превратила его в настоящего краснокожего: муж чахоточно алел щечками и тяжело дышал.
– Скво! А готов ли ужин для доблестных воинов? – сопя и присвистывая, строго спросил меня супруг.
В маломерный шатер протиснулся Масяня. В отличие от загнанного папочки он был бодр и свеж как огурчик.
– Доблестные воины сегодня уже ужинали! – напомнила я. – Кто слопал котлеты с макаронами?
– Кто ел из моей миски? Кто сидел на моем стуле? – очень точно скопировав мою интонацию, Мася с готовностью развил тему цитатой из сказки про Машу и медведей. – Кто спал в моей кровати?
Тут одноместный вигвам не выдержал двойного натиска доблестных воинов и рухнул.
– Может быть, воины удовлетворятся большой пачкой чипсов? – с надеждой спросила я, выбираясь из-под накрывшего меня полотнища. Готовить внеплановый ужин мне совсем не хотелось.
– Чипсы, чипсы! – с кровожадной радостью беснующегося Чингачгука завопил Мася Поросячий Хвост.
Краснокожий сын и его бело-красный папа распотрошили выданный им пакет с хрустящей картошкой и съели чипсы мира за пять минут. Тем временем я приготовила маленькому индейцу постель, потом мы вымылись и в половине десятого благополучно улеглись. То есть это Масяня улегся, а мы с Коляном еще некоторое время неслышным индейским шагом бродили по квартире, приводя ее в мирный вид. Закопав топор войны в ящике с игрушками, я пожелала мужу приятного просмотра ежевечернего жуткого мультика и с блокнотом и ручкой удалилась в кухню.
Ближе к полуночи на столе передо мной лежали два бумажных листа, каждый из которых содержал столбец аккуратных строчек. Строчки были разные. Первый лист имел заголовок «Факты», второй – «Предположения». Внимательно перечитав написанное, я запечатала каждый документ в отдельный конверт и подписала их так: «Вадику, номер 1» и «Вадику, номер 2».
На этом на сегодня моя детективная деятельность закончилась. Я положила конверты в свою сумку и отправилась на боковую.
Пятница
Утро началось с того, что любящий сынишка головой разбил папочке нос – не нарочно, просто слишком порывисто кинулся обниматься. Пришлось мне проводить воспитательную работу и с ребенком, и с его папулей, который сгоряча обругал малыша террористом, а меня – его пособницей, и в дополнение к этому еще долго выкрикивал в наш адрес разные нехорошие слова из ванной. Некоторые из озвученных папой слов малышу знать не следовало, поэтому я поспешила увести ребенка в кухню и увлечь его приготовлением завтрака. За грохотом кастрюлек и шкворчанием масла на раскаленной сковороде папиных ругательств было не слышно, но тут я сама оплошала. Масяня просьбу помочь мамочке разбить яичко понял излишне буквально и с размаху шваркнул сырое яйцо об пол. Яичная бомба рванула у меня под ногами, после чего я неизобретательно обругала ребенка террористом и побежала отмываться в ванную, откуда очень кстати вышел Колян с припухшим носом и обиженно надутыми губами.
Помирились мы все только за завтраком. Наперебой тягая с блюда горячие сырники, Колян и Масяня успокоились и повеселели, а меня всегда радует хороший аппетит сына и мужа.
Звонок в дверь застал нас за распитием утреннего чая. Вскользь вытерев замасленные лапки о папины штаны, Масяня рванул в прихожую.
– Открывайте дверь! – кричал ребенок, теребя болтающуюся на двери связку ключей, один из которых сидел в замке.
– Колюшка! Сначала надо спросить, кто пришел! – наставляла малыша из-за двери Ирка.
– Кто пришел? – послушно взревел Масяня.
Я протянула руку и повернула ключ в замке.
– Это я пришла, тетя Ира! – Подруга протиснулась в дверь и сразу наклонилась, чтобы поцеловать Масю. – А ты кто такой?
– Террорист и негодяй! – самокритично ответил ребенок.
Я порадовалась, что остальные папочкины слова он не запомнил.
– Что это вы напраслину на малыша возводите? – возмутилась Ирка, обращаясь к родителям маленького террориста и негодяя.
Но тут Мася весело боднул тетю в живот, и Ирка шлепнулась на пол, уже в полете выкрикнув удирающему малышу:
– Ах ты, террорист!
– Сегодня же куплю ремень и начну проводить антитеррористические мероприятия! – грозно пообещал Колян. – Девочки, пропустите меня, я на работу опаздываю. Кто-нибудь видел, куда подевались мои кроссовки?
Я молча вытащила мужнюю обувку из-под пышного зада подруги. Спешащий Колян безропотно натянул на ноги помятые кроссовки и удалился.
