– Боливару не снести двоих, – извиняющимся тоном сказала я Женьке. – Про бабок позже поговорим, сейчас скажи, выполнил ли ты мой заказ?
– Принимай! – В расчищенную щель высунулся мой наладонник. – Теперь инфракрасный порт… Теперь флэшка. Картинка на ней, файл называется «Киднеппинг», латинскими буквами.
– Спасибо! – побросав в сумку свое компьютерное добро, я слезла с Ирки и без промедления зашагала к машине.
– Подожди меня, торопыга! – простонала вслед подруга. – Я не могу так быстро, у меня от тяжести ноги по щиколотку в землю ушли!
– Меньше пирожных трескать надо было! – отбрила я, не остановившись.
Мы погрузились в машину и поехали в цифровую фотостудию «Коника-Плюс». Девушка на приеме заказов безропотно приняла мою флэшку, записала название файла, с которого нужно было сделать снимок, и сообщила, что забрать готовую фотографию можно будет через полчаса.
– Опять время терять! – недовольно сказала я.
– Пойдем посмотрим книжки? – предложила Ирка, махнув рукой через улицу, где виднелась огромная вывеска книжного магазина «Буквоедъ».
Книжки – это я люблю, поэтому с удовольствием согласилась. Мы перешли через дорогу, заперли в ячейках камеры хранения свои сумки и отправились бродить между стеллажами. Интересы у нас были разные, поэтому мы вскоре потеряли друг друга из виду. Я купила новую книжку Масяне и пару детективов для себя, а Ирка приволокла к кассе увесистый том мадам Роулинг – новое произведение про ее возлюбленного Гарри Поттера.
– Интересуетесь мистикой? – любезно спросила мою подругу девушка на кассе. – Акунина взять не хотите?
На просторном столе рядом с кассовым аппаратом лежали популярные литературные новинки. Мрачную темную обложку романа «Кладбищенские истории» пересекала веселенькая красная ленточка с надписью «Лучший подарок к празднику!».
– К Хэллоуину, что ли? – вздрогнув, спросила я.
– Нет, я про кладбища читать не хочу, – отказалась от предложения Ирка. – Я потом ночами спать не буду, впечатлительная очень!
С книжками в руках мы вернулись в машину и устроили там читальный зал, дожидаясь, когда можно будет забрать заказ в фотостудии.
– Интересная книжка? – спросила я Ирку через минуту.
– Не знаю, я пока только заголовок прочитала. А у тебя?
Я с удовольствием прочитала подруге вслух душераздирающий детский рассказ о буром медвежонке, который мечтал стать полярным и выкрасил свою шубку белой краской, но потом все равно страдал в Арктике от холода, и Ирка назидательно сказала:
– Незачем стараться быть таким, каким ты не являешься!
– Кому велено мяукать – не хрюкайте! – поддакнула я подружке строчкой Корнея Чуковского.
В этот момент что-то ворохнулось у меня в голове, словно потревоженный песик в тесной конуре, но Ирка тут же сказала:
– Лен, а ведь полчаса уже прошло, можно идти за фоткой! – И я переключилась на другую тему.
Фотографию нам сделали – просто загляденье! Ирка действительно загляделась, а потом сказала:
– Б-р-р! У меня просто мороз по коже! Знаю, что это липа, а все равно чувствую себя террористкой и негодяйкой!
– В данном случае цель оправдывает средства, – жестко ответила я.
– И что теперь, миссис Холмс? – вернув мне фото, спросила моя верная Ватсиха.
Следующим моим шагом по плану был телефонный звонок Вадику Рябушкину. Мобильник приятеля был выключен, поэтому я набрала его домашний номер, но разговор не состоялся, потому что трубку снял не сам Вадик.
– Алле-у? – напевно вопросил приятный женский голос.
Я поняла, что нарвалась на Людочку, и выключила трубку. С Вадиком я должна была побеседовать лично, причем не по телефону, а при встрече. Однако эту встречу еще нужно было как-то организовать. Явиться к Рябушкиным в дом я не могла, потому как присутствие Людочки при нашем с Вадиком разговоре было крайне нежелательным. Можно предложить приятелю встретиться где-нибудь в городе, на нейтральной территории, в кафе или в парке, но туда Вадик вполне может притащиться вместе со своей подружкой. Оставалось одно: срочно вызвать оператора Рябушкина на работу. Причем, чтобы не возбуждать у Людочки ненужных подозрений, желательно озвучить экстренный призыв к трудовой деятельности не женским голосом, а мужским. А в идеале, для пущей убедительности, позвонить не с мобильника, а со служебного телефона телекомпании, потому что у Рябушкиных дома стоит аппарат с определителем номера.
– Иришка, придется нам с тобой опять ко мне на работу ехать, – сообщила я подружке. – Я хочу попросить Женьку позвонить Вадику.
– Снова будем вавилоны строить?! – испугалась Ирка.
– В последний раз! – заверила я.
Сердитая подружка обозвала меня чокнутой физкультурницей, но при этом без промедления завела машину и вновь повела ее к стенам моей родной телекомпании. По пути мы с ней не разговаривали: Ирка дулась, а я обдумывала свои дальнейшие действия. Однако в ближайшие планы пришлось внести коррективы.
– Смотри-ка, доступ к телу партийного товарища закрыт! – сказала Ирка, первой заметившая непредвиденное осложнение.
Осложнение имело неприятный вид похожего на динозавра детины-охранника, который стоял на газончике под Косыгиным, как часовой почетного караула.
– Вот гад гадюкинский! – выругалась я. – Пресек последнюю линию коммуникации!
Подружка, откровенно обрадовавшаяся тому, что наши с ней акробатические этюды не получат продолжения, заметив мое огорчение, изменила тон и выражение лица и сказала:
– Да ладно, не расстраивайся! Есть ведь и другие способы сообщения.
– Совиная почта? – съязвила я.
– Не только. Еще азбука Морзе, сигнальные флажки, дымовые костры, африканские барабаны, передача мыслей на расстоянии, – завела перечисление изобретательная Ирка.
Я представила себе, как мы запаливаем посреди двора дымовой костер и скачем вокруг него, размахивая сигнальными флажками и отстукивая в тамтамы морзянку, и решила, что подружка придумала прекрасный способ быстро и без затруднений попасть в заведение профессора Топорковича.
Конечно, если хорошенько пошуметь, мои любопытные коллеги наверняка выглянут в окошки, но одновременно с ними высунутся и нервные старушки, и мамаши спящих детишек: время-то послеобеденное, тихий час. Обругают нас с Иркой как следует и погонят со двора поганой метлой!
– Шуметь нельзя, – с сожалением резюмировала я.
– А светить? – Подруга с намеком покрутила на пальце брелок с лазерной указкой.
– А вот это мысль! – обрадовалась я. Забрала у Ирки брелок, нажала на кнопочку и оценила яркость луча. – Прямо световой меч джедая! Отлично! Запулим этот лазерный лучик в окошко телекомпании, парни внутри его заметят, полюбопытствуют выглянуть во двор, и тогда я покажу им вот это…
Я бросила на сиденье брелок, живо извлекла из сумы блокнот, развернула его и крупными буквами написала сразу на двух чистых листах «Женьку, Женьку!».
– Шайбу, шайбу! – хмыкнула Ирка. – Впрочем, идея ясна, каждый дурак поймет, что ты просишь позвать Женьку. Вот только как отнесется к нашим маневрам этот служивый?
Подруга с явной опаской посмотрела на телохранителя нарисованного Косыгина.
– Маневрировать будем с другой стороны дома, – решила я. – Туда выходят три наших окна, крайнее справа– окно редакторской, на тамошнем диване всегда кто-нибудь валяется. А сейчас самое подходящее время для сиесты.
– Точно, вот и я чуток посплю, пока суд да дело! – обрадовалась Ирка.
– Какое «посплю»?! Ты пойдешь светить указкой! – возразила я. – Мне нельзя высовываться, меня этот зверовидный охранник знает в лицо!
– Ты же будешь светить с другой стороны! – слабо отбрыкивалась подруга.
– Но для этого мне придется пройти мимо охранника! – напомнила я. – Это может его насторожить.
Издав протяжный тяжелый вздох, Ирка вылезла из машины и выдернула из моих рук блокнот.
– Вот видишь, обещала я тебе лазерное шоу – и не обманула! – сказала я, вручая ей брелок с указкой.
– В гробу я видала такое лазерное шоу! – огрызнулась раздосадованная подружка и зашагала за угол.
Охранник Лёвик проводил незнакомую женщину рассеянным взглядом и остался стоять на месте, расставив ноги на ширину плеч и заведя за спину пудовые кулаки.
Выйдя на огневой рубеж, Ирка сообразила, что не запомнила, в какое именно окно нужно посветить.
– В крайнее справа или в крайнее слева? – спросила она сама себя. – Ладно, начну слева направо.
Крайним левым в ряду было окно директорского кабинета. Там, на кожаном диване, лежал, сбросив туфли, Василий Онуфриевич Гадюкин. Он переваривал съеденный обед и с тоской смотрел в стену, белизну которой нарушало одно только яркое пятно – портрет президента страны. Президент смотрел прямо на Гадюкина, и в его всевидящем взгляде угадывалось сожаление. «Эх, Гадюкин, Гадюкин! – словно бы говорил президент. – Что ж ты за директор такой паршивенький? Телевизионное производство развалил, коллектив распустил… Гнать таких начальников нужно к чертовой матери!»
– А что я? Это все они сами! – жалко вякнул Василий Онуфриевич, заискивающе глядя в очи президента.
В ответ на это несерьезное заявление светлый глаз начальника страны буквально вспыхнул и загорелся красным. Гадюкин ахнул, кулем скатился с дивана и замер в позиции, чрезвычайно удобной для получения могучего руководящего пинка. Однако мобилизующего воздействия не последовало. Постояв немного на четвереньках, Василий Онуфриевич боязливо обернулся и увидел, что по белой стене вокруг президентского портрета кругами бегает маленький красный «зайчик». Пятнышко света давал тонкий алый луч, берущий свое начало где-то за окном кабинета.
Смекнув, что он снова стал жертвой чьей-то глупой выходки, Гадюкин от злости побагровел так, словно имел намерение сей же момент испустить мощное алое свечение из собственного организма. Он поднялся на ноги, в обход дивана бросился к окну, чтобы своими глазами увидеть того, кто его третирует. Василий Онуфриевич с разбегу распахнул окно, и алый лазерный луч попал ему прямо в глаз!
Последовавший за тем рев директора в считаные секунды собрал в кабинете весь наличный состав работников телекомпании. Оператор Женя, ворвавшийся в начальственные апартаменты первым, не упустил возможности накрыть мягкий табурет, который Гадюкин в последнее время предпочитал коварному креслу, куском стекловолоконного полотна. Выпускающий Макс под прикрытием Женькиной спины ловко подоткнул уголки «накидки» и приколол их снизу к родной табурету мягкой обивке офисными кнопками. Осуществив диверсию в считаные секунды, парни ударили по рукам, улыбнулись в предвкушении предсказуемой реакции гадюкинских ягодиц на колкую стекловату и дружно перевели взоры на окно.
На подоконнике, бешено молотя по воздуху кулаками с риском разбить стекло, лежал Василий Онуфриевич. Его невнятный крик не позволял понять суть произошедшей драмы без объяснений, поэтому Женька поверх плеча беснующегося директора выглянул на улицу и увидел под окном могучую рыжеволосую даму с табличкой, подобной той, с которой представители турагентств встречают в аэропорту клиентов. На табличке знакомым почерком было начертано его собственное имя.
– Убью мерзавку! – ревел травмированный Гадюкин.
– Сейчас убьем! – смышленый Женька вызвался на карательную акцию добровольцем.
Протолкавшись сквозь толпу товарищей, которые с живым садистским удовольствием наблюдали директорские корчи, он выскочил из кабинета, быстро спустился по лестнице, распахнул наружную дверь и сразу с порога двинул за угол.
Охранник Лёвик своим слабым слухом потомка пресмыкающегося отдаленного шума скандала не уловил и продолжал невозмутимо медитировать под триптихом забытых народом партайгеноссе.
Увидев бегущего к ней Женьку, Ирка закрыла блокнот и зашагала ему навстречу.
– Что нужно? – с ходу спросил оператор, смекнувший, что его вызвали с какой-то важной целью.
– Надо срочно вызвать на работу Вадика, Ленка должна поговорить с ним тет-а-тет, без Людочки! – отрапортовала Ирка. – Сможешь придумать такой предлог, чтобы он не отказался приехать? Все-таки у человека горе, маму похоронил, вполне может быть в депрессии…
– От депрессии до экспрессии один шаг! – отозвался неунывающий Женька. – Ленка-то сама где прячется?
– Сидит в машине во дворе, моя белая «шестерка» припаркована у соседней девятиэтажки.
– Ждите, будет вам Вадик!
– Ждем, Вадик будет, – передала подружка мне, вернувшись в машину.
Я проводила глазами Женьку – на пороге телекомпании он обернулся, нашел взглядом нашу машину и приветственно помахал ручкой – и открыла детективную книжку, купленную в магазине «Буквоедъ». Как удачно получилось, что мы зашли в эту книжную лавку! Сидим в засаде – и не скучаем, проводим время интересно и с пользой. Я между делом познакомлюсь с практикой других сыщиков, а Ирка разучит парочку новых магических заклинаний…
Мы уткнулись в книжки и минут сорок увлеченно читали. Потом задняя дверца машины с моей стороны затряслась, я выглянула в окошко и увидела Вадика. Приятель дергал ручку с остервенелым лицом, выражение которого очень подходило к его небрежному наряду и общему внешнему виду. Вадик был небрит, бледен, с темными кругами под глазами. Мятые джинсы и расстегнутая до пояса несвежая рубашка довершали картину физического упадка и морального разложения.
Я перегнулась через спинку сиденья и открыла приятелю дверь.
– Ты, зар-раза! – даже не поздоровавшись, накинулся на меня Вадик. – Что за шуточки такие дурацкие? Ты зачем науськала Жеку позвонить мне и сказать, что у нас проводят закрытый кастинг профессиональных телевизионных операторов для съемок порнофильма?!
– Женька – гений! – восхитилась я. – Какую наживку забросил! Понимаю, почему ты прилетел на работу, бросив все дела!
– Мчался, как угорелый, – чуточку спокойнее подтвердил Вадик, забираясь в машину. – Не побрился, не помылся, Людочке наврал, что на работе аврал!
– Поэт! – одобрительно сказала Ирка. – «Наврал, что на работе аврал» – это свежая рифма!
– Что тебе нужно-то? – Вадик не поддался на лесть.
– Серьезно поговорить.
– Ну, говори, – Вадик со вздохом откинулся на сиденье.
– Не здесь, пожалуй, – ответила я, поглядев на крыльцо телекомпании.
У двери, нажимая кнопочку звонка, переминался мужик в белом халате, с докторским чемоданчиком в свободной руке. Из-за угла дома выглядывала белая с красным морда «Скорой», которая не могла проехать поближе, потому что на дороге нагло развалилась спящая собака.
– Я там одному лысому типу в глаз засветила, – заметно встревожившись, сообщила Ирка.
– Лысому? Это Гадюкину, что ли? Других-то лысых у нас нет! – оживился Вадик. – Чем ты ему в глаз засветила, кулаком?
– Лазером, – неохотно призналась подруга. – Как вы думаете, это не смертельно?
– Подумаешь, окривеет! – легкомысленно ответил Вадик.
– Поехали отсюда! – не сговариваясь, одновременно воскликнули мы с Иркой.
– Куда-нибудь, где можно спокойно поговорить, – добавила я.
Поскольку конкретный адрес я не назвала, Ирка выбрала спокойное место для разговора на свое усмотрение, и мы снова оказались в ее любимой кофейне. Там подружка под предлогом необходимости успокоить расшатанные нервы произвела окончательную зачистку витрины с пирожными, а мы с Вадиком устроились за столиком в дальнем углу с чашечками крепкого кофе. Мне казалось, что будет нелишним немного обострить внимание товарища, очень уж серьезный предстоял нам разговор.
– Не тяни резину, говори, в чем дело, – попросил Вадик.
Я поставила чашку, из которой даже не успела отпить, и открыла свою сумку.
– Вот, – на стол легли два белых конверта, подписанные как «Вадику, номер 1» и «Вадику, номер 2».
– Это что? – напряженным голосом спросил приятель, не спеша брать конверты в руки.
– Это отчет, – ответила я. – Ты вообще в курсе, что твоя мама незадолго до смерти наняла частного детектива, чтобы он нашел Людочку и выяснил причины ее неожиданного бегства?
– Серьезно? – Вадик так удивился, что я поняла: он совершенно не помнит, что сам устроил мне ангажемент в роли сыщицы. Понятно, пьян был, как зюзя! – И что этот сыщик?
– Во-первых, я скажу тебе, кто этот сыщик: это я!
Вадик поперхнулся кофе.
– Спокойно! – Я похлопала задыхающегося приятеля по спине и торопливо продолжила, пользуясь тем, что Вадик вынужденно помалкивает, только кашляет. – Ангелина Митрофановна заплатила мне половину гонорара – пятьсот баксов – авансом и еще дала денег на расходы. Я провела расследование…
– Мы провели расследование! – сквозь непрожеванное пирожное с нажимом прочавкала из-за соседнего столика Ирка.
– Мы провели расследование, – согласилась я. – В ходе его вскрылись факты, которые тебе, как жениху Людмилы Петровой, должны быть интересны. Эти факты изложены здесь.
Я придвинула к Вадику конверт номер один.
– Я должен это прочитать? – без энтузиазма спросил приятель.
– Мне заплатили за то, чтобы я добыла эту информацию, – уклончиво сказала я. – Знакомиться с ней или выбросить конверт на помойку – это твое дело, решай сам.
– Возьми конверт, возьми! – умоляюще прошептала Ирка.
– Не мешай ему! – прикрикнула я на подружку.
Мне было важно, чтобы приятель сам решил, хочет ли он знать шокирующую правду о любимой девушке. Если Людочка Петрова дорога Вадику настолько, что он готов безоговорочно закрыть глаза на ее прошлое, я не буду разбивать ему сердце!
– Ладно, – поколебавшись, Вадик взял конверт и вынул из него аккуратно исписанный лист.
– Йес! – Несдержанная Ирка победно вскинула вверх испачканную кремом руку.
Я с трудом удержалась, чтобы не метнуть в подруженьку свою кофейную чашку.