Двумя часами позже Майрал, накинув на себя плащ с капюшоном в сопровождении Махи, отправилась на пристань. Прошёл ещё час, когда восемь полуобнажённых носильщиков остановились недалеко от корабля. Они опустили носилки на землю и застыли в ожидании новых распоряжений. Мало кто заметил, как полог заколыхался, и в образовавшемся просвете показалось прекрасное лицо юной девушки. Грузчики работали, не покладая рук, закатывая бочки на судно по дощатому настилу. С самого судна раздавались грозные окрики. Здесь находилось очень много народа. Но того, кого ждала Майрал,…не оказалось. Она задёрнула полог. Но ненадолго. Только она собиралась снова его открыть, как до неё донёсся голос, от звука которого её сердце бешено забилось. Майрал приложила руки к груди, пытаясь утихомирить его. Голос звучал негромко и был обращён к другому человеку.
— Ты помнишь имена этих людей?
— Там был Гилберт де Лануа. Герцог Бургундский. Я сразу узнал его. И этот предатель…Монтегю, — в голосе говорившего прозвучала отчётливая ненависть, — это он предал твоего отца. Ему была поручена охрана замка. Именно он повинен в смерти твоего отца. После того как они убили его, меня связанного отвезли к королю Англии. А он отправил меня на галеры. Меня именно Монтегю и отвёз. По дороге он измывался надо мной. Поносил твоего отца всяческими словами. Но ничего…клянусь господом, когда я доберусь до этого мерзкого предателя, ему будет не до веселья. Я даже не знаю, что с ним сделаю.
— Прибереги свои чувства, — прозвучал голос, который отозвался у Майрал в сердце, — визирь был прав. Мы должны понять, где наши враги, прежде чем начнём убивать их. И самое главное для меня…самое важное…я хочу поговорить с женщиной предавшей моего отца. Я не буду её считать своей матерью, пока она не докажет мне свою невиновность.
— Я сам слышал, как герцог Бургундский поблагодарил её за помощь! Она действовала вместе с врагами твоего отца.
— Ты уверен в своих словах? Речь идёт о моей матери! Я не могу ошибиться.
— Я слышал слова герцога Бургундского, но временами мне кажется, что всё вовсе не так, как обстояло в то утро. Я долгие месяцы был рядом с графиней. Она искренне любила твоего отца. Для меня её предательство стала наихудшим злом.
— Значит, ты сомневаешься в её вине?
— Да. Но я доверяю тому, что слышал.
— Мы узнаем правду…очень скоро. Я не успокоюсь до тех пор, пока каждый из них не получит заслуженного наказания.
— Я сделаю все, что в моих силах, господин!
— Называй меня по имени. Просто Жан. Мой отец любил тебя. Доверял тебе. Даже спустя столько лет, ты готов умереть, защищая его сына. Ты более чем кто-либо заслуживаешь моей признательности…
Майрал непроизвольно побледнела, услышав эти слова. Увидев перемены, Маха сжала её руки безвольно лежащие на коленях.
— Кого ты ищешь…Жан? — донёсся до них удивлённый голос.
— Её. Эту незнакомку, которая спасла мою жизнь. Я надеялся, что… она придёт. Ведь я так и не смог поблагодарить ту, которая так много сделала для меня. А жаль…хотя чего жалеть? Неизвестно, какие опасности ждут нас во Франции. Неизвестно каким будет конец нашего путешествия…так лучше обо всём сразу забыть.
— Отплываем! — раздался протяжный крик.
Услышав удаляющиеся шаги, Майрал раздвинула полог. Она увидела Жана в том миг, когда он подходил к судну. Рядом с ним шёл тот самый пленник, которого освободил её отец. Майрал старалась не упускать из виду Жана. Вот он поднялся на борт судна. Затем на некоторое время исчез. Но едва отвязали канаты, привязывающие судно к пристани и подняли паруса, как она снова увидела его. Жан опёрся руками о борт и смотрел в её сторону. Он не мог её видеть, но Майрал надеялась, что он сможет почувствовать её присутствие. Время шло, но Жан оставался неподвижен. Корабль начал медленно удаляться. А вместе с ним и растворялся силуэт Жана. Майрал оставалась на пристани до той поры, пока корабль совсем не исчез из виду. Лишь тогда она отправилась обратно во дворец. Прибыв туда, она немедленно направилась к отцу. Визирь ждал прихода своей дочери. Он ожидал услышать всё что угодно, но слова дочери потрясли его. Остановившись перед ним, Майрал тихо произнесла:
— Отец…позвольте принять другую веру…
— Ты безумна! — вскричал визирь, приходя в неописуемый гнев. — Как ты могла помыслить такое?
В ответ раздался горестный шёпот:
— Как же я смогу молиться за него, если его Бог меня не услышит?
Визирь, собиравшийся обрушить свой гнев на дочь, пришёл в смятение, услышав эти слова. И голос Майрал…Он поднял руку и медленно поднёс её к вуали. Вуаль спала. По щекам дочери медленно скатывались прозрачные слезинки.
Глава 22
ШпагаНеделю спустя в порту Лиона пришвартовался корабль. Никто не обратил внимания на двух человек, что вступили на пристань. Один из них был молод и красив. Другой же обладал безобразной внешностью и был почти преклонного возраста. Оба были облачены в восточную одежду. Мало кто мог в это мгновение опознать в пожилом человеке знаменитого Парижского палача, чьё имя некогда наводило ужас на всю Францию. Как никогда бы не смогли опознать молодого, чьё имя давно стало символом храбрости, отваги, доблести и чести. Вышагивая рядом с Капелюшем, Жан жадно оглядывался по сторонам, пытаясь вобрать в себя ту жизнь, что бурлила вокруг него. Он очень внимательно осматривал одежду мужчин и женщин, чьи лица мелькали в непосредственной близости от него. Он наблюдал за каретами и лошадьми. Его интересовало всё без исключения, ибо это была Франция — страна, которую он не помнил, но которую принял в своё сердце, как только ступил на её землю.
Первым делом они отправились на ближайший постоялый двор и сняли там небольшую комнату. Сюда они перенесли свои скромные пожитки. Затем по настоянию Капелюша они плотно пообедали. А уж после того снова отправились в город. Капелюша надлежало выяснить какие события происходили во Франции, ибо ни один, ни второй не имели ни малейшего понятия о том, что именно творилось все эти годы. И самый главный вопрос — кто именно правил кланом Д'Арманьяков. Жан же принялся за поиски оружейной мастерской. Ему необходимо было приобрести всё необходимое оружие, без которого он чувствовал себя…неуютно. Когда ему в глаза бросилась вывеска с названием «Дамасская сталь», он без раздумий вошёл туда. Лавка была пуста. Навстречу Жану вышел сухопарый человек маленького роста. Он тут же стал расхваливать оружие, что в огромном количество было развешено на стенах. Ряды с кинжалами всевозможных форм сменяли ряды арбалетов. За ними следовали щиты и разнообразие рыцарских доспехов. И уже за ними следовали шпаги. Они были разной длины. Отличались и рукоятки оружия. И не только своими формами, но и богатством узоров. Жан сразу же подошёл к кинжалам. Он снял со стены первый же попавшийся и, взявшись за рукоятку, внимательно осмотрел лезвие. После осмотра он вернул кинжал на место и стал осматривать другие.
— Вам не понравилось, сударь? — раздался позади него голос хозяина лавки.
— Здесь нет ни одного выкованного из дамасской стали! — даже не оглянувшись, ответил Жан.
За спиной вначале воцарилось напряжённое молчание, затем раздался осторожный голос:
— Такого не может быть. Мне привозят оружие много лет и всегда самое лучшее.
— Возможно. Но это не дамасская сталь. Я знаю её на ощупь. Она мягче, но гораздо прочнее, хотя…вот этот… пожалуй действительно великолепный, — Жан снял со стены оружие и стал осматривать. Рукоятка кинжала была покрыта тончайшей серебристой сетью. Сама сталь отливала блеском и почти с безупречной чистотой отражала лицо Жана. Он перевернул руку ладонью кверху и, коснувшись её острием кинжала, провёл линию от указательного пальца к мизинцу.
— Так мы проверяем насколько хорошо оружие, — спокойно пояснил Жан торговцу. Тот едва ли не с ужасом смотрел на струйку, что медленно вытекала из кровавой линии. — Мне нравится. Беру.
Услышав эти слова, хозяин лавки сразу же смекнул свою выгоду. Покупатель видимо и не собирался торговаться. Такие как этот были редкостью в лавке.
— Не желаете ли купить шпагу? — услужливо предложил хозяин.
— Нет, мне нужен лишь кинжал. Сколько за него?
— Зачем спешить? Взгляните хотя бы на них, — начал уговаривать Жана хозяин лавки. Но тот снова повторил свой вопрос. Хозяину пришлось дать ответ. Жан отсчитал требуемую сумму. Даже получая деньги, хозяин не переставал уговаривать его. Не обращая внимания на его слова, Жан направился к двери и уже собирался выйти, но…вначале застыл как вкопанный, а затем медленно повернулся и с потемневшим лицом, спросил:
— Что вы сказали?
Хозяин сразу догадался, что последние слова заинтересовали щедрого покупателя, и тут же решил закрепить успех. Он торопливо подошёл к Жану и быстро заговорил:
— Что вы сказали?
Хозяин сразу догадался, что последние слова заинтересовали щедрого покупателя, и тут же решил закрепить успех. Он торопливо подошёл к Жану и быстро заговорил:
— С этой шпагой связана страшная история. Она принадлежала графу Д'Арманьяк. Он с ней вообще не расставался. А уж сколько побед на её счету — не счесть. Шёл даже слух, что в шпаге графа сидел злой дух. По этой причине его никто не мог победить. В общем, легенд о «шпаге Филиппа» как её все называют великое множество. Даже сейчас рассказы о подвигах этого удивительного человека волнуют многих.
— Так он и вправду… был очень храбрым…этот граф? — негромко спросил Жан.
— Ещё бы! — воскликнул хозяин лавки, не замечая, что странный покупатель несколько раз судорожно вздохнул. — При нём Д'Арманьяки стали самой грозной силой во Франции. Он мог внезапно появиться в тылу английской армии и ничтожными силами нанести внезапный удар, чтобы тут же исчезнуть и нанести разрушительный удар по своим извечным врагам — бургундцам. Поверьте, сударь, в любом уголке Франции вам подробно расскажут о его подвигах. И не только. Вам расскажут историю его любви и историю его женитьбе на дочери злейшего врага. Имя этого человека овеяно легендами. Вам выпало счастье приобрести его шпагу.
— Откуда мне знать, что эта именно та шпага, о которой вы говорите? — голос Жана прозвучал глухо.
— Не сомневайтесь, — заверил его хозяин лавки, — шпагу забрал один из убийц графа. Впоследствии он перепродал её одному торговцу в Париже. Тот продал её мне. Можете сами взглянуть.
Хозяин лавки удалился, но вскоре вернулся со шпагой в руках. Жан не смог избавиться от дрожи, когда принимал шпагу.
— Вот, смотрите, — хозяин лавки указал на рукоятку, — она выкована из чистого золота. Взгляните сюда…это латинская буква «А» — символ Д'Арманьяков. Оба нижних края буквы загнуты. Один край искусно превращён в голову льва, другой в голову тигра. Поверните рукоятку и вы увидите девиз. Он выгравирован одним из лучших чеканщиков.
Жан повернул рукоятку, и действительно там были слова:
— Гордость и Честь!
— Храбрость и Доблесть!
— Бесстрашие и отвага!
— Вот девиз Д'Арманьяка!
Хозяин лавки засмеялся, и дружески похлопав Жана по плечу, весело произнёс:
— В ваших устах, сударь, эти слова звучат так же торжественно как в устах самих Д'Арманьяков. Я же говорил — шпага необычная. Стоит её коснуться, и начинаешь чувствовать себя одним из этих храбрецов.
— Я покупаю…
— Она стоит дорого, — начал, было, хозяин лавки, но тут же осёкся. Ему в руки лёг туго набитый кошелёк. Он тут же вскрыл его и высыпал содержимое на свою ладонь. — Серебро! — радостно воскликнул хозяин лавки. — О, как вы добры, сударь.
В ответ раздался спокойный голос:
— Серебро? Значит, я ошибся!
Жан забрал кошелёк с серебром обратно и дал хозяину вместо него другой. Тот бросил недоумённый взгляд на Жана, а затем вскрыл содержимое. Увидев сверкающие монеты, он с глубочайшим изумлением воскликнул:
— Это же золото. Да здесь целое состояние!
Хозяин лавки поймал странный взгляд и услышал удивительные слова покупателя:
— Это ничтожная цена за такое сокровище. Я бы заплатил много больше.
Глава 23
Граф Д'Арманьяк и королевская дочьКогда Жан вернулся обратно, Капелюш с нетерпением поджидал его. Он уже успел постричь волосы, переодеться и выглядел, как обычный торговец, если не принимать во внимание тот факт, что его лицо всё ещё могло внушить ужас далеко не самому робкому человеку. На столе была разложена и другая одежда. Жан устремил на неё вопросительный взгляд.
— Ты должен выглядеть как француз, — пояснил Капелюш, правильно разгадав значение его взгляда. — Я подобрал одежду, которая более пристала бедному дворянину, нежели такому человеку как ты. Но сейчас опасно всё, что может связать тебя с Д'Арманьяками и… — Капелюш осёкся во все глаза глядя на шпагу, которую держал в руках Жан. Он медленно подошёл к нему и, взяв шпагу из его рук, пристально осмотрел.
— Откуда она у тебя? — хриплым голосом спросил Капелюш, с внутренним трепетом оглядывая шпагу.
— Так она действительно принадлежала…отцу?
— Да. Это его шпага. Я её держал в руках десятки раз.
Капелюш передал шпагу обратно. Жан бережно положил её на стол.
— Откуда она у тебя?
— Купил в лавке. — Жан устремил вопросительный взгляд на Капелюша. — Что тебе удалось узнать?
Капелюш бросил ещё один тоскливый взгляд на шпагу, прежде чем ответил на вопрос:
— Я многое узнал. Самое важное состоит в том, что Д'Арманьяки всё ещё существуют как клан. Правда, судя по слухам у них уже нет былого могущества. Их серьёзно потеснил со своего пути, герцог Бургундский. И не только. Говорят, и король отобрал себе часть провинций принадлежащих вашему отцу. Но для вас уже счастье, что они не канули в небытие. Вашему отцу приходилось собирать своих людей едва ли не по одному. Д'Арманьяки, сосредоточены, как и прежде в Осере. Командует ими Гийом Ле Крусто. Я хорошо знаком с этим человеком. Думаю, он без лишних слов примет тебя в качестве своего сюзерена.
— А что…матушка? — последнее слово далось Жану с трудом.
Услышав вопрос, Капелюш слегка помрачнел.
— Судя по слухам, она находится недалеко отсюда, в замке Фацензак. Но живёт она там…вместе с дочерью.
— У меня есть сестра? — с нескрываемым изумлением спросил у Капелюша Жан.
— Да, если разница между вами не превышает один год. В противном случае, она является сводной сестрой.
Капелюш откровенно ответил на вопрос Жана, и тот оценил его слова молчаливым кивком. В то время как Жан размышлял над услышанным, Капелюш принялся за дело. Несмотря на молчаливый протест, он помог Жану раздеться и сразу после того со всей тщательностью приступил к осмотру купленной одежды. По его глубокому убеждению она должна была в точности подойти Жану. Первыми пошли в ход штаны из чёрного бархата. Жан без видимого сопротивления позволил себя в них одеть. Следом пошли сапоги. Длинные, тёмного оттенка, они как нельзя лучше походили к штанам. А вот белоснежная рубашка с кружевными рукавами и с кружевным воротником вызвала резкий протест. Капелюшу с трудом удалось уговорить Жана надеть её. За рубашкой последовал сюртук с незатейливыми узорами. Следом Капелюш перетянул пояс кожаным ремнём и прикрепил к нему ножны. Затем самолично вложил в ножны…шпагу, которую взял со стола. Оставалась лишь тонкая нить. Как ни силился Жан понять значение этого предмета, но так и не сумел. Всё стало ясно, когда Капелюш взял нить и с ней в руках зашёл за спину Жана. Он почувствовал, как Капелюш взялся за его волосы.
— Надеюсь, ты не собираешься завязать мои волосы как женщине?
— Именно это я и собираюсь сделать, — невозмутимо ответил Капелюш и с тем же спокойствием в голосе продолжал: — Тебе придётся привыкнуть. Во Франции не принято ходить с распущенными волосами. В особенности это касается дворян. И это правило равно касается как мужчин, так и женщин.
— Интересно кто придумал эти правила, — проворчал Жан, однако мешать Капелюшу не стал. Тот быстро собрал длинные волосы и завязал в тугой узел на затылке. Закончив с последней деталью, Капелюш обошёл Жана и, встав перед ним, внимательно осмотрел плоды своего труда. То и дело он неопределённо хмыкал. Наконец, когда терпение Жана совсем истощилось, он коротко изрёк:
— Надвигай шляпу на лоб, когда будешь выходить из комнаты. Даже самый последний болван не сможет не заметить красоты и благородства твоего лица.
— С одеждой закончено? — поинтересовался у него, Жан.
Капелюш кивнул с довольным видом.
— Тогда за дело, — Жан мгновенно преобразился. Весь его облик выражал одновременно сосредоточенность и некоторое напряжение. — Я думаю, тебе необходимо отправиться в Осер. Встретишься с человеком, о котором говорил. Сообщишь о моём приезде. Мы не знаем, чего ждать и от кого ждать. Я хочу разобраться во всём, прежде чем приму решение как действовать. И, прежде всего мои слова касаются…матушки. Я сам поеду в замок и постараюсь наняться на службу.
— Ты не будешь им открываться?
— Нет. Я сделаю это лишь после того, как отпадут все сомнения или получат подтверждение твои слова о предательстве. Я должен знать, кто мои друзья, а кто враги. Я должен знать…есть ли у меня семья.
Капелюш одобрительно кивнул. Слова Жана совпадали с его собственными мыслями. Он только и спросил, когда ему уезжать.
— Немедленно! — последовал решительный ответ. — Я же уеду завтра утром. Оставайся в Осере до той поры пока не получишь от меня весточку.
— Я приеду, если её долго не будет! — непримиримым голосом заявил Капелюш.
— Хорошо! — согласился Жан. Он не мог не понимать, что эти слова вызваны беспокойством за его жизнь. На том разговор и завершился. Последовало короткое прощание. Капелюш собрался и вышел. Спустя четверть часа он взял лошадь с постоялого двора и ускакал. Оставшись один, Жан распахнул единственное окно в комнате и, закрыв глаза, стал с наслаждением вдыхать воздух Франции. Его мысли унеслись далеко, к незнакомке, которая осталась в Чанаккале. Каждый раз, вспоминая о таинственной спасительнице, он чувствовал, что остался в неоплатном долгу перед ней и втайне надеялся когда — нибудь снова встретиться с ней. Причины он не понимал. Это было лишь желание. Сильное желание. Сейчас с закрытыми глазами, он попытался представить её лицо, но ничего не получилось. Он видел лишь глаза…полные нежности и участия. Он думал о незнакомке до той поры, пока мысли не перенесли его в замок Фацензак. Какие они…матушка с сестрой? Как они выглядят? Вспоминают ли о нём?