– Сырники будешь? – спросила я Ирку, помогая ей подняться.
– Не-а, я на всякий случай поплотнее позавтракала, – ответила подруга. – А ты разве еще не готова?
– К чему?
– К выходу, конечно! Разве мы сегодня не будем продолжать наше расследование?
Я вздохнула и подарила Ирке долгий взгляд, полный укоризны и восхищения, смешанных примерно в равных пропорциях.
Вот так всегда! Еще не было случая, чтобы эта экспрессивная особа, эта любительница адренолиновых коктейлей осталась в стороне от какого-нибудь из моих приключений! Даже если ввяжется в авантюру где-нибудь в середине сюжета, когда уже поздно претендовать на главную роль, все равно непременно останется в числе действующих лиц и ни за что не уйдет со сцены до самого финала!
– Надеюсь, когда ты называешь это расследование нашим общим, то не имеешь в виду, что сыщицкий гонорар мы должны будем разделить? – на всякий случай уточнила я.
– О чем ты, какие деньги? – махнув рукой, подруга сбила с вешалки оранжевую бейсболку с логотипом газеты «Партизанская правда». – О! Отличная шапочка! Можно, я возьму? – И она тут же напялила чепчик себе на голову.
– Отлично сочетается с цветом твоих кудрей, – любезно сказала я. – Все такое рыжее, прямо морковный салат с апельсинами! Правда, замаскироваться на местности в таком головном уборе тебе будет непросто.
– Мы сегодня сидим в засаде? – оживилась Ирка.
Чепчик она сняла и вернула на вешалку.
– Не исключено, – уклончиво ответила я.
Программу сегодняшнего дня и вечера я составила лишь предварительно, в общих чертах. Детали сильно зависели от того, как поведут себя другие участники шоу.
Передав своего маленького террориста под юрисдикцию няни, я живенько снарядилась, закрыла квартиру и спустилась во двор. Ирка ждала меня в машине, прогревала мотор, готовясь стартовать навстречу новым приключениям по первому моему слову.
– Ко мне на работу, – скомандовала я.
– Ты что, будешь сегодня работать? – возмутилась подруга. – В такой прекрасный день?
Она мотнула головой в сторону автомобильного окошка, за которым тянулась вереница каштанов, отделяющих проезжую часть от тротуара. Ветви деревьев скрывали разлапистые сочно-зеленые листья, среди которых видны были белые пирамидки соцветий. Каштановые «свечи» радовали глаз и изумительно благоухали.
– Придется поработать, – вздохнула я. – Но не по профилю, не беспокойся. В телекомпании мы не задержимся, нам только Женьку высвистать нужно.
Однако свистать Женьку пришлось довольно долго. Офисные телефоны по-прежнему наяривали Бетховена, мобильник вызываемого абонента не отвечал, в окна никто не выглядывал. Детскую карусельку, еще вчера служившую относительным средством подъема к коммуникационной щелочке, какие-то террористы и негодяи вывернули из земли с корнем. Пришлось нам с Иркой построиться в пирамиду перед лицом товарища Косыгина. Подруга образовала нижний ярус, а я взлетела наверх, канарейкой пощебетала в щелочку нарисованного на фанерке нагрудного кармана и наконец была услышана кем-то внутри.
– Чего тебе надобно, птичка? – спросил приятель-оператор подозрительно довольным голосом.
– Жека, привет! Я не отвлекаю тебя от какого-нибудь важного и ответственного дела? – спросила я, балансируя на Иркиных плечах.
– Кончай реверансы! – буркнула снизу подруга. – Переходи к делу!
– Нет, к директорскому креслу нас больше не подпускают! – с сожалением ответил Женька, абсолютно правильно поняв мой вопрос. – Я сижу за компьютером, раскладываю пасьянс.
– Замечательно, тогда у тебя будет время, чтобы выполнить особо ответственное задание, – обрадовалась я. – Протяни руку, подставь ладонь под дырку! Осторожно, не урони, это мой любимый наладонник!
Я аккуратно протолкнула в щель косыгинского кармана свой карманный компьютер – раздетый, без амортизирующего чехла, потому что иначе машинка не пролезала в отверстие.
– И зачем мне это чудо? – поинтересовался Женька.
– Погоди, возьми еще эту пимпочку.
– Эта пимпочка называется «инфракрасный порт», – авторитетно поправил меня приятель.
– Рада, что тебе это известно, – съязвила я. – Теперь еще флэшку возьми.
Я сунула в косыгинский карман похожий на зажигалку серебристый предмет – съемный компьютерный диск.
– Теперь внимательно слушай, что нужно сделать